скачать книгу бесплатно
– Вот и хорошо! А когда-нибудь, Мэри, я верну тебе этот ключ. Обязательно верну!
Крышка слишком громко хлопнула, и облако пыли окутало Марусю с ног до головы. Как бы хорошо не было Марусе на чердаке, сейчас ей очень хотелось быть со всеми на речке, делать «секретики» с подружками и видеть на голубом небе яркое летнее солнце. Одну конфету она уже засунула в рот. Красивая обёртка пойдёт для «секретика», особенно золотинка, ещё пахнущая шоколадом. Две другие она отдаст сестре и брату, положит им под подушку. Она уже начала спускаться, когда услышала голос папы:
– Эй, кто там лазит?
– Папа, это я, – ответила Маруся, нисколько не испугавшись.
– Ты одна? Я думал ты на речке. Что, надоели все?
Папа никогда не ругал Марусю. Он и маме никогда не рассказывал, если дочери разбивали посуду или ели без спроса варенье.
– Нет, я что-нибудь для «секретиков» искала.
– Нашла?
– Нашла, сейчас спущусь и побегу делать.
– Осторожней, держись крепче, высоко очень.
– Не бойся, сегодня такой день, что ничего плохого случиться не может.
Маруся спрыгнула с последней ступеньки лестницы, сжимая в кулаке две оставшиеся конфеты. Папа уже уходил в сарай доделывать лавочку для завтрашнего праздника. Он насвистывал, как обычно, какую-то песенку и Маруся слышала эту весёлую мелодию, пока не выбежала из садовой калитки.
Глава двадцатая
Осеннее равноденствие
Маруся провожала бабушку. Ей нравилось держаться за её тёплую ладошку. Можно было скакать на одной ноге, а бабушка только смеялась и нахваливала:
– Марусенька, какая ты у меня ловкая и красивая, цветок мой любимый.
– Бабушка, ты меня сегодня весь день хвалишь. Я не все пятёрки получаю, иногда и четвёрки.
– А сегодня, милая, детей особенно хвалить надо…
– Почему?!
– Я же тебе рассказывала, что 22 сентября в старину день благодарности урожаю отмечали. А дети тоже плоды.
– Поэтому ты пироги принесла? Я с капустой очень люблю, а с брусникой – кислые.
– Праздник урожая, Марусенька. Всё убрано с полей, погреба полные.
– А рябину зачем на окно положила в спальне? И соль на порог сыпала? Я видела, не отнекивайся.
– В такие дни нечистые силы не спят, соль их за порог не пустит. Рябина их тоже пугает, в ней много добрых сил накоплено.
– Про соль я слышала, а про рябину нет. Откуда ты всё знаешь?
– Из века в век традиции передаются от бабушек к внучкам, – засмеялась бабушка, отпуская руку Маруси.
Они уже подошли к краю посёлка, дорога закончилась, превращаясь с узкую тропинку, ведущую до бабушкиного домика.
– Беги, милая, а то мама разволнуется. Да, этой ночью Жива, да и Дед-Ведун, спать укладываются. Теперь ночь длиннее дня до весны будет. Дай-ка я тебя перекрещу, да поцелую. Смотри, не играй с огнём, больше в иные миры не ходи, хватит. Опасно это. Завтра выспись, да маме помогай стол накрыть богатый. Чтобы всё на столе стояло, что уродилось.
– Бабуля, а я и не думала о волшебстве. С чего ты решила?
– По глазам вижу, как они заблестели, лишь я про ночь намекнула.
– До свидания, бабуленька, – Маруся старалась уже не смотреть на бабушку, слишком она проницательная.
– Храни тебя Ангел небесный, – ответила бабушка и тихонько пошла по своей тропинке.
Маруся ещё постояла с минуту, любуясь ковром из осенних листьев, и быстро побежала назад, к своему дому. Она мчалась мимо деревянных домов, телеграфных столбов и обнаженных деревьев, думая только об Мэри. Мальчишка, ехавший навстречу ей на велосипеде, что-то кричал ей, но она не ответила.
Забежав во двор, Маруся обрадовалась – возле дома никого нет. Не сбавляя скорости, девочка миновала крыльцо, завернула за угол дома и только тогда остановилась.
Лестница, приставленная к двери на чердак, стояла на своём обычном месте. Вчера папа весь вечер затаскивал туда свои инструменты, несколько кочанов капусты и ветки с калиной. Лезть было неловко, большие ботинки, доставшиеся от сестры, мешали. Но Марусю сейчас трудно было чем-либо остановить. Замка на дверях не было, значит, папа ещё не закончил свои дела и мог в любой момент появиться на чердаке.
На постеленных мешках лежали желтые тыквы, зелёные кабачки, светло-коричневый лук и белый чеснок. Свежая солома волшебно пахла. Маруся, стараясь не наступить на собранный урожай, осторожно пробралась к старому сундуку. К её огорчению, на нём лежали яблоки и ранетки.
– Так, и что делать?
Убрать все яблоки ей быстро не удалось. Крышка сундука не открывалась, даже когда половина яблок уже лежала на соломе. Девочка поняла, что она выросла за лето, потому что сундук уже не казался таким уж большим. Она дёрнула крышку сильней, и все оставшиеся яблоки разлетелись по чердаку. Но зато сундук был открыт. Решив, что соберёт яблоки потом, Маруся начала разгребать старые вещи и книги, отыскивая голубой плащ Мэри. Она бережно достала плащик и отряхнула его от пыли. В кармане звякнул ключ.
– Я не знаю, Мэри, как я к тебе попаду, но чувствую, что увижу тебя. Ты смогла это сделать, значит и я смогу! Ночью Болтун непременно покажется, это его время. Бабушка всё знает, она обманывать не умеет.
Маруся засунула свёрнутый плащ под курточку и принялась подбирать рассыпавшиеся яблоки.
– Ты опять тут? – услышала Маруся из-за спины.
– Ой, пап, это ты?
– Грабли забыл занести. А ты что делаешь?
– Яблоки ем, – весело сказала Маруся, – Хочешь?
Глава двадцать первая
Ночной гость
Пока папа укладывал грабли, Маруся выбралась с чердака и спустилась по лестнице вниз. Куда спрятать теперь плащ она ещё не решила. Она знала, что мама в доме варит компот из ранеток, сестра ещё гуляет с подругами, а братик, скорее всего, сидит в детской и раскрашивает картинки с нарисованными воинами.
Постояв немного на крыльце, Маруся увидела сестрёнку, бегущую к дому. На то, чтобы спрятать плащ оставалось минуты три. Девочка забежала на веранду, но там стоял только старый диван. Стараясь изо всех сил, Маруся немного отодвинула диван от стены и засунула своё сокровище в узкий промежуток между стеной и диваном.
– Маруська, опять одна сидишь, мечтаешь.
– Я бабушку провожала, ничего я не мечтаю.
– А диван зачем двигала? Мышей ищешь?
– Нет, проверяю – насколько я стала сильней.
– Да уж, силачка! Худоба и только. Хорошо хоть волосы отрастила, хотя косички твои похожи на крысиные хвостики.
Сестра говорила не со злобой, а так, по привычке подсмеивалась над младшей.
– Пошли, Маруська, вечер уже, мы с тобой ещё хотели гербарии доклеить. Тебе что, ты в третьем классе, а я уже в пятом, – ехидничала сестра, открывая дверь в сени.
А Маруся и не думала обижаться. Её мысли давно витали в небесах, ей не до косичек.
Вечер пролетел быстро. Вместо наклеивания гербария сестрам пришлось помогать маме.
Когда десять горячих банок с компотом выстроились вдоль стены кухни, мама велела мыться и ложиться спать.
– Завра с утра разнесёте соседям яблоки и ранетки.
– У всех своих яблок полно, – возмущалась сестра.
– У нас вкуснее, – смеялась мама. – Так принято.
За окном совсем стемнело. В доме всё затихло. Маруся смотрела в темноте на гроздья рябины, лежащие на подоконнике, и пыталась не заснуть. Прислушиваясь к каждому шороху, девочка надеялась не пропустить появления Домового. Глаза слипались, и она вот-вот бы провалилась в царство сна, но странное кряхтение заставило её прислушаться сильней. Маруся поднялась, наклонилась над братиком, потом над спящей сестрой – они спали тихо. Вышла на кухню на цыпочках. Никого. Звук усилился только возле двери. Маруся кончиками пальцев сняла дверной крючок и аккуратно опустила его. Медленно открыла дверь и вышла в сени. Никого. Она даже присела и послушала – не идут ли звуки из погреба.
И только на веранде ей стало ясно, откуда шло это кряхтение.
Домовой Болтун пытался вытащить голубой плащик из-за дивана.
– Доброй ночи, Болтун. Рада видеть тебя, – прошептала Маруся.
Домовой, будто испугавшись, присел на пол.
– Ты что здесь делаешь? Зачем мой плащ тянешь?
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Чего бродишь но ночам, я тебе его не отдам.
– Чего его? – удивилась Маруся.
Домовой поднялся и, хватаясь за голову руками, начал бродить по веранде.
– Маленький вроде волшебный цветок, сила большая, а сам с ноготок.
Маруся ничего не понимала.
– Какой цветок, Болтун? Я знала, что сегодня опять ночь волшебная, но причем здесь цветок?
– Кто его имеет, ни о чём не пожалеет. Чего пожелает, то Баба-яга исполняет.
– Баба-яга? Любое желание? Ты не шутишь?
Маруся начала тянуть плащ из-за дивана. Домовой, кряхтя, тоже тянул за краешек. Причём, тянул в свою сторону. Маруся вытащила плащ первой, но Болтун ухватился за рукав. Тогда Маруся быстренько надела плащ на себя. Он оказался коротковат. Болтун повис на рукаве. Девочка засунула руки в карманы и нащупала там ключ и маленький засохший цветок. Она вытащила левую руку, открыла ладонь перед самым носом Болтуна.
– Этот цветок?
Домовой отскочил от девочки и затараторил:
– Сила цветка, как у молока, кто его выпивает, тот всё на свете знает. Тем, кто колдует и ворожит, он золота дороже.
– Значит так, Болтун. Я хочу к Мэри. Как мне наколдовать, чтобы к ней улететь?
Болтун ехидно улыбнулся.
– Ладно, твоя взяла, нечестно так вести дела. Баба-яга за этот цветочек, любого превратит в горшочек. Но, если она в духе, может превратить и в муху. А если в настроении, не будет у тебя сожаления. Любое желание исполнит, махнув рукой, не будь она Ягой.
– И что, мне к ней идти? – заволновалась Маруся.
Глава двадцать вторая
Баба-яга
Маруся села на диван, ожидая решения Домового.
– Болтун, ты меня проводишь, а? Ну, пожалуйста. Такая ночь только раз в году.
– Почему раз, четыре раза, но надо уберечься от сглаза. Пошли, прогуляемся до лесу, у меня там свои интересы. К Лешему на огонёк, поди скучает, старый пенёк. Надевай тулуп мехом наружу, галоши, да волосы распусти, мало ли кто встретится на пути.
– Я что, как кикимора должна выглядеть?
– Верно, угадала, как кикимора лесная, чтобы вернулась из лесу живая. Будешь мне племяшкой, только молчи, лучше почаще зубами стучи.
Ноги у Маруси замёрзли, и она их сунула в мамины галоши с удовольствием. В кладовке нашелся меховой жилет. Недолго думая, Маруся вывернула его наизнанку, надела и разлохматила волосы. Домовой чем-то вымазал ей лицо, приговаривая:
– Чем страшней, тем лучше, помажем на всякий случай. Ворчи и мычи, но только не разговаривай – молчи!
Маруся дала слово, что будет молчать. Они вышли из дома ровно в полночь. Как Домовой открыл дверь, закрытую на замок, Маруся не поняла. Страх переселил даже любопытство. Она старалась думать только о Мэри.
Пока шли по посёлку, Болтун отломил две веточки рябины и заставил Марусю воткнуть их в волосы. Он сам, своими маленькими ручками, завязал из Марусиных волос узлы, чтобы веточки не выпали.
Они подошли к тропинке, ведущей к дому бабушки. Но Домовой велел повернуть прямо к лесу и идти по траве, а не по тропинке. Пугающая темнота леса приближалась к Марусе, но она молчала, хотя очень хотелось поохать. Только голубоватый свет, исходящий от Домового, освещал путь двух ночным странникам.
Как только Марусю со всех сторон обступили деревья, она начала слышать странные звуки, похожие на вой.
– Болтун, кто это воет? – прошептала она сама не своя.
– Кто воет, тебе пока не надобно знать, я же велел тебе молчать.
Девочка кивнула головой, но бояться не перестала. Постепенно в лесу становилось светлее, будто где-то вдалеке горел огромный костёр и его всполохи доходили до окраин леса.
Маруся немного успокоилась. Стволы деревьев казались ей причудливыми и сказочными, но недобрыми. Хорошо ещё, что лес был не густой: идти было не трудно. Вдруг, одно деревце зашевелилось и начало двигаться навстречу к ним.
