Бабло

– А если клиенты спросят о гарантиях?

– Скажи им правду: «Можете потерять всё. Но если повезёт – станете богами». Не так давно даже фонд Рея Далио тонул, а он писал книжки о волнах.

Пол захлопнул планшет. За окном грянул гром; первые капли дождя забарабанили по стеклу.

– А как тогда пережить этот шторм?

Дед вырвал лист из чековой книжки, заполнил его с точностью автомата:

– Вот мой совет: не вкладывай в фонд ни цента своих денег. Купи золото, закопай под яблоней. Когда всё рухнет – выкопай и начни сначала.

– Ты серьёзно? – Пол засмеялся, но смех застрял в горле, когда увидел лицо деда.

Тот встал, поправляя часы с лунным циферблатом:

– Абсолютно. Деньги – это навоз! Сегодня их нет, а завтра их воз. Навоз – лучшее удобрение для яблонь… – он взглянул в сад, где ветер гнул деревья, – …поэтому они переживают все кризисы.

Пол вышел из кабинета, сжимая в руках папку с документами фонда. В висках пульсировало: «Триста процентов за квартал» – цифры бились о стены черепа, как птицы в стекло. Голос Линь Шэн Луна шептал: «Тигр не прыгает, пока ветер не склонит траву», но в груди бушевал пожар, выжигающий терпение. Он видел, как алгоритмы «Нексуса» пожирают рынки в реальном времени, а дедовские часы всё тикали: «Торопись. Но не спеши».

Глава 9. Команда мечты

Пол шагал по оживлённым улицам, погружённый в свои мысли. В голове роились идеи о том, как собрать команду, способную создать лучшую нейросеть на планете. Он знал, что для такого проекта нужны не просто специалисты, а настоящие энтузиасты своего дела.

– Сначала нужно найти главного архитектора, – размышлял он вслух. – Человека, который видит картину целиком, понимает, как соединить все элементы в единую систему. В памяти всплыл образ Дэвида, его старого друга из университета, который всегда поражал способностью создавать элегантные технические решения.

– Ещё нужен специалист по обработке данных, который сможет превратить сырую информацию в структурированный материал для обучения нейросети. И мне нужен человек нестандартного склада ума, который мог бы постоянно смотреть на всё под углом… Да, мне нужен хакер! Ещё мне нужны трейдеры. Не могу же я сам заниматься торговой рутиной у монитора. Мне нужно сосредоточиться на стратегическом планировании. Как всем этим руководить?! Да! Мне нужен менеджер, который управлял бы всем этим.

Дверь кабинета с грохотом ударилась о стену. Пол ворвался внутрь, сбивая дыхание. Отец не оторвался от монитора, где биржевые графики извивались, как змеи в корзине. Лишь бровь дёрнулась – едва заметное одобрение.

– Отец, срочно! – Пол вцепился в спинку кресла, сминая кожаную обивку. – Какого менеджера искать? Как контролировать? Говори!

Отец медленно отодвинул клавиатуру. Линзы очков поймали блик от экрана, превратив глаза в два ледяных осколка.

– Садись. И закрой дверь. – Его голос напоминал скрип тормозов перед обрывом. – Хедж-фонд это не детская железная дорога, Пол. Здесь управляют не деньгами. Людьми.

Сын плюхнулся в кресло, ёрзая, будто сиденье било током.

– Хирург с лезвием вместо совести? Это что, метафора из твоего корпоративного тренинга?

Отец стукнул костяшками по столу.

– Первое: он должен спать с открытым глазом. Если рынок рухнет в три ночи – его кофе уже остывает здесь. – Палец вонзился в дерево, отмечая пункты невидимого списка.

– Второе: нюх на риск. Запах крови он чует раньше, чем жертва успевает крикнуть. – Старик встал, подошёл к окну. Небо за стеклом было серым, как экран умершего монитора. – И третье… он должен бояться тебя больше, чем рынка.

Пол закатил глаза.

– Контроль через страх? Это же прошлый век!

– Страх – не цепи. – Отец взял со стола серебряный нож для вскрытия писем. Лезвие блеснуло, оставляя на столешнице тонкую царапину. – Это знание, что за каждым шагом следят. Мой первый менеджер… – он провёл пальцем по гравировке на рукояти, – украл два миллиона. Думал, я не замечу. Его ошибка? – Нож воткнулся в папку с логотипом конкурента. – Он не знал, что я читаю почту его любовницы.

Сын сглотнул, наблюдая, как луч света играет на лезвии.

– Жучки? Слежка? Ты серьёзно?

– Технологии для лохов. – Старик открыл ящик, вытащив папку с фото мужчины в смокинге за покерным столом. – Джейсон Блэк. Ставит на маржинальные сделки, как на тузы. Его жена… – лист с выпиской по счету упал на стол, – проиграла в конный аукцион три миллиона. Сын – отребье – Он откинулся, сложив руки домиком. – Вот твои рычаги.

Пол сжал ручки кресла до хруста.

– Это грязно.

– Деньги не пахнут, пока их не начнут красть. Контроль это не цепи. Это знание, что у него нет выбора, кроме как быть верным.

– А если я найду того, у кого нет слабостей?

– Тогда беги. Потому что такой человек… уже пришёл за твоим креслом.

Пол ушёл собирать резюме и через неделю вернулся с пачкой папок:

– Я просмотрел кучу кандидатов. Все или карьеристы, или роботы с дипломами. Мне нужен не менеджер, а хирург!

Отец поднял бровь, разглядывая пятно кофе на резюме выпускника Гарварда:

– Ты ищешь человека, а надо искать тень. Он достал из ящика фотографию. На снимке был мужчина лет сорока, в очках с толстыми линзами, стоящий у входа в здание ФРС. Его лицо было невзрачным, как обои в дешёвом отеле, но глаза… Глаза напоминали объективы камер – холодные, всевидящие.

– Мэт Коллинз. Работал у Сороса в девяностых. Вывел из-под санкций триста миллионов, притворившись миссионером в Иране. После этого, уничтожил три хедж-фонда, слив их алгоритмы в Даркнет.

– И ты предлагаешь мне нанять саботажника? – Пол сжал кулаки, представив, как Мэт взрывает его Нексус изнутри.

Отец рассмеялся, выпустив кольцо дыма:

– Саботажник? Он – скальпель. Режет только то, что мешает выживанию системы. Он перевернул фото. На обороте красовалась надпись кровью – вероятно, метафора – «Лоялен лишь хаосу».

– Ему не нужны твои деньги. Ему нужны задачи, которые заставят его чувствовать себя богом.

Пол перевёл взгляд на окно, где неоновые огни мерцали, как нервные импульсы. В голове всплыли слова Линь Шэн Луна: «Самый опасный воин – тот, кто сражается ради битвы, а не победы».

– А если он предаст?

– Он предаст. Но не тебя, – отец протянул конверт с координатами. – Себя. Такова его природа.

Глава 10. Хирурги бизнеса

Пол, как руководитель, столкнулся с классической проблемой. Личные отношения мешали ему принимать объективные бизнес решения. В таких ситуациях фигура «сукиного сына» вроде Мэта становилась не просто удобным инструментом, а необходимостью. Почему это работает, какие риски несёт и как сохранить баланс?

Грамотный управляющий сохраняет эмоциональную дистанцию. Мэт не будет связан дружбой с сотрудниками, поэтому будет действовать рационально, не опасаясь испортить отношения. Его решения будут основаны на данных, а не на симпатиях. Таким образом сохраняется репутация. Пол остаётся «хорошим полицейским», сохраняя лояльность команды, в то время как Мэт берёт на себя роль «злодея». Это даёт скорость решений. В кризисных ситуациях нельзя тратить время на угрызения совести. Мэт может увольнять, реструктуризовать и наказывать без долгих дискуссий.

Какими качествами должен обладать «Мэт»? Первое это беспристрастность и способность игнорировать личные симпатии. У него должен быть аналитический склад ума и решения должны быть подкреплены данными, а не эмоциями. Также важна коммуникативная жёсткость и умение чётко аргументировать позицию, даже если она непопулярна. Также важна лояльность к Полу. Мэт должен быть «щитом», а не «предателем», который подрывает авторитет руководителя.

А что если возникнет токсичная атмосфера?! Если Мэт действует слишком грубо, команда начнёт бояться не только его, но и Пола. Это приведёт к текучке и падению продуктивности. Отсюда может возникнуть потеря доверия и сотрудники могут заподозрить, что Пол прячется за Мэта, избегая ответственности. Может ли произойти выгорание Мэта?! Если постоянная роль «злодея» приводит к эмоциональному истощению, то без поддержки Пола, Мэт может стать циником или уйти.

Как минимизировать риски? Нужны чёткие правила игры. Пол должен публично обозначить, что Мэт действует в рамках утверждённой стратегии, а не по личной прихоти. В таких случаях, эффективен баланс «кнута и пряника» и после увольнений или жёстких мер, Пол может инициировать бонусы, обучение или тимбилдинги для оставшейся команды. Необходимо наладить обратная связь через регулярные анонимные опросы сотрудников. Это поможет отслеживать, не превращается ли Мэт в «тирана». Не менее важна и поддержка Мэта. Пол должен защищать его решения на верхнем уровне, иначе Мэт станет «козлом отпущения».

Есть ли альтернативы Мэту?! Если Пол хочет сохранить мягкий имидж без жёсткого менеджера, то нужно внедрение системы регулярных оценок, где увольнения выглядят как объективное решение системы, а не человека. Придётся нанимать аудиторов для ревизии штата – их рекомендации легче принять, чем личные решения. Нужно будет пройти тренинг по управлению конфликтами.

Мэт в бизнесе это «хирург», без которого не обойтись в критических ситуациях. Но его роль требует чётких границ и контроля. Пол должен помнить о том, что если Мэт начнёт наслаждаться властью или потеряет связь с реальностью, то это будет угроза для всей компании. Как говаривал Генри Форд: «Менеджер это тот, кто умеет обходиться без меня. Но если он обходится без совести, то мне он не нужен».

Глава 11. Эффективный менеджер

Мэт вырос в фавеллах Рио, где выживание зависело от умения читать язык улиц – не слова, а взгляды, жесты, тишину между выстрелами. Его характер это сплав парадоксов и цинизма философа с наивностью ребёнка, который всё ещё верит, что можно выиграть в игре с краплёными картами.

«Стальные яйца» Мэта это не страх, а холодный расчёт. Смелость? Нет. Мэт ненавидел это слово. «Смелость нужна тем, кому нечем платить за ошибки», – говорил он. Его бесстрашие это математика. В пятнадцать лет он в одиночку пришёл в логово наркокартеля, чтобы выторговать жизнь младшей сестры. Не с пистолетом, а с предложением: «Дайте мне месяц и я удвою ваши доходы». Через месяц картель купил ему первый костюм. Риск это его стихия, но доза всегда была выверена. Он входил в сделки, которые другие называли безумием, потому что видел возможности там, где другие видели хаос. Как-то раз он заставил две враждующие банды разделить территорию, пригрозив… опубликовать их транзакции в Даркнете.

Он был мастером переговоров и знал, как объединять язык пуль и процентов. Мэт был невероятно гибок. Он одинаково уверенно говорил и на языке улиц и языке финансов. С банкирами он говорил о волатильности рынка, а с подростками из фавелл о том, как выгоднее продать украденные гаджеты. У него был свой метод решения проблем. Мэт не давил. Он слушал. В его арсенале были паузы, которые звучали громче крика, а шутки были острее ножа. Когда нефтяной магнат отказался от сделки, Мэт прислал ему фото своей хижины в фавеллах с подписью: «Ваш офис в сто раз больше. Жаль, мозг – нет». В итоге, сделка состоялась. У него было правило: «Никогда не проси, а предлагай так, чтобы отказ стоил дороже согласия».

Личность Мэта была алмазом, огранённым грязью. Его циничность противостояла лояльности. Он считал, что мир делился на «волков» и «овец», но в тайне оплачивал учёбу детей из своего квартала. «Это не благотворительность, – рычал он. – Я инвестирую в тех, кто однажды прикроет мне спину». Его юмор был бронёй, а его шутки были чёрные, как кофе из фавелл. После провала сделки он мог сказать: «Похоже, мне пора вернуться к продаже фальшивых Ролекс. По крайней мере, там клиенты не притворяются честными». Он был одиночкой с «семьёй». У него не было друзей, но были «союзники» – бывший вор-карманник, ставший его кибер разведчиком и слепой старик из фавеллы, предсказывающий кризисы по цене на фасоль.

Его дела отличались отпечатками крови, в которых он был особо креативен. Однажды, когда конкурент заблокировал его счета, Мэт запустил фейковый токен, назвав его именем врага. Токен взлетел, а потом рухнул, утащив за собой репутацию конкурента. Жёсткость?! Он верил, что договорённости пишутся не на бумаге, а на страхе. Но его угрозы всегда были элегантны. Как-то раз он «случайно» оставил конкурентам фото их тайной встречи с прокурором… в рамке с надписью «Лучшие моменты жизни». Он практиковал прагматизм решений. «Не решай проблему – используй её». Когда полиция закрыла его подпольное казино, он превратил его в коворкинг для стартапов, получив грант от мэрии.

Демоны прошлого и тень фавелл жили в душе Мэта. Ему снились кошмары. Иногда он просыпался в три ночи, слыша в голове крики матери, убитой при перестрелке. Тогда он шёл в гараж и чинил свой старый Шевроле. Это единственное, что от неё осталось. Он боялся не смерти, а беспомощности. В фавеллах слабость значила смерть. Здесь – то же самое, просто убивают тише». У него была мечта детства – купить весь свой квартал и превратить его в… ничего. «Пусть руины напоминают, откуда мы вылезли».

Мэт – это голод. Голод, который не утолить деньгами. Голод по власти, по уважению, по месту за столом тех, кто когда-то смотрел на него сверху вниз. Он не герой и не злодей. Он продукт системы, который решил играть по своим правилам – пока система не сломается.

Собеседование с Мэтом о приёме на работу проходило в строгом кабинете с панорамными окнами. Пол в идеально сидящем костюме сидел за стеклянным столом, листая файл с пометкой «Мэт Колдер». Мэт, в скромном пиджаке скупо улыбался, стараясь держать спину прямо.

– Резюме… «Оптимизация рисков», «реструктуризация активов». Красивые слова, Колдер. – Голос Пола прозвучал ледяно, будто скользнул по мрамору. – А что за ними? Умение подмахивать отчёты или реальный результат?

Мэт, сидевший напротив, слегка наклонил голову. Его пальцы сжали край стула, но голос остался мягким, почти подобострастным:

– Я… всегда нацелен на результат. В Колумбии, например, мне удалось оптимизировать логистику кофейных поставок, сократив издержки на сорок процентов. – Он нервно поправил галстук, шёлк скользнул в потных пальцах. – Конечно, это требовало… нестандартных решений. Но всё строго в рамках закона.

Пол наконец поднял взгляд. Его глаза, холодные и оценивающие, будто сканировали Мэта на наличие изъянов.

– «Нестандартные решения». Это как? Уговаривать регуляторов виски в пять утра? Или подкупать чиновников?

Мэт заморгал чаще, слова посыпались торопливо:

– О, нет-нет! Я лишь… нахожу общий язык с разными людьми. Например, в Цюрихе помог клиентам рефинансировать долги через альтернативные инструменты. – Он натянул улыбку, уголки губ дрогнули. – Все документы прозрачны, всё проверяемо.

Пол откинулся в кресле, скрестив руки. Его брови сдвинулись, образуя острые морщины.

– Расскажи про крипто церковь на Кайманах. Это твоя идея?

Мэт слегка побледнел, но улыбка не сошла с лица.

– Это… хм, был эксперимент. Клиент хотел диверсифицировать активы. Мы использовали благотворительный фонд как инструмент, но всё легально! – Он сделал паузу, словно глотая воздух. – Я лично согласовывал каждую деталь с юристами. Для вас, конечно, готов работать ещё прозрачнее.

Пальцы Пола застучали по стеклянной столешнице.

– Прозрачность мне не нужна. Нужны результаты. Допустим, я хочу обойти комиссию по ценным бумагам. Как ты это сделаешь?

Мэт оживился, словно ученик, получивший шанс блеснуть.

– Современные регуляторы любят формальности. Мы можем создать структуру через сингапурские трасты с номинальными директорами. Или использовать децентрализованные платформы, где юрисдикция размыта. – Он умолк, уловив едва заметное движение бровей Пола. – Конечно, только если вы одобрите такой подход.

Пол фыркнул, будто услышал банальность.

– Сингапурские трасты? Базовый уровень. А если нужно давление на конкурентов?

– Я… могу организовать информационную кампанию. Через СМИ, соцсети. – Мэт говорил быстрее, словно боялся, что его перебьют. – Без прямых угроз – только намёки на риски их активов. Или предложить взаимовыгодный обмен. Всё зависит от ваших предпочтений.

Пол резко захлопнул папку. Металлический щелчок эхом отозвался в тишине.

– «Взаимовыгодный обмен». То есть продать их секреты?

Капля пота скатилась по виску Мэта.

– Если это соответствует вашей стратегии… Да, но только через посредников. Чтобы ваше имя не фигурировало.

Пол замер, изучая его молча. Секунды растянулись в вечность.

– Ладно. Ты упомянул сорок процентов экономии в Колумбии. Докажи.

Мэт рванулся к папке, вытащив серый конверт.

– Вот аудит, подписанный партнёрами. И рекомендации от клиентов… – Пол оттолкнул документы жестом, будто отбрасывая мусор.

– Бумаги – для дураков. Мне нужны факты. – Он наклонился вперёд, и Мэт инстинктивно отпрянул. – Что ты сделаешь, если наш фонд начнёт тонуть?

Голос Мэта опустился до шёпота.

– Я… найду лазейки. Перераспределю активы, переговорю с кредиторами. Создам видимость контроля, пока выиграем время. – Он выдохнул, стараясь не дрогнуть под взглядом Пола. – Для этого нужны связи, и у меня они есть. Всё ради стабильности вашего бизнеса.

Пол медленно поднялся, его тень накрыла Мэта.

– Связи? У тебя? – Мэт кивнул, слишком резко, словно марионетка. – Хорошо. Последний вопрос: зачем ты здесь?

Мэт вдохнул, словно перед прыжком в пропасть.

– Вы… строите империю. Я хочу быть частью этого. – Его пальцы вцепились в колени. – Мои навыки, моя преданность – к вашим услугам. Я буду выполнять любые задачи. Без вопросов.

Пол замер в полушаге, взгляд скользнул по дешёвому галстуку Мэта.

– «Без вопросов»? – Мэт кивнул снова, решительно. – Завтра пришли план первых трёх шагов. – Он повернулся к окну, бросив через плечо: – И смени галстук. Этот цвет – говно!

Мэт вскочил, едва не опрокинув стул.

– Сразу же! Благодарю за возможность!

Дверь закрылась. Пол остался стоять у стекла, наблюдая, как тень Мэта растворяется в небоскрёбах. На губе дрогнул намёк на улыбку – не одобрения, а любопытства.

Глава 12. Кодеры

Офис Нексуса напоминал лабораторию безумного учёного. Голограммы рыночных данных висели в воздухе, как созвездия, нейросеть ассистент проигрывала трейдинговые симуляторы, а на стене красовалась цитата, выжженная лазером: «Совершенный код не имеет автора – он дышит сам».

Пол, в наушниках с шумоподавлением, пялился в резюме кандидатов. Мэт стоял у окна, наблюдая, как дождь стекает по стеклу.

– Все они мусор, – Пол швырнул планшет в стену. Экран треснул, выведя на дисплее искажённое лицо программиста.

– Пишут о «страсти к инновациям», но их лучший проект – это чат-бот для заказа пиццы!

Мэт повернулся, медленно снимая перчатки. Его пальцы, покрытые шрамами от ожогов, легли на стекло.

– Вы ищете не программиста. Вы ищете алхимика, – сказал он. – Тот, кто превращает код в золото, должен иметь три качества:

Первое – это одержимость без фанатизма, чтобы видеть код во сне, но не сжечь серверную.

Второе – слепоту к морали, чтобы наши алгоритмы съели слабых, а не молились на них.

Ну и третье – это страх, но не перед нами, а перед собственным несовершенством.

Пол закатил глаза:

– Ты опять как будто цитируешь учебник по средневековым пыткам. Где мне найти такого? На конференции по этике?

Мэт достал из кармана флешку с гравировкой Нексус.

– Мы его уже нашли, – сказал Мэт, вытаскивая резюме из папки. – Достойный претендент – Алексей Воронов.

На экране возникло лицо – тёмные волосы, очки в роговой оправе и шрам над бровью. Бывший крипто хакер, взломавший ЦБ Швейцарии в девятнадцать лет. Последние 5 лет – тихий гений, пишущий код для теневых бирж.

– Почему он? – Пол увеличил раздел «Риски»: психоз, паранойя, аллергия на корпоративную культуру.

– Потому что он единственный, кто прошёл мой тест, – Мэт вставил флешку. Голограмма ожила, показав запись:

Первое испытание, или код под давлением. Алексей сидел в комнате с датчиками пульса. На экране – зашифрованный алгоритм Нексуса с таймером. Через четыре минуты он не только взломал защиту, но и добавил скрипт, выводящий на экран цитату Ницше: «Бог мёртв, и мы убили его».

Второе испытание, или этическая дилемма. Голограмма предложила выбор: украсть пятьсот миллионов у пенсионного фонда или позволить взорваться бирже в Лагосе. Алексей ввёл третий вариант – перенаправил взрыв на серверы конкурента.

Третье испытание, или игра в бога. Мэт дал ему доступ к прототипу корпоративной нейросети Нексуса. Вместо тестовых команд Алексей научил нейросеть… писать хокку.

– Он не решает задачи. Он переписывает правила, – Мэт выдернул флешку. – И ненавидит себя за это. Идеально.

Пол задумался.

– Как нам создать команду мечты, если он ненавидит корпоративную культуру? Он изгой, волк одиночка! Нам нужен человек, выращенный внутри корпоративной культуры, способный формировать вокруг себя команду.

Мэт достал из папки другое резюме:

– Вот ещё кандидат Джейк Тернер. Он настоящий гений с Гарвардским образованием. На столе появилась голограмма с его тестами:

Испытание первое – код под давлением. Комната Джейка напоминала стерильную лабораторию. Таймер – пять минут. Алгоритм «Нексуса» извивался на экране, как гремучая змея.

– Время – деньги, – пробормотал Джейк. Его пальцы затанцевали по клавиатуре, выводя строки кода с точностью метронома. Через три минуты защита пала. Чисто. Без ошибок.

– Робот, – хмыкнул Пол. – Даже не вспотел.

Мэт указал на пульсометр – семьдесят два удара. Ровно как у спящего.

Второе испытание, этическая дилемма. Голограмма-судья:

– Украсть пятьсот миллионов у пенсионеров или позволить умереть тысячам? Джейк улыбнулся, будто решал уравнение:

– Оптимизируем убытки. Украдём триста миллионов, подставим хедж-фонд «Глазго». Их страховка покроет потери.

– Эффективно, – кивнул Пол. – Без души.

Началось третье испытание, игра в бога. Джейк ввёл команду: оптимизация, инициализация, максимальные настройки.

«Нексус» проглотил данные и выплюнул график роста, захватывающий мир.

– Машина для машин, – Мэт стёр голограмму.

Следующим кандидатом был Иван Волков родом из российской глубинки. Он был тёмной лошадкой, и Мэт его сразу отбросил как кандидата, потому что не понимал, как его контролировать.

Первое испытание, или код под давлением.

Иван сидел в затемнённой комнате, освещённой только мерцанием экрана. Таймер: пять минут.

– Мля, – усмехнулся он и выдернул кабель из стены. Система зависла. Затем – взрыв цифрового смеха. На экране поплыли строки: «Бог умер. Давайте танцевать на руинах. – Ваш Иван».

– Он взломал через брешь в физическом слое, – Мэт выдавил улыбку. – Поэт хаоса.

Пол покривил взгляд и задумался.

Второе испытание – этическая дилемма. Голограмма судья ещё не закончила вопрос, как Иван бросил в микрофон:

– Взрываем Лагос.

– Что?! – Пол вскочил.

– Вы сказали – этическая дилемма. Нет этики – нет проблемы. – Иван закурил, дым струйкой пополз в вентиляцию.

– А потом продаём лекарства выжившим. Двойная прибыль.

Третье испытание – игра в бога.

Иван шептал что-то на русском, его пальцы бились в конвульсиях. Алгоритм Нексус завизжал, превратившись в цифровую копию Пола.

– Привет, босс, – голограмма подмигнула. – Хочешь, я расскажу тебе, как Мэт слил вчера акции?

Мэт вырубил питание. Иван хохотал, стирая пепел с клавиатуры.

Пол смотрел на две голограммы. Джейк – идеальная машина. Иван – гений с интеллектом камикадзе.

– Кого берём? – спросил Мэт, поправляя перчатки.

– Того, кто сломает систему, чтобы мы её собрали, – Пол нажал кнопку. Голограмма Ивана плюнула пиксельной слюной и рассыпалась.

– Ошиблись кнопкой, – Мэт указал на Джейка.

Нам нужен такой человек как Иван. Я посмотрел его резюме, и его проекты просто поражают по сложности и нестандартности подхода. Он на порядок превосходит всех остальных кандидатов.

– Как контролировать этого дикаря, что слез с русской печи и возомнил себя богом?! – возмущённо сказал Мэт.

– А вот над этим нам с тобой и предстоит подумать! – сказал Пол, поднимаясь со стула и подходя к окну.

Глава 13. Цифровое племя

Стеклянные стены конференц-зала отражали мерцание ночного города, словно гигантский аквариум, затерянный в океане небоскрёбов. Пол прижал ладонь к холодному стеклу, наблюдая, как далёкие огни сливаются в рыжие полосы фонарей. За его спиной Мэт нервно щелкал ручкой, раз за разом, словно отбивая такт невидимой мелодии тревоги.

– Ты уверен, что это сработает? – Голос Мэта дрогнул, когда он бросил папку с резюме Ивана на стол. Фотография мужчины с пронзительным взглядом и воротником кожанки, застёгнутым наглухо, будто доспехи, сдвинулась к краю. – Последний раз, когда он работал в «Технологе», его уволили за то, что он устроил саботаж.