Ледяное пламя Якова Свердлова

И вот именно с ним юный Свердлов и заработал свое самое серьезное дисциплинарное взыскание. Шалуны опоздали на урок, играя в снежки (10). А в другой раз «…когда в класс вошел учитель, Свердлов, вставая, стукнул откидной крышкой парты».

Официальное образование Якова Свердлова ограничилось лишь четырьмя классами. Согласно протоколу педсовета Нижегородской классической мужской гимназии от 12 августа 1900 года, Яков успешно закончил четвертый класс и перешел в пятый, но был по прошению отца уволен (11).

Принято считать причиной выхода мальчишки в люди страшную семейную драму – скоропостижную смерть Иты-Леи (Елизаветы) Свердловой летом 1900 года (12, 13).

Последние деньки в гимназической форме. Яша Свердлов, 4-й класс, Нижний Новгород, 1900 год

[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 139. Л. 17]

Клавдия Новгородцева дает объяснение, связывая его уход со смертью матери: «Отцу одному нелегко было прокормить многочисленных ребят и поддерживать порядок в доме. Усилилась нужда. Сознавая, что отцу трудно содержать семью, Яков ушел из дома и зажил самостоятельно».

К сожалению, это опять пример жанровой литературы о «юности революционера». Понятно, что Елизавета Соломоновна была домохозяйкой и от ее гибели нужда семьи никак усилиться не могла. Детей, без покинувших дом двух первенцев, осталось четверо, и если одному отцу было трудно «поддерживать порядок в доме», то почему старший Яков бросил его в такой сложной ситуации? Более того, отношения с сыном прервутся надолго. Когда Яков пойдет по тюрьмам и ссылкам, Моисей Израилевич не напишет ему ни одной записки, не пришлет передачи. О встречах и говорить нечего.

Как бы там ни было, отец пристроил Якова учеником аптекаря в заречную слободу Канавино с дальним прицелом, чтобы сын в дальнейшем получил фармацевтическое образование. Но судьба провизора Яшу совершенно не привлекала. Да и непререкаемый авторитет отца несколько померк. Что же стало причиной семейной размолвки?

Скорее всего, будущий революционер так и не простил своего отца за скорую женитьбу. Дело в том, что Моисей Израилевич вскоре после похорон супруги предложил руку и сердце молодой красавице Марии Кормильцевой.

Михаил Израилевич с молодой красавицей женой – Марией Александровной и сыном Германом. 1909–1910 годы

[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 139. Л. 48]

Якобы ради женитьбы Свердлов-старший даже стал выкрестом по имени Михаил. Хотя официально Моисей Израилевич православия не принимал (14) и официально женился на Марии Александровне лишь в 1917 году – после создания органов ЗАГС (запись актов гражданского состояния).

Однако для Якова эти формальности вряд ли имели принципиальное значение. Отец всерьез строил новую семью, не обращая внимания на мелочи вроде религиозных предрассудков и традиционных нравственных устоев. У Свердлова-старшего и Кормильцевой вскоре родились двое сыновей – Герман и Александр. Яков же фактически был предоставлен самому себе: даже старшие брат и сестра оставили его одного. Залман почти перестал появляться дома, а Софью отец вскоре выдал замуж за своего саратовского коллегу – владельца небольшой «типографии Л. Н. Авербаха», что на Немецкой улице, Меер-Шолома Авербаха.

В общем, ранимый подросток, который в один момент потерял мать и отдалился от отца, лишился поддержки брата и сестры, а в довершение всех бед еще и выпал из гимназической среды, остро нуждался в чем-то большом и значимом, дабы заполнить образовавшуюся пустоту. И вот эта нередко встречающаяся ситуация объясняет гораздо ближе к реальной жизни, нежели официальные биографы советского периода, почему это вдруг недавний успешный гимназист внезапно проникся одним из наиболее радикальных политических течений той эпохи.

Любимая младшая сестра Якова – Сарра Михайловна Свердлова. Не позднее 1 ноября 1902 года

[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 139. Л. 6]

Сестры и младший брат утверждают, что в тот трагический для семьи 1900-й год Яков стал осознанным революционером. У него появились в это время новые интересы и знакомства, он как-то сразу повзрослел и заметно изменился даже внешне. Стал носить черную или цветную косоворотку, сапоги, картуз. Выработалась у него твердая, быстрая походка. Говорил четко, ясно. Голос громкий – глубокий бас приятного тембра (15). Яков буквально на глазах воспитывает в себе развитое чувство ответственности и железную дисциплину.

Как вспоминает младшая сестра Сарра (ее имя в семье писали исключительно с двумя «р», как у жены патриарха Авраама после обретения Завета), он усиленно приучал себя к выдержке, считая, что простое повышение голоса, а тем более крик – уже проявление слабости. Неудивительно, что внешне и, самое главное, внутренне преобразившийся Яков быстро становится авторитетом для младшего брата и сестры. Они начинают стараться подражать юному пламенному стоику и точно выполнять его поручения. Яков Свердлов своих первых сторонников и последователей вербует в собственной семье.

Глава 3. Сила печатного слова буревестников революции

Первым революционным учителем будущего большевистского президента РСФСР (Российской Советской Федеративной Социалистической Республики) стал его старший брат Залман (16).

Именно Залман тайком приносил домой первые запретные плоды – произведения Белинского, Герцена, Чернышевского. Младшие Свердловы по очереди буквально проглатывали книжки по ночам. На Якова тезисы вольнодумцев произвели ошеломительный эффект. Со всей живостью своего характера он начал интересоваться подпольным революционным движением, разумеется, в ущерб обучению в аптеке.

Родителю жалобы мастера на нерадивого подручного сыпались одна за другой, хотя виновником того, что его дети увлеклись социалистическими идеями, опосредованно был сам глава семейства. Дело в том, что его типографскую мастерскую частенько посещал сам Буревестник революции – писатель Максим Горький. Отец постоянно поручал встречать и сопровождать своего давнего знакомца, а теперь именитого клиента, старшему сыну Залману. И смышленый рыжеволосый мальчонка очень понравился Алексею Максимовичу. Писатель начал приглашать своего юного приятеля захаживать в гости. Залману, единственному, Горький разрешал сидеть, помалкивая, у себя в комнате, когда писал (17). Собственно, на квартирах у Горького и его друзей пропадал все время Залман, порой даже забывая приходить домой ночевать. А потом и вовсе съехал на съемную квартиру, которую ему оплачивал щедрый старший товарищ.

Зиновий Михайлович Свердлов (брат Я. М. Свердлова). 1903 год

[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 139. Л. 9]

Квартира писателя была широко известна, ее называли «Горьковской академией». Там Залман познакомился с А. П. Чеховым, И. М. Сеченовым, Ф. И. Шаляпиным, В. И. Немировичем-Данченко. Вокруг только-только начавшего купаться в лучах славы писателя группировались журналисты – недавние коллеги Горького, мечтавшие, как и он, добиться известности. Среди них были писатель С. Г. Скиталец, С. И. Гриневицкий – двоюродный брат народовольца-бомбометателя, убившего Александра II, Е. К. Малиновская – будущий комиссар московских театров в первые годы Октября, писатели Н. Е. Каронин и В. Г. Короленко, с которым Горький дружил уже больше десяти лет. Состоялось наконец знакомство с самим Львом Толстым, который отказался встречаться с юным безвестным Пешковым в конце 80-х годов.

Алексей Максимович обожал устраивать вечеринки, но он был поднадзорным – в 1898 году его арестовывали в Нижнем и он пару месяцев содержался под стражей в Метехском замке Тифлиса. Чтобы обмануть полицию, собрания проводились якобы в честь чьих-нибудь именин или дней рождения. В начале такого мероприятия обычно читали стихотворения, затем разгорались споры – сначала о литературе, а потом на политические темы (18). Залман на гостей производил весьма приятное впечатление, быстро находил со взрослыми общий язык. Он даже не без успеха пел перед Шаляпиным. И довольно скоро неизменным компаньоном Залмана на этих вечеринках стал его младший братишка.

Старший брат стал проводником для Яши в волнующий взрослый мир студентов, социалистов и писателей. Крайний слева – Зиновий Пешков, второй справа – Яков Свердлов. Нижний Новгород, 1901 год

В отличие от артистичного и обаятельного старшего брата, Яков подкупал вольнодумцев-подпольщиков своей серьезностью и обязательностью. А кроме того, сын владельца типографии предлагал новым друзьям возможности отцовской мастерской.

Долгие полгода юному конспиратору и его команде удавалось водить за нос хозяина типографии – строгого и скрупулезно отслеживающего мельчайшие производственные процессы Моисея Израилевича. Однако однажды Яков все-таки попался. И не на какой-нибудь пустяшной листовке и вольнодумных стишках, а на печати бланков подложных паспортов активистам-социалистам.

В Российской империи подделка документов приравнивалась к фальшивомонетничеству. Преступнику грозило от 4 до 12 лет лишения свободы, но с отбытием срока непременно на каторге (17). Только представьте себе ужас успешного предпринимателя, одним из величайших грехов для которого была нелояльность властям, – он в один момент по милости любимых детей может лишиться всего и стать каторжанином!

И вот в этот момент взошла звезда еще одного важнейшего таланта Якова Свердлова – умение убеждать. Конечно же, за брата-заводилу заступились и другие дети, но роль первой скрипки была за Яшей, и он смог успокоить взбешенного отца. Старшая сестра Софья вспоминала, что отец хотя и не сразу проникся идеями Якова и пару-тройку месяцев «относился к этому враждебно, устраивал нам скандалы, но потом стал иным» (15).

Об этом принятии непостижимого выбора молодого поколения свидетельствует один весьма примечательный эпизод, датируемый зимой 1901 года. Свердлов-старший вошел в мастерскую, подошел к наборщику Ване Сазонову и стал смотреть, что тот набирал. Моисей Израилевич был близорук, он поднес набор близко к глазам и прочитал: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Российская социал-демократическая рабочая партия». Прочтя это, отец сказал наборщику: «Когда ты печатаешь такие вещи, то предупреждай меня, потому что может нагрянуть полиция, и если вас не будет, так я хоть успею набор рассыпать. А если я этого не сделаю, мы все пропадем» (15).

После успешного покушения народовольцев на Александра II в 1881 году и в последующее правление Александра III охранные отделения Санкт-Петербурга и Москвы и Отдельный корпус жандармов резко активизировали все формы политического сыска. Социалистов и представителей других агрессивных партий начали преследовать и карать согласно действовавшему на тот момент Уголовному кодексу. Чаще прочего уличенных в незаконной политической деятельности граждан приговаривали к ссылке в отдаленные сибирские города и деревни. К началу XX века в Сибири находилось до 300 тысяч ссыльных (19).

Однако щедро дарованным государем императором правом – заниматься сельскохозяйственным трудом или промыслом с полноправным причислением к местному обществу – ссыльные не спешили, а вместо этого тысячами бежали из Сибири и отечества беспрепятственно путешестввовали по стране. Неудивительно, что изготовление фальшивых документов расцвело буйным цветом именно в среде преследуемых левых политических партий.

То ли слишком мягкая, то ли безалаберная, то ли утонувшая во взяточничестве система исполнения наказаний стала одной из важных причин успеха революционеров. Большевики ошибок царской карательной машины не повторили.  Как вспоминал известный большевистский публицист, первый редактор газеты «Известия» Юрий Михайлович Стеклов (Овший Моисеевич Нахамкис), его побег из Сибири в 1899 году стал возможен как раз благодаря развитой социал-демократической сети поддельщиков паспортов: «С помощью отыскавшегося в колонии и состоявшего из нескольких фальшивых печатей “паспортного бюро”, заключенного в круглую жестяную коробочку из-под монпансье и несколько лет провалявшегося без употребления, мы смастерили два фальшивых документа: проходное свидетельство, якобы выданное мне якутской полицией по окончании ссылки для свободного следования в Херсон, и паспорт – книжку на имя мифического инженера-технолога II разряда (существуют ли такие, мы, впрочем, не знали) какого-то Ивана Алексеева. Недостающие печати вырезал для нас шлиссельбуржец Мартынов, в то время находившийся в Якутске. Кроме того, один чиновник дал мне свой настоящий паспорт, которым я мог пользоваться лишь в случаях крайней необходимости, например при прописке в больших центрах Европейской России. Проходное свидетельство на мое имя было сделано настолько удачно, что Темников, увидевши его, пришел в восторг и просто ахнул от изумления, до того ловко была подделана подпись полицеймейстера. Это свидетельство я имел в виду предъявлять, если бы меня узнали по дороге» (20).

А далее интересы революционеров, нуждающихся в специалистах по печатному делу, и мечты бледного юноши с горящим взором совпадают в одной точке.

В 1901 г. Свердлов вступил в ряды Российской социал-демократической партии (РСДРП) (21) и занялся профессиональной революционной деятельностью. Оказанным партийными товарищами доверием Яков очень гордился и был готов пожертвовать всем, включая собственную жизнь, лишь бы внести свой вклад в общее дело. Кстати, одновременно с ним в партию был принят и его лучший друг – Володя Лубоцкий.

Но за революционерами велась пристальная слежка. В штате Нижегородского губернского жандармского управления служило 37 человек. Ввиду тяжелой политической обстановки с кружками социалистического толка в Нижнем Новгороде 2 октября 1902 года образовано розыскное отделение, а с 1903 года Отделение по охране общественной безопасности и правопорядка – но совсем запоздало. Структура отделения состояла из канцелярии, отдела наружного наблюдения и агентурного отдела внутреннего и наружного наблюдения. Секретное делопроизводство велось по цветам: на синие карточки заносились социал-демократы, на красные – эсеры, на зеленые – анархисты, на желтые – студенты, серые предназначались для солдат. Белые карточки заводились на кадетов и всех остальных граждан, проявлявших интерес к политике, – городской интеллигенции (30).

Кроме политической агентуры вербовалась и вспомогательная. Эта агентура состояла из владельцев трактиров и их завсегдатаев, волостных и сельских писарей и прислуги лиц, находившихся под наблюдением. Агенты – «штучники» или «откровенники» – были особой агентурой, требовавшей вознаграждения за каждую добытую информацию (22).

Квартира Свердловых превратилась в место встреч нижегородских социал-демократов, и за ней стала наблюдать полиция. Около дома постоянно вертелись секретные агенты, и вскоре их всех знали в лицо. Однажды неопытный филер притворился заказчиком. Принимать заказ вышел Яков. Он сразу разгадал, что это шпик, и стал к нему придираться: требовал разрешение на изготовление печати, задаток, адрес, фамилию. Тот вертелся-вертелся, дал задаток и ушел. Больше его в мастерской не видели (13).

Раскусить провокатора или переодетого агента охранки – эту задачу частенько проваливали даже опытные подпольщики.

А еще один эпизод ранней революционной деятельности Якова Свердлова окончательно переместил его в списки неблагонадежных. Два года, проведенные в марксистских кружках, подвигли Горького написать знаменитую «Песню о Буревестнике» – гимн грядущей революции, а затем и прокламацию, прямо призывающую к борьбе с самодержавием. Вскоре после ее публикации власти автора арестовали и постановили выслать из Нижнего Новгорода (23).

Протестно-настроенная городская молодежь превратила проводы Горького в демонстрацию: более двух сотен молодых людей шли посередине улицы, пели революционные песни. Яков Свердлов принимал активное участие в организации этой акции. Газета «Искра» в № 13 от 1901 года писала об этом так: «“Да здравствует свободное слово! Да погибнет деспотизм! Проклятие темным силам!” Горький со многими целуется… До свиданья, господа! – До свиданья! Вы вернетесь!! Он вернется на заре новой жизни…»

Поскольку охранка держала на особом контроле Горького, она негласно сопровождала митинг и брала «на карандаш» всех особо заметных и рьяных сочувствующих. И вот эта административная высылка круто отразилась на судьбах двоих людей – Горький решил обратиться к драматургии и написал в изгнании свою первую пьесу «Мещане», а Свердлов впервые и насовсем угодил в разряд врагов государства. Через три недели, 3 декабря 1901 года, Яков был впервые арестован и водворен на несколько дней в городскую тюрьму (24).

После этого ареста партийные наставники, прошедшие тюремные университеты, растолковали шестнадцатилетнему Яше азы нелегальной деятельности. Нельзя оставлять улики, нельзя признаваться в содеянном, нельзя подвергать опасности подпольные ячейки и цепочки связей, нельзя попадаться. Вениамин Свердлов свидетельствовал, что эту науку его брат освоил моментально. Ведь на протяжении следующих двух лет Якова не раз арестовывали, но выпускали довольно быстро за недостатком улик: он уже в начале своего революционного пути был незаурядным конспиратором. Во второй раз он был арестован 20 декабря 1901 года, затем 16 февраля 1902 года.

Как уже было написано выше, Свердлов – крайне популярная личность у историков разных рангов, среди которых находятся и те, которые представляют его в крайне черном свете, создавая порой образ антигероя титанического масштаба – от шиллеровского Разбойника до лермонтовского Демона. Например, уральский краевед Владимир Николаев предполагает, что щуплый и гибкий Яков Свердлов состоял в шайке профессиональных уголовников и промышлял квартирными кражами как Яшка-форточник (25).

А вот историк Вольфганг Акунов считает, что Яков из мелкого воришки превратился в спеца по эксам – экспроприациям, то есть грабежам банков (25).

Очевидно, что это – следствие постсоветской демонизации бывших героев, которое мы приводим как пример пестроты спектра мнений историков, современных журналистов и публицистов, различных лидеров общественного мнения. На разных полюсах уживаются оценки Якова Свердлова и его соратников как бескорыстных и благородных героев революции, так и алчных беспринципных уголовников, чуть ли не сатанистов. Тем не менее в фондах Центрального архива Нижегородской области, включающих документы канцелярии полицмейстера, и полицейского управления, и всех существовавших на тот момент участков, нет подтверждений арестов Якова по уголовным делам.

Глава 4. Подмастерье аптекаря из Канавина

Яков Свердлов оказался незаурядным психологом-практиком. Нижегородская партийная организация социал-демократов решила использовать Якова для связи с рабочими Заречья. А заодно отвести пристальное полицейское наблюдение за типографией Моисея Израилевича, так как его второй сын после ареста стал «засвеченным».

Первой партийной командировкой стало задание помогать ячейке в уже знакомом Якову Канавине. Нерадивый помощник аптекаря предпочитал прогуливать фармацевтические урочные часы в Заречной слободе. Благодаря чему Свердлов знал это предместье как пять пальцев.

Крупнейшим, по-настоящему градообразующим предприятием Канавина в начале XX века стало «Акционерное общество Смеловских цепного и якорного завода и испытательной станции».

Инженер-самоучка Лука Зотов к началу 1902 года вернул былую славу канавинцам. Лука Лукич запустил единственную в России цепепробную станцию. Она была оборудована по самым высоким стандартам. Любые нижегородские цепи, получившие клеймо этой станции, быстро находили спрос на рынке морского судостроения (26).

Хозяева мастерских нанимали все больше и больше новых рабочих – крестьян в поисках сезонного заработка. И вот их социал-демократы и эсеры массово вербовали в подпольные кружки. Яков больше полугода был связным и порученцем штаба канавинской социал-демократической ячейки.

Александр Пискунов. Хотя коллеги-подпольщики и считали, что Александр Пискунов обладает «женственно-мягкой, нежной душой», но его распоряжениям подчинялись беспрекословно

На тот момент лидером Нижегородского комитета РСДРП был А. И. Пискунов. Во время визита в 1900 году В. И. Ульянова тридцатилетний нижегородец заручился поддержкой Ильича и получил статус главного регионального распространителя новой газеты «Искра». За три года при финансовой поддержке Максима Горького нижегородская искровская типография стала главным центром нелегальной печатной продукции Поволжья, обеспечивая территорию от Ярославля до Астрахани. В эпоху зарождения партийной иерархии связь с Ульяновым и типографская активность давали Пискунову решающий голос в городском комитете. И начинающий руководитель остро нуждался в толковых исполнительных подручных (27).

Во время рабочих забастовок первой половины 1902 года завод и цепепробная станция в Канавине стали основными очагами беспорядков. Именно там и тогда Яков Свердлов впервые выступил в качестве оратора перед группой рабочих. И эмоциональную речь подростка взрослые деревенские мужики, как ни странно, восприняли одобрительно и вполне серьезно (28).

В апреле 1902 года по Нижнему Новгороду молниеносно распространилась печальная весть – после освобождения из тюрьмы, где он содержался в очень тяжелых условиях, от инфаркта умер студент Казанского ветеринарного института, социал-демократ Борис Рюриков. Пискунов решил из похорон соратника сделать акцию политического протеста. И его юный порученец оказался очень полезен в организационных моментах. Яков Свердлов сагитировал свыше полутора сотен гимназистов и молодых рабочих выйти на демонстрацию в память о Рюрикове.

Нижегородский полицмейстер подполковник барон Ф. Ф. Таубе в рапорте министру внутренних дел писал, что Свердлов загородил собою от полицейских Лидию Соколову – дочь городского чиновника средней руки. Девушка в самый момент выноса тела прикалывала к церковной двери прокламацию, отпечатанную, разумеется, в типографской мастерской Моисея Израилевича. Яков Свердлов, по показаниям полицейских, выделялся среди толпы на кладбище, он «упорно не исполнял требования полиции о том, чтобы расходились».

На гроб Рюрикова были возложены венки с лентами: «Ты не щадил в борьбе усилий честных, мы не забудем твоей гибели, товарищ». За нанесение лозунгов на траурные ленты отвечал тоже вездесущий Яков. Но и это еще не все: уже по пути с кладбища в город юный активист убедил молодежь маршировать, распевая «Марсельезу». Неудивительно, что полицмейстер Федор Федорович об аресте Якова Свердлова распорядился отдельно. «За буйное поведение и неподчинение требованиям полиции на похоронах Рюрикова» 5 мая 1902 года он попал на несколько недель в нижегородскую тюрьму, где и встретил свое семнадцатилетие в компании брата Вениамина.

Другим потрясением для Якова стал необъяснимо жестокий поворот судьбы его лучшего друга. Пока братья Свердловы находились под арестом, в городе прошла первомайская демонстрация. После нее начались массовые аресты. И одного из рядовых участников шествия – Володю Лубоцкого – в 1902 году суд приговорил к отправке на вечное поселение в Енисейскую губернию. Именно так: несколько недель тюрьмы для главного действующего лица и организатора митинга и вечная ссылка для рядового участника. Историки убеждены, что похороны Рюрикова напугали нижегородского губернатора, потому с первомайцами он велел не церемониться и карать максимально сурово. Кроме того, исследователи полагают, что свою роль сыграла разница в возрасте. Свердлов был еще совсем мальчишкой, а Лубоцкому уже исполнилось 19 лет (29). Неразлучные друзья расстались на долгие годы.

После освобождения из застенков Якову Свердлову нельзя было возвращаться в Канавино. Для полицейских не составляло труда сопоставить описания своих агентов и портрет молодого арестанта. Его бы теперь моментально разоблачили и схватили, подумай он вести агитационную работу в ближайшем радиусе от цепепробной станции. За Яковом Свердловым был закреплен оперативный псевдоним «Малыш», Зиновию надзирающие полицейские присвоили прозвище «Золотой», а младшему Вениамину приклеили несуразное «Суслик» (30).

Однако своей успешной работой во время операции в Канавине и упорным молчанием во время следственных действий семнадцатилетний вундеркинд в глазах нижегородского руководства социал-демократов заслужил право на продвижение в партийной иерархии. И Пискунов решил назначить своего протеже на самый ответственный участок работы – в Сормово. С некоторыми сормовичами Яков Свердлов уже успел познакомиться за решеткой после проводов Горького, с другими установил связь во время своих вояжей в Заречье.