Йоль и механический разум. Книга вторая «Деяние»

Глойда покачала головой:

– Нет, мы работаем вместе уже два года. Наши идеи дополняют друг друга. Разделившись, мы потеряем эту нашу способность мыслить как единое целое.

Она была права. За время совместной работы мы научились понимать друг друга с полуслова, и наши подходы к решению проблем прекрасно сочетались.

– Тогда решаем вместе, – сказал я. – Куда отправимся в первую очередь?

Глойда задумалась, глядя на разложенные перед нами чертежи и записи.

– Начнём с Йулль, – решила она. – Мехамухи – это единственные работающие примеры искусственного разума, которые мы знаем. Если мы сможем понять их принципы работы, это даст нам основу для дальнейших исследований.

Я кивнул. План казался разумным.

– Хорошо. Завтра приведём в порядок наши записи, соберём необходимые инструменты и отправимся в путь. Пора покинуть наше лесное убежище.

Глойда улыбнулась – впервые за много дней я увидел в её глазах настоящий энтузиазм.

– Наконец-то, – сказала она. – Я уже начала было думать, что мы навсегда застрянем в этих четырёх стенах.

Я посмотрел на механический блок, который я сделал последним – он всё ещё лежал на верстаке. Завтра мы оставим его здесь и отправимся искать ответы в большом мире. Возможно, это новое путешествие изменит всё.

Возможно, именно где-то там мы найдём ключ к созданию машины, которая думает по-настоящему.

Глава 2. Йоль

Два года назад, когда мы с Глойдой впервые показали наш чертёж думающей машины старейшинам Орешника, я и представить не мог, к чему это приведёт. Я отлично помню тот день, когда градоначальник Орешника запер нас в ратуше и потребовал объяснений. «Откуда у вас эти чертежи?» – спросил он, и в его голосе звучала не любопытство, а подозрение.

Рядом с градоначальником стоял чародей Бримс – тот самый, что подарил мне рунический камень на ярмарке Лита. Но теперь его лицо было серьёзным, почти суровым.

– Мы создали их сами, – ответил я, стараясь говорить уверенно. – На основе трудов Пропра и наших собственных исследований.

– Сами? – переспросил градоначальник, недоверчиво разглядывая чертёж. – Два молодых гоблина самостоятельно разработали схему машины, которая думает? Простите, но это звучит… неправдоподобно.

Глойда сжала мою руку под столом. Мы заранее договорились говорить только правду, но градоначальник явно ожидал другого ответа.

– Расскажите подробнее, – вмешался чародей Бримс. – Как именно вы пришли к этой идее? Какие источники изучали? С кем консультировались?

Следующий час мы подробно рассказывали о нашем путешествии – о Трюггле и её книге по белой магии, о мастере Вайгле и его знаниях о передаче сообщений, о Йулль и её объяснениях устройства мехамух. Постепенно подозрительность в глазах старейшин сменилась заинтересованностью.

– Значит, вы считаете, что можете построить эту машину? – спросил градоначальник, когда мы закончили рассказ.

– Мы должны попробовать, – ответил я. – Но нам понадобятся материалы, инструменты, время…

– И знания, – добавила Глойда. – Нам нужно глубже изучить принципы исчисления суждений, понять, как именно должна работать такая машина.

Чародей Бримс кивнул:

– Это разумно. Нельзя строить дом, не заложив фундамент. Начните с изучения основ – создайте что-нибудь более простое, чтобы мы могли убедиться, что вы именно те, за кого себя выдаёте. А уже потом посмотрим, чем мы сможем вам помочь. Или наказать за попытку обмануть нас.

Последние слова Бримса прозвучали зловеще, и я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок. Глойда тоже напряглась рядом со мной.

– Что именно вы хотите, чтобы мы создали? – спросил я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

– Начните с простого, – ответил градоначальник. – Создайте машину, которая может складывать и вычитать числа быстрее, чем это делает гоблин с обычными счётами. Если у вас действительно есть понимание принципов механических вычислений, это не должно составить труда.

– А если мы справимся? – спросила Глойда.

– Тогда мы поговорим о более серьёзной поддержке ваших исследований, – сказал чародей Бримс. – Но если окажется, что вы просто нашли чужие чертежи и выдаёте их за свои…

Он не договорил, но угроза висела в воздухе, а над его головой, как будто бы, появилось несколько красных сгустков магических эманаций.

– Сколько времени у нас есть? – спросил я.

– Месяц, – коротко ответил градоначальник. – Через месяц мы ожидаем увидеть работающий прототип.

Когда нас наконец-то выпустили из ратуши, я чувствовал себя одновременно воодушевлённым и напуганным. С одной стороны, у нас появился шанс доказать серьёзность наших намерений. С другой – месяц казался ничтожно малым сроком для создания работающей вычислительной машины.

– Ну что, справимся? – спросила Глойда, когда мы шли по улицам Орешника к мастерской Гноббла.

– Должны справиться, – ответил я. – Альтернативы-то у нас нет.

В тот же вечер мы засели за наши заметки. Труды Пропра по исчислению суждений, записи о механических принципах из мастерской Вайгля, мои собственные записи о старших рунах и магических эманациях – всё это нужно было переосмыслить применительно к созданию вычислительной машины.

Первые дни прошли в поисках подходящих теоретических подходов. Я вновь и вновь перечитывал описания логических операций, пытаясь понять, как их можно реализовать механически. Глойда вспоминала принципы работы различных механизмов – от простых рычагов до сложных часовых механизмов.

– Смотри, – сказала она на третий день, показывая мне схему часового механизма. – Здесь каждое колесо передаёт движение следующему, но с определённым соотношением. А что, если мы создадим подобную систему, в которой каждое колесо будет представлять логическую операцию?

Идея показалась мне перспективной, но чем больше я думал о её реализации, тем больше возникало вопросов. Как закодировать числа в движении шестерёнок? Как обеспечить точность вычислений? Как сделать так, чтобы результат можно было прочитать?

К концу первой недели у нас была готова теоретическая схема. Я нарисовал чертёж механизма, в котором числа кодировались положением зубчатых колёс, а арифметические операции выполнялись через систему рычагов и передач. Выглядело это убедительно на бумаге, но когда дело дошло до практической реализации, начались проблемы.

Первый прототип я собрал за три дня. Простейшая конструкция из дерева и металла, способная складывать однозначные числа. Когда я повернул рукоятку и увидел, как механизм выдал правильный результат, радости не было предела.

– Работает! – закричал я, привлекая внимание всей мастерской старого мастера Гноббла. – Глойда, смотри, она действительно работает!

Но радость была недолгой. Уже на следующий день я обнаружил, что механизм даёт ошибки при сложении чисел больше пяти. Проблема была в люфте шестерёнок – небольшие неточности в изготовлении накапливались и приводили к неправильным результатам.

– Нужно переделать все детали с большей точностью, – сказал я Глойде, разбирая неисправный механизм.

– Йоль, у нас осталось три недели, – напомнила она. – Может быть, стоит сначала добиться стабильной работы с однозначными числами, а потом уже думать о расширении возможностей?

Но я уже был одержим идеей совершенства. Если мы собираемся показывать нашу машину старейшинам, она должна быть безупречной. Я потратил целую неделю на изготовление новых, более точных деталей, тщательно подгоняя каждую шестерёнку.

Второй прототип работал лучше, но теперь я заметил, что рукоятка поворачивается с трудом. Механизм был слишком тугим. Ещё несколько дней ушло на доработку системы передач.

– Йоль, – сказала Глойда, когда до срока осталось меньше двух недель, – ты зацикливаешься на мелочах. Наша машина уже складывает числа правильно. Разве этого не достаточно для демонстрации?

– Нет, – упрямо ответил я, полируя очередную деталь. – Если мы хотим, чтобы нас воспринимали серьёзно, всё должно быть идеально. Представь, что будет, если во время демонстрации что-то заклинит или даст неправильный результат?

Глойда вздохнула, но продолжала помогать мне. Третий прототип был действительно хорош – точный, надёжный, способный складывать и вычитать двузначные числа. Но теперь меня беспокоило то, что он выглядел слишком просто.

– А что, если добавить возможность умножения? – предложил я. – Или деления? Тогда наша машина будет действительно впечатляющей.

– Йоль! – Глойда схватила меня за плечи и заставила посмотреть ей в глаза. – До демонстрации осталось пять дней. Пять! Мы не успеем добавить новые функции и при этом сохранить надёжность работы.

Я посмотрел на наш третий прототип. Он действительно работал хорошо, но казался мне недостаточно совершенным. В голове уже роились идеи улучшений – более элегантный корпус, дополнительные функции, использование старших рун для ускорения вычислений…

– Хорошо, – сказал я наконец. – Но давай хотя бы сделаем корпус более презентабельным. И добавим руны для демонстрации того, что мы понимаем принципы магической механики.

На изготовление красивого деревянного корпуса и гравировку рун ушло ещё три дня. Но результат того стоил – наша машина выглядела как настоящее произведение искусства.

– Как мы её назовём? – спросила Глойда в последний вечер перед демонстрацией.

Я задумался. «Вычислительная машина Йоля и Глойды» звучало слишком громоздко. «Вычислитель» – слишком мудрёно.

– А что насчёт… мехасчёты? – предложила Глойда. – По аналогии с мехамухами. Механические счёты, но короче.

Название понравилось мне сразу. Простое, понятное, и в то же время подчёркивающее связь с другими магико-механическими устройствами.

– Мехасчёты, – повторил я. – Да, это хорошо звучит.

Демонстрация была назначена на утро в большом зале городской ратуши. Когда мы с Глойдой вошли туда, неся наши мехасчёты, я увидел, что комиссия оказалась внушительнее, чем ожидалось.

За длинным столом сидели не только градоначальник и чародей Бримс, но и грандмастер Торгль – главный механик Орешника, чьи изобретения славились по всей стране гоблинов. Рядом с ним расположилась чародейка Вендла, специалист по магическим эманациям, и ещё несколько гоблинов, которых я не узнал, но по их важному виду понял, что это тоже влиятельные особы.

Старый мастер Гноббл, который пришёл вместе с нами для моральной поддержки, поднялся и обратился к комиссии:

– Уважаемые старейшины нашего города, позвольте представить вам моего воспитанника Йоля по прозвищу Тролльский Подкидыш и его соратницу Глойду по прозвищу Юркая. За годы обучения в моей мастерской Йоль показал себя способным механиком и изобретателем. То, что они создали, – плод их собственного труда и изысканий. Я ручаюсь за них своей репутацией.

Грандмастер Торгль кивнул мастеру Гнобблу с уважением – они были знакомы много лет и не раз сотрудничали по различным проектам.

– Спасибо, мастер Гноббл, – сказал градоначальник. – Ваше мнение для нас весомо. Итак, – обратился он к нам, – покажите нам, на что способны ваши… как вы их называете?

– Мехасчёты, – ответил я, стараясь скрыть волнение. – Механические счётные устройства.

Грандмастер Торгль наклонился ближе, изучая корпус нашей машины.

– Интересная работа, – пробормотал он. – Руны выгравированы аккуратно. А принцип действия?

– Числа кодируются положением зубчатых колёс, – объяснила Глойда. – Арифметические операции выполняются через систему рычагов и передач. Результат отображается на циферблатах.

– Покажите, – коротко сказал чародей Бримс.

Я глубоко вдохнул и начал демонстрацию. Сначала простое сложение – семь плюс пять. Повернул рукоятки для установки чисел, активировал механизм, и на выходном циферблате появился результат: двенадцать.

– Правильно, – кивнул грандмастер Торгль. – А что-нибудь посложнее?

Я показал вычитание, затем сложение двузначных чисел. Мехасчёты работали безупречно – все те дни доработок и совершенствования не прошли даром.

– Впечатляюще, – сказала чародейка Вендла. – А руны? Они просто декоративные или выполняют какую-то функцию?

– Они ускоряют работу механизма и повышают точность вычислений, – ответил я. – Руна Рэм усиливает потоки движения, а руна Вендль защищает от внешних магических помех.

Конечно, это была небольшая хитрость с моей стороны – старшие руны действительно были функциональными, но их влияние на работу мехасчёт было минимальным. Однако комиссия выглядела впечатлённой.

Грандмастер Торгль взял в руки наше устройство и внимательно осмотрел его со всех сторон.

– Качество изготовления высокое, – сказал он наконец. – Принцип работы понятен и логичен. Но главный вопрос: можете ли вы воспроизвести этот результат? Создать не одну машину, а несколько?

– Конечно, – ответил я. – У нас есть все чертежи и технологии.

– Тогда вот вам следующее задание, – сказал чародей Бримс. – Создайте десять таких устройств за два месяца. Если справитесь, мы обеспечим вас всем необходимым для работы над более амбициозными проектами.

Когда мы вышли из ратуши, я чувствовал одновременно гордость и тревогу. Мы прошли первое испытание, но впереди было новое – и гораздо более сложное.

– Десять мехасчёт за два месяца, – задумчиво сказала Глойда. – Это значит, нам нужно наладить серийное производство.

– И найти помощников, – добавил я. – Одни мы точно не справимся.

Мастер Гноббл встретил нас у входа в свою мастерскую с широкой улыбкой на лице.

– Ну что, мои дорогие изобретатели, – сказал он, похлопав меня по плечу, – похоже, вы произвели настоящий фурор в ратуше. Грандмастер Торгль уже прислал ко мне гонца с предложением о сотрудничестве.

– Что за предложение? – спросила Глойда.

– Он хочет, чтобы мы наладили производство ваших мехасчётов прямо здесь, в моей мастерской, – ответил мастер Гноббл, и в его глазах заблестели золотые монеты. – Я уже выделил для этого отдельный цех в восточном крыле. И подобрал трёх толковых подмастерьев, которые будут работать под вашим руководством.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Мастер Гноббл был добрым человеком, но прежде всего он оставался торговцем. Его предпринимательская жилка подсказывала ему, что мехасчёты могут принести хорошую прибыль.

– А кто будет управлять производством? – осторожно спросил я.

– Зиггль, конечно! – воскликнул мастер Гноббл. – Мой сын прекрасно разбирается в механике, и к тому же он твой названый брат. Кому ещё можно доверить такое важное дело?

Как по заказу, в мастерскую вошёл Зиггль. За прошедшие годы он заметно повзрослел и теперь выглядел как настоящий мастер – уверенный, деловитый, с руками, покрытыми мозолями от работы с металлом.

– Йоль! Глойда! – радостно воскликнул он. – Отец уже рассказал мне о ваших мехасчётах. Потрясающая работа! Я уже представляю, как мы организуем производство. Разделим процесс на этапы, каждый подмастерье будет отвечать за свою часть работы…

– Постой, – перебил я. – А мы с Глойдой? Что нам делать?

Мастер Гноббл удивлённо посмотрел на меня:

– Как что? Вы же не собираетесь всю жизнь делать одни и те же счётные машины? У вас есть более важные цели – та самая думающая машина, ради которой всё и затевалось. Оставьте производство мехасчётов нам, а сами занимайтесь исследованиями.

В его словах была логика, но что-то внутри меня противилось такому решению. Мехасчёты были нашим детищем, и мысль о том, что кто-то другой будет их производить, казалась неправильной.

– Но ведь могут возникнуть технические проблемы, – возразил я. – Или потребуются усовершенствования. Кто будет этим заниматься?

– Зиггль достаточно умён, чтобы справиться с любыми проблемами, – уверенно сказал мастер Гноббл. – А если что-то серьёзное – он всегда может обратиться к вам за советом.

Зиггль кивнул:

– Не волнуйся, братец. Я изучу каждую деталь ваших чертежей. И обещаю, что качество не пострадает.

Глойда тихо тронула меня за рукав:

– Может быть, стоит согласиться? Нам действительно нужно сосредоточиться на главной задаче.

Я посмотрел на неё, потом на мастера Гноббла и Зиггля. Все они были правы, но расставание с мехасчётами давалось мне нелегко.

– Хорошо, – сказал я наконец. – Но с условием, что мы остаёмся консультантами и можем вносить улучшения в конструкцию.

– Разумеется! – обрадовался старый мастер Гноббл. – Ваш опыт бесценен.

Следующие два месяца пролетели как один день. Мы с Глойдой проводили утра в новом цехе, обучая подмастерьев тонкостям изготовления мехасчётов, а вечера посвящали усовершенствованию конструкции. Оказалось, что серийное производство выявляет проблемы, которые незаметны при создании единичных экземпляров.

Первое улучшение касалось упрощения сборки – я переработал крепления так, чтобы детали соединялись быстрее и надёжнее. Второе – Глойда предложила добавить функции умножения и деления для более сложной модели мехасчётов.

– Если мы уже наладили производство, – рассуждала она, – почему бы не выпускать два варианта? Простой – для торговцев и ремесленников, сложный – для инженеров и учёных.

К концу первого месяца у нас было готово не десять устройств, как требовала комиссия, а тридцать. Мастер Гноббл, видя такой успех, нанял ещё пятерых мастеров и открыл вторую производственную линию в соседнем здании.

– Спрос превышает все ожидания! – радостно докладывал Зиггль. – Торговцы уже выстраиваются в очередь за нашими мехасчётами. А когда узнают о модели с умножением и делением…

К концу второго месяца мастерская производила по двадцать мехасчёт в неделю. У нас было готово более ста устройств двух типов, и производство продолжало расширяться.

– Знаете что, – сказал старый мастер Гноббл за неделю до срока сдачи комиссии, – а давайте устроим настоящую демонстрацию наших великолепных возможностей! Как раз в эти дни около ратуши проходит большая ежегодная выставка-ярмарка. Наша мастерская строит там отдельный павильон. Покажем наши мехасчёты не только старейшинам, но и всем желающим.

Идея казалась нам превосходной. Ярмарка означала множество потенциальных покупателей – торговцев, ремесленников, чародеев и учёных из других городов.

– Это будет настоящий триумф, – предвкушал Зиггль. – Наши мехасчёты станут известны по всей стране гоблинов.

День доклада комиссии превзошёл все наши ожидания. Когда мы внесли в зал ратуши ящики с готовыми мехасчётами, лица старейшин выражали неподдельное изумление.

– Сто двадцать устройств за два месяца? – переспросил грандмастер Торгль, осматривая аккуратно разложенные мехасчёты. – Мы просили десять.

– Мы решили не ограничиваться минимумом, – ответил я, демонстрируя работу усовершенствованной модели с функциями умножения и деления.

Чародей Бримс взял в руки одно из устройств и внимательно изучил механизм.

– Качество изготовления даже выше, чем у прототипа, – заметил он. – И новые функции работают безупречно.

– Это результат серийного производства, – объяснила Глойда. – Мы выявили и устранили все недостатки, которые проявились в процессе изготовления.

Но настоящая феерия началась на ярмарке. Павильон мастерской старого мастера Гноббла стал центром притяжения всей выставки. Толпы гоблинов собирались вокруг наших столов, наблюдая, как мехасчёты за секунды решают задачи, на которые обычно требовались минуты кропотливых вычислений.

– Невероятно! – восклицал один торговец, видя, как простая модель мехасчёт мгновенно подсчитывает стоимость его товаров. – Это же сэкономит мне часы работы каждый день!

– А эта модель может делить? – спрашивал гоблин-инженер из соседнего шахтёрского поселения, изучая сложную версию. – Покажите, как она вычисляет доли при строительных расчётах.

К концу первого дня ярмарки мы продали все привезённые мехасчёты и набрали заказов ещё на двести устройств. Зиггль не успевал записывать имена покупателей и их требования.

– Нам срочно нужно расширять производство! – говорил он, вытирая пот со лба. – Такого спроса я не ожидал даже в самых смелых мечтах.

Старый мастер Гноббл ходил по павильону с довольной ухмылкой, принимая поздравления от коллег и подсчитывая прибыль.

– Йоль, Глойда, – сказал он нам в конце второго дня, – вы создали не просто полезное изобретение. Вы совершили настоящую революцию. У меня голова кругом идёт от тех возможностей, которые открываются перед нами.

«То ли ещё будет», – подумал я и улыбнулся.

На третий день ярмарки к нам в павильон пришли гости из столицы – представители Высокой Академии Магии и Механики и крупных торговых домов. Они предлагали огромные заказы и эксклюзивные контракты.

– Мне нужно отправить Зиггля в столицу, – сказал старый мастер Гноббл. – Там открываются такие возможности, которые нельзя упускать.

Через неделю после ярмарки нас снова пригласили в городскую ратушу, но теперь не для отчёта, а для торжественного признания наших заслуг.

– Именем старейшин Орешника, – объявил градоначальник, – мы предоставляем вам полную поддержку в ваших дальнейших исследованиях. Вам выделяется ежемесячное обеспечение из городской казны, а также все необходимые материалы и инструменты.

Чародей Бримс добавил:

– Кроме того, мастер Гноббл изъявил желание дополнительно поддержать ваши работы из собственных средств.

Старый мастер встал и торжественно произнёс:

– Я назначаю мастера Дроггла ответственным за ваше снабжение. Всё, что вам потребуется для исследований, будет доставляться без задержек. А в главном банке Орешника уже открыты два счёта на ваши имена – туда будет поступать ваша доля от продажи каждого устройства для механических вычислений.

Я с трудом поверил в происходящее. Ещё три месяца назад мы были просто молодыми изобретателями с безумной идеей. Теперь же нас обеспечивали всем необходимым для работы над созданием машины, которая думает как гоблин, только быстрее.

– Что ж, – сказала Глойда, когда мы вышли из ратуши, – теперь у нас нет оправданий для неудач. Пора браться за настоящую работу.

Выбор места для нашей новой мастерской оказался непростой задачей. Нам нужно было тихое место, где никто не помешает сложным исследованиям, но в то же время доступное для доставки материалов и оборудования.

– А что, если вернуться в тролльский лес? – предложила Глойда. – Помнишь то место силы, где ты впервые встретил Трюгглу? Там особая атмосфера, которая способствует магическим исследованиям.

Идея показалась мне разумной. Тролльский лес был достаточно близко к Орешнику, чтобы поддерживать связь с цивилизацией, но достаточно удалён, чтобы обеспечить необходимое уединение.

Мы отправились туда на следующей неделе, взяв с собой мастера Дроггла – того самого гоблина, которого старый мастер Гноббл назначил ответственным за наше снабжение. Мастер Дроггл оказался опытным строителем и сразу оценил выбранную нами поляну.

– Хорошее место, – сказал он, осматривая ровную площадку среди вековых елей. – Ручей рядом – вода есть. Почва твёрдая – фундамент будет крепкий. И от ветров защищено.

Строительство заняло два месяца. Мастер Дроггл привёз бригаду опытных плотников, и вскоре на поляне вырос добротный деревянный дом с просторной мастерской. Особое внимание уделили водяной мельнице на ручье – без неё мы не смогли бы обрабатывать детали с необходимой точностью.

– Вот теперь у вас есть всё для серьёзной работы, – сказал мастер Дроггл, принимая готовую постройку. – Мельница даёт энергию для станков, в мастерской достаточно места для любых экспериментов, а жилая часть позволит вам не отвлекаться на поездки в город.

Когда строители уехали, мы с Глойдой остались одни в нашем новом доме. Тишина леса, нарушаемая только шумом ручья и стуком мельницы, создавала идеальную атмосферу для сосредоточенной работы.

– Ну что, – сказала Глойда, разглядывая пустую пока мастерскую, – пора браться за настоящую задачу. Нас ждёт создание мыслящей машины.

Так началась наша новая жизнь в лесу – жизнь, полностью посвящённая поиску тайны механического разума.

Глава 3. Йулль

Меня зовут Йулль по прозвищу Небесная Ртуть, и я не очень-то и помню, как оказалась за штурвалом дирижабля, летящего в столицу.

Последнее, что я отчётливо помнила – это разговор с двумя молодыми гоблинами в мастерской деда Вайгля почти два года назад и потом в дирижабле. Йоль и Глойда… да, именно так их звали. Мы говорили о мехамухах, о передаче сообщений, о тайнах механического разума. А потом… туман и пустота.

Я словно бы проспала этот период своей жизни.

Дирижабль плавно снижался к посадочной площадке столицы, и я машинально выполняла все необходимые манёвры. Руки помнили управление, но разум был затуманен. Что я делала все эти месяцы? Почему я не могу этого вспомнить?

Когда пассажиры покинули гондолу, а наземная команда начала готовить дирижабль к следующему рейсу, я просто встала и ушла. Никого не предупредив, ничего не объяснив. Просто ушла прочь от всего этого бессмысленного существования.