скачать книгу бесплатно
Лети, не бойся
Роман Борисович Медведев
Роман жанра национального фэнтези. Герой романа прежде числится пропавшим. Его рассказ и становится сюжетом с грандиозным мирозданием. Лица романа путешествуют в землях живых и мертвых, встречаются с диковинными народами, оказываются вовлечены в приключения, где на кону стоит их жизнь. Повествование приоткрывает завесу над множеством явлений, происходящих и в нашем мире. Каждый день героев романа как судный, где они вынуждены бороться не только с врагами, но и сами с собой. Их мир станет и вашим. Приглашение войти в него в книге.Фото обложки сделано автором в подвалах Дуомо, Милан.
ЛЕТИ, НЕ БОЙСЯ
Пролог.
Знакомство.
В привычном нам мире время от времени пропадают люди. Это давно стало фактом, с которым редко кто спорит. Исчезновения происходят из года в год в разных уголках планеты и списываются на случай. На фатальное происшествие, которому при всяких обстоятельствах кто-нибудь да найдёт объяснение.
Жил некий человек, имел круг общения, соседей, располагал имуществом, и вдруг человека не стало. В большинстве случаев за этим следует государственный розыск, появляются листы с фотографиями пропащего на фасадах домов и столбах, его ищут волонтёры. Несчастному присваивается статус: «без вести пропавший». Без вести – пожалуй, ключевое выражение. Выходит, нет о человеке слова – нет и его самого.
А что до мероприятий, то, как правило, толка от них никакого. Был человек и сплыл. Доходит и до того, что пустой гроб в землю опускают, спроваживая пропащего со свету по всем правилам. Лишь немногие продолжают искать близких годами, не желая мириться с событием, которому не нашлось объяснения. Большинству же до этого совсем скоро становится никакого дела. Память о пропащих также теряется без вести.
Но случается, что неожиданно ранее исчезнувшие возвращаются. Появляются в родных им местах, либо доносится о них известие с чужбины. От живых, но словно с того света. И сами они не могут припомнить, а что же с ними случилось в эти дни, месяцы или годы отсутствия? Их имуществом как бесхозным уже пользуются те, кого наделили таким правом, а они лишь разводят руками в судах: – Мне нечего сказать. Я не помню, где был.
А может, они просто не хотят говорить или вспоминать об этом?
Не стану отвечать за всех, но за одного человека свидетельствую лично. Он не хотел. По многим причинам, одной из которых является и то, что вряд ли имел шанс оказаться понятым.
Я повстречал его ненастным октябрьским днём в закусочной родного города. И именно о нём пойдёт мой рассказ. О возвращенце с другого света в прямом и переносном смысле. О человеке, полностью перевернувшем моё представление о мире.
Впрочем, чтобы надлежащим образом объяснить обстоятельства нашей встречи, и из вежливости конечно, мне следует представиться. Зовут меня Орлов Алексей. Тридцати восьми лет от роду. Урождённый города Соликамск Пермского края. Имею оконченное педагогическое образование, но работаю в библиотеке. С семейной жизнью не сложилось. Потому что… Да просто не сложилось. Отчего я предоставлен, по большей части, самому себе и собственным увлечениям.
Наша библиотека насчитывает более пяти тысяч книг советской поры и современных издательств. Последних, разумеется, больше. За минувшую пятилетку фонд библиотеки скудно обновлялся. Централизованных поставок, увы, почти не стало. От издательств экземпляры поступают редко. Чаще люди приносят мне книги сами безвозмездно. И пускай их объяснения звучат дико для образованного уха, вроде: «Делаю ремонт в квартире, книги некуда девать; мешают…», я искренне благодарен приносящим. Ведь кому-то непосилен не то что ремонт, но и лишний кусок масла на столе. А у меня они могут получить Пушкина, Достоевского, Бунина, Байрона и Селинджера во вполне сносном переплете и почти бесплатно. Библиотечный абонемент стоит сущие пустяки.
Когда-то за день у меня бывало до сорока – пятидесяти выдач книг. О нынешних временах нечего и говорить. Поэтому времени свободного предостаточно. Раньше всё, бывало, читал, да занимался переводами. Мой базовый иностранный язык французский, но за не востребованностью его в родном городе, самостоятельно освоил английский на коем и подрабатываю время от времени.
Однако в последние годы стал предаваться собственным литературным опытам и, признаюсь, небезуспешно. Моим малочисленным друзьям и знакомым были предъявлены повесть о несчастной любви дезертира марсельского иностранного легиона и цикл рассказов о подвигах шахтёров. Получивших, между прочим, восторженные отклики. Хоть и людей, которых, положа руку на сердце, следует счесть отчасти заинтересованными в моей судьбе.
***
В тот примечательный день я как раз размышлял о сюжете для своего нового творения, которое смело решил выполнить в большой форме романа. С утра я набросал на листе исходную фабулу и, терзаемый поиском перипетии, что переместит героя романа в нужную мне точку, отправился в ближайшую закусочную. В дороге всё больше деталей обретали главные лица моей истории, что прежде были нанесены на будущее полотно романа жирными мазками. Пребывая в возбужденном состоянии предвкушения работы, я намеревался отметить это событие полноценным обедом, сдобренным кружкой приятно щипающего нёбо пива.
С подносом, на котором красной волной набегал на берег тарелки борщ и каменным плато среди барханов картофельного пюре возвышался слегка заветренный бифштекс, я приземлился за круглым столиком у окна. В закусочной было тепло и хорошо. Незамысловатый интерьер из выцветших репродукций советских пейзажистов, посеянных на бежевом фоне стен, создавал уют знакомого места. В подавляющем числе публика мужского пола неспешно переговаривалась за трапезой, убивая время. С потолка щедро разливались светом видавшие виды пластиковые фонари плафонов.
Я расположился поудобнее, с удовольствием посматривая на стучащие снаружи о стекло капли дождя, и потягивал холодное пиво.
В обеденное время, да в такую погоду в этом заведении традиционно бывало людно. Не стал исключением и тот день. За дюжиной столиков закусочной размещались за раз по два-три посетителя, поэтому я совершенно обыденно отнёсся к появлению за моим столом Михаила. Вернее тогда я ещё не знал его имени и лишь бегло оценил бородатую физиономию новоявленного соседа.
– Как вы находите местное пиво? – густым с хрипотцой голосом бросил мне незнакомец, оперев смуглые ладони по обеим сторонам тарелки с сосисками и обломками заводского каравая чёрного хлеба.
– Вполне сносное, – ответил я.
– Что ж…, – он встал и отправился к раздаточной стойке.
Я с любопытством проследил за высокой фигурой мужчины. Он был облачён в джинсовые куртку и штаны, которые от голени умещались в высоких армейских ботинках нового образца. Под курткой угадывались массивные мышцы, при каждом движении натягивающие намокшую от дождя ткань. Незнакомец носил длинные волосы, стянутые на затылке в хвост.
Через пару минут он вернулся за столик с двумя кружками пива. Одну из них мужчина придвинул мне.
– Не хотел показаться невежливым. Только и всего. Продолжения не будет. На сегодня мой бюджет исчерпан. Так что…, – он поднял кружку и, окунув в пену усы, отпил из неё двумя большими глотками, отмеченными величественным движением кадыка на шее. Будто твёрдые камни неспешно проследовали по его гортани прямиком в утробу.
– Не стоило беспокоиться. И тем более тратить деньги. Заберите кружку, судя по всему, она и вам не окажется лишней, – я отодвинул незнакомцу пиво обратно.
Он вытер губы ладонью и пристально посмотрел мне в лицо. Под колючим взглядом небесно-голубых глаз мужчины мне стало не по себе. Будто холод и брызги дождя ворвались вместе с ним с улицы и ощипали лицо.
– Не отталкивайте тех, кто приходит с добрыми намерениями. Когда вас угощают – негоже отказываться.
– Откуда мне знать с какими вы пришли намерениями, – возразил я.
– Отказавшись, вы так и не узнаете. В то время как встреча может оказаться для вас благом. Встречайте приходящее в вашей жизни с достоинством. Никогда не поздно сказать нет. Но очень часто становится поздно сказать да, – незнакомец говорил размеренно, обнаруживая качества уверенного в себе человека; человека с немалым багажом жизни. – Здесь совсем разучились искренности.
– В нашем городе?
– Везде. Впрочем, не важно. Если какие-то мои слова покажутся вам странными – не придавайте им большого значения. Я долго отсутствовал. Пейте и уважьте моё угощение. Я не желаю вам ничего дурного, – он подвинул мне кружку обратно, поднял свою, качнул ею в мою сторону и сделал новый глоток.
Хорошо, что ко времени нашей беседы я успел прикончить хотя бы борщ, потому как аппетит мой куда-то бесследно исчез. Однако, понемногу прикладываясь к пиву, я ощутил хмель в голове, что обычно способствует примирению со многими негативными эмоциями.
Я смотрел, как мой сосед расправляется с сосисками, сдабривая их солодом. За его четкими и в чём-то даже красивыми движениями. И вдруг поймал себя на ощущении, что не испытываю к нему ничего плохого. Напротив, его уверенность и излучаемая сила внезапно откликнулись во мне полным к нему доверием, словно к близкому товарищу. Тем более, выглядел он всего немногим старше меня.
– Сколько вам лет? – решился я на вопрос.
Мужчина улыбнулся, и морщинки в уголках его глаз приветливо рассеялись лучиками солнца. Крупные скулы заставили зашевелиться щетину на лице, блеснувшую мелкими росинками оставшейся на ней пивной пены.
– Пожалуй, тридцать пять. Спасибо за вопрос, – он проглотил последний кусок хлеба, вытер руки и протянул мне ладонь. – Как вас зовут?
– Алексей Петрович. Орлов.
Я постарался сжать его ладонь, но мои потуги остались незамеченными в крепкой хватке руки мужчины, не приложившего к тому никаких усилий.
– Михаил, – ответил он.
– Алексей, – поправился я, смутившись.
– Без обид, Алексей, но пиво здесь порядочная дрянь! – он раскатисто захохотал, обратив внимание обитателей соседних столов к собственной персоне.
Я улыбнулся: – Не могу себя считать экспертом по этой части. Но мне казалось, что всё не так уж плохо.
– А перестаньте, – он махнул рукой. – Я вовсе не виню вас. Просто мне есть с чем сравнивать. Там оно… впрочем, не важно. – Он обернулся к окну, и на секунды лицо Михаила погрузилось в задумчивость. Как мне показалось, отягощённую каким-то неразрешённым вопросом. Чем-то слишком серьёзным для этого места.
– Дождь пришёл надолго, – вымолвил он. Затем возвратился ко мне и морщины на его лбу приветливо разгладились. – Я рад знакомству с вами и надеюсь на взаимность. Вы не очень торопитесь?
В моей голове промелькнули мысли о свёрстанной фабуле романа и уже немного затёртом этой встречей азарте к предстоящему письму.
– Вообще-то у меня есть дела. Да и рабочий день в самом разгаре, – я сказал то, что должен был и, что на самом деле являлось чистой правдой. Но в то же время поймал себя на мысли, что этот человек достаточно заинтриговал меня для того, чтобы вот так расстаться именно сейчас. Тем более захмелевшим я вряд ли напишу что-то путное. А рабочее время библиотеки – чуть ли не последнее, что волновало жителей нашего города.
– Я понимаю, – ответил Михаил, – и все же попрошу вас об одолжении составить мне компанию ещё некоторое время.
Я как раз завершил глоток из пузатой кружки и согласно кивнул с полным ртом.
– Отлично! После знакомства мы можем на «ты». Так мне будет проще, если не возражаешь.
Я снова кивнул: – Совершенно не возражаю.
– Ну и славно. Так чем у вас живут в городе?
– Что ты имеешь в виду? Как и везде, кто чем. Работают, занимаются хозяйством. Сидят по квартирам и домам. Встречаются на улицах. Ну и, конечно, пьют и воруют. Как у Салтыкова-Щедрина. Помните? «Если я усну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу, – пьют и воруют». И ведь не поспоришь!
– Через сто лет…
– Да. Он так посчитал. Думаю, можно поставить и тысячу, – я заметил, как брови Михаила сердито сошлись у переносицы. – В твоём городе разве не так? Ты, насколько я понял, не местный?
– Не местный. Работа здесь есть?
– Работа? Да конечно есть. В городе такие монстры как «Уралкалий» и магниевый завод. Все зависит от твоих аппетитов относительно заработной платы. Хочешь остановиться здесь на работу?
– Именно. Поэтому и спрашиваю. Сам чем занимаешься?
– О! – я улыбнулся. – На мою работу ставку делать не стоит. Я библиотекарь. Совсем не прибыльное ремесло. Больше для души. Тебе то, – я ещё раз оглядел нового знакомого, – с твоими данными любая физическая работа по плечу!
– Видел бы ты меня раньше, – усмехнулся Михаил. – Но ты прав, я могу выполнять почти любую работу. Однако, есть и некие обстоятельства… Что ж, – вздохнул он, – вижу, что с трудоустройством ты вряд ли поможешь. Женат? Дети есть?
Признаюсь, реплика Михаила про обстоятельства меня насторожила. И возникшая мысль о неладах моего собеседника с законом несколько отрезвила и призвала меня к сдержанности в беседе.
Я замялся с ответом, а Михаил, словно читая мои мысли, замахал руками: – Нет-нет! Не думай ни о чём таком! Я не мошенник, не вор и не убийца. Просто поверь моему слову, потому как доказать чем либо ещё тебе этого не могу. Вспомни, я предупреждал тебя относиться к моим словам снисходительно. Я многое не могу и не хочу пока объяснять. И на то есть, уж поверь, уважительные причины. Осведомлённость, которой мне не хватает о твоём городе, не пустая болтовня. Мне следует решить, могу ли я здесь задержаться. А ты всё ещё единственный человек, кто мне знаком из местных. Впрочем, я не настаиваю на ответах. Тем более личных. Твоё молчание меня не обидит.
Я снова засмущался и поспешил исправиться: – Да я, собственно, и не думал… Я не женат. Живу один. И бояться мне нечего, потому как нечего терять. Всё моё состояние – это библиотека с книгами. Но по бумагам она принадлежит городу.
Полагая, что сострил, я улыбнулся. Однако, взирающий мне в ответ, Михаил даже и не подумал вернуть улыбку. Когда он вот так смотрел, на меня находило какое-то оцепенение. И суетливо отводя глаза, я искал дело для рук, чтобы скрыть нервы.
Я схватился за кружку, но та оказалась уже пуста.
– Теперь моя очередь угостить, – нашёлся я чем заполнить паузу в разговоре и, не дожидаясь ответа Михаила, улизнул из-за столика к раздаче.
В горле действительно пересохло. Поэтому, пока наливали вторую кружку, я пригубил из первой ещё у прилавка. Вернувшись за стол, я нашёл своего знакомого вновь уставившимся в окно. Он будто ждал там появления чего-то так не достающего ему в окружающем мире. Такое чувство знакомо большинству, когда боль разлуки не может примирить тебя с реальностью, и ты всё ждёшь, что вот-вот, одиночество пройдёт словно сон, и счастье к тебе вернётся снова.
– А вот и пиво! – я постарался придать голосу беззаботности и поставил ему кружку.
Михаил медленно повернулся и молча выпил. Затем помассировал пальцами глаза и по наступившей в них красноте я вдруг понял, насколько уставшим выглядел мой собеседник. За скальной внешностью крутого парня мне удалось разглядеть измождённого странствиями человека. С ранимой как у многих скитальцев душой. И, может быть, большим добрым сердцем.
– Спасибо тебе, Лёша, – вымолвил он. – Сегодня для меня памятный день. Почти пять лет назад я оставил родной дом. И ровно пять дней назад я оставил свой новый дом, который стал ещё роднее прежнего… Но не спрашивай меня ни о чём. И не сердись на молчание. Ты всё равно не поверишь моим словам.
– Но почему ты…
Михаил поднял ладонь: – Довольно об этом! Не спорь. Тебе нужно творить свою судьбу, а не копаться в чужих. Уверен, книги в библиотеке и так рассказали тебе слишком много, сбив с толку. Прислушайся к своей жизни и находи в ней каждый час, каждую минуту открытия для души. Ведь жизнь неповторимо прекрасна именно тем мигом, что мы проживаем. А память вместит в себя лишь её жалкую часть… Наслаждайся здесь и сейчас. Я знал людей, которые умеют жить. И будь ты знаком с ними, понял бы о чём я толкую.
– Да и мне доводилось встречать таких людей, – я словно оправдывался. – Хочу признаться, что я пишу рассказы, где моими героями выступают люди, которые зачастую рискуют жизнью каждый день. Каждый день!
– Поверишь, я совсем не удивлён тем, что ты пишешь. И кто же эти люди?
– Шахтёры и горноспасатели. Из бесед с людьми, избравшими эти смертельно опасные профессии, по большому счёту, я понял, чего стоит человеческая жизнь. Что она значит, когда остаёшься под землей, в завале. Когда рядом бушует пламя, а лёгкие душит ядовитый газ. И как потом смотрят на жизнь, обретя вновь над головой небо.
Михаил окинул взглядом наш стол.
– Наши кружки ещё полны пивом, – справедливо констатировал он. – Расскажи мне одну из своих историй. С некоторых пор я полюбил сказы о героях и подвигах. И не взыщи, что обращаюсь к тебе с просьбами, когда мы знакомы всего ничего.
– А! О чём ты?! Ерунда. Это вовсе не одолжение. Но должен признаться, что рассказчик из меня никудышный!
– Брось скромничать, – Михаил кивнул. – Предоставь мне право судить самому. Итак…
Он облокотился на столик, и тот жалобно скрипнул.
– Итак, – охотно начал я, – эта история случилась январским утром 1983 года на шахте № 22 Казахской ССР. Страна жила событиями наступившего нового года. Дети наслаждались праздниками и радовались середине солнечной зимы. Ничто не предвещало трагедии.
Когда на электронных часах в здании администрации шахты последняя из светящихся цифр отмерила 9 часов 28 минут, поступил первый сигнал о взрыве. Земля под администрацией отозвалась глухим урчанием и дрогнула. Возникший на глубине более пятисот метров пожар, спровоцировал взрыв метана и угольной пыли. С добычного участка верхнего этажа поступили сведения о крайне опасной ситуации. С нижними этажами забоя, где прогремел взрыв, связь прервалась…
Я пересказал Михаилу историю, которая в действительности имела место. На подземных выработках от ядовитого газа и травм за завалами погибли около сорока человек. Согласно позднее раскрытой официальной статистике тридцать тел были подняты спасателями на поверхность. Точное число жертв так и не было установлено. Но каждый из выживших горняков мог бы назвать, находившегося по соседству, погибшего товарища.
Трагическим событиям того года не суждено было стать достоянием гласности. Советская цензура с усердием пресекала распространение информации обо всех несчастных случаях, происходивших в СССР, чтобы не дать гражданам великой державы и малейшего повода думать о слабости системы. В том числе, поэтому я счёл своим долгом написать рассказ о подвиге тех горняков, кто вопреки всему смог не только выжить в смертельной шахте сам, но и спасти своих товарищей. Когда на расстоянии вытянутой руки дым не позволяет тебе видеть ничего. Когда жар запекает рвань защитной одежды на теле. Когда газ и взвесь пыли душат тебя. Ты мыслями уже на том свете…
Эта история была первой и предварила целый цикл моих рассказов о подобных авариях и спасательных операциях. Изначально история была записана мной со слов живущих и по сей день действующих лиц того происшествия. Но при написании рассказа, я изменил имена и некоторые обстоятельства действия, чтобы не привлекать лишнего внимания к этим людям. По их же просьбе. Слава обошла их стороной тогда, и вряд ли досталась бы сейчас, когда в цене другие истории.
Увлёкшись, я старался донести до моего слушателя эмоциональный накал тех событий. Животный ужас и борьбу с ним героев истории. Стоящую за спиной смерть и мужество людей, спасающихся от протянутых ей рук.
За всё время моего рассказа Михаил не проронил ни слова. Но я видел, как блестели его глаза, когда шла речь об усилиях огнеборцев, о спасателях, прорывающихся к завалам, об эвакуации вырвавшихся из ада пламени и грохота людей. О действиях простых мужчин, оказавшихся наедине со стихией. Михаил будто вспыхивал изнутри, присутствуя там, в зёве тоннелей с ними. Тогда я ещё не знал, что мой новый знакомый испытывал нечто похожее на собственной шкуре.
Во время повествования я успел сбегать за ещё одной парой пива, которую мы незаметно приговорили. И, заканчивая историю, ощущал себя изрядно захмелевшим.
Михаил, на глазах которого в конце рассказа выступили слёзы, протянул мне руку: – Спасибо тебе. Это одна из самых ярких историй, что я слышал в своей жизни. Ты не зря ешь свой хлеб на земле. Знай, что твои рассказы будут нужны людям во все времена. – И он крепко сжал мою ладонь.
– Что ты! – я снова засмущался. – Таких писателей как я не мало. Эти истории пленили меня самого, но они далеки от того, чтобы стать бестселлером. Да и потом, наблюдая за тем, что нынче читают, я не строю иллюзий насчёт своей аудитории. Сейчас востребован модный эпатаж в литературе, детективы и пророчества.
– Не скажи. Твои книги о главном. О чём же, чёрт побери, ещё писать как не о любви и подвигах?! Помяни моё слово, хорошие книги сами найдут читателя. Ты лишь вдохни в них жизнь!
Я не нашёлся чем ответить, покорно соглашаясь.
– Ну, – Михаил откинулся на спинку стула, – я виноват, что злоупотребил твоим вниманием. Пора и честь знать.
– Перестань ты! – Я посмотрел на часы. Было почти шесть часов вечера. – Рабочий день всё равно уже кончился. Я напротив рад, что провёл время здесь, с тобой. Было как-то… душевно что ли. Можно было бы ещё посидеть, но по вечерам тут собирается всякий сброд. И нормально, увы, не пообщаемся.
– Ну, раз так, и поскольку я твой должник, позволь мне проводить тебя до твоей работы или куда ты там ещё соберёшься. – Он поднялся из-за стола, ничуть не шатаясь. Чего я не мог сказать о себе.
Михаил придержал мой локоть: – Я не ошибся, когда решил подойти к тебе. Знай, Алексей, что ты хороший человек. Слишком хороший, чтобы быть сильным и подчинить жизнь своим желаниям, а мир заставить себя слушать. И вдвойне жаль, оттого, что тебе действительно есть, что ему сказать. Может быть, мы сейчас расстанемся и никогда не увидимся снова. Но если такому суждено будет случиться, знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
– Что ты, Миша? – мне вдруг захотелось его обнять как близкого друга. – Не прощайся раньше времени. Я ещё, может, помогу тебе устроиться в нашем городе на работу и тогда мы увидимся и не раз.
Он улыбнулся в ответ. И снова морщинки у глаз рассыпались лучезарным солнцем на его незаурядном лице.
