Осколки Мира. Предвестники конца

Достал из кармана телефон, набрал брата. Он ответил не сразу, на седьмом гудке. Голос Эдьки был сонным.

– В общем, проснись и слушай, – поприветствовал я его. – Прогнозы подтвердились. Я сейчас к тебе подъеду, все расскажу.

– Ну, хорошо, подъезжай, – неохотно ответили в трубке, и он отключился.

Через двадцать минут, прокатив по боковым улочкам и выскочив на ведущую в сторону дома Эдика трёхполоску, я был на месте. Поставил внедорожник напротив окон квартиры брата, вылез из джипа, обтирая окровавленные руки о штаны. Машину поставил так, чтобы она всегда была на виду из окон – первый этаж. Такие крепкие и надежные машины, как мне казалось, скоро будут в цене.

Набрал на домофоне номер квартиры, подождал, пока дверь откроется. Вошел в подъезд и поднялся на первый пролет.

Эдик стоял на пороге в трусах, вернее в очень коротких шортах. Высокий и жилистый, он уже начал набирать массу, и его тело в будущем обещало стать мощным.Его светлые волосы торчали забавными вихрами, а на щеках еще сохранился сонный румянец, контрастируя с уже бодрым выражением карих глаз.

– Здорово, – буркнул он. – А ты чего в таком виде, да еще и со стволом?

– Долго рассказывать, – буркнул я. – Сейчас руки помою, тогда и поговорим.

– Ну, проходи, на кухне помойся, а то мои вроде бы еще спят.

Я зашел, разулся и прошел на кухню.

– Кофе будешь? – спросил он, подходя с кружкой к кофейному аппарату.

– Кофе? – переспросил я. – Кофе буду, со сливками.

– А пока извини, я должен вымыть руки. Смотри, как замарался, а у вас тут полная раковина посуды.

Я прошел в ванную и с наслаждением умылся, с тяжёлым сердцем глядя, как в слив раковины стекают розовые потеки человеческой крови. Когда руки и лицо оказались чистыми, вытерся полотенцем и вернулся к брату.

Пока пили кофе, заедая печеньем из хрустальной розетки, я в общих чертах поведал ему об увиденном и о случившемся со мной беспределе. Он сначала не поверил, попытался подначить меня дурацкими шутками, но, наткнувшись на мой сердитый взгляд, осёкся.

Я пересказал свои злоключения более детально. А чтобы не возникало лишних шутливых настроений, сразу показал Эдику тот видеоролик с полицейскими, который смотрел ранее, и нашел еще парочку похожих.

– Фига себе, – протянул брательник. – Ну и че теперь делать-то?

– А дальше пойдем покурим, – сказал я. – Заодно подумаем про дела наши скорбные.

Мы прошли на балкон. Эдик поежился: несмотря на май, утром было еще прохладно, особенно ему в шортах. Курить мы уже давно не курили, бросили и перешли на электронные сигареты. Посидели, попарили, попутно обговорили варианты совместных действий. А когда вышли с балкона, я принялся его подгонять.

– Давай, братишка, сейчас буди свою Алёну, собирайтесь, одевайтесь и готовьтесь. Соберите дочек. Главное – вещей берите не слишком много, только нужные. Лучше из расчета на месяц походной жизни. Сначала отвезу вас ко мне, – рассуждал я вслух. – Затем позвоню Лёшке, надеюсь, он подъедет туда же, благо живет в пяти минутах езды от меня.

Семья брата, слава богу, к этому моменту уже проснулась, но тут началась суета, сборы и ругань. Ругалась в основном Алёнка, а Эдька втолковывал ей одно и то же уже в десятый раз. Старшая их дочка, Дашка, топала по своим делам, не принимая участия в семейных конфликтах, а младшая мирно спала в коляске. Примерно через час Эдик и Алёна выяснили отношения и были готовы к дороге, хоть и изрядно поругались.

– Ребята, – попробовал я их помирить, – посмотрите, что в мире делается, а вы умудряетесь дома собачиться в такой момент. Сейчас есть возможность спастись только всем вместе: один за всех и все за одного, понимаете? А всякие уникальные снежинки, стоит такому положению дел продержаться пару месяцев, уже не выживут. Вот когда окажемся в безопасности, тогда и будете препираться, сколько влезет. Так что оставьте обиды на потом. Все готовы? – спросил я.

Все ответили утвердительно.

– Тогда поступим так: сейчас осмотрим из окон улицу на предмет неожиданностей. Если все спокойно, мы с Эдиком начинаем выносить вещи и грузить их в машину. Ты, Алёна, закроешь за нами двери и будешь ждать нашего возвращения. Так будет безопаснее.

– А я? – перебила она меня, испуганно заглядывая в глаза.

– Не переживай, – успокаивающе улыбнулся я ей, поглаживая по плечу. – Вещи закинем в тачку и сразу вернемся за вами, даже оглянуться не успеешь. Сама понимаешь – время неспокойное, опасно вместе выходить. Мало ли, эти тут бродят? – кивнул я в сторону двери.

Она замолчала и утвердительно покачала головой.

– На, держи, – обратился я к брату, протягивая ему Сайгу. – Пользоваться-то умеешь?

– Конечно, умею! – засмеялся он. – Она же от «Калаша» ничем не отличается, а в военном лагере мы с него стреляли несколько раз, – сказал брат, ухватив оружие за пистолетную рукоятку и застыв с ним в одной руке, стволом вверх, как заправский головорез.

– С предохранителя сними, Рэмбо недоделанный, – не упустил я возможности его потроллить. – Из нее и неопытный стрелять может, – наставительно сказал я. – А вот из пистолета – это еще уметь надо.

Не зря я еще до того, как начал заниматься практической стрельбой, постоянно ходил в тир, кучу денег на патроны изводил и стрелял из всего подряд, до трясучки в пальцах. Вот теперь, надеюсь, пригодится.

Он взял Сайгу наизготовку, перекинув оружейный ремень через голову. Я тем временем вытащил из кобуры «Глок», отщелкнул начатый магазин и воткнул в рукоятку полный. Затем мы выбрались из квартиры: в правой руке – оружие, в левой – тащили каждый по большой сумке с ценным имуществом семьи.

На выходе из подъезда никаких неприятностей не увидели, мимо спешили машины и редкие прохожие, опасливо косясь на вооружённых людей. Брат остался прикрывать меня у подъезда, а я, открыв багажник, перекидал туда баулы. По тому же сценарию мы сделали еще пару ходок. Когда вещи были уложены, вернулись за Алёнкой и детьми.

– Эдь, давай ко мне на переднее сиденье с Сайгой – если что, прикроешь. Жена с дочками пусть сзади, там им удобнее будет.

Когда все расселись по местам, я заблокировал двери и сообщил:

– Сейчас мы еще должны заехать за Настей.

Глава 3: Звериный оскал

Машина рванула с места. Я давил на газ, объезжая разбросанный по дорогам хлам. Городской пейзаж за окном стремительно менялся. Если в спальном районе брата еще виднелись островки относительного порядка, то по мере приближения к центру картина становилась все тревожнее. Дым от горящих машин, разбитые витрины и повсеместное ощущение хаоса. Люди с дикими глазами неслись кто куда, некоторые тащили с собой сумки с добром, выброшенным из разграбленных магазинов.

Район Насти был в самом сердце города. Ее девятиэтажный дом, некогда престижный, теперь выглядел мрачной и недружелюбной крепостью. Мы заглушили двигатель прямо у подъезда.

– Остаемся здесь, – приказал я. – Эдь, со мной. Алёна, заблокируй двери. Никого не впускай.

Она кивнула, прижимая к себе детей. Ее лицо было маской спокойствия, под которой скрывалась паника.

Подъездная дверь была выбита. Внутри пахло затхлостью и пылью. Эдик нервно озирался – он был здесь впервые, и вся обстановка давила на него.

– Спокойно, – бросил я ему. – Просто смотри в оба.

Мы поднялись по темной лестнице на пятый этаж. Дверь в квартиру Насти была закрыта, но на ее поверхности зияли свежие сколы и вмятины – словно по ней били чем-то тяжелым.

Я постучал. Тишина. Постучал сильнее.

– Насть! Это я, открывай!

В ответ – ни звука. Эдик нервно переложил «Сайгу» с руки на руку.

– Может, ее уже нет?

– Нет, здесь была драка, – я показал на свежие следы взлома. – Кто-то ломился, но не смог. Она наверняка внутри и напугана до полусмерти.

Я начал стучать снова, уже настойчивее.

– Настя! Я знаю, что ты там! Открывай, черт возьми! Сейчас же!

Наконец послышались робкие шаги, щелчок засова. Дверь приоткрылась на цепочку. В щелке блеснул испуганный глаз.

– Уходите… – прошептал хриплый, почти детский голос. – Пожалуйста, уходите…

– Настя, это я! Мы приехали за тобой!

– Он… он еще может быть тут… – она говорила, заглохшими рыданиями. – Сосед… долбился в дверь, кричал что-то… я спряталась в ванной… я не знаю, кто он… он хотел забраться…

– Он ушел или его нет, но мы здесь! Сейчас! Открой дверь!

С большой неохотой она скинула цепочку. Мы ввалились в квартиру. Настя, бледная, трясущаяся, в помятой домашней одежде, тут же отпрянула вглубь прихожей, как испуганный зверек. В квартире царил хаос – видимо, она в панике искала, чем подпереть дверь или куда спрятаться.

– Собирай вещи. Только самое необходимое. У нас пять минут, – жестко сказал я, не давая ей времени на новые истерики.

– Я никуда не поеду! Здесь высоко! Здесь безопасно! – она заупрямилась, в ее глазах читался животный, иррациональный страх логова.

В этот момент с улицы донесся нарастающий гул – не единичные крики, а сплошной рокот толпы, смешанный с воем сирен. Эдик подбежал к окну.

– Братан… Тут писец полный. Улица заполняется. Бегут куда-то. К нашему подъезду подходят!

Я отдернул занавеску. Главная улица кипела. Толпа паникующих людей, гонимая слухами и страхом, заполняла все пространство. И этот поток, как река во время половодья, растекался по всем прилегающим переулкам, включая наш.

– Они уже здесь! – прошипел Эдик. – Выглядят зло!

Я резко развернулся к Насте, схватил ее за плечи и силой подтащил к окну.

– Смотри! Видишь?! Твои пять этажей – не защита! Они уже ломятся в соседние дома! Через час они будут здесь! Они вынесут эту дверь, чтобы спрятаться или найти еду! Ты хочешь встретить их здесь одна?!

Она смотрела на ад, разворачивающийся внизу, и ее собственный, мелкий страх перед соседом растворился перед лицом огромного, вселенского ужаса. Воля ее была сломлена.

– Что делать? – простонала она.

– Слушать меня и всё делать быстро! – я отпустил ее. – Берешь только рюкзак с документами и деньгами. Ещё одень на себя что-нибудь с рукавами. Через минуту, показавшуюся нам вечностью, дочь выскочила из спальни в коридор. Всё! Бежим сейчас же, пока они не заблокировали выход!

Мы выскочили на лестницу. Я – первым, с «Глоком» наготове, Эдик – за мной, толкая перед собой обезумевшую от страха Настю. Лестница была пока пуста, но снизу уже доносился гул голосов и топот.

Мы выбежали из подъезда. Путь был еще свободен, но с наружних ступенек уже было видно, как к нашему дому направляется группа людей – не меньше десяти человек. Они видели нашу машину и явно интересовались ею.

– Бежим к машине! Без остановок! – скомандовал я.

Мы рванули к джипу. Люди на улице нас заметили.

– Эй! Куда это?! – раздался грубый крик. – Машина ваша? Подбросите!

Мы не отвечали. Я влетел в их толпу первым, стараясь закрыть собой группу. Эдик, крепко держа Настю за руку, бежал следом. Алёна, увидев нас, отомкнула замки задних дверей.

– Ребята, постойте! – один из людей, здоровенный детина в рваной куртке, сделал шаг нам навстречу, и в его глазах читалась не просьба, а требование. – Куда торопитесь? Места много?

– Мест нет! – бросил я ему, отступая к машине.

– Как это нет? – он ухмыльнулся и сделал еще шаг. Его компаньоны тоже начали сжимать кольцо. – Для таких дамочек всегда место найдется…

Эдик, не говоря ни слова, резко поднял «Сайгу». Он не целился, просто демонстративно перехватил ее, и его взгляд стал плоским и опасным. Опыт уличных драк научил его главному: никогда не эскалировать конфликт попусту, но если уж делать – то так, чтобы отбить охоту навсегда. Вид вооруженного человека, готового его применить, остудил пыл главаря. Он замер, поднял руки.

– Эй, братан, не кипятись! По-хорошему же…

– По-хорошему вы уже прошли, – бросил я, садясь за руль. Эдик втолкнул Настю на заднее сиденье и прыгнул на пассажирское, не опуская оружия.

Я резко дернул с места, и мы рванули вперед, заставив группу отпрыгнуть на тротуар с удивленными и злыми возгласами.

В салоне пахло адреналином и страхом. Настя рыдала, уткнувшись лицом в колени. Эдик тяжело дышал, сжимая «Сайгу» так, что костяшки пальцев побелели.

– Все целы? – бросил я, резко выруливая на более-менее свободную улицу.

– Целы, – хрипло ответил Эдик.

– Следующая остановка – мой дом. Держись, Насть. Самое страшное позади.

Я солгал. Самое страшное было не позади. Оно ждало нас впереди. Вопрос о том, успел ли Лёшка, и не стал ли уже его квартал таким же адом, как этот, висел в воздухе, не требуя ответа. Мы просто мчались вперед, потому что отступать было уже некуда.

На небольшом перекрёстке я резко ударил по тормозам.

– Смотрите, вон туда! – крикнул я, указывая рукой направо.

На тротуаре, у забора школы, стоял, покачиваясь, человек. Хотя нет – человеком это существо можно было назвать лишь с большой натяжкой. То, что от него осталось, ясно давало понять разницу. Живой не смог бы так стоять: его левая нога была объедена подчистую почти до колена, и лишь голая кость торчала из клочьев штанины. Да и весь он был какой-то неживой – замызганный в крови, с сизым лицом и тусклыми, поблёкшими глазами, тупо уставленными вперёд, как у слепца. Когда мы остановились, мертвый прохожий оживился и начал медленно приближаться к машине.

– Да ну его на хрен, – нервно выдохнул я. – Кто его знает, вдруг ещё на машину кинется.

Все присутствующие явно были того же мнения. Я вдавил газ, и машина с пробуксовкой сорвалась с места. Дальше ехали молча – вид ходячего калеки произвёл на всех тягостное впечатление. Ладно, ехать нам обратно недолго, минут через двадцать будем у моего дома.

Доехали до моего дома относительно быстро. Благодаря тому, что собирались недолго, свободных парковочных мест ещё хватало. Я втиснул машину в карман между двумя подъездами, чтобы меньше бросаться в глаза.

Едва заглушив двигатель, Эдька взорвался. Он вывалился из машины и начал бурно высказывать свои эмоции по поводу увиденного у Насти, бешено жестикулируя и сплетая длинные конструкции в основном из нецензурных выражений.

– Представляешь, блядь, эти уроды!.. Совсем охуели, твари! К детям лезут! Я бы их, мразей, из «Сайги»… – он делал такие резкие движения, что я боялся за случайный выстрел.

– Эдь, погоди, – резко остановил я этот словесный водопад, хватая его за плечо. – Я тоже всё видел. И, конечно, от такой картины можно охренеть. Братишка, но нам сейчас не до эмоций, понял? Давай поторапливайся, разгружаемся. И ещё – главное, – я посмотрел ему прямо в глаза, – не вздумай Наташе рассказывать ни про это, ни про мои приключения, ни про то, что видел у Насти. Не нужно её раньше времени пугать и беспокоить. Всё равно ничего уже не изменить, а лишние нервы ей сейчас ни к чему. Всё понял?

Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на подъезд, где нас ждала его жена, выдохнул и кивнул. Адреналин понемногу отступал, сменяясь усталостью.

– Понял, понял, – буркнул он, уже спокойнее. – Алёна стоит одна с детьми, насмотрелась тут с нами ужасов. Ладно, таскай сумки, что ли.

Мы начали выгружать вещи. Я взял самый тяжелый рюкзак и короб с консервами, Эдик пристроил «Сайгу» за спину и вцепился в два объемистых баула. Настя и Алёна с детьми потянулись следом, озираясь по сторонам. Лицо Алёны было серым от усталости и нервного потрясения, она прижимала к себе младшую, а старшая, Дашка, крепко держалась за ее куртку. Они насмотрелись на гибнущий город из окна, и это было написано в их широких, испуганных глазах. Тишина во дворе была зловещей, но пока ничто не предвещало беды.

Дверь моей квартиры распахнулась, не дожидаясь, пока я до нее дотянусь ключом. На пороге стояла моя жена Наташа. Она выглядела собранной и более-менее спокойной, в отличие от меня. В одной руке она сжимала телефон.

– Наконец-то! – выдохнула она, и в ее голосе смешались облегчение и упрек. – Где вы пропадали? Я уже тысячу раз всего попередумала! Что случилось? Почему так долго?

Эдик, помня мой запрет, лишь мрачно хмыкнул и, отодвинув ее плечом, прошел в коридор с сумками.

– Помехи везде, связь глючит, – брякнул он первое, что пришло в голову, и сразу рванул к жене и детям. Он молча обнял Алёну, которая прижалась к его груди, закрыв глаза, и потрепал по голове Дашку.

Я отложил рюкзак и посмотрел на Наталью.

– Всё нормально, – сказал я максимально спокойно. – Просто народу на дорогах много, все куда-то рванули. Пришлось объезжать. Главное – все здесь, все целы.

Она посмотрела на меня, потом на испуганное лицо Насти, на изможденную Алёну с детьми, и ее собственное напряжение немного спало. Она кивнула, не в силах говорить, и просто обняла меня, крепко и молча.

В этот момент в коридоре раздался резкий, неуверенный стук в дверь. Не тот, что бьют кулаком, а скорее как будто стучат костяшками пальцев – нагло, но без уверенности.

Все замерли. Эдик резко вынырнул из гостиной, на ходу срывая с плеча «Сайгу». Наши взгляды встретились.

– Кто там? – крикнула Наташа, прежде чем я ее остановил.

– Сосед! – раздался за дверью хриплый, заплетающийся голос. – С этажа ниже! Откройте, там… новости узнать! Мир рушится, а вы тут как мышки шуршите!

Я прильнул к глазку. На площадке стоял мужик лет сорока пяти. Незнакомый. Лицо одутловатое, глаза мутные. В руке он сжимал полупустую бутылку дешевого портвейна. Тот самый сосед-алкаш, который недавно въехал в квартиру под нами. Мы с ним ни разу не общались, только видели в подъезде. Он был один.

Идея не открывать была первой. Но потом я подумал. Игнорирование могло разозлить его, заставить ломиться, кричать, привлекать внимание других. Лучше показать силу сразу, пока он один и пьян.

– Эдь, встань за дверь. Если что – наводи, – тихо сказал я. Он молча кивнул и встал так, чтобы, когда дверь откроется, он был не виден, но ствол «Сайги» был направлен в сторону гостя.

Я повернул ключ и открыл дверь, оставив ее на цепочке.

– Чего надо? – спросил я нейтрально.

Сосед ухмыльнулся, тыча бутылкой в мою сторону.

– Социальный опрос, гражданин! Как вы переживаете конец света? – он тяжело перевел дух, и от него пахло перегаром и потом. – Вы ж на машине приехали, я видел! Места, может, есть? А? Или водки? За бутылку водки я вам все новости расскажу, какие хошь!

Его взгляд скользнул за мою спину, в коридор, где стояли сумки, и в его глазах вспыхнул неприкрытый интерес мародера.

– Уходите, – сказал я жестко. – У нас своих проблем хватает.

– Да что вы как… – он начал было, но тут его взгляд упал на Эдика. Я чуть приоткрыл дверь, и брат сделал шаг вперед. Молча. Просто встал с «Сайгой» в руках, ствол оружия пока смотрел в пол. Пьяная ухмылка сползла с лица соседа, сменившись растерянностью, а затем и животным страхом. Он отшатнулся, упершись взглядом в оружие.

– Опа… вы это… чего с пулеметом-то?.. Я ничего такого… по-соседски…

Эдик не сказал ни слова. Он просто медленно, очень медленно поднял палец и положил его на спусковой крючок. Его лицо было каменным. В глазах – тот самый холодный, звериный оскал, который я видел у него лишь пару раз в жизни, во время самых жестоких драк.

Сосед побледнел. Он замотал головой, отступая к лестнице.

– Ладно… ладно… я это… я пошел… – он пробормотал, развернулся и, спотыкаясь, почти побежал вниз.

Я захлопнул дверь, повернул ключ и облокотился на нее. В коридоре повисла тягостная тишина.

Эдик медленно опустил «Сайгу».

– Надо будет дверь укреплять, – хрипло сказал он. – И дежурить по очереди. Пока не уедем.

Я лишь кивнул. Мы показали оскал. Но стало ясно – наш дом уже не крепость. Он стал мишенью. И этот пьяный сосед был лишь первой ласточкой. Самое страшное ждало еще впереди.

Когда первые страхи и неуверенность, а также эмоции наших женщин немного поутихли, мы двумя семействами собрались за обеденным столом на семейный совет.

– Нам понадобится большое количество продуктов и кое-какие дополнительные вещи, – взял я первое слово. – Поэтому предлагаю продумать это сразу, не дожидаясь, когда наше и так непростое положение станет ещё тяжелее.

– Наше предложение такое, – подхватил Эдик. – Сейчас составляем списки всего необходимого, с чем можно продержаться долгое время. Потом вместе решим, что именно и где проще достать. А Рома пока попробует созвониться с Лёшкой. Если он решит присоединиться, то уже на двух машинах отправимся за покупками. Ещё нужно снять с ваших карт и кредиток все наличные, какие сможем. В городе уже начинается бардак, и деньги нам явно не помешают.

– Пока можно в устной форме, – добавил он. – Накидывайте варианты, которые считаете ключевыми, с учётом наших приоритетов.

– Отличная мысль, – поддержал я брата.

Женщины сразу оживились, начали подсказывать. Чтобы ничего не упустить, моя жена взяла тетрадь и стала записывать дельные предложения по пунктам.

Первый пункт. Еда. Необходимо купить продукты долгого хранения: крупы, консервы, макароны, сублиматы. Воду тоже берём – на хуторе есть колодец, но в летний зной он часто пересыхает, особенно если использовать воду не только для питья, но и для мытья, стирки и полива огорода.

Второй пункт. Оружие. Сейчас его достать не получится. По-хорошему, нужно подождать ещё пару дней. Когда полиция начнёт отстрел мертвяков, на охрану оружейных магазинов сил у них уже не хватит.

Третий пункт. Одежда и обувь. Прочная, практичная, по сезону. Никаких каблуков и тонких тканей.

Четвёртый пункт. Медикаменты. Аптечка первой помощи, антибиотики, обезболивающие, перевязочные материалы, рецептурные препараты, если есть необходимость.

Пятый пункт. Транспорт. Нужна ещё минимум одна машина, иначе не приходится рассчитывать, что мы сможем взять с собой достаточно людей и продуктов.

Сейчас эта проблема вырисовывалась едва ли не главной, поэтому последним пунктом я собирался заняться сразу. Набрал Лёшку. К счастью, он ответил почти сразу.

– Здорово, бандит, – поприветствовал я друга. – Лёша, слушай внимательно и по возможности не перебивай. Короче, ты новости по телевизору смотришь?

– Не часто, Ромка. Вчера вот сидели в футбольном баре, пиво пили с корешами, там показывали всякое. Но ты меня знаешь – я всякой чуши, которую несут эти журналюги, не очень-то верю.

– Отлично, – выдохнул я. – Значит, мне придётся тебя разочаровать. Опуская мелочи, могу тебе как очевидец подтвердить: большая часть информации – чистая правда. Сам сегодня мотался в центр. Меня там чуть не пришили за машину. И на чумных, или вирусных, тоже поглядеть удалось. Поэтому наш семейный совет постановил – валить из города, пока не ввели карантин, комендантский час или полную блокаду.

– А чтобы осуществить эти планы, нам как раз очень нужна твоя помощь, Лёша. Так что подумай – если тебя не смущает жизнь в сельской местности, предлагаю присоединиться. Нашим составом на одной машине не получится уехать с нормальными запасами. Пятеро взрослых, и четверо детей – и всего одна тачка. Понятно, что, будучи вооружённым, при случае можно реквизировать транспорт у местных, но, на мой взгляд, такое поведение противоречит нашим принципам и не слишком гуманно. Да и время взламывать замки пока не пришло – за такие выкрутасы можно здорово залететь.

– Я тебя понял, – после паузы проговорил друг. – У меня только один вопрос: на сколько дней ты планируешь вырвать нас из столичной суеты и переселить в глушь?

– Тут такое дело, Лёшка, я не могу назвать конкретной даты. Если дела пойдут хорошо и власти остановят заразу, то вернёмся через месяц. Если такой расклад не подтвердится… боюсь, нам придётся там поселиться надолго. Такую возможность тоже стоит учитывать. К счастью, мы это предусмотрели и с твоей помощью хотим взять достаточно всего необходимого для нормальной жизни в деревне. Что касается продуктов и медикаментов, я знаю, где это найти. А с оружием у меня в семье не очень…

– Ясно, – ответил Лёша. – Я сейчас поеду к себе в магазин, необходимо отпустить сотрудников, затем метнусь в стрелковый клуб – там я оставляю все свои стволы на хранение, а потом уже приеду к тебе. По времени эти дела займут примерно час, надеюсь, ты никуда к этому времени уезжать не собираешься?

– Не-а, – протянул я. – До твоего приезда буду сидеть дома, а то сегодня утром уже разок прокатился, лично мне хватило. Нам всё равно пока ещё понадобится время, чтобы упаковать вещи.

– Лады, – бросил друг последнюю фразу и отключился.

Я вернулся на кухню и объявил семье итог нашего с другом разговора. Он едет с нами, будет примерно через час, а у нас есть время, чтобы закончить собирать вещи.

– Только давайте без спешки, – отметил я. – Всё равно до завтрашнего вечера не выедем.

А пока суть да дело, я позвал брата за собой. Остальные домочадцы остались на кухне, занимаясь болтовнёй и уборкой посуды.

Я решил выдать Эдику одну камуфлированную горку из своих запасов. Жарковато в ней, конечно, но ткань серьёзная – не протрётся и, возможно, не каждый зомбак с первого раза её прокусит. Ещё вручил брату модульный разгрузочный жилет с подсумками для «Сайги» – я такой всегда на стрельбище ношу. Остальные патроны заставил его распихать по подсумкам. Он отмахиваться не стал, а очень сноровисто переоделся и распределил боеприпасы.