Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта

Геррер сурово нахмурил брови.

– Думаю, что нам стоит получше всё обсудить, взвесить все "за" и "против", после чего решить, что мы будем делать.

– Я сожалею, Ринк, но думаю, что это уже больше не твое дело, – проговорил Клай.

– О чём ты?

– Ты уже сыграл свою роль, брат… Тебя ожидает важный разговор с мастером Бэйроном.

– Бэйрон? – удивился Ринк. – Бэйрон здесь? Ха. Наверняка ждет меня, чтобы наградить… Или может быть повысить… Мне же удалось сделать то, чего вам троим и не светило.

Ринк весело оскальнулся, и Гельфиде стала отвратительная его улыбка.

– Рано радуешься, – Клай решил не реагировать на эти колкости.

Геррер ещё раз взглянул на Ринка, но тот уже улыбался не так весело и изысканно.

– Фрэй! Трой! Доставьте Ринка Милиэра в покои Бэйрона! – проговорил Клай.

После чего бравые ребята неожиданно скрутили руки Ринку, вытащили всё его оружие и куда-то повели.

– Что вы делаете? – ревел Ринк. – Я ваш брат!

– Бэйрон объяснит тебе всё, – сказал ему Фрэй и улыбнулся.

Никто не звал Геррер и Гельфиду с собой, но они всё равно не упустили случая пройти к Бэйрону, чтобы узнать, чем же закончится эта история. Клай заставил и Ферцена идти вместе с ними, сказав ещё, чтобы не думал выкидывать никаких "фокусов".

– Что происходит, Геррер? – спросила Гельфида.

– Я сам толком не понимаю, – ответил он ей.

– По-моему, Ринк очень помог им – он привёл сюда Ферцена, а Ферцен может оказаться для нас очень полезным!

– Не думаю, что Ринк хотел того же самого.

– О чём ты?

– Я прошу тебя, не мучай меня тем, на что ответить тебе я не смогу. Но я знаю Ринка Милиэра, – шепотом сказал Геррер.

– Я догадывалась.

– Это он привёл меня в Солнечную Академию. А когда появились ты, Сёгмунд и нараки, сбежал.

– Но зачем?

– Позже! – это Геррер сказал уже вслух.

Бэйрон словно уже ждал гостей, стоя возле окна и глядя на многочисленные звезды. Это и не покои вовсе – тут даже не было видно кровати.

– Ринк Милиэр, – произнёс он и обернулся.

Это полуэльф выглядел гораздо взрослее Клая, его компании, и тем более рекрутов. На вид ему при желании можно было дать и сорок, а свои черные прямые волосы он зачесывал назад в тугой хвост. В глаза бросалась его искалеченная правая рука – слишком тонкая и иссохшая, которую он прятал под рукав.

– Мейстер Бэйрон, – попытался поклониться Ринк, но Фрэй и Трой его так и не отпустили.

– Я не давал права слова, – сурово произнёс Бэйрон. – Ты обвиняешься в предательстве и измене нашему братству.

– О чём вы? – недоумевал Ринк. – Я пришёл сюда, чтобы помочь вам. Я принёс с собой ценные сведения и ценного человека!

– Помощь твоя забыта не будет. Равно как не будет забыто и твоё предательство. Обвинения исходят не со слухов, а с прямого слежения за тобой. Признаешься ли ты в том, что хотел без нашего ведома достать Сокровище для своих целей?

– Нет. Я не понимаю, о чём вы, – принялся вырываться Ринк, но Фрэй и Трой были на месте.

– У меня же другие сведения. Мои источники меня не обманывают. Признаешь ли ты то, что вступал в контакт и союз с нашими врагами и нараками?

– Нет. Я помогал вам бороться против них.

– Ты покинул Клая, когда вы ловили Ферцена, потому что узнал о том, где находится Сокровище и хотел завладеть им.

– Чтобы передать его вам, – проревел Ринк, и его суровый взгляд уставился на Геррера, да так, что стало даже не по себе.

– Ты нарушил наши правила. Ты покинул братьев. Ты отошел от цели. Ты обманул нас.

– Я никого не обманывал!

– Полно, Ринк Милиэр. Не оправдывайся – моей правды тебе не поменять. Именем Святейшества Блакварда я приговариваю тебя к смерти…

Гельфида была ошарашена таким поворотом событий, и сам опечаленный Бэйрон отвернулся обратно изучать звёзды. Но что-то подсказывало, что думал он отнюдь не о звёздах.

– Прости, брат, – проговорил Фрэй. – Измена не прощается.

И они куда-то потащили яростно сопротивляющегося Ринка.

– Ваше дело останется незаконченным! – в панике кричал он. – Вы все обречены! Слышишь меня, Бэйрон? Ты проиграешь!

– Несомненно, – проговорил мейстер, но так и не обернулся.

– Без меня у вас ничего не получится! – кричал он Клаю, когда Бэйрон скрылся с поля его видимости. – Я был бы очень полезен вам! Я многое знаю!

– Замолчи, Ринк, – сказал Фрэй.

– Потеря любого брата для нас трагична, – сказал Клай Гельфиде. – Но для того, чтобы процветало братство, мы не должны терпеть в нем изъянов и черни. Если душа брата подвела раз, подведет и ещё. Мы не можем так рисковать. Иначе наш Великий Орден утратит своё величие.

Они привели его в странное помещение, где вместо стены был открытый воздух, откуда была видна вся истинная высота Семансора. Дух захватывало. Если выражаться понятней, стены здесь не было вообще.

На самом краю располагались три небольших помоста, а над ними висели петли, казалось бы, заготовленные специально для такого случая.

– Исповедуешься, Ринк? – спросил Клай.

– Шёл бы ты, ублюдок, – полушепотом проговорил Ринк, но Клай не стал оскорбляться.

– А я тебя исповедую…

Когда шею Ринка всунули в петлю, Клай начал читать какую-то речь на незнакомом языке, похожую на молитву. И Трой, и Фрэй, и Ринк стояли неподвижно и безмолвно под эту речь, а продолжалась она несколько минут.

– Покойся с миром, – произнёс Клай, словно в знак окончания своей молитвы. – Да обретет мятежная душа твоя покой.

После чего в глазах Ринка отразился неистовый ужас, а помост был убран. Жизнь покинула тело полуэльфа, а шея хрустнула, что говорило о пришедшей к нему милосердной легкой смерти. Тело Ринка болталось в петле, словно никогда не было живым, а в души каждого из стоящих здесь прокрались грусть, тоска и отвратительное настроение.

– Да покроется его саван серебром, – синхронно проговорили Трой и Фрэй, опустив головы.

II

Хаффнер Ларгбур слишком явно начинал форсировать свои права. Казалось бы, он собирается пользоваться тем, что знает, для всего чего только душа может пожелать. Он язвил Солону каждую минуту их совместного пребывания, на что принц не мог ответить даже гнусной гримасой.

Казалось бы, еще недавно ставшая любимой жизнь грозила превратиться в настоящий ад для Энтоэна Девятого и порой ему хотелось снова превратиться в Солона Моррисона.

Он и так старался держаться рядом с Корденом Эсгрибуром, который стал Солону уже ближе всех, но Хаффнер не упускал случая появляться в их обществе как можно чаще.

Это был редкий случай, когда Хаффнер Ларгбур не почтил своим обществом Солона и исчез куда-то. Солон только что вернулся со стрельбища, где учился стрелять из лука, и порядком проголодался, а так же был готов убить за чашу вина. Она ему в итоге досталась, однако Эсгрибур вновь предостерегал его от злоупотребления этим "пагубным" напитком.

– Лорд Хигель! – закричал какой-то забежавший в залу слуга. – Лорд Рейхель снова не в себе и не хочет принимать лекарство.

Рассерженный Хигель встал из-за стола:

– Никому не появляться в его покоях! – громко проговорил он. – Я поговорю с ним наедине!

– Хигель очень заботится о своём дяде, – сказал Солону Эсгрибур, когда молодой лорд ушел.

– Заботится? – удивился Солон. – Мне он показался излишне жестким.

– Черта, отличающая хорошего правителя…

– Жестокость?

– Жёсткость, – поправил его Эсгрибур. – И чем её больше, тем больше шансов удержать своих людей в кулаке.

В это время в зале появился тот, кого меньше всего были рады здесь увидеть – Хаффнер Ларгбур. В его образе коренным образом нечто поменялось, а именно – он сбрил свою многодневную щетину, а так же аккуратно расчесал свои волосы. Доспехи свои, правда, так и не променял на красивые одежды, но всё же видеть это было очень непривычно.

– О, милорды, – весело проговорил он. – Признаться, не ожидал увидеть вас.

Солон уже ждал, что будет дальше.

– Не хотите налить мне вина, милорд принц? – поинтересовался Хаффнер.

Солон вновь оказался в растерянности, так как не знал, что же сделать, но Эсгрибур выручил его.

– Слуги принесут тебе вина, – сказал он, и у Солона внутри отлегло.

– А я всегда считал, что то, что пьёт принц, вкуснее.

Солон стиснул зубы и даже на секунду отвернулся.

– Возьми мой кубок, – сказал Эсгрибур.

Хаффнер не стал церемониться и жадно принялся вливать в себя красное разбавленное вино. Наверняка, посчитал это пресной дрянью, но пусть пьёт то, что есть.

Появившаяся Хайгли не была многословна:

– Милорды, вам не доводилось видеть Хигеля?

– Он отправился к герцогу Райву, – ответил Солон, хотя ожидал, что это сделает за него кто-нибудь другой.

– Наш великий герцог снова не хочет принимать лекарства, – с наигранной ноткой сожаления проскрипел Хаффнер.

Однако он улыбался, глядя на Хайгли, хотя та только скромно отвела взгляд от него.

– Я, пожалуй, пойду, – тихо сказала она.

– Позвольте, я вас провожу, – поставив пустой кубок вина на стол, сказал Ларгбур.

– Я знаю, где находятся покои моего дядюшки....

– И всё же, – Хаффнер с улыбкой привстал со стола. Вино не ударило ему в голову ни капли. Сказалось, что оно разбавленное. – Я не отпущу столь прекрасную даму бродить по дворцу одной. Он полон опасностей!

Аж противно смотреть на то, как Ларгбур пытается кому-то понравиться. Жаль, конечно, бедную Хайгли, но Солон был несказанно рад тому, что Хаффнер наконец-то покидает их. Словно гора с плеч. Эту встречу Солон пережил.

До вечера Ларгбура снова не было видно, и это радовало больше всего. Пожалуй, омрачил этот вечер сумевший встать с кровати Райв Рейхель. Он не мог снова не пристать к Солону. На этот раз он решил показать ему свои конюшни. Конечно, Солона мало интересовали лошади – они не так быстро передвигаются, как хотелось бы, да и пахнут не самым лучшим образом. И общество Рейхеля тоже доставляло ему небольшой дискомфорт, несмотря на то, что он показался в меру добрым и приличным человеком.

– Всегда их ценил, мой юный принц, – проговорил Рейхель, когда Солон все же решил выйти с ним.

Уже стемнело, и лишь слабые фонари и луна освещали дороги и конюшни. Лицо Рейхеля было все таким же темным, да и не хотелось особо, чтобы было видно его лучше. Поблизости и людей не было – верно, все посчитали, что день закончен и пора на покой. Не было слышно даже звуков горожан за стенами.

– Вы любите лошадей? – спросил Рейхель у Солона.

Он опирался на позолоченную трость и передвигался очень медленно. Солону даже было его жаль.

– Мне не приходилось знакомиться с ними слишком близко. Но у меня есть конь. Хороший конь. Южный Ветер.

– Горделивое имя, – проговорил Рейхель. – И, должен сказать, имеет немало смысла в себе.

– Конечно, он очень быстр. Как ветер.

Казалось бы, Рейхель проигнорировал эти слова Солона:

– Самых лучших лошадей мы получаем из Коносогорских земель. Объяснять, где находится Коносогория, думаю, бессмысленно.

– Я никогда не был силён в географии, – попытался оправдаться Солон.

– Ах, да, юный разум ещё не может слишком многое знать. Коносогория только и богата лошадьми и горами, поэтомутак и называется. От их гор и степей толку мало, а вот за коней им огромное спасибо.

Солон слушал всё это вполуха. Его бы гораздо больше сейчас устраило попасть обратно в замок, за стол с ужином и кубком вина.

– Коносогория на юге, – пробубнил Солон.

– Словно южным ветром принесло тебе твоего верного спутника жизни. Посмотри на него, – Райв указал на белого коня, – слишком уж много надежд я возложил на него, и думаю, что не зря. Только вот забраться на него уже не суждено мне.

– Когда вам станет легче, вы оседлаете его, – попытался успокоить герцога Солон.

– Очень надеюсь. Белые лошади в моих ассоциациях и фантазиях всегда были подле смерти. Будто бы смерть восседает на них. Быть может, ты за мной и явишься? – спросил Рейхель у коня, но тот только недовольно отфыркнулся. – А?

– Его тоже привезли с Коносогроских земель? – поинтересовался Солон.

– Не совсем, – ответил Рейхель. – Джабар родился уже здесь. И кобылица, его мать, тоже родилась здесь. А дальше уже и не упомню… Помню, седлал я эту кобылицу, когда еще болезнь не поразила ни меня, ни её. Эх, и глупой же она была… Скинула меня так, что я сломал что-то. Ногу что ли…

Рейхель сделал попытку засмеяться, однако это больше напомнило какое-то нечленораздельное оханье.

– Печальная история.

– Брось ты. По крайней мере, будет что вспомнить перед смертью. Жаль, что детям не расскажу.

А ведь у Рейхеля и детей тоже не было. Равно как и здоровья, как и перспектив в жизни. И Солон успел заметить, как ему нравится жаловаться. Ведь он постоянно напоминал о том, что его век почти закончен! Наводя этим самым на душу принца лишнюю тоску.

– Расскажете племянникам, – сказал он.

– Неохота. Терпеть их не могу… Особенно Хигеля.

– Отчего же? Лорд Хигель и леди Хайгли заботятся о вас…

– И о себе, – казалось бы, Рейхель не хотел говорить об этом. Странно, что он не стал жаловаться ещё и на племянников. – А вот посмотри на этого, – герцог указал на очередного коня. – Это любимая лошадь Хигеля. Не помню, как её зовут.

– Красивая, – сказал Солон.

– В меру. Похожа на Хигеля, – Рейхель снова попытался улыбнуться. – И почему только он оставляет своего любимца здесь, в моих конюшнях? Помню, когда я еще свободно мог ходить, они с Хайгли частенько ходили сюда, и Хигель пытался научить сестру управлять лошадью. Не знаю, научил ли, но пропадали они подолгу.

Солон кивнул, но не знал, чем дальше продолжить разговор. Ему и так приходилось только слушать, да и то добрую половину мимо ушей он пропускал. Будет неловко, если Рейхель это заметит. Остается только надеяться, что этого не случится.

Интересно, а герцогу не пора отдохнуть?

– Хаффнер, уже поздно, – послышался невдалеке знакомый голос.

Это был Корден Эсгрибур, и, судя по всему, он приближался сюда в компании Хаффнера Ларгбура. Пожалуй, это было еще хуже рассказов Рейхеля.

– Оставьте меня, – грубо отмахнулся Хаффнер.

Этот жест был грубоват даже для него, но Эсгрибур не показал своего смущения. Или сделал вид.

– Мальчик, не твоё это дело! – кричал Эсгрибур, похоже, даже не замечая, что Рейхель и Солон совсем рядом.

– У меня серьёзный разговор к герцогу Рейхелю…

– Ко мне? – спросил Рейхель, прежде, чем они его заметили.

– Да, к вам, – сурово проговорил Ларгбур.

Что же за неприятности угораздило случиться?

– Но Хадвиг не предупреждал меня, – пролепетал герцог, постепенно отходя назад.

– Милорд, я прошу вас отойти со мной…

Однако Рейхель делал вид, будто бы ничего не понимает. Он стоял в явном ступоре. Конечно, Ларгбур звал Рейхеля поговорить наедине, чтобы скрыться от Солона. Какие у него могут быть секреты от старого Эсгрибура?

– Посланник ада, спустившийся на землю, – тараторил Рейхель, однако эти слова не относились ни к кому из находящихся здесь. – Я вижу его!

Он закричал, будто бы увидел что-то важное.

– Лорд Рейхель! – кричал наперебой Хаффнер. – У меня для вас есть тайна!

Однако герцог и не думал обращать на него внимание.

– Хадвиг, что это? – вместо этого вопрошал Рейхель.

– Милорд! – кричал Хаффнер, который уже переходил в состояние яростьи.

Рейхель сильно ударил ногой в какую-то стойку. Солон ощутил то, насколько неслаб был удар, и был весьма удивлен тем, что человек, хромающий на обе ноги, совершил его.

– Я же просил тебя, Хаффнер, – спокойно говорил стоящий сзади Эсгрибур. – Оставь его!

Несмотря на внешнюю непоколебимость, Солон заметил в голосе старого лорда нотку беспокойства.

– Корден, но я видел их вместе, он должен знать!

– Я вместе с Хадвигом! – кричал Рейхель. – Посланник ада мой!

И он снова с силой ударил куда-то ногой. Наверняка, ему должно было быть больно, но по состоянию Рейхеля такого сказать было нельзя. Солону где-то приходилось слышать, что некоторые части тела больных проказой не чувствуют боли.

– Легион! – на этот раз голос Рейхеля уже смешался с хрипотой, а изо рта пошла белая пена.

А вот это было уже не смешно.

Хигель явился в самое нужное время. Невесть откуда он тут появился, но это было как нельзя вовремя. Он был одет в зеленый ночной халат, и волосы были растрепаны, но он был наготове.

– Что вы здесь творите, во имя всех святых? – яростно вопрошал он. – Вы намерены угробить моего дядю?

Он злостно смотрел на всех своим коварным взглядом, и это распространялось даже на "брата по оружию" Хаффнера Ларгбура.

– Приносим свои изменения, лорд Хигель, – принялся оправдываться за всех Эсгрибур.

– Что он вообще в столь поздний час делает за пределами покоев? – спросил Хигель, с силой схватив дядю сзади.

– Но он сам позвал меня сюда, – едва слышно произнёс Солон, но Хигель смог его уловить:

– Я ничего не желаю слышать! Даже от вас, принц! Мой дядя сегодня был слишком долго на ногах, гораздо больше, чем разрешает ему лекарь.

– Я порешу несчастного лекаря! – не унимался Рейхель. – И Хадвиг порешит! И вас! Ну же! Хадвиг! Покажись им!

На этот крик наконец-то сбежались слуги. И откуда их так много? Человек семь, никак не меньше.

– У него приступ, – проговорил Хигель. – Несите его в его покои. И смотрите – не навредите ему! Я освежую каждого, кто причинит ему вред!

Ларгбур со злостью плюнул в землю и ушел куда-то в сторону садов. Сделал он это так резко, что даже лорд Эсгрибур не среагировал на это. Солон проводил его лишь взглядом.

Хигель растворился в толпе слуг, что волочили Рейхеля за собой. А старик-то крепок оказался – с ним было не так легко справиться даже нескольким взрослым мужчинам. А вот внешний его вид говорил об обратном.

– Что случилось? – спросил Солон, когда обнаружил, что в конюшнях остались только он и Эсгрибур.

– О чём ты? – удивился Эсгрибур.

– Что Ларгбур вообще делал здесь? Что он собирался сообщить Рейхелю?

– Я не собираюсь распространять этот вздор по всему дворцу!

Голос Эсгрибура был несоизмеримо завышен…

– Но ведь я же… – начал было Солон.

– Я не хочу ничего слышать. Не твоё это дело, сынок, и я не хочу этим туманить твой разум.

Солон ощутил свою злость и на Эсгрибура, хотя и понимал, что старик мало чем её заслужил. Всё-таки не он начал весь сыр-бор, что здесь случился.

– Иди спать, сынок, – проговорил Эсгрибур. – И обойдись сегодня без вина.

Солон, ничего не ответив, развернулся и ушел. Ничем приятным встречи с Ларгбуром не обходились. И ничем приятным не заканчивались.

Солон не смог выполнить последний завет Эсгрибура – без вина не обошелся. Сон не шел в голову в этот, казалось бы, ещё ранний час, потому и добрый кубок вина помог ему найти покой.

Через полчаса Солон и думать забыл о приступе Рейхеля. Человеку очень плохо, он болен, он на грани смерти – чего ждать от него ещё? Душевное недомогание сопровождает телесное – а ведь это ещё хуже.

Солон так и не понял, во сколько наступило его утро. Оно выдалось не таким, как всегда, ведь сегодня из окна не бил яркий солнечный свет. Однако били капли дождя, и не в окно, а на землю. Его так давно не было, этого дождя, что даже непривычно его видеть. И не особо хотелось.

Однако разбудил принца отнюдь не дождь, а нечто другое. Словно какое-то внутренне чувство заставило, что что-то вокруг происходит не так. Будто бы что-то случилось, что-то должно случиться. Или же просто пора переставать пить на ночь вино.

Он не желал выходить из покоев в ночной рубашке, поэтому успел переодеться и даже навести небольшой порядок на голове.

Возле покоев не шныряли слуги. И именно это было удивительно, а не что-то другое, ведь первыми, кого Солону приходилось видеть с утра, завсегда были они.

Первое подобие слуги Солон встретил уже на винтовой лестнице вниз, да и был это маленький перепуганный мальчонка лето двенадцати.

– Мой принц, – пролепетал он. – Молодой лорд…

Мальчишка запнулся.

– Что случилось? – спросил ещё сонный Солон.

– Смертоубийство! – прошептал он.

– Что? Точнее, живо веди меня туда!

Он постарался как можно властнее и грубее приказать это сделать, на что мальчишка мгновенно поддался и побежал вперед.

Солону не приходилось думать, что значило его слово "смертоубийство", да и не мог он ещё хорошо думать с утра. Всё-таки оно не солнечное и не прекрасное, чтобы просыпаться под яркие лучи с большим желанием жить и творить великие дела.

Солон совсем запутался, куда мальчонка вел его – он вообще зациклился на его взлохмаченном светлом затылке. Солону показалось, что он и сам в таком же возрасте так же выглядел сзади.

Замок Рейхеля и раньше казался лабиринтом, а сейчас и подавно. Когда они приблизились туда, куда должны были, Солон разглядел кучу народа возле какого-то несчастного места в коридоре. Тут были и Эсгрибур, и Хигель, и Хайгли, вобщем все лорды… Кроме Рейхеля. Все они столпились…

Вокруг Хаффнера Ларгбура.

Мёртвого.

– Что случилось? – рьяно спросил Солон.

– Был зарезан. Сегодняшней ночью, – вылез из толпы Хигель. – Ударом в живот, поэтому ещё помучился перед смертью.

Прогремел гром.

Глава 11. "Я видел их вместе"

I

Откуда появились Слепые Охотники? Не самый простой вопрос. Но, в то же время и не самый сложный.

Тогда бушевала Последняя Война Аламонта – пожалуй, шёл самый её разгар. Император Дархарда Аламонт Несмертный не останавливался ни перед чем ради достижения своих целей. Он покорял свободные королевства Родевиля одно за другим, и мало кто мог дать ему бой. Одним из последних оставалася Латьен – небольшое эльфийское государство на востоке, которым правил Аддарх Славный, один из лидеров повстанческого альянса против тирании Империи.

Однако, в конечном итоге сдался и Латьен. В отместку за непокорённость Аламонт отказался даровать жизни народу, как он делал раньше, и, вместо этого попросту сжг большую часть поселений королевства. Те, кому удалось бежать и спастись, нашли пристанище в Гельмунге – северном некогда королевстве эльфов.

В его планах было создание идеальной армии, в то же время состоящей из плоти и крови. Невесть каким было его колдовство, но ему удалось создать помесь людей и эльфов. Союзы людей и эльфов всегда считались чем-то презираемым, а детей от таких союзов и подавно не было. Но Аламонт смог, причем в полученного полуэльфа он вложил все преимущества эльфов, все преимущества людей и отбросил их недостатки.

Полученное существо было лучше развито физически, как человек, но в то же время было умным и ловким, как эльф. Аламонт исключил из полуэльфа жажду власти, алчность и гордость, присущую человеку, а так же исключил любимую эльфами меланхолию, что порой лишала их способности вступать в бой.

Это могла бы быть идеальная армия, ведь она была бы еще и долгосрочной – полуэльфы не обладали бессмертием эльфов, но при хороших обстоятельствах они могли бы прожить две-три сотни лет.

Но планам Аламонта не суждено было сбыться. В те времена, когда Латьен яростно боролся за свои последние дни, в Айвин Клум бывшие короли родевильских стран под предводительством Фаэдорна Мудрого начали своё восстание, исходом которого была полная капитуляция Аламонта и армии Дархарда. Их предводитель был лишён всех сил, а его ближайшие соратники – Первородные Грехи были уничтожены.

Родевиль был освобожден, а значит, были освобождены и несколько тысяч полуэльфов, которые, получив свободу, совершенно не знали, что делать. К великому счастью, Аламонт сохранил и жизнь женщин-полуэльфов. Может и не к такому уж счастью, но не об этом сейчас судить.

Полуэльфы были очень выносливы, потому после долгих скитаний наконец-то смогли найти себе пристанище. Латьен так и не залатал свои раны, и никто туда не вернулся, поэтому полуэльфы решили остановиться там и однажды вернуть этому королевству его величие.

Их численность быстро возрастала – всё-таки их век был долгим, а способность рожать детей, когда угодно, не уступала способности людской.

Тогда легендарный Хайворк Первый и сплотил разрозненные племена полуэльфов под эгидой одного королевства – Нового Латьена, а себя провозгласил королем.

Но способности полуэльфов не давали им покоя, равно как и бесправия этого мира. Поначалу Святейшество Лорак основал орден, обучающий юных полуэльфов способности выживать, а после расширил его настолько, что орден по силе едва ли не превосходил добротную гвардейскую армию.

Они, словно оберегающие покой невидимые тени, словно боги, вершащие суд на земле. Невидимые днём, невидимые ночью. Они оставляют слепыми всех, но сами видят всё. Слепые, но зрячие охотники.

Геррер закрыл книгу. Он не знал, почему в библиотеках Семансора попадаются книги на ларманском языке, тем более на новом наречии, но это позволило скоротать ему немного времени.