Алая Завеса. Первый лик смерти

– Где сядем? – неожиданно спросила Хелен, когда они вошли в аудиторию.

– Вместе? – переспросил Юлиан. – Я же с Йоханом сижу.

– Йохан не обидится, – отмахнулась рукой Хелен и указала рукой на вполне себе комфортное место в правом ряду возле окна.

Йохан и впрямь не обиделся. Вернее говоря, он и внимания никакого на Юлиана и Хелен не обратил, всё так же оставшись погружённым в свои глубокие мысли.

А вот Юлиану казалось как-то не по себе, что в отсутствие Пенелопы он делит парту с одной из её близких подруг.

А на перемене случилось опять не самое желанное событие – к Юлиану всё в том же внутреннем дворе подошёл Аарон Браво.

– Вижу, свидание затянулось? – первым делом спросил он.

– Да, – ответил Юлиан. – Самую малость.

– Почти неделю вас не было. Лютнер, наверное, до сих пор отходит?

– Не говори так, – сказал в его сторону Юлиан.

– Ну хорошо. Не хотел обидеть. Так ты скажешь, как всё прошло?

– Что именно?

– Свидание. Водопад и всё такое. Ей понравилось?

– Да, всё отлично, – выпалил Юлиан.

Правдой делиться с человеком, с которым он разговаривает во второй раз в своей жизни, очень не хотелось. Особенно той, которая грозила взорвать мозг.

– Рад за вас. Так где пропадали всё это время? – спросил Аарон. Оставлять Юлиана наедине со своими мыслями он не планировал.

– Слушай, мне пора, – встал с лавочки Юлиан и отправился прочь. – Как-нибудь потом расскажу.

– Пора обхаживать Бергер? – спросил Браво, подозрительно сузив глаза.

– Какую ещё Бергер?

– Хелен. Твоя новая подруга. Или ты не знаешь её фамилию?

– Всё я знаю! – отмахнулся Юлиан. Возникло желание бежать отсюда со всех ног. – И что значит "обхаживать"?

– Лютнер наскучила уже за пять дней, да? Теперь захотелось Бергер?

Теперь возникло желание не бежать, а убивать некоторых людей. Например, Аарона Браво. Он уже больше не казался правильным человеком, вызывающим уважение.

– Оставь догадки при себе, – нашёл в себе силы не сорваться Юлиан и отправился на следующее занятие, не обращая внимания ни на что.

Благо, в этот раз Браво не было в аудитории, потому что группа на практические занятия делилась на две половинки.

Алхимия не принесла Юлиану новых знаний о создании философского камня или гомункула, но укрепила подозрения насчёт Хелен.

Она вызвалась ему в пару при варке какой-то субстанции, и своей неуклюжестью часто всё портила. Может и не неуклюжестью, но что-то сосредоточиться ей явно мешало. Наверняка то, что глаз с Юлиана она почти не сводила.

– Сходим прогуляемся? – выпалила она, едва группа вышла из аудитории.

– Чего? – удивился Юлиан.

– Прогуляемся. Скучно мне.

Всё выглядело и впрямь так, как говорил Браво.

– Но как же…

На этом месте Юлиан застыл.

– Что как же?

– Как же Пенелопа?

– Пенелопа под домашним арестом. Я не знаю, когда смогу вытащить её оттуда.

– Я не об этом! – сказал Юлиан и остановился. – Что ты делаешь, Хелен? Едва Пенелопы нет, как ты творишь такое за спиной!

Лицо Хелен поменяло выражение, и она остановилась.

– Какое такое? – спросила она, попытавшись изобразить улыбку. – Я же просто хотела как друзья.

– Да не делают так друзья! – крикнул Юлиан, разведя руки в сторону.

Лицо Хелен и вовсе помутнело, после чего она резко развернулась и растворилась в толпе.

Юлиан понял, что чем-то обидел её, и ему стало очень жаль, но теперь он не знал, где найти девушку. Он очень хотел извиниться за то, что не объяснил всё человеческим языком, по-спокойному. Он и извинится, но завтра.

Почему Юлиан теперь ещё должен перед всеми извиняться?

Едва Юлиан переступил порог дома, как заметил, что в гостиной его ждёт Ривальда, а на столе большая зажаренная индейка и прочие аппетитные яства.

– Вы кого-то ждёте? – спросил Юлиан.

– Конечно, – ответила Ривальда. – Тебя. И стол для тебя. Небось еда в больнице не вызвала восторга.

Подозрительная забота, которая буквально пугала.

– С чего бы это? Вы скучали по мне?

– Нет. Без тебя было спокойно, и я могла отдохнуть. Присаживайся, не стесняйся. И руки помой.

– Я думал, что вы держите зло на меня.

– Держу, – сказала Ривальда, отрезая кусок индейки и накладывая еду в тарелку Юлиана. – Но уважить как-то должна. Я тоже была не права. Все эти события выбивают из колеи.

– Вы были в доме у герра Дюкса?

– Полиция была. Ничего интересного, по словам Якоба, там не нашли. Ешь, не стесняйся, еда не отравлена.

– Я вам верю.

Юлиан и впрямь не стал стесняться, поэтому без компромиссов начал набивать себе рот той едой, по которой за эти пять дней соскучился чуть меньше, чем по Пенелопе.

– Убийства происходят через каждые десять дней, – сказал Юлиан. – Это вы заметили?

– Заметили, и очень давно. Через пять дней ждём чего-то интересного?

– Интересного? – удивился Юлиан. – Вы называете это так?

– Как бы то ни было, это интереснее, чем жалкое существование обывателей.

– Но ведь можем и мы умереть. Это не так интересно.

– На этот случай у меня кое-что есть.

Ривальда вытащила откуда-то однотонный серебряный кулон и протянула его Юлиану.

– Что это? – спросил Юлиан, оценивая вес вещицы. Возможно, что и не серебро вовсе.

– Оберег от порчи, – ответила миссис Скуэйн. – Я в него вложила всю свою душу, и, надеюсь, что он нам поможет.

Юлиан надел его себе на шею. Надо сказать, не очень удобный.

– А у вас такой же? – спросил Юлиан.

– Да, – она вытащила из своего платья свой серебряный кулон и немного повертела в руке. – Не стала обижать тебя и сделала нам одинаковые.

– Почему бы не раздать такие всем оставшимся присяжным?

– Это было очень сложно, Юлиан. Я потратила много сил, создавая эти два, и так скоро третий не сделаю. Возможно, тогда будет поздно. Но самые ценные кадры в строю и, я думаю, мы в безопасности.

– Я и вы? – удивился Юлиан.

– Именно так. Тем более, ты знаешь даже больше меня. Я хочу, чтобы ты подробнее объяснил мне, почему в ту роковую ночь ты оказался в машине у Грао Дюкса?

Аппетит Юлиана мгновенно перебило, и он на какое-то время отложил вилку в сторону.

– Я всё рассказал в больнице. Всё самое важное. Я отправился на свидание, и прямо перед ним подъехал герр Дюкс и заставил сесть к себе в машину.

– Собираясь рассказать тебе что-то важное? Ты говорил это, но до моего сознания не доходит, почему именно тебе? Почему мы доверия не заслужили, а заслужил ты?

– Поверьте, меня этот вопрос интересует не меньше вас. И ответов у меня так же мало. У герра Дюкса была очень важная информация для меня. Вполне возможно, он хранил её в своих дневниках и записях. При обыске дома вы должны были что-то найти!

– Мы и нашли, – сказала Ривальда. – Но ничего стоящего там не было. Почему ты не принимаешь во внимание предположение о том, что Грао мог везти тебя в ловушку? И кто-то просто тебя спас от него.

– Знаете ли, на злодея он не очень похож.

"В отличие от вас" – промелькнула в голове Юлиана мысль, но вслух озвучивать её он не стал. Стоило быть максимально осторожным.

– Ты же сам предположил, что в городе может быть сообщник убийцы, который освободил Иллиция из тюрьмы, а потом помогал ему совершать все эти убийства.

– Точно не Дюкс. Он прямо предчувствовал свою смерть, он опаздывал куда-то. Может быть, он зашифровал что-то важное именно для меня? Миссис Скуэйн, я должен увидеть то, что вы нашли в доме у мистера Дюкса.

– Довольно смело. Ты возомнил себя тем, кто может спасти город?

– Вполне возможно. Потому что остальные сидят и ждут, пока что-то случится. Я, в отличие от всех, пытаюсь сделать хоть что-то.

– Как правило, тщетно.

– Покажите мне найденное в доме герра Дюкса, – медленным тоном повторил Юлиан, будто бы ставил дерзкое условие более старшему товарищу.

Ривальду, похоже, это немного задело.

– А хорошо, – сказала она. – Я всё покажу. Докажи, что умнее меня. Одевайся. Мы едем в Департамент.

– Прямо сейчас? – удивился Юлиан.

– Да. Именно сейчас. Тебе же твои тщетные расследования дороже праздничного обеда, который я тебе устроила от чистого сердца.

– Я не хотел обидеть вас. Я не настаиваю на том, что вы должны это сделать сегодня. Я могу потерпеть и до завтра.

– Нет. Либо сейчас, либо никогда.

Сейчас Юлиан понял, что с удовольствием съел бы ещё ломоть индейки с подозрительно вкусным соусом, который ранее он никогда не пробовал. Но Ривальда была очень настойчива.

Таким образом, Юлиан стал жертвой своей же храбрости.

Департамент практически пустовал в такой час, но охрана всё же не дремала. Юлиан впервые в жизни увидел кабинет Ривальды в Департаменте, и он был практически полной копией того, что был в её доме.

– Садись, – приказала она и полезла в свой огромный шкаф, скрывающий немало загадок и секретов.

Долго искать не пришлось, и уже через минуту она вывалила на стол перед Юлианом кипу бумажной рутины, среди которой скрывались толстые тетради, исписанные дневники, оборванные листы бумаги и старые фотографии.

– Вот, в твоё распоряжение, – сказала Ривальда и показательно уселась напротив.

Она явно не была довольна тем, что пришлось наведать Департамент уже после работы, и в особенности в компании Юлиана. Но если бы ей так сильно не хотелось соглашаться с Юлианом, она могла бы запросто запереть его насильно в комнате и ещё несколько дней не выпускать.

– Это всё? – спросил Юлиан.

– А тебе мало? – удивилась Ривальда. – Это всё, что было найдено на его рабочем столе и под ним.

– Но этого и впрямь мало! Он мог спрятать что-то важное, например, в книгах. Написать что-то на стене.

– Бурная фантазия у тебя. Грао Дюкс был самым прямолинейным человеком из тех, что я знала. Даже тебе дал бы фору. Смотри и убеждайся, что этот старик не знал ничего. Светлая ему память, – словно в знак уважения дополнила она.

Юлиан недовольно поджал губы и принялся рассматривать содержимое того, что получил в распоряжение. Дневники являлись описанием скучной жизни герра Дюкса, не неся ровным счётом ничего интересного. Письма адресовались неизвестным людям, но и в них главным образом были отчёты за жизнь. То же самое представляли из себя и полученные письма. Даже письма, которые Юлиан переписывал для миссис Скуэйн, несли в себе больше смысловой нагрузки.

– Что, меж строк много интересного? – спросила Ривальда, выдержав едва ли не полчаса мучительных ожиданий.

– Надо ещё раз проникнуть в его дом, – настоял Юлиан.

– У тебя такого права нет. Есть только у Якоба Сорвенгера, и он свою задачу выполнил добросовестно.

В этот момент Юлиан наткнулся на желтую папку с надписью "Агнус Иллиций" и раскупорил её.

– Он собирал какое-то досье на Иллиция, – предположил Юлиан, на что Ривальда лишь недовольно закатила глаза:

– И что он собрал? Фотографии Агнуса из следственного изолятора? Кажется, их видел весь мир.

Юлиан одну за другой перебирал фотографии, подробно вглядываясь в каждую из них и изучая каждую мелочь. Обратные стороны он тоже рассматривал, но они тоже были пусты.

– Подождите! – внезапно осенило Юлиана и он чуть ли не в нос ткнул Ривальде одну из фотографий.

– И чего тут интересного? Иллиций пьёт вино, для человека его типа это довольно распространённое увлечение.

– Да я не об этом! Посмотрите на кольцо на его руке! Я где-то уже его видел!

– Это родовое кольцо Иллициев, – пояснила Ривальда. – Агнус никогда не снимает его. А ты видел его аж два раза в жизни. При кольце! Ты думаешь, что он убивает при помощи кольца?

– Нет, – задумался Юлиан. – Я об этом и не думал. Есть фотография кольца в лучшем качестве?

– Сейчас посмотрю, – недовольно фыркнула Ривальда и снова отправилась в свой бесконечный шкаф.

Наверняка, в её шкафу была спрятана какая-то волшебная страна, потому что там найти можно было всё. Быть может, и самого Иллиция, а с ним и Молтембера. И трупы Спаркс, Карнигана и Дюкса. Всё возможно.

– Вот, – она кинула перед Юлианом старую чёрно-белую фотографию руки Агнуса Иллиция.

Юлиан поднёс её к своим глазам. Существо, похожее на ящерицу, обвивалось вокруг огромного яйца. Что значил этот герб рода Иллициев, Юлиан не знал, но кольцо это точно видел совсем недавно. После побега Агнуса.

– Я видел это кольцо, – повторил Юлиан. – И я должен кое-что проверить.

– Что? Тебя допустить к секретным архивам?

– Нет. Только к Пенелопе Лютнер. У неё есть кое-что поважнее архивов.

– По-моему, вы с ней очень близки. Так что иди и узнавай, что хочешь.

– Нет. Наверняка, она сейчас в обиде на меня. И ещё сидит под домашним арестом. Не могли бы вы позвать как-нибудь в гости герра и фрау Лютнер?

К концу предложения уверенность в тоне Юлиана пропала, потому что Ривальда Скуэйн сделала такое выражение лица, что убийство не явилось бы неожиданностью.

– Слишком многого просишь! Всё, мы уходим отсюда. Надоели твои игры. Больше в это дело не лезь!

Недолго у Ривальды Скуэйн получилось быть хорошей. Ой, как недолго.

Юлиан уже начал жалеть, что оказался с ней так откровенен. Потому что он всё ещё очень подозревал ей в содействии преступности и явно мог в чём-то проколоться. Если вдруг Ривальда узнает про киноплёнку, которую Юлиан прятал у Пенелопы, она не постесняется убить и её. Или оградить от общения с Юлианом.

– Простите, – не очень уверенно пробормотал он.

– Прощаю! Но хватит тебе уже лезть в дела взрослых! Всё! Меня больше не беспокой. Ты вводишь меня только в заблуждение.

Сейчас Юлиану очень хотелось выложить Ривальде свою безумную догадку, но это могло обернуться очень чреватыми последствиями. Вплоть до самого страшного.

На следующий день он пришёл в Академию в надежде, что домашний арест Пенелопы закончился, и он сможет наконец поговорить с ней, но этого не случилось. Оставалось верить, что её домашний арест затянется только на неделю и уже в понедельник она снова появится в Академии.

Увидев Хелен, он ещё вспомнил и о вчерашнем недопонимании с ней, и это ещё больше загнало его с тоску. Но Юлиан достаточно уверенно прошёл мимо её парты и уселся к Йохану.

– Как дела? – неожиданно сам для себя спросил у соседа он.

– Хорошо, – ответил Йохан, немало удивившись этому тоже.

– Какой сейчас урок?

– У нас не уроки. У нас пары.

– Слушай, а ты с Пенелопой не общаешься?

– На самом деле я считаю, что мы с ней друзья. Она сама так говорила. Но пропала сама на неделю, и я не знаю куда.

– Понятно в общем. Мне ты не поможешь.

Но незатянувшийся разговор прервало приветствие огромного бородатого профессора, которое заставило всех студентов забыть о своих делах и записать тему.

После занятия Юлиан набрался храбрости и подошёл к Хелен:

– Привет, – неуверенно сказал он ей, когда она собиралась прильнуть к своим подругам и отправиться по своим делам.

Юлиан ожидал, что Хелен попросту проигнорирует его и, гордо развернувшись, уйдёт, но этого не случилось.

– Спасибо, что не избегаешь, – сказала она. – Будем считать, что на занятии ты снова меня не заметил.

– Заметил, – ответил Юлиан. – Но постеснялся подойти. Я хотел бы попросить у тебя прощения, в общем.

– За что?

– Вчера как-то неловко попрощались с тобой. Я хочу, чтобы ты поняла кое-что. Мне очень нравится Пенелопа, и я хочу, чтобы у нас с ней что-то получилось, вот и вижу подвохи во всём.

– Да, я заметила. Пенелопа красивая. Одевается красиво. Идеальная девушка. Куда дурнушке Холли до неё?

– Нет, – Юлиан был загнан в угол. Худшие опасения начали подтверждаться. – На самом деле ты вполне себе видная девушка. Скажу по секрету, среди парней я слышал о тебе очень хорошие слова.

– Ты же не общаешься ещё ни с кем.

– Я? С чего ты взяла? Я почти подружился с Аароном Браво, например.

– А ещё?

Юлиан задумался. Хелен загнала его в тупик.

– Многие ещё. Имена сложно запомнить. Но мысль свою я до тебя донёс. Но Пенелопа… Она девушка, будто бы созданная для меня. Как бы я хотел, чтобы она это слышала.

– Могу передать.

– Нет! Ни в коем разе. Я сам всё скажу ей.

– Трусишка. Второй Йохан.

Хелен попыталась засмеяться, но в её глазах Юлиан заметил грусть.

– Вобщем-то да. Полный олух Юлиан Мерлин. Так что? Мы друзья?

Хелен на секунду задумалась, а потом выпалила:

– Да! Друзья. Этого я и хотела, а не того, чего ты там напридумывал. Никаких проблем. И я всё понимаю насчёт Пенелопы. Как ты относишься к тому, чтобы сходить куда-нибудь по-дружески? Ты, я и Йохан. Втроём. Так же можно?

– Можно, – согласился Юлиан. – Но, пожалуйста, только не сегодня. Сегодня я как-то должен попасть к Пенелопе.

– Признаться в любви?

– В любви? О чём ты? Я боюсь этого слова, и на самом деле сомневаюсь. Но что-то сказать я должен. Может быть, у тебя получится её вытащить?

– Нет. Меня уже больше не пускают к ней. Потому что я якобы активная соучастница её ночных похождений. Делай, как все романтики! Залезь к ней в окно.

– В окно?

– Да! В магазине шалостей продаётся верёвка. Так и называется – "верёвка Ромео". Залезешь к ней в окно. Рискнёшь своей жизнью.

– Ты сейчас снова вспоминаешь тот случай с вервольфами?

– Именно его. Так что? Мы всё уладили? На выходных жду тебя и Йохана. Постарайся вытащить её и Пенелопу. Можем в кино сходить.

– В кино? Отличная идея. Сто лет не смотрел кино. Пока, Хелен?

– В смысле пока? У нас ещё две пары!

– У вас, – уточнил Юлиан. – А у меня важные дела.

Оставив Хелен наедине с самой собой, Юлиан пулей выскочил из Академии и побежал в тот магазин шалостей, который посоветовала ему Хелен.

Магазин был истинным раем для старого Юлиана, который любил подшучивать над учителями, друзьями и даже дедушкой, но сейчас он стал ощущать себя другим человеком. Более взрослым и серьёзным. Оказавшимся в магазине не для привычных шуток, а для решения жизненно важных проблем. Двоякого смысла.

Пробегая мимо "Прелести Анны", Юлиан вспомнил ещё кое-что и удержаться не смог. Что может быть лучше, чем доставить радость любимой девушке букетом цветов? Особенно букетом свежих аметистовых слёз, ведь именно эти цветы стали символом их столь успешного знакомства!

Теперь он снова был окрылён, потому что начал верить, что всё хорошо и на этот раз в дурацкое положение он не попадёт. Цветы же многим помогают извиняться. Тем более, вкупе с правдивым рассказом о настоящей причине.

До дома Пенелопы Юлиан бежал, не останавливаясь. Благо, быстрые ноги были его самыми лучшими друзьями в этой жизни.

Представляя себя иноземным шпионом, Юлиан принялся разыскивать нужное окно, молясь, что его не заметят родители Пенелопы, но долго этим заниматься не пришлось.

Из нужного приоткрытого окна на втором этаже донеслись звуки скрипки. Такую приятную мелодию могла сыграть только Пенелопа, и никто больше на этом свете, поэтому сомнений никаких не оставалось.

Ромео должен начинать.

Верёвка волшебным образом приклеилась к верхней части окна и стала поднимать Юлиана вверх. Было бы даже немного страшно, если бы Юлиана не опьяняло чувство предвкушения.

– Пенелопа! – громко шепнул он, заметив девушку, стоящую перед зеркалом со скрипкой.

Она мгновенно отложила в сторону скрипку и оглянулась. Неизвестно, какими были её чувства сейчас, но выглядела она скорее напуганной, нежели радостной.

– Юлиан? – удивилась она. – Что ты здесь делаешь?

– Прошу, не выкидывай меня из окна. И не зови родителей. Нам надо поговорить.

– Родителей нет дома. Но что ты делаешь?

Непонимание выглядело угрожающим.

– Так ты впустишь меня? – спросил он.

– Ты забыл, что ты сделал? Как обманул меня?

– Не забыл. Я всё объясню. Не дай мне упасть и свернуть шею. У меня рука затекла.

– Хорошо, залезай. Но, если мне что-то не понравится, я скину тебя обратно.

– Твоё право, – сказал Юлиан и забрался в окно, свернув веревку и спрятав в сумку.

Оглянувшись по сторонам, он вытащил цветы и протянул их Пенелопе:

– Это тебе, – дрожащим голосом произнёс он.

– То есть так? Думаешь, что подаришь цветочки, и всё будет хорошо? Вообще-то, я не хочу тебя видеть, Юлиан.

– Я знаю, что каждый день ты покупаешь аметисты. А теперь ты под домашним арестом и не можешь. И я вот решил заполнить эту пустоту. У тебя есть ваза?

– Поставь туда, – указала Пенелопа на противоположно стоящий стол. – Я не такая бессердечная, чтобы заставлять тебя забирать их обратно. И присядь уже. Уходить отсюда, как я вижу, ты не собираешься.

Юлиан присел. Чая, похоже, он не дождётся. Да и не за ним он пришёл.

– Я честно, ждал тебя в ту ночь. Я и пришёл едва ли не полчаса раньше. Но меня отвлекли. А в итоге я оказался в больнице и провалялся там пять дней.

– И я в это должна поверить?

– Всё так и было! Незадолго до твоего прихода ко мне подомчался один старик по имени Грао Дюкс и буквально силой заставил сесть в свою машину. Он повёз меня куда-то, мы три раза чуть не разбились, я уже и с жизнью попрощался. Герр Дюкс обещал рассказать что-то важное, что должен был услышать только я. Но представляешь – по дороге он ни с того ни с сего умер!

– Да, я знаю, что герр Дюкс в ту ночь умер. Вернее, погиб в аварии. Ты хочешь мне сказать, что был с ним?

– Да! Но он умер не от аварии! Что-то другое убило его. Что-то очень страшное. Какая-то невиданная сила. Я чудом смог выжить, только повредив немного голову. В больнице легко докажут, что меня из той машины извлекли.

Пенелопа посмотрела на него грустными глазами в ожидании того, что сказать. Похоже, она колебалась между тем, чтобы поверить или нет.

– Не надо ничего доказывать, – сухо произнесла она. – Важно только то, что герр Грао Дюкс был моим двоюродным дядей. Кузеном моего отца.

– Что? – удивился Юлиан. – Я… Я не знал. Прости.

– И я его очень любила. Он был ко мне добрее, чем родители.

– И ко мне был добр. Знаешь, это первый человек, с которым я познакомился в Свайзлаутерне. Он тогда меня едва не смог направить на истинный путь, но я не хотел его слушать. Теперь очень жалею, что не смог общаться с ним чаще.

Пенелопа подняла голову на него и на её глазах показались слёзы. Юлиан мгновенно подскочил к ней на её кровать.

– Не плачь, – сказал он. – Прошу тебя.

– Я так ненавидела тебя все эти дни, – прошептала она, уткнувшись в плечо Юлиана.

– Я это заслужил, знаю. Я должен был сбежать из этой больницы на второй же день и прийти к тебе, чтобы всё объяснить.

– Не стоило. Не стоило, Юлиан, не стоило. Ты точно был в той машине?

Юлиан не нашёл лучшего способа действия, чтобы обхватить Пенелопу рукой и прижать к себе. Девушка, похоже, не была против. Или вовсе не заметила.

– Точно. Я и сам удивлён. Но, если бы я только знал, что мистер Дюкс был твоим близким. Возможно, всё было иначе.

– Он был очень нездоров. Зачем он сел тогда в машину сам? Почему отказался от водителя?

– Да не в этом дело, Пенелопа. Это не авария. Это убийство. Точно такое же, которое погубило и Ровену Спаркс, и Люция Карнигана. Я всё это видел своими глазами.

– И кто этот убийца? – в надежде спросила Пенелопа, подняв заплаканное лицо.

Было ошибкой напоминать ей о Грао Дюксе, но откуда же он мог знать… Юлиан не хотел приносить девушке боль, больше всего на свете не хотел.

– У них есть подозреваемый. Я говорил тебе о нём. Агнус Иллиций, который недавно сбежал из тюрьмы.

– Он? Я думала, что это шутка.

– Убийства начались после побега Иллиция. И теперь у нас появился шанс его найти.

Пенелопа вырвалась из объятий, вытерла слёзы и посмотрела на Юлиана уже более живым взглядом:

– Департамент казнит его?

– Я не знаю. Ривальда не слушает меня. Поэтому я могу довериться только тебе. Ты же сохранила ту видеоплёнку с моим отцом?

– Да, конечно, – она поднялась с кровати. – Знаешь ли, после того дня, когда ты обманул меня, мне очень хотелось выкинуть её куда подальше. Но потом я подумала, что твой отец-то ничего мне плохого не сделал, и это будет неуважительно.

Юлиан ничего не ответил. Он начинал испытывать чувство вины по тому поводу, что не смог защитить близкого для Пенелопы человека. Будто бы ответственность за её горе переложилась на него, и теперь он является своего рода убийцей её спокойствия.

– Вот она, – протянула она Юлиану в руки киноплёнку. – Зачем она тебе?

Юлиан прочитал надпись "Йозеф и я", чтобы удостовериться, что Пенелопа не перепутала запись.

– Кое-что узнать, – сказал он. – Вернее, удостовериться, потому что я и так всё знаю. Кажется.

– Это касается мести за убийство моего дяди?

– Мести? – удивился Юлиан. – Пенелопа, не говори таких вещей.

– А что я ещё должна говорить?

– Позволь мне во всём разобраться. Потом я найду нужных людей, и они помогут. Никакой самодеятельности.