Наследник императора 2

Император заморгал глазами, выражая изумление.

– Живы? То есть, как живы? Не может быть! Ты уверен в этом?..

– Ты хочешь снова обвинить меня в безумии? Не смей лгать мне!

Аристон поднялся со своего места и встал напротив сидящего императора. Он смотрел ему в глаза, норовя залезть в его душу.

– Это нападение лже-пиратов, остановка на острове, всё это фарс и твоих рук дело, зачем ты лгал мне всё это время?

Император молчал. Он был сейчас похож на ребёнка, который провинился перед отцом.

– Меня больше всего волнуют твои преторианцы, которые, орк их побери, угрожали моим родителям и насильно привезли меня в Рим. Я требую – наказать их.

– Это я…– прошептал император.

Аристон посмотрел на императора, прислушивавшись. Эмилий виновато посмотрел на Аристона.

– Преторианцы здесь не причём, – продолжил Эмилий, уже громче. – Это я приказал тебя привести в Рим.

– Ты не мог знать, что я захочу остаться на Кифере…или?..

– Да, – прочитав мысли Аристона, ответил императора. – Знал. Я всё знал. Знал я и то, что твои родители живы. Но хочу признаться, первое время я тоже думал, что Кифера уничтожена наводнением. И Корбулон тоже не лгал тебе. Я тут не причём. Но после, через месяц выяснилось, что те моряки ошиблись и с островом всё хорошо. Я решил не говорить тебе об этом, ты был так счастлив здесь, со своей женой. Ты прав, это всё мой вымышленный спектакль.

– Но зачем тебе это всё? Зачем ты лгал мне всё время?

– Потому что я боялся, что ты бросишь меня. – Император поднялся со своего места и заходил по комнате, скрестив сзади руки. – Ты пришёл сюда не потому, что соскучился по мне – твоему настоящему отцу, а не тому тирану, который неволил тебя и избивал. Ты пришёл, чтобы попрощаться со мной и сказать, что ты уезжаешь на Киферу. Навсегда.

Император повернулся к Аристону. Теперь Аристон чувствовал себя виноватым. Как Эмилий обо всём догадался? Он был слишком проницательным…

– Мой отец изменился, он уважает меня и любит, – сказал Аристон. – Ты не имел права лгать мне. И откуда ты знаешь, какой мой отец. Я тебе ничего не говорил про него.

Эмилий понял, что сказал лишнее. Аристон внимательно смотрел на императора и видел, как тот мучается.

– Есть ещё что-то, что я не знаю?

– О боги! – Эмилий схватился за голову. – Хорошо, хорошо, я признаюсь во всём! Вспомни театр на Кифере, ты тогда подошёл к одному актёру и подарил ему цветы, помнишь?

Аристон несколько секунд перебирал воспоминания, но, когда нашёл нужное, был шокирован. Он с изумлением посмотрел на императора, словно видел его впервые.

– Да, это был я, – ответил Эмилий. – Я был на Кифере и следил за тобой. Мне нужен был наследник, я был бесплоден. Я видел, как ты несчастен на Кифере и решил…

– Похитить меня?

– Нет, вовсе нет, преторианцы должны были забрать тебя, предложив твоему отцу выкуп, но всё пошло не по плану, когда твой наставник опередил меня и продал в рабство этим грязным пиратам. Я не знал, поверь мне, к последнему я не причастен и не хотел, чтобы всё так получилось. Я рассчитывал всё сделать цивилизованным способом.

– Мой отец никогда бы не согласился продать меня.

– Ему нужны были деньги, он хотел женить тебя из-за приданного. Разве это не равносильно продаже? Он не думал о твоих чувствах, он делал это потому, что был заинтересован. Ему было выгодно женить тебя. Он хотел избавиться от тебя и получить за это выгоду. Ты уверен, что он бы не продал тебя?

Аристон молчал.

– Я понимаю, ты злишься и ненавидишь меня, но поверь, мой милый друг, всё это я делал ради тебя. Да, я не имел права распоряжаться твоей судьбой и скрывать правду. И я прошу у тебя прощения за это. Если ты того желаешь, то ты можешь завтра же покинуть Рим. Я дам тебе денег и выделю корабль. Надеюсь, ты будешь счастлив со своими родителями. Со своими настоящими родителями… Ещё раз прости.

Эмилий хотел уйти, но Аристон остановил его.

– Эмилий, я прощаю тебя, – сказал Аристон. – Ты хороший человек, я понимаю, что ты желал мне только добра. Думаю, мои родители не обидятся, если я задержусь здесь на недельку.

Император невольно улыбнулся. Он подошёл к Аристону и заключил его в объятия.

– Спасибо, – сказал Эмилий.

***

Как всегда, Эмилию удалось выйти сухим из воды. Всё это время он лгал Аристону, скрывая правду. Зачем? Ради чего? Ради спасения Аристона? Ради его счастья? Аристон не имел права злиться на друга. Император словно дитя, которому нужна была всего лишь новая игрушка и он нашёл её в лице Аристона.

Однако, он всё же солгал. Аристон не любил ложь. Она равносильна предательству. Поэтому он не собирался задерживаться в Риме больше недели. У него уже были свои планы на будущее. Он будет помогать отцу и работать на море. В Риме ему не место. Наследник из него никудышный, Корнелий теперь истинный сын императора и только он заслуживает стать будущим августом.

Теперь, когда Аристон снова в Риме, он постепенно узнавал о положении, впрочем, невольно. Квинт встретился с ним на следующий день, чтобы всё рассказать. Но Аристон был равнодушен. Его и вправду сейчас не волновало, что происходит в Риме во время правления Аппия и Урсулы.

Квинт рассказал, что император запретил ему появляться во дворце и теперь он не может следить за Аппием. Разумеется, он не назвал причину. Император полагал, что у Квинта вернутся прежние чувства к Урсуле, а жену свою он возлюбил как никогда. Она была для него самым дорогим сокровищем. Всё своё время он стал уделять только ей и сыну, оставив государственные дела Аппию. В Риме месяц назад зародились волнения, люди недовольны новым советником и требуют его отставки. По словам горожан, цены на продовольствие резко возросли, поскольку торговцев обложили новым налогом на прибыль, которую теперь обязаны платить Аппию. Малоимущим гражданам государство перестало помогать, как это делал император Эмилий, правосудие перестало иметь своё значение, когда Аппий сменил весь состав, Сенат снова был главенствующим органом, но ему было плевать на квиритов. Сейчас Рим пытался обогатиться за счёт собственного народа. Казна пустела и деньги нужно было откуда-то брать. Аппию нужно было больше, ему было всегда мало. Разумеется, император не был осведомлён, да, впрочем, его это сейчас совершенно не волновало. На первом месте у него стояла семья, всё остальное – неважно.

Недавно состоялся небольшой митинг, жители вышли на улицы и начали скандировать – долой Аппия Кезона! По приказу советника, всех мятежников пришлось схватить и казнить по статье государственной измене. После этого волнения стихли, граждан держали в страхе, всюду были люди Аппия, которые контролировали жителей города – а вернее сказать – терроризировали.

В том числе корпус преторианцев был недоволен. Жалование урезали в два раза, префекта и легата сменили на людей Аппия и это было очевидно. Все были недовольны, преторианцы готовили бунт.

Выслушав, Аристон молча кивнул головой.

– Ничего нового. Всё как обычно, – ответил с ноткой безразличия Аристон.

– Тебе всё равно на империю? Она разваливается благодаря Аппию. Не сомневаюсь, что в этом задействована ещё и Урсула.

– Трибун, на этой неделе я покидаю Рим – уже навсегда. Меня не заботит ни Аппий, ни Урсула.

– Даже император? – Спросил с надеждой Квинт.

– Этот человек лгал мне с первой нашей встречи. Зачем мне снова его спасать, если он не хочет учиться на своих ошибках. Он снова и снова доверяет не тем людям, он либо слишком наивный, либо ему плевать на империю.

Аристон собрался уходить, но Квинт остановил его, загородив проход.

– Есть ещё кое–что, что ты должен знать.

– Слушаю?

Квинтилий осмотрелся, убедившись, что их никто не подслушивает.

– Я не уверен в этом, но кажется, что Аппий Кезон – сын…

– Ну?

– Адриана.

Сначала Аристон не поверил Квинту. Он явно пытался его удержать, даже такой глупостью. Но затем, снова встретившись с Аппием его осенило. Теперь понятно, почему лицо советника так было знакомо. Ну конечно же, Аппий вылитая копия Адриана! Может, они родственники? Или братья? Почему именно сын? Как такое возможно? Квинт не смог доказать свою теорию, она была основана лишь на интуиции. Быть может, не стоит переживать по данному поводу и забыть про всё?

А что если, Аппий и вправду убил тогда Анастасию? И то, что Аристон не сходил с ума и в этом снова замешан советник? Как всё запутано! Как во всём разобраться и узнать правду? Кто знает ответ? Остаться в Риме, чтобы отомстить за дочь? Но быть может, это не Аппий. Аристон сам уже ничего не понимал. Правду ему никто не скажет.

Встретившись случайно с Аппием, последний с изумлением посмотрел на Аристона. Аппий сильно изменился, он и вправду напоминал сейчас Адриана. Даже бороду отрастил такую же. Он смотрел с высокомерием, словно он император, а не Эмилий. Не упустил момента бросить колкость в адрес Аристона.

– Жаль, я искренне надеялся, что Посейдон забрал тебя в своё царство. Всё-таки, убийца собственной дочери должен быть наказан.

Сказав последние слова, Аппий усмехнулся и продолжил дорогу, в сопровождении охраны.

Но Аристон не почувствовал злости или ненависти, или желания наброситься на Аппия и убить его, нет…Всё это отсутствовало, не было никаких эмоций. Его сердце превратилось в камень, он уже не способен на чувства. Ему было безразлично всё, кроме мыслей о родителях. Они грели его душу и внушали поддержку. Он понимал, что Рим – не его дом и он не должен здесь находиться.

Когда неделя подошла к концу, Аристон решил попрощаться со своими друзьями. Их было немного, всего трое – Катон, Квинт и в последнюю очередь – Эмилий. В преторианский корпус он решил не ходить, солдаты слишком бурно реагируют на его приход. Все требуют от него отставки командиров и жалования, все надеялись на него и ожидали помощи. Но Аристон не слушал их. Он только кивал головой.

Императора он нашёл в саду, вместе с семьёй. Урсула сидела в беседке, рядом с ней находились её рабыни, которые делали ей массаж. Эмилий же играл со своим маленьким сыном. Не хотелось нарушать идиллию, поэтому Аристон решил не беспокоить императора и уйти, не попрощавшись. Так он и поступил.

Покинув дворец, настигло необычное чувство – чувство облегчённости и снятия бремени, груза. Было невероятно легко покидать это злополучное и проклятое место. Здесь и вправду он познал лишь несчастье и горе. Рим не был для него никогда домом. Он не заменит Киферу. Он больше не наследник, он простой эллин, сын Аристида – купца. Пора забыть это место, забыть всё, что здесь произошло, забыть римских богов, которые не очень-то и любили его, каждый день посылая несчастье за несчастьем. Весь Рим прогонял его, он здесь чужак. Это не его дом.

Аристон был один. Ни рабов, ни охраны. Только меч, горстка золота, плащ и мешок с провиантом. Он покидает Рим как не наследник престола, не как римлянин, а как эллин. И он горд называться им.

Прибыв к вечеру в порт, Аристон присел на старую деревянную телегу и стал ждать корабль, который должен был увести его на Киферу.

Немного погодя, взгляд его упал на странного человека в плаще и капюшоне. Он вёл себя подозрительно, всё время оглядывался и придерживал плащ, словно скрываясь от кого-то. Человек быстрым шагом направился в сторону Аристона. Аристон поднялся со своего места и невольно столкнулся с незнакомцем. Человек был высоким, с бородой и телом титана.

– Аристон? – Послышался знакомый голос.

Незнакомец снял капюшон, обнажив голову. Это был Дильдар, невероятно!

– Дильдар! – Воскликнул Аристон. Он и вправду был очень рад его увидеть.

Аристон обнял Дильдара за широкую талию, почувствовал запах рыбы, исходивший от плаща.

– Что ты здесь делаешь? – Спросил Аристон.

– Ничего, мне уже пора уходить, – быстро проговорил Дильдар и начал пятиться назад.

– Что с тобой? Почему ты себя так странно ведёшь? – Не успокаивался Аристон.

– Я не должен был приезжать сюда, не должен, – бормотал Дильдар, пытаясь уйти от Аристона.

– Подожди!

Аристон догнал Дильдара, схватив его за плащ. Дильдар с недоумением посмотрел на Аристона и остановился. Он был похож на безумца.

– Что происходит, Дильдар? Почему ты убегаешь?

Дильдар осматривался вокруг и не спешил с ответом.

– О египетские боги, что я делаю? – Взмолился неожиданно Дильдар, вознесся руки к небу. – Почему я должен лгать ему, лишь потому, что император так велел?! Каждый заслуживает знать правду!

– О чём ты? Какую правду? – Не понял Аристон.

Дильдар что-то забормотал на египетском, затем схватил Аристона за плечи и нагнувшись над левым ухом, проговорил тоном безумца:

– И пусть мне отрежут язык, за моё своеволие. Мне ничего терять, здесь в Риме – я лишился всего. И прошлое снова привело меня сюда. И ты должен, нет – обязан знать правду о Киссе.

***

Дильдар рассказал Аристону горькую правду, которую он имел право знать – Кисса умерла. И она думала о нём во время кампании, думала каждую минуту, каждый вздох она посвящала ему – своему мужу. Новость о кончине Аристона сломила её, и она сильно заболела. Никакая поддержка и собственная дочь не спасли её. Болезнь была душевная – она не сравнится с болью физической. Это апатия, депрессия, меланхолия, хандра – как хотите так и называйте. Но Кисса – покончила с собой. Она храбро смотрела в глаза смерти, предвкушая скорую встречу с Аристоном – каково было её разочарование, когда она так и не нашла возлюбленного на Елисейских полях.

Дильдар прибыл в Рим с одной целью – рассказать Аристону правду. Он не представлял, что встретит его здесь в порту и не ожидал, что разговор так скоро произойдёт. Он не мог лгать, не мог следовать приказу императора. Император запретил ему говорить правду и велел покинуть Рим. Но Кисса не заслужила быть оклеветанной таким образом. В Александрии Дильдар узнал от друзей из Рима, что Кисса – неверная жена, которая бросила и дочь, и супруга, пока последний воевал в Британии. Дильдар был более чем зол – Кисса умерла, и никто не смел так говорить о ней! Зол он был в первую очередь на императора. Он хотел не только встречи с Аристоном, но и с императором – чтобы обвинить его в клевете и грязной лжи против его дочери.

Аристон сначала не поверил словам Дильдара. Император хорошо убедил его в побеге Киссы и сумел посеять ненависть и обиду. Но вскоре, после подробного рассказа Дильдара – Аристон всё же принял истину. Вернее, проглотил и она стояла комом в горле.

Дильдара он просил не вмешиваться в это дело и не идти к императору. Это чревато последствиями. Аристон понял, что совершенно не знает императора. Кругом одна ложь и обман. Эгоистичный Эмилий всё это делал отнюдь не ради Аристона, а ради себя. Это было непростительно, Аристон не станет мириться с этим. И он не покинет Рим, пока не выскажет императору всё, что думает о нём. Он должен быть наказан – хотя бы порицанием.

Сжав кулаки, Аристон буквально ринулся восвояси. Он не чувствовал усталость, не чувствовал боли в ногах – он преодолел буквально весь Рим, не останавливаясь. Боги словно несли его по ветру. Он был зол настолько, что был готов убить императора. Он винил его в смерти Киссы. Виноват император. И только он. Кто знает, быть может, это Эмилий убил её?

Уже к полночи Аристон вернулся во дворец. Катон встретил его с изумлением, он хотел спросить его, но вместо этого Аристон перебил его и спросил, где император.

– Его августейшество сейчас принимает гостей в главном зале, – ответил Катон.

Очередная вечеринка. В честь чего? В честь ухода Аристона? Этот мерзавец даже не заметил, что он покинул дворец!

Аристон дойдя до зала, распахнул двери и быстрой походкой, походкой убийцы, вошёл в зал. Гости, которые заметили его почтительно начали приветствовать. Махнув на всех рукой, он нашёл полупьяного императора и встал напротив него, положив руку на рукоять меча.

Рядом с императором сидела его супруга и Аппий. Последние с отвращением взглянули на Аристона.

– Ты до сих пор здесь? – Недовольно спросила Урсула. – Ты должен был покинуть Рим, предатель. Что тебе нужно? Ты уже не наследник престола – ты никто здесь и не имел права вламываться и портить нам праздник.

Император слегка усмехнулся. Видимо, он был согласен со словами своей супруги. И уже не стал как прежде защищать Аристона. Это ещё сильнее разозлило последнего.

– Нам нужно поговорить, сейчас же, – процедил сквозь зубы Аристон, обращаясь к императору.

– Что тебе от него нужно? – Спросил Аппий, поднявшись со своего места. – Все вопросы ко мне.

– Не лезь, Аппий, это не твоё дело! – Ответил Аристон, толкнув Аппия в сторону.

– Охрана, уведите его! – Крикнул Аппий.

Подошли двое крепких парней Аппия. Схватив Аристона, они начали волочить его прочь из зала. Все наблюдали за этим, с изумлением и даже ухмылкой. Никто здесь не любил Аристона. Это были чиновники и бюрократы, приближённые Аппия. Для них Аристон был грязным бывшим рабом и эллином, который не заслужил именоваться квиритом.

– Лжец! – Крикнул Аристон. – Ты скрывал правду от меня о Киссе! Я тебя ненавижу! Проклинаю! Проклинаю!

Гости зашептались, некоторые возмущались недостойным поведением бывшего цезаря. Император, словно очнувшись, поднялся со своего ложа и пьяной, шатающейся походкой направился вслед за Аристоном.

– Аристон, – заплетающемся голосом говорил он.

Урсула и Аппий подошли к нему сзади, придерживая и пытаясь усадить назад в ложе, но император сопротивлялся.

Неожиданно он оттолкнул обоих, раскинув руками и недовольно фыркнув, проговорил:

– Оставьте меня!

Аристон находился уже за дверью. Люди Аппия насильно уводили его из дворца. Император, придерживаясь за стены, догнал их и крикнул:

– Отпустите его! Вы!

Но люди Аппия не спешили подчиняться приказу императора. Для них он не был командиром, и он служили только Аппию. За время правления Аппия император перестал иметь какое–либо значение и совершенно потерял былой авторитет.

– Да как вы смеете не с-слушать м-еня? – Пьяным голосом спросил Эмилий, тыкнув пальцем себе в грудь.

– Иди и веселись, август, – ехидно произнёс Аристон, сделав нарочито ударение на последнем слове. От него «август» прозвучало как оскорбление, а не как титул. – Не беспокойся, меня ты больше не увидишь. Я уеду, да, покину Рим, но я желаю тебе не сгнить в собственной лжи и гордыне. Вале!

– Аристон! – Бросил император.

Люди Аппия наконец отпустили Аристона, наблюдая за сценой. Аристон подошёл к императору и посмотрел на него буквально сверху вниз. Словно он был сейчас выше его.

– Аристон, заклинаю тебя…прости меня.

Император упал на колени и громко и демонстративно зарыдал.

– Как ты ничтожен, снова устраиваешь очередной спектакль. И это слёзы – очередное проявление твоего актёрского мастерства. Скажи мне – хоть что-то было правдой?

Император подполз к ногам Аристона и посмотрел на него. Глаза его были красными, слёзы текли ручьём и растворялись в бороде. Он был похож на попрошайку, который просит милостыню.

– Я б-боялся, что ты не переживёшь кончину Киссы и тоже наложишь на себя руки! Я думал только о тебе…

– Хватит! – Отрезал Аристон, отойдя назад. – Ты снова лжёшь! Тебе абсолютно плевать на меня. Если бы я был по-настоящему тебе дорог, ты бы хотя бы попрощался со мной или попробовал меня удержать. Но тебе всё равно, ты даже не заметил, что я покинул дворец и собирался уехать на Киферу – навсегда. Вместо этого ты веселишься. Скажи мне – это вечерника в честь моего ухода? А когда ты узнал о моей гибели в Британии – ты тоже праздновал, только честно?

Вместо ответа император что-то начал бормотать и сжимать свои колени.

– Как ты жалок, Эмилий. Прощай!

Император был похож на юродивого. Он бился головой об мраморный пол и кричал – «ненавижу себя, ненавижу себя!»

Постепенно его голос стихал. Аппий подошёл сзади и приказал своим людям увести императора в его покои. Когда его уводили, император продолжал бормотать.

***

Аристон решил переночевать в преторианском корпусе. Он был более чем зол. Его трясло, он буквально хотел убивать. Поэтому трибун решил его отвести в местную таверну, где обычно сидели преторианцы. За кружкой вина Аристон на эмоциях начал всё рассказывать Квинту. Некоторые подслушивали и изумлялись, ибо он говорил об императоре и весьма скверные вещи.

– Выпей-ка ещё вина и успокойся, дружище, – сказал Квинт, оглядываясь вокруг. Ему не нравилось привлекать к себе внимание.

Наполнив полную кружку, Квинт передал её в руки Аристона. Аристон залпом осушил содержимое, вытирая тыльной стороной руки усы и губы.

– Как ты только служил этому подонку все эти годы? Для него всё игра – театр, он возомнил себя богом и распоряжается чужими судьбами.

Квинт положил руку на лоб и задумался. Отпив немного вина, он откинулся назад к стене и заговорил:

– Ты всуе поносишь императора. На такого человека грех обижаться.

– Ну спасибо за поддержку, друг! – Бросил недовольно Аристон, скрестив руки на груди и отвернувшись.

– Нет, нет, выслушай меня. Я знаю императора уже много лет и хочу признать, что это воистину невероятный человек. Он слишком добрый, потому и наивный – ему не нужна власть, не нужен Рим, он не чувствует себя самым могущественным человеком империи – для него всё это лишь игра, потому что он – ребёнок, который застрял в теле взрослого мужчины. Всё это ребячество и дурачество – всего лишь защитная реакция, маска, под которой он скрывает себя настоящего. И я видел – «его».

– Настоящего Эмилия? – Изумился Аристон. Он почему-то был убеждён, что уже видел его. Но ему стало интересно, что скажет Квинт.

– Это было несколько лет тому назад, тебя ещё тогда не было и в помине, – начал свой рассказ Квинт. – Поздней ночью я направлялся в свои покои, которые находились рядом с императорскими, ибо тогда я ещё был личным хранителем покоев августа, не только центурионом. Проходя мимо спальни императора, я услышал голос. Подойдя ближе, я понял, что это говорит август, но он был один. Голос принадлежат исключительно ему. Затем послышались стоны и глухие звуки, словно кто-то кого-то бил. Разумеется, я открыл двери и вбежал в комнату. Но каково было моё удивление, когда я увидел, что император один. Он не сразу заметил меня. Он сидел на полу, полуголый, в руках держал сыромятный кожаный бич, которым он бил себе спину. И делал он это молча, без эмоций, смотря в пол. Я подошёл к нему ближе и забрал бич из его рук. Император посмотрел на меня, и я впервые увидел на его глазах слёзы. Он никогда не плачет, он всегда кажется таким веселым, в каждом его предложении прослеживается шутка. Он кажется самым счастливым человеком в Римской Империи – но это отнюдь не так. Той ночью он доверился мне. Он рассказал, насколько сильно он несчастен и как сильно страдает, как ему хочется оставить престол и сбежать из Рима, сбежать и уже никогда не возвращаться. Он даже сказал куда – в маленькую деревню, которая находится далеко за Альпами, в горах. – Квинт слегка усмехнулся и продолжил. – Эмилий – очень чуткий и добрый человек, каждую боль и горе своего народа он переживает, как свою. Адриан и Урсула не всегда были у власти. Император решил избавиться от бремени ответственности, передав все полномочия им. Я уговорил его остаться императором и не калечить себя. Но я не уверен, что он сдерживает слово, касаемо последнего. Ты не знаешь его, как знаю я. Когда он говорит, что хочет сделать людей счастливее – он говорит правду. Он готов быть обречённым на несчастье, но он сделает всё, чтобы другие были счастливы. Он мученик и страждущий. Его жизнь полна лишений и самопожертвования. То, что он не сказал тебе правду о твоей супруги – не является поводом ненавидеть его. Он хотел уберечь тебя, спасти. Ты только вернулся в Рим, пережив войну и плен – твоё сердце не выдержало бы такую новость, признай это.

Аристон всю ночь переваривал слова Квинта. Отчасти, он испытывал зависть и ревность – ибо он был уверен, что он знает истинного Эмилия, только он ему доверял – Аристону. Оказалось, что он заблуждался.

Постепенно Аристон начал осознавать, что был не прав и несправедлив по отношению к Эмилию. Он вспомнил лицо последнего в последнюю встречу – Эмилий никогда так не смотрел на него. Хоть он и был пьян, но ему было искренне жаль, он просил прощения, он упал на колени, он плакал – быть может, это всё было настоящим?

«О боги, что я наделал? Как можно злиться на Эмилия? Ненавидеть, проклинать? Это же чистая и непорочная душа – ребёнка. Который всего лишь хотел сделать всё как лучше. Ложь была во благо, но…она такая грязная, такая бесчестная…Неужели нельзя было сочинить другую историю, ту, в которой Кисса не оказалась бы такой стервой? Они говорят, что моё сердце бы не выдержало. Забавно, но вернувшись с войны я был лишён его. Меня бы ничего уже не удивило, я сам был мёртвым дважды, чужая смерть для меня не имеет никакого значения. Я знаю, что это такое, я видел её лицо. То, что сделала Кисса – недостойно, вместо того, чтобы ждать меня и надеяться, что я вернусь живым – она бросила отца, дочь и эгоистично покончила свою жизнь. Это не смелость, не доблестный поступок – это поступок слабого духом человека – да. Человека, который не хочет бороться и идти дальше, который не имеет цели и смысла в жизни тоже…Я знаю, что это такое. Мне знакомо это чувство – я сам был смертником, который пытался покончить с собой, потому что не в силах был бороться за жизнь и свободу. И только любовь спасла меня. Любовь сделала меня сильнее, она заставляет меня жить и сражаться.»