Полная версия:
Нефть и волатильность: история и будущее взлетов и падений цен на нефть
Стоит ли волноваться из-за того, что для цен на нефть наступила новая и гораздо более волатильная эпоха? Само собой разумеется – ведь несмотря на все опасения относительно объемов нефтяных запасов, нефть сегодня и в обозримом будущем представляет собой источник жизненной силы развитой цивилизации. В качестве стратегического продукта нефть всегда была горючим для моторов экономического роста, ускоряла технологический прогресс и повышала продуктивность. В XX в. большие и доступные для добычи запасы нефти способствовали увеличению богатства и повышению уровня жизни в развитых странах. Развитые экономики обеспечивают рост, используя меньшие объемы нефти, но все равно продолжают от нее зависеть. В наши дни нефть имеет крайне важное значение для поддержания быстрого экономического роста в развивающихся странах Азии, Латинской Америки и Африки[4].
Рис. 1. Среднемесячные колебания цен на сырую нефть в США, 1859–2016
Источник: Derrick’s, vols. I–IV; API, Petroleum Facts and Figures (1959); Dow Jones & Company, Spot Oil Price: West Texas Intermediate; and U. S. Energy Information Administration, Cushing, OK WTI Spot Price (FOB). © The Rapidan Group.
Рис. 2. Среднемесячные цены на сырую нефть в США, 1859–2016
Источник: Derrick’s, vols. I–IV; API, Petroleum Facts and Figures (1959); Dow Jones & Company, Spot Oil Price: West Texas Intermediate; and U. S. Energy Information Administration, Cushing, OK WTI Spot Price (FOB). © The Rapidan Group.
Из нефти производятся сотни широко распространенных товаров, начиная с лекарств и заканчивая пластмассами. Особое же значение такого нефтепродукта, как бензин, состоит в том, что на нем работают практически все транспортные средства, существующие в мире. Отсутствие должным образом функционирующей транспортной системы наносит обществу огромный урон или приводит к полной остановке его функционирования. Из-за турбулентности на нефтяном рынке часто появляются болезненные проблемы и создается ощущение неуверенности в секторах промышленности, которые зависят от постоянного поступления доступного по цене жидкого топлива. До сих пор над нами маячит тень экономических и геополитических кризисов 1970-х гг. Бум цен на нефть, который наблюдался с 2004 по 2008 г., нанес тяжелый удар по потребителям, нефтезависимым отраслям промышленности и стал одной из причин наступления периода Большой рецессии. Начиная с 2014 г. падение цен не только спровоцировало безработицу в нефтяной отрасли, но и вызвало серьезное беспокойство по поводу стабильности финансового сектора в целом.
Поскольку в экономике нефть играет решающую роль, наверное, каждый из нас радуется стабильным ценам и огорчается, когда они становятся волатильными. Продолжительный период волатильности цен на нефть сужает горизонты планирования, резко уменьшает инвестиции в машины и оборудование (в первую очередь, в оборудование с длительным сроком службы), а также повышает уровень безработицы[5]. Волатильные цены на нефть заставляют всех относиться к инвестированию и тратам с изрядной долей осторожности: это производители нефти, размышляющие, куда направить очередной миллиард долларов, выделенный на изыскательские работы и добычу (дешевый, но нестабильный Ближний Восток или дорогая Арктика?); это автолюбители, выбирающие автомобиль (небольшой электромобиль Nissan или тяжелый внедорожник Ford?); это менеджеры авиакомпаний, раздумывающие, какой выбрать самолет (расходующий большой объем топлива и летающий на дальние расстояния или самолет с экономичным двигателем, летающий на более короткие расстояния?); это владельцы автопарков (продолжать ли покупать автомобили, работающие на бензине или иных дистиллятах, или переходить на автомобили, использующие природный газ?)
При разработке экономической политики, скачущие цены на нефть являются самой большой головной болью для правительства. Цены на нефть создают проблемы для монетарной политики. Так, например, в 2015 г. и в начале 2016 г. в связи со стремительным падением цен Федеральной резервной системе США (далее ФРС) и европейскому Центробанку пришлось отложить планы по повышению процентных ставок. По сравнению с любым другим товаром, нефть является гораздо более важным «фактором в международной политике и в социально-экономическом развитии». Нефть – это товар, который в самом большом количестве покупают и продают на мировом рынке, а «налоги на нефть являются главным источником дохода для более чем 90 стран»[6]. Воздействие волатильности нефтяных цен на развивающиеся страны имеет огромные последствия для международной торговли, финансов и политики. Государственное бюджетное планирование представляет все больше проблем для стран, которые либо субсидируют потребление энергии, либо имеют главным источником доходов экспорт энергетических ресурсов.
Нефть влияет не только на здоровье экономики. Доступ к нефтяным месторождениям и зависимость государственных доходов от нефти оказывают значительное воздействие на международную политику и геополитическое развитие. Бум может придать храбрости экспортерам нефти, которые являются политическими противниками США, например России. Бум может способствовать обогащению террористов ИГИЛ[7]. Падение цен может спровоцировать общественные беспорядки в странах, экономика которых зависит от нефти[8]. Колебание цен на нефть способно дестабилизировать обстановку в странах – производителях нефти на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Латинской Америке, а также привести к войнам, революциям и терактам.
Итак, если после длительного спокойного периода цены на нефть вновь стали скакать вверх и вниз, почему бы нам вообще не отказаться от нефти? Ведь в конечном счете нефтяные цены давят на экономику гораздо меньше по мере того, как повышается экономическая эффективность и появляются заменители нефти[9]. Сегодня машины используют меньше бензина и нефть в большой степени заменили природный газ, уголь, ядерная энергия и возобновляемые источники энергии. Международное энергетическое агентство (IEA) и многие аналитики предсказывают, что в будущем, по мере увеличения эффективности экономики и нахождения заменителей нефти, энергопотребление на единицу ВВП будет, по всей вероятности, уменьшаться. Естественно, кроме этого, существует и обеспокоенность по поводу влияния производства и потребления нефти на окружающую среду и на климат.
Однако даже если кто-то думает, что мы должны отказаться от нефти, в скором времени этого не произойдет по целому ряду причин. Во-первых, эффективность потребления энергии не может мгновенно повыситься. Эффективность использования топлива легковыми автомобилями, даже если не учитывать потребляющие слишком много горючего внедорожники и пикапы, с 1973 г. ежегодно увеличивается на 2,5 %[10]. Рост эффективности частично нивелируется в связи с потребительскими предпочтениями (например, интерес к более крупным машинам и внедорожникам), а также под влиянием явления, которое экономисты называют «эффектом рикошета» – когда более высокая эффективность понижает стоимость вождения автомобиля, в результате чего у автолюбителя появляется стимул больше ездить[11]. Если в производстве электроэнергии нефть и была вытеснена, то вряд ли в обозримом будущем появится адекватный заменитель нефти для транспорта, а именно в этой области ее использование составляет 55 % мирового потребления[12]. По всей вероятности, для транспортных средств еще долгое время будет использоваться нефть, поскольку она имеет некоторые неоспоримые преимущества по сравнению с другими видами топлива. Эти преимущества обусловлены рядом причин: нефть применяется для самых разных типов транспортных средств; нефть конкурентоспособна; имеется доступная нефтяная инфраструктура; программы развития нефтяной промышленности пользуются государственной поддержкой[13].
Если говорить о переменах в области энергетики, то критическую роль здесь играет такой фактор, как масштаб. Чем больше масштаб использования тех или иных доминирующих видов энергетических ресурсов – в данном случае речь идет об использовании бензина и дизеля практически во всей транспортной сфере, – тем дольше будет происходить переход на другие виды энергии. По словам ведущего исследователя в области энергетики Вацлава Шмиля, «даже если бы у нас имелись подходящие альтернативы, отказ от этой колоссальной инфраструктуры, для создания которой потребовалось больше века, означал бы, что инвестиции в размере более 5 трлн долларов были выброшены на ветер – однако совершенно очевидно, что в течение ближайших десяти-двадцати лет никакие иные альтернативные источники не смогут обеспечить такого же количества энергии»[14].
Что же касается политики и требования отказаться от использования нефти в связи с угрозой климатических изменений, то необходимо отметить следующее: хотя представители разных стран, собравшиеся в 2015 г. в Париже, призывали к сокращению выбросов углерода в атмосферу, вряд ли в обозримом будущем нам придется быть свидетелями форсированного отказа от нефти. Парижское соглашение не предполагало никаких механизмов принуждения, поэтому весьма существенное сокращение потребления нефти для транспортных нужд – при отсутствии экономически эффективных альтернатив, сопоставимых по масштабу использования, – потребовало бы установления чрезвычайно высоких налогов и предоставления огромных субсидий, а также чрезмерно вторгающихся в личную жизнь граждан санкций и ограничений на потребление и производство. Вряд ли найдется такая страна, которая готова ввести строгие ограничения на нефть или другие виды органического топлива, не говоря уже о том, чтобы разрешить «насильственное вторжение» в область топливной промышленности. А именно к этому призывает один видный специалист по вопросам климата, который также является и правительственным советником[15]. Защитники окружающей среды и политики, которых беспокоят изменения, происходящие с климатом, нередко сетуют на то, что проводимая политика является совершенно неадекватной, что не может не вызывать сожаления[16]. Практически все ведущие аналитики – даже те, кто агитирует за сокращение использования нефти, которое, по их мнению, будет чрезвычайно полезным для экономики, экологии и безопасности в целом, – сходятся на том, что нефть еще долго будет присутствовать на рынке. Так, например, в одном из последних долгосрочных энергетических обзоров, составленных Международным энергетическим агентством (наблюдательной и консалтинговой организации, имеющей в своем составе представителей развитых стран и активно выступающей за сокращение выбросов водорода, а также за переход к «чистой» энергетике) делается следующий вывод:
Несмотря на все разговоры о неизбежном конце эры бензина, углеводороды и дальше будут играть первостепенную роль, выступая в качестве ресурса, удовлетворяющего мировые энергетические потребности. Это будет продолжаться как минимум в течение последующих 25 лет, а может быть, и дольше[17].
Нравится нам это или нет, но мы должны признать, что по крайней мере в ближайшем будущем общество будет все так же сильно зависеть от нефти – и от этого никуда не денешься. Главная причина в том, что в отличие от военного времени государственным служащим, находящимся на выборных должностях, не хочется просить избирателей платить за решение проблемы сегодня, если известно, что это произойдет еще очень нескоро. Такая тенденция уже отчетливо проявляется в фискальной политике. По сравнению с тем, каким сложным, масштабным и дорогостоящим может стать отказ от природного топлива, осуществление таких программ, как Social Security (социальное обеспечение) и Medicare (медицинское страхование), покажется легкой прогулкой – для их реализации нужно будет всего лишь повысить налоги и урезать социальные льготы. Однако эти относительно простые решения создают огромные политические проблемы. Поэтому избранники народа стараются поменьше говорить о них и не стремятся к их осуществлению. Таким образом, даже если политические лидеры и продолжают твердить о климатических изменениях, это не значит, что они готовы предпринять какие-то решительные шаги по улучшению ситуации. Так или иначе, но в обозримом будущем нефть, как и сейчас, будет играть ведущую роль в экономике, безопасности и защите окружающей среды.
Конец монополииЕсли без нефти нам не обойтись в течение еще многих лет и если цены на нефть будут все такими же ужасающе нестабильными, то нам придется пересмотреть свое представление о причинах их волатильности и о способах решения этой проблемы. Теперь, когда ОПЕК утратила свое былое влияние и цены на нефть начали скакать то вверх, то вниз, требуется более разносторонний и сбалансированный анализ этого процесса, в котором были бы учтены перспективы стабильности нефтяных цен. Когда речь заходит о магнатах нефтяного рынка, то большинство из нас в первую очередь думает об ОПЕК, некоторые вспоминают его предшественников – «Семь сестер» (Seven Sisters), нефтяных регуляторов в Техасе и в других штатах; или о появившейся еще раньше компании Джона Д. Рокфеллера Standard Oil Trust. Традиционно эти монополисты изображаются как алчные акулы бизнеса, мертвой хваткой вцепившиеся в глобальный нефтяной рынок и диктующие свои цены, стремясь вытрясти деньги из карманов потребителей.
Но такой привычный портрет, больше походящий на карикатуру, не может считаться полным и, кроме того, создает в корне неверное представление. Такое описание не позволяет понять, каким образом поддерживаются цены на нефть в интересах успешно функционирующей экономики и всего мирового сообщества, – а чаще всего это происходит благодаря непосредственной поддержке государства либо в результате партнерства государства с нефтяными магнатами. В конечном счете администрация Ф. Д. Рузвельта никогда не была искренним другом нефтяной промышленности, однако для того, чтобы помочь экономике, она способствовала установлению нефтяных квот различных штатов, что не только стабилизировало, но и повышало нефтяные цены. Все это было на руку американским нефтяникам. И демократам, и республиканцам, когда они находились у власти, приходилось не только мириться с существованием нефтяного картеля «Семи сестер», в течение десятилетий монополизировавшего производство нефти на Ближнем Востоке, но и нередко оказывать ему поддержку. Понятно, что они делали это не только для того, чтобы выколотить деньги из автолюбителей и дать навариться на этом нефтяным баронам. Мы должны понять, почему правительство давало зеленый свет процессу контроля над производством нефти.
Для полной ясности я должен сказать, что в этой книге не собираюсь рекомендовать ОПЕК или какому-либо иному регулирующему органу вновь ввести квоты на поставки нефти с целью стабилизации цен. Зато я хочу подчеркнуть, что в будущем нас еще ждет неприятный сюрприз – хронически нестабильные цены на нефть, поэтому нам придется искать способ, чтобы защититься от этой болезни. Теперь самое время спросить: «И о чем думали эти техасцы?».
Часть I. Долгая борьба за стабильность: 1859–1972
Глава 1. Да будет свет – и стал свет: от хаоса к порядку. Керосиновая эпоха (1859–1911)
Тот, кому посчастливилось родиться и жить при электричестве, не сможет понять, каким сверхъестественным чудом искусственный свет казался людям 160 лет тому назад. В течение прошедших тысячелетий человеческая деятельность практически полностью ограничивалась дневными часами. К середине XIX в., в период быстрого распространения грамоты, развития промышленности и роста городов, возникла насущная потребность в дешевом, безопасном и ярком источнике освещения. Для освещения чаще всего использовались животные жиры, такие как китовый жир, а также камфен – взрывчатая смесь спирта и древесного скипидара. Однако этих осветительных материалов либо было мало, либо они были опасными, либо и то и другое. По замечанию историка энергетики Роберта Л. Брэдли младшего, «искусственный свет был роскошью, которой суждено было стать необходимостью»[18].
Проблему создания источника дешевого искусственного света, о чем так долго мечтало человечество, позволило решить жидкое топливо – сырая нефть (английское слово petroleum, обозначающее нефть, происходит из латинских слов «камень» и «масло»). Сырая нефть, выступающая на поверхность земли, была привычной картиной. В таких местах люди в течение многих веков выкапывали ямы, вычерпывали из них нефть или собирали нефть тряпьем, которое потом отжимали. Мизерное количество нефти, которое удавалось добыть, использовалось для целей строительства, для лечения, а позднее – для освещения. Однако в конце 1850-х гг. изобретатели нашли способ бурить скважины и качать из недр земли огромные объемы нефти. В результате миллионы людей, и среди них работники нефтепромыслов и инвесторы, смогли побороть ночную тьму.
Сырую нефть часто называют черным золотом, но в отличие от металла желтого цвета в природном неочищенном состоянии она, по сути, не представляет никакой ценности и даже может оказаться опасной. Чтобы сырую нефть превратить в полезный потребительский и промышленный продукт, ее необходимо дистиллировать. Дистилляция – это процесс, при котором жидкое вещество сперва нагревают до кипения, а затем выделяют из него ценные компоненты, или «фракции», которые используются для производства потребительских продуктов. В течение первых пятидесяти лет нефтяной промышленности самым важным потребительским продуктом был керосин, который давал более яркий свет и был менее взрывоопасным, чем альтернативные виды топлива, получаемые из угля, хвойной живицы или древесной смолы[19].
Однако, поскольку сырую нефть можно было обнаружить только при естественных выходах на земную поверхность или в небольших нефтяных разливах, ее приходилось вычерпывать или собирать с помощью тряпья. Таким образом, нефть добывалась в очень малом количестве и была дорогостоящим предметом роскоши, который могли позволить себе только богатые люди. В 1858 г. в США было сожжено приблизительно 500 000 баррелей китового жира и 600 000 баррелей свиного и твердого жира. По сравнению с этим 1183 барреля потребляемой сырой нефти покажется пустяком[20]. В результате активного китобойного промысла цены на китовый жир стремительно взлетели и в быстро развивавшейся промышленности обнаружилась насущная потребность в более дешевом и превосходящем по качеству заменителе, который мог бы использоваться для освещения, а также в качестве смазочного материала. Казалось, что такой альтернативой является керосин, однако это не решало проблему – как получить такое количество керосина, которого было бы достаточно, чтобы заменить использование угля или китового жира в миллионах ламп? К концу 1850-х гг. началась настоящая конкурентная борьба за то, чтобы найти способ хоть лаской, хоть лестью выпросить у земли фонтан «каменного масла» побольше и пожирнее[21].
В 1855 г. ведущий химик Йельского университета по имени Бенджамин Силлиман младший опубликовал отчет о результатах анализа, который он провел по заказу двух предпринимателей-инвесторов. Эти предприниматели арендовали участки земли неподалеку от забытой богом деревушки Тайтусвиль, расположенной в долине вдоль ручья, впадавшего в реку Аллегейни (Западная Пенсильвания). Первые исследователи-европейцы называли этот ручей Oil Creek (Масляный ручей), потому что вдоль его течения с давних времен из горных ключей просачивалось масло, которое использовалось коренными народами как лечебный бальзам и для раскрашивания тела. Поскольку заказчики Силлимана вознамерились удовлетворить спрос на быстро развивающемся рынке осветительных материалов, им требовалось подтверждение того, что из Ойл-Крик можно получать высококачественный керосин.
После того как д-р Силлиман провел процесс дистилляции образца сырой нефти, он, к восторгу своих заказчиков, сделал вывод о том, что из нее можно получать не только высококачественный керосин для освещения, но также и другие продукты, такие как смазочные материалы и парафин для свечей. «В заключение, джентльмены, – резюмировал Силлиман в своем отчете, который мгновенно превратился в рекламный проспект и стал эпохальным документом в истории нефтяной промышленности[22], – я должен отметить следующее: как мне кажется, есть все основания надеяться, что ваша компания обладает сырьем, из которого простым и дешевым способом можно будет производить весьма ценные продукты». Заказчики были вне себя от радости. Д-р Силлиман продолжил с ними работу и стал президентом компании Pennsylvania Rock Oil Company of Connecticut, которая была создана для эксплуатации многообещающего месторождения.
Однако главная проблема оставалась нерешенной: что нужно сделать, чтобы получать больше нефти из источников в окрестностях Тайтусвиля? В то время добытчики просто выкапывали ямы, которые заполнялись водой и нефтью. Чтобы получить 6 галлонов нефти, нужно было копать целый день[23]. В 1857 г. преемник Силлимана, банкир из Нью-Хейвена по имени Джеймс Таунсенд, предложил для добычи нефти использовать бурение, аналогично тому, как добывалась соль[24]. Технология бурения, разработанная в Китае, в провинции Сычуань, более двух тысяч лет назад, основывается на использовании металлического бура и деревянной буровой вышки – бур поднимали и опускали, забивая его в землю, и тем самым разрушали породу[25]. Процесс бурения (по-английски – boring, или drilling; в данной работе далее используется второй термин) позднее переняли европейцы и американцы, адаптировав его для своих нужд. В США этот способ используется с начала XIX в. Бурильщики нефти усовершенствовали этот метод и ввели новые технологии. К 1830-м гг. солевые шахты в США уже достигали глубины 1600 футов.
Как правило, залежи соли и нефти располагались неподалеку друг от друга. Выход нефти на поверхность (или, иначе, нефтепроявление) часто служил сигналом о наличии в этих местах более ценного материала – соли. Если в процессе работы бурильщики натыкались на коричневатую маслянистую жидкость, то они считали, что им сильно не повезло, – ведь нефть могла повредить соляную скважину[26].
Поэтому идея заняться бурением для того, чтобы добывать нефть, мало кем была встречена с энтузиазмом. «Послушай, Таунсенд, – пытались образумить его друзья, – качаешь воду, а из скважины бьет нефть? Бред какой-то! Да ты просто рехнулся»[27]. Однако полный решимости Таунсенд вместе со своими партнерами-инвесторами решили отправить 38-летнего Эдвина Лаурентина Дрейка, бывшего железнодорожного кондуктора, на свои земли, где он должен был произвести изыскания и выяснить, насколько реалистичным было затеянное ими предприятие. Чтобы Дрейк произвел на местных жителей должное впечатление, они представили его «полковником» – титул, которого он сроду не имел. Общительный и предприимчивый «полковник» Дрейк быстро разведал окрестности Тайтусвиля и подтвердил, что там действительно есть следы выхода нефти. На обратном пути в Коннектикут Дрейк посетил солевые шахты. Его полный энтузиазма отчет заставил инвесторов приступить к немедленным действиям. Они учредили новую компанию – Seneca Oil Company – и отправили Дрейка вместе с семьей в Тайтусвиль.
Дрейк закупил необходимое оборудование и нанял рабочих. В мае 1858 г. начались работы по бурению. Прошел год, а Дрейку так и не удалось добраться до нефти. Деревенские жители подсмеивались над ним и говорили, что он гоняется за несбыточной мечтой, охотясь «за какими-то “просачиваниями на огромном угольном поле”»[28]. Однако 27 августа 1859 г., когда от денег, выданных ему инвесторами, оставались последние гроши, неутомимый Дрейк пробил скважину глубиной в 69,5 футов и дошел до залежей нефти. На поверхности забил фонтан, дававший сперва 10 баррелей в день, а потом, при использовании насоса, – 40 баррелей в день[29]. Так началась эпоха нефти – и с этого момента в западной Пенсильвании джинн был выпущен из бутылки.
Как писал Аллан Невинс, историк, журналист и биограф Джона Д. Рокфеллера, «слухи об открытии Дрейка разлетались со скоростью дакотского циклона»[30]. Толпы бурильщиков и нефтеискателей устремились в Тайтусвиль и его окрестности. Этим землям, которые сразу же прозвали Нефтяным районом, суждено было пережить экономический бум – в результате появились новые поселения и повсюду плотным лесом выросли нефтяные вышки. Затем начались буровые работы, причем нефтяники бурили землю с упорством маньяков. В одночасье начался стремительный рост цен на землю. Если раньше за участок можно было выручить немногим больше, чем стоимость находившейся на нем деревянной постройки, то теперь бедные фермеры и рабочие, которым удавалось найти черное золото, за долю мгновения превращались в баснословных богачей. Один из таких людей, кузнец по имени Джеймс Эванс, потратил 200 долларов и пробурил шахту, находившуюся в 18 милях от шахты Дрейка на реке Аллегейни. После того как обнаружилось, что в скважине есть нефть, он сразу же получил предложение продать землю за 100 000 долларов. Когда пошла молва о таких счастливчиках, как Эванс, ставших в мгновение ока сказочными богачами, в Нефтяной район потянулось еще больше нефтеискателей, спекулянтов, бурильщиков. Теперь этот район походил на кипящий энергией муравейник – его пересекали дороги, на нем расчищались земли и устанавливались буровые вышки[31].
