Контракт

– Или не те цифры. И дело вообще не в этом, – выдохнул Рудольф.

Я закрыл глаза, к солнечному сплетению подступило раздражение и неприятным покалыванием распространялось по телу. Еще раз осмотрел небольшую комнатку внутри шатра: картины, надписи на разных языках, предметы, коробку. Подошел к книге, раскрыл ее – там действительно практически не осталось страниц, всего пять…

Что-то щелкнуло. Мне даже показалось, что это было в моей голове, но нет, в моих руках оказался открытый замок. На меня тут же уставились три пары глаз в полнейшем недоумении. Сьюзи же быстро собралась, повертела в руках книгу и замок, даже не глядя на цифры, которые я ввел, и разочарованно хлопнула себя по лбу.

– Там же было 9325? – уточнила она под еще более округлившиеся глаза команды. Я молча кивнул.

– Может, вы поясните, как разгадали это? – тихо пролепетала Лариса, боясь сделать и шаг в нашу сторону.

– Все очень просто, – Сьюзи широко улыбнулась, радуясь первому пройденному этапу. – Есть четыре картинки с четырьмя предметами, каждой из которой соответствует надпись на определенном языке. В комнате так же есть предметы, которые соответствуют картинкам. Немецкий, английский, французский и испанский проще всего упорядочить по алфавиту. Надпись на немецком была под картинкой с часами. На часах в комнате стрелки показывают девять. Английская надпись соответствует ключам, в замке оказались три отверстия для них. Французская надпись с лампами, в комнате их две. И, наконец, испанская книга с пятью страницами.

Сокомандники довольно захлопали в ладоши, Мигель нахмурился, пытаясь собрать вываленную информацию воедино, и в конце кивнул. Рудольф похлопал меня по плечу. А я… как будто бы мне это понравилось. Загадка, тайна, которая заставляет мозги шевелиться, напоминает, что ты все еще дышишь, все еще жив.

Ребята поспешили выйти на улицу, чтобы не задерживать следующую команду, а я на мгновение замедлился, набирая в легкие душный горячий воздух тепловых пушек, и улыбнулся. Не натянуто, как делал это всегда ради вежливости, а по-настоящему. И только переступил порог шатра, как одна из двух лампочек моргнула и погасла.

Дорожка из кривых плиток-сот вела ко второму шатру, у которого была вбита в землю табличка на высокой деревянной ножка «Станция 2. Голос времени». Девушка организатор сумбурно объяснила правила, из которых я понял лишь то, что нам предстояло слушать и запоминать. Внутри шатра оказалась старый потрескивающий приемник, который включился тут же, только мы зашли. Вся атмосфера была подстать приемнику: с потолка на нитках свисали пластинки, кассеты, и я даже задумался, что в таком месте можно было устроить красивую фотосессию в стиле ретро.

Похрипывая и с трудом выплевывая звуки, приемник тихо рассказывал историю длиной не больше минуты, шуршал разрозненными фактами, перемешивал года, названия и имена, а как только кассета закончилась, мы услышали вопросы по содержанию. Я не успел даже сориентироваться, не готовый к столь… непривычному после загадки заданию, тогда как Сьюзи на пару с Рудольфом быстро закрывали вопрос за вопросом.

– Все просто, главное – не паниковать, кивнул нам Рудольф, когда организатор поздравила с успешным прохождением этапа.

– Чувство такое, словно побывал в школе, – поежился Мигель.

Мы вновь вышагивали впятером по дорожке, петляли меж палатками и шатрами, я задержал взгляд на чем-то, что напоминало простенькую версию полосы препятствий. Кажется, даже увидел там кого-то. Похоже, это будет той самой второй частью после заданий на интеллект. И удивительно, но пока, думая об этом, я не хотел рвать на себе волосы. То ли так все еще действовало послевкусие первого квеста, то ли что-то еще.

Новый шатер, новый столб с указателем: «Станция 3. Слепой путь» и пояснение организатора, что нас тут собираются проверять на доверие, координацию и способность действовать вслепую. Местность вокруг сменилась, лесная поросль стала плотнее, солнце окончательно скрылось за тучами. Девушка-организатор, кажется, та же самая, что были до этого, стояла перед двумя столиками: на одном повязка, на другом – пустая корзина. Девушка, как и прежде, объяснила задание: пройти с завязанными глазами по лабиринту, не коснувшись натянутых веревок, и собрать по пути три предмета.

– Я только что пару стаканов пива бахнул, я не пойду. – Тут же сделал шаг назад Мигель.

Ребята рассмеялись, а Сьюзи уверенно посмотрела на меня:

– Попробуешь?

Я хотел было сразу отказаться, но в голове возникла странная мысль, будто чужая. А если попробовать? Словно легкий толчок изнутри, почти как… азарт. Повязка оказалась в моих руках.

Площадка внутри – сетка из веревок, натянутых на уровне колен и талии, образовывала лабиринт, а детали, которые надо было забрать, валялись на полу.

– Прямо. Еще чуть-чуть. Теперь шаг. Аккуратно. Ниже. – Слышал я подсказки команды и медленно продвигался вперед.

Кое-как находил предметы: то деревянный, то мягкий, шел, а сердце, казалось, замерло. Я действовал, я жил, и эти мысли прочно засели в голове.

– Черт! – выкрикнул, зацепившись плечом за веревку, когда поднимался с мячиком в руках, и спровоцировав тем самым громкий звуковой сигнал. Минус балл.

Но поразил не этот раздражающий протяжный писк, а собственный голос. Почему меня вообще волнует, что мы потеряли балл? Для чего мне стараться? Это всего лишь задание, такое же, как на работе, когда тебе пихают новую кипу бумаг.

Уже на улице, приближаясь к следующей станции, Сьюзи радостно улыбнулась:

– Ты был хорош. Правда.

Я не ответил. Просто кивнул. И все же в груди что-то копошилось. Не знаю, что это, но оно было теплым.

Следующая станция «Стратегия и риск», где нам предстояло буквально сыграть в логическую лотерею, оставила спорные впечатления. Лариса вообще уходила оттуда, понурив голову. Нам предлагались фишки и три варианта их вложения. Долго рассуждая и продумывая возможные способы, мы все равно проиграли, хоть очередная идентичная девушка-организатор и похвалила наши размышления.

– Надо было все ставить на безопасный вариант, выиграли бы немного, но все равно больше, – вздохнула Лариса. Проигрыш дался ей с трудом.

– И тогда мы бы проиграли в стратегическом мышлении, – вдруг выпалил я и сам испугался своих слов.

– Я же говорил, что ты еще будешь бороться за место в проекте! – радостно потер ладоши Рудольф.

– Не борюсь… просто… – начал было я, но слова будто встали поперек горла. Чуть было не сказал, что мне всего лишь вечно скучно, а проект просто отсрочил бы мою вторую прогулку по крыше. Ему не следует знать, что я закоренелый депрессивный шизофреник. Никому не следует.

Рудольф долго смотрел на меня, будто хотел прочитать мои мысли, но потом отвернулся, как ни в чем не бывало.

Спустя пару минут мы вышли на небольшую поляну, обставленную тепловыми пушками, но уже без шатра. По центру два столика, на одном карточки рубашкой вверх, на другом – разбросанные кубики. Рядом привычный указатель: «Станция 5. Молчаливая коммуникация». Очередная девушка-организатор объяснила, что на этом этапе запрещено разговаривать.

– Никаких слов, только жесты, взгляды и интуиция, – говорила она машинально заученный текст. – Задача простая: выстроить из кубиков конструкцию, которую будет видеть только один из вас.

Сьюзи, как только девушка закончила говорить, подбежала к столику с карточками, взяла на себя роль глаз. Я медленно подошел к столику с кубиками, возникло странное чувство сосредоточенности. Лариса и Мигель не горели желанием быть в первых рядах, они лишь наблюдатели, тихие, прямо как я. Такой же наблюдатель, которому всегда было ни до чего. Тогда почему же я ощущал это слабое покалывание на кончиках пальцев? Рудольф стоял рядом, но не принимал попыток перетянуть одеяло на себя, ждал моего решения, и это… было необычно.

Сьюзи показывала пальцем в разные части карточки, затем тыкала в кубики, словно разговаривала, но беззвучно. Я пытался уловить ее движения, додумать, понять и сложить из разрозненных трехмерных пазлов законченную фигуру. Но только закончилось испытание, как меня окатила волна скуки, та самая, к которой я так привык, только сейчас она нахлынула слишком неожиданно.

Впятером мы вернулись по тропинке назад к той самой полосе препятствия. У нас было минут двадцать свободного времени, все разбрелись кто куда, а я остался уныло стоять в стороне, замыленным взглядом уставившись в невидимую точку перед собой. Мир вокруг потускнел за мгновение, стал вновь обыденным, никаким. На полосе препятствий заметил Питера, который уверенно шел вперед по узкой полоске бревна. В какой-то момент покачнулся, едва не упав, и я бы мог порадоваться, позлорадствовать, но внутри все еще зияла пропасть пустоты.

За пять минут до начала команда, частью которой я стал, вновь собралась вместе. Мы стояли рядом, однако никаким образом друг с другом не коммуницировали, ведь не были ни приятелями, ни даже знакомыми, с которыми можно было обсудить последние сплетни. Откуда-то сбоку послышались быстрые шаги, невольно выбивающиеся из общей картины безмятежности и легких разговоров офисных сотрудников, которые пятничный день проводили на природе. Я увидел осматривающегося по сторонам мужчину за тридцать, который бродил туда-сюда и определенно что-то искал. Если бы мне не было все равно, я бы даже, возможно, смог узнать его, но все мои коллеги всегда сливались в единую серую массу, из которой изредка выныривали неожиданные индивиды, как Питер, Сьюзи и вот, с недавних пор, Рудольф (наконец-то четко запомнил его имя). В итоге этот неопознанный коллега, обойдя всю территорию возле полосы препятствий, подошел к нам.

– Простите, вы не видели тут барсетку коричневую?

Я безразлично пожал плечами, другие помотали головой или даже что-то ответили, и мужчина, понурив голову, пошел дальше. Он довольно быстро вытеснился из моей головы, его место заняли мысли о прохождении нового испытания. Я надеялся вновь поймать волну эмоций, вновь ощутить нечто, что чувствует обычный человек на постоянной основе, просто потому что живет. Но это было ошибкой.

Под тепловыми пушками пространство будто дрожало, шло волнами, я скинул пальто и молча следовал за Сьюзи. Простенькие задания на баланс, координацию и ловкость давались легко и не вызывали ничего кроме скуки. Проползти по матам под сеткой – широкоплечий Мигель чуть не застрял, а я невольно рукой приподнял край сетки, чтобы помочь. Машинальное действие, даже не задумался. Те самые брусья, на которых я видел недавно команду Питера – мышцы работами, напрягались, но не более… Раз за разом я шел вперед.

– Похоже, тебе по нраву логические загадки, – вдруг подумалось мне, так что я чуть не потерял равновесие и не ступил мимо, поднимаясь вверх по шатающейся веревочной лестнице. На мгновение даже подумал, что эта мысль мне не принадлежала, что это снова происки дьявола, но нет.

Потирая руки по окончанию полосы препятствий, которые жгло от крепкой хватки, я обернулся на следующую команду, зашедшую на испытания. Задержал взгляд на тучном сотруднике, еле ползущем по матам, которого даже, кажется, видел в офисе, на группу в возрасте, которая отказалась от спортивных мероприятий и просто наблюдала со стороны, на мужчину с коричневой кожаной барсеткой в руках, который широкими шагами направлялся к боссу, стоявшему неподалеку и попивавшему коньяк. Он выглядел раздраженным, слегка напуганным и крайне возбужденным. От босса прямиком направился к ближайшей девушке-организатору и, обильно жестикулируя, пытался до нее что-то донести. И зачем я на него так долго смотрел? Наверное, просто привык улавливать все, что выбивается из привычной размеренной колеи.

Мистер Бронс, босс, выждав, пока все команды закончат полосу препятствий, сделал пару шагов вперед и приподнял вверх стакан, успокаивая шумную толпу.

– Молодцы, коллеги! Я впечатлен! – заголосил низким басом начальник, но затем сделал короткую паузу: – Но, к несчастью, не все пошло по сценарию. У одного из наших сотрудников: Франка Элиота, – мужчина кивает в сторону того самого, с потерявшейся и затем найденной барсеткой, – пропала флешка. Пока продолжаем по программе, впереди через полтора часа банкет, но если вдруг кто-то из вас обнаружит стандартную темно-синюю флешку, то сообщите об этом лично мне.

– Вот тебе и корпоративный выезд, – буркнула себе под нос Лариса.

Вскоре все вернулось в норму, толпа рассредоточилась по поляне, кто-то ушел дальше по дорожке, а мы находились в пределах видимой дистанции друг от друга, и именно благодаря этому я заметил, что мистер Бронс подошел ближе к Сьюзи и попросил ее на пару слов. Навострив уши, – все же это не было чем-то обычным, – я подобрался как можно ближе, но слов различить не мог, лишь видел, что выражение лица девушки быстро менялось, она крепко впилась в лямку своей сумки и чуть громче заявила:

– Это абсурд.

Босс лишь разочарованно покачал головой:

– …я понимаю… не могу игнорировать… видел подозрительное… открой сумку…

Сьюзи сделала глубокий вдох, силясь взять себя в руки, и расстегнула молнию на сумке. Босс оглядел содержимое и вытащил из нее темно-синюю флешку.

Глава 5. Опьяненный властью

Сьюзи вернулась через пару минут. Она шла медленно, словно ноги были налиты свинцом. Глаза потухшие, губы сжаты в тонкую линию, сумка уже не на плече, а в руках, крепко прижата к груди.

–У меня… – пробормотала хриплым голосом, – в сумке была флешка Франка. Я не брала ее. Я впервые ее видела.

Рудольф мягко положил ладонь на плечо девушки, то ли успокаивая, то ли выражая поддержку.

– Я тебе верю, – спокойно ответил он.

Я же стоял молча, разглядывал мыски своих ботинок. В голове образовался вакуум, но даже из этого состояния прострации мне было предельно ясно, что Сьюзи не врала, она действительно была потрясена, а мне будто бы… впрочем, ничего, как обычно. Пространство медленно наполнялось звуками, выпуская меня из герметичного купола.

– Вик? Что думаешь? – Я услышал голос Рудольфа.

– Что? – переспросил я, ловя слабое раздражение от моего состояния.

– Сьюзи могли подставить?

– Не знаю, – безразлично пожал плечами.

До вечернего банкета оставалось еще несколько часов передышки, я отошел подальше от толпы, обосновавшейся возле кострища, но даже тут искры неприятно слепили глаза. Справа от огня выкатили две большие колонки и включили какую-то популярную попсу, левее организовали стол с напитками и легким перекусом. Там я подхватил стакан с чем-то красным, по пряному запаху узнал в этом глинтвейн, и вновь спрятался в тени на окраине кишащего людьми пяточка. Напиток приятно обжог горло, я невольно вспомнил тот вечер, когда Ксар внаглую заявился ко мне домой и позаимствовал мое вино. Цвет был таким же, кровавым, насыщенным.

– Сьюзи ведь действительно подставили, Ксар… – пробормотал я себе под нос, прекрасно осознавая, что не получу никакого ответа. – Но кому, кроме Питера, это могло быть на руку? Ее хотели устранить как конкурента в борьбе за проект? А тогда я…

Вдруг на мгновение подумалось, что было бы логично навредить и мне тоже, ведь мы ввязались в борьбу за место в паре, но я сразу одернул себя. Да никто бы и не подумал, что от меня может исходить хоть малейшая угроза. Тихий, неприметный, отстраненный, аутсайдер коллектива, – такому никогда не предложат возглавить серьезный проект. Но за Сьюзи все же было неспокойно. Или даже обидно? Нет, это было бы слишком эмоционально для меня, я определенно переживаю не за нее, а за себя. Если из гонки вылетит она, то и я тоже останусь не у дел в обыденной скуке этих серых дней.

Взгляд устремился на костер: вместе с тем, как огонь облизывал полена и доски, внутри постепенно разгоралось желание справедливости. Я потряс головой, отгоняя раздражающие мысли, которые то и дело возвращались к похищенной флешке.

И как на зло в этот же момент мимо проходил тот самый Фрэнк? Фред? Франк, которого я узнал только благодаря его несчастной коричневой барсетке. Мужчина направлялся в самую толпу, ковыряясь в шуршащем пакетике с орешками. Мне точно не следовало это делать, пускай он бы ушел, скрылся в толпе, но нет, я дернулся, за пару шагов преодолел разделявшее нас расстояние и остановил его:

– Фрэ… Франк, подожди.

Тот удивленно моргнул и повернул голову в мою сторону.

– Слушай, та флешка… Важная, да?

Франк приподнял бровь, но молча кивнул, затем, проведя тыльной стороной ладони по лбу, устало сказал:

– Да, наработки по одной компании. Забыл дома выложить и притащил сюда. В автобусе только заметил.

Кажется, он был не прочь поделиться своей версией случившегося без каких-то усилий извне.

– И тогда ты видел ее в последний раз? – слова сами вылетали из моего рта, словно повинуясь чужой воле. Я вновь будто смотрел на происходящее со стороны.

– Ну да, спрятал еще поглубже, чтобы не потерять, на молнию закрыл, оставил барсетку возле администрации, ну, где все вещи оставляли, а потом возвращаюсь, а ее нет. Позже организаторы нашли, сказали, упала куда-то под лавку… хрен его знает. Заметил, что кармашек расстегнут.

– Понятно.

Поддерживать или радоваться за других я не умел. Эта функция буквально отсутствовала в настройках моего мозга, а потому сказать что-то более стоящее не получилось. Франк кивнул и побрел дальше к месту своего назначения. Похоже, я не первый, кому он это рассказывал.

– И это не мог быть Питер… – все так же тихо бормотал я, словно обращаясь к невидимому существу рядом. – Сьюзи ходила с сумкой, она ее не оставляла, это я помню… А Питер всякий раз попадался мне на глаза на испытаниях, его группа была перед нашей, он бы не успел лично…

И все же сомнения едким пятном въелись в душу. Вечер медленно опускался на пригород, заставляя людей поплотнее жаться к костру. Повинуясь непроизвольному желанию отогреть замерзшие руки, я тоже влился в шумный поток, поймал краем уха сетования, что подобные мероприятия не устраивали каждую неделю, жалобы, что кто-то не смог поучаствовать в соревнованиях и восторженные обсуждения заданий квеста. Я подошел к огню так близко, как позволял его жар, разминая пальцы и чувствуя, как возвращается тепло – сначала к коже, потом куда-то глубже. Треск пламени, запах дыма, вечерний мороз – все это создавало иллюзию уюта, из которой так отчетливо выбивались мои назойливые мысли.

И снова взгляд застыл на Питере. Он будто специально всегда находился на виду, чтобы любой смог точно заявить, что видел его там-то и во столько-то. Мужчина громко смеялся, почти вычурно, похлопывая по плечу своего собеседника, словно тот был его лучшим другом. Внешне казалось, что происходящее вокруг его совершенно не волновало.

А вот Сьюзи, стояла чуть поодаль и вела разговор с Ларисой. Лицо напряженное, губы сжаты в тонкую линию. Она отвечала коротко и без особой живости. Вновь сердце словно укололо что-то извне, завело крохотный моторчик любопытства, заставило ломать голову над правдивыми ответами. И я поддался.

Рудольф сидел на бревне чуть в стороне и, как только я склонился над ним, оторвал взгляд от небольшой палочки, которой ковырял землю перед собой. Я, не веря своим же словам, стал просить его об услуге. Он ведь душа компании, вечно на короткой ноге со старшими коллегами, точно ведь сможет узнать что-нибудь полезное, не то что я.

– Ладно, – протянул он после паузы. – Но ты же вроде особо не интересовался… ничем.

Просто констатировал факт, без злобы, без насмешки. И он был прав. Даже сейчас я прятался за привычной маской безразличия, не желая напрямую влезать в это дело. Наблюдать – да, в этом я был профи, подмечал детали, запоминал что-то необычное, но никогда не ввязывался сам. Вечно в стороне, вечно не со всеми.

Отвечать Рудольфу не стал, пусть думает, что хочет, мне было все равно. Но он в в ответ на мое молчание лишь улыбнулся:

– Постараюсь выяснить что-нибудь, не переживай. Я тоже за Сьюзи переживаю, все же не могла она… Выясним, друг, поможем очистить ее имя.

И он, резко вскочив с бревна и откинув в сторону леса палочку, испарился в толпе, оставив меня в смешанных чувствах.

Время в ожидании протекало бесполезно, я бы мог заняться чем-нибудь, расспросить Сьюзи или проследить за Питером, но вновь, словно наковальня упала на голову, меня одолела эта идиотская пустота. Я бродил по территории, словно тень, шум, голоса, смех – все это звучало глухо, будто через ватную завесу. Незаметный, защищенный непроизвольной аурой недружелюбия, в своей комфортной зоне тишины. Костер догорал, в него то и дело подбрасывали новые ветки. Я прошелся мимо одного из треугольных домиков и вновь заметил, как один из гирлянды фонариков по периметру крыши мигнул и погас.

Конечно, насмешки судьбы, давать надежду, когда ее быть не может. Ксар ушел, я сам его отослал, это не мог быть он.

Вскоре меня нашел Рудольф, но по его обреченно опущенной голове я понял, что ничего полезного он не выяснил.

– Боссу донес на Сьюзи кто-то, кто захотел остаться неизвестным. Единственное, что удалось узнать. – Он печально пожал плечами.

Я кивнул, поблагодарив хотя бы за попытку, и отошел в сторону, подальше от глаз коллег. Зачем вообще полез в это дело? Но ведь что-то цепляло, по-настоящему, будто мурашки изнутри, скребся слабый интерес. Прокрутив в голове детали сегодняшнего дня, я отчетливо вспомнил, что единственный промежуток времени, когда мы впятером разделились, был после квеста. Вышли к полосе препятствий, Мигель отошел первый, затем Сьюзи удалилась в сторону администрации и пропала из виду.

Быстро найдя девушку в толпе – она выделялась этой особой аурой потерянности, которая преследовала всю жизнь и меня, – попросил на пару слов. Она удивленно и будто бы заторможенно моргнула, поза закрытая, руки обнимали плечи, словно замерзла.

– Сьюз, ты сегодня оставляла сумку без присмотра? – спросил я с интонацией пытливого следователя.

– Э-э-э… – Она с недоумением посмотрела на меня сквозь стекла своих очков, но затем взяла себя в руки и ответила: – Ну, я отходила в уборную после квеста, сумку на лавочку на улице положила. А так всегда с ней была, не люблю личные вещи на хранение отдавать.

Я бросил взгляд на ее сумку: обычная, ничем не примечательная, через плечо с одним отделением на молнии.

– Ты уверена, что она была закрыта, когда ты вернулась?

– Нет… – Сьюзи нахмурилась. – Не помню, даже не обратила внимание.

– Спасибо, – поблагодарил я ее с той самой натянутой фальшивой улыбкой и пошел прочь в сторону домика администрации.

– Вик! Постой, что ты задумал?

Но я ее уже не слышал. Сердце пульсировало в висках и приглушало остальные звуки. Картинка начинала складываться, и это приносило то самое ощущение азарта, как когда я разгадал первую загадку на квесте. Проходя мимо простенькой деревянной лавочки напротив отдельностоящего небольшого домика в стиле остальных построек на территории, коим и оказался туалет судя по указателям, поднял голову, будто осматривая голые кроны деревьев, и заметил то самое – маленький черный глазок с красным индикатором. Камера. Висела на соседнем домике и захватывала угол напротив туалета, не идеальный, но в то пространство точно должна была угодить и лавочка.

Прекрасно, дело за малым. Я пошел дальше, обогнул домик администрации, по правую руку остались два автобуса, на которых мы приехали из города, проследовал по узенькой тропинке мимо колючих кустов, и… Вот оно! Небольшое аккуратное здание, такое же треугольное, отделанное потемневшей вагонкой, но в разы меньше жилых домиков. Над входом искомая надпись – «Охрана». В окне теплый желтоватый свет.

Я медленно подошел к двери и остановился в паре шагов от нее. Никакого плана не было, но вместе с этим не было и беспокойства, я постучался и, не дожидаясь ответа, зашел в помещение. Внутри запах кофе, за столом на простеньком кресле на колесиках сидел мужчина лет сорока в футболке с логотипом глемпинга, с короткой щетиной и уставшими потускневшими глазами. Я накинул маску обеспокоенности и сразу начал говорить, полностью полагаясь на импровизацию. Охранник дернулся, обернулся и чуть приподнялся со стула, не ожидая никаких гостей.

– Извините, здравствуйте, кажется, я потерял блокнот. Думаю, оставил его возле туалетов. Он очень мне нужен, в нем заметки по работе. Можно ли как-то глянуть записи с камер поблизости? – тараторил я, надеясь сбить этим мужчину с толку.

Но тот лишь лениво потянулся и встал с кресла.

– У нас тут не разыскной отдела, – с усмешкой кинул он, но махнул рукой в сторону компьютера. – Давай уж, проходи.

Я тихо хмыкнул. Это душное маленькое пространство насквозь пропиталось скукой, не покидало ощущение, что этот мужчина был похож на меня: так же пытался найти хоть какое-то маленькое событие за день, которое бы позволило на мгновение что-нибудь почувствовать. И сегодня этим событием стал я.

– Возле туалетов, говоришь? – переспросил охранник, и на экране возникли мелкие квадратики записи со всей территории. – Там есть только эта.