Погоня за местью

– Я боюсь потерять тебя. – Она прижалась ко мне крепче. – Прости, Ник… Веду себя как ребенок.

– Звездочка моя, я люблю тебя, и только тебя. И с каждым днем моя любовь становится лишь сильнее. – Слегка отстранился и поцеловал ее в висок. – Тебе нужно поспать. Поднимайся и ложись. Почти сутки на ногах, и все это время – сплошные нервы. Не изматывай себя еще больше.

– А ты?

– Мне нужно кое-что решить по работе. Я в порядке, мне не требуется отдых. Иди спать, Оливия. – мягко подтолкнул ее, скользнув пальцами по талии.

– Ты не уедешь? – Она развернулась на лестнице, и в ее глазах плескалась надежда.

– Нет, звездочка. Только с тобой. Позвоню Эверенсу и попрошу приехать, осмотр все еще необходим, особенно после такого стресса.

– Хорошо… Я люблю тебя, Ник. – С этими словами она убежала наверх, а меня наполнило теплом.

Стрелка часов показывала восемь утра. Пролистал список контактов, пока не нашел нужный номер и нажал вызов. После пары гудков в трубке раздался знакомый голос:

– Частный детектив Тод Джефферсон слушает.

– Привет, приятель. Так официально встречают старых знакомых?

– Джерси? Привет! Твой номер давно стерся из моих контактов. Что привело тебя ко мне спустя столько времени?

– Я снова нуждаюсь в твоих услугах. Мне нужна вся информация об Адских Псах. Помнишь таких?

– Забудешь, часто фигурировали в наших разговорах с Клаусом. – тихий вздох раздался по ту сторону телефона. – Что от меня требуется?

– Вычислить их местонахождение, количество человек в группе, хотя бы примерно и не лезть на рожон. Дотошности не прошу. Просто информация.

– Хорошо, Джерси. Правда не думал, что ты об этом заикнешься. Причин не спрашиваю. Если просишь, значит мотив имеется.

На лицо застыло изумление, – Так просто? Даже не поломаешься, не поставишь высокую оплату за эту работу?

– Нет, Доминик. В свое время задолжал Клаусу, размышлял каким образом вернуть его, но только тебе. Ты со своей просьбой как никогда кстати. – смех заливает мне в уши. – Не думал, что когда-то это скажу, но рад что ты мне позвонил. Все сделаю, как только будет вся информация на руках наберу тебе.

– Если есть вариант, то приступи как можно скорее. До скоро Тод. – прерываю звонок и думаю, что скоро буду знать о них все. Есть время придумать, как в дальнейшем это использовать.

Оливия

После бессонной ночи, сотканной из откровений Ника, мне удалось выхватить лишь короткий, тревожный сон. Поднимаюсь, ступни касаются ледяного пола, словно бросая вызов остаткам дремы. Долго сижу так, позволяя обжигающему холоду прогнать паутину сумбурных мыслей. Нужно привести себя в порядок, Эверенс должен скоро приехать. Приближаясь к ванной, слышу приглушенный голос Доминика, доносящийся из холла. Поход в душ откладывается. Крадусь к лестничному пролету и замираю за углом, словно испуганная лань. Обрывки фраз, словно осколки разбитого зеркала, складываются в пугающую картину. Ему нужна информация о псах! Что он задумал? Я умоляла его не ввязываться! Не хочу, чтобы он платил по счетам прошлого. Пячусь назад, и предательский скрип половицы обрывает тишину. Черт! Доминик заканчивает разговор. Пытаюсь бесшумно проскользнуть в ванную, захлопываю дверь и сползаю по ней на пол. В голове – хаос, мысли сталкиваются, как обезумевшие птицы в клетке. Он хочет помочь, но если цена моего спокойствия – его жизнь, то мне это не нужно. Лучше встретиться с ними лицом к лицу. С другой стороны, он годами сражался с такими, как они. Может, все обойдется? Медленно выдыхаю, прислонившись затылком к холодной двери. Стук заставляет меня подскочить.

– Есть кто? – в его голосе – сталь.

– Это я, все в порядке. Решила привести себя в порядок, – стараюсь говорить как можно спокойнее, пытаясь унять дрожь.

– Я внизу, если что, – его тон смягчается.

– Хорошо, – его шаги удаляются, скрип половицы, выдавшей меня, стихает. Отлично. Наспех принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь вниз. На кухне витает пьянящий аромат свежесваренного кофе и… блинчиков? Что, черт возьми, блинчиков?

– Не говори, что ты еще и в повара записался? – подхожу к барному стулу.

– Нет, звездочка, – его смех разливается теплом по груди. – До кулинарных высот мне еще далеко. Не ждать же, пока кто-то из вас соизволит встать и приготовить завтрак.

– А я-то размечталась о пробуждении с любимым мужчиной и завтраком в постель… – посылаю ему коварную улыбку, сажусь за стол.

– Твой кофе, с топленым белым шоколадом, – ставит передо мной кружку и нежно касается моих губ.

– Спасибо, Ник. Все, как я люблю, – отпиваю и не сдерживаю сладостного стона. – Ммм… Если готовка – не твое, то искусство приготовления кофе пало к твоим ногам. Это волшебно, – веки трепещут от удовольствия, а улыбка выдает блаженство.

– Эверенс будет примерно через час. Очень интересовался, почему ты не в клинике. Старый хрыч не горел желанием тащиться в другой город, пришлось напомнить, кто платит, тот и заказывает музыку, – усмехнувшись, берет свою чашку с черным, горьким кофе.

– Ты все еще здесь. Тебе не нужно в клуб? – заинтересованный взгляд скользит по его домашней одежде. – Кстати о нем. Что было вчера? – свожу брови к переносице.

– Сегодня у меня выходной. Вернусь в Манчестер только с тобой и, скорее всего, домой. Вчера… Я выкупил долю у Дэймонда. Приехал на работу с утра, а на его месте – бармен, сам Дэй – неизвестно где, в обнимку с какой-то девицей. Все, как по нотам, – закатывает глаза. – Это порядком надоело. – сделав глоток, продолжает: – Заплатил ему достаточно, чтобы он больше не держался за это место. Бизнес требует отдачи, а Дэй только хотел получать. Ему нужно повзрослеть. Привет не передал, не до того было, – пожимает плечами, грустно усмехаясь.

– А кто же сейчас на твоем месте? Я бы переночевала у Кэт, потом мы бы поговорили… наверное – опускаю взгляд, вожу пальцем по краю чашки.

– Не нужно? – выгибает бровь. – А ты знаешь, что эта ночь могла стать повторением твоих кошмаров? – ошеломленно смотрит на меня.

– Что ты имеешь в виду? – поднимаю глаза.

– То и имею. Ночью вышел за вещами в машину и наткнулся на одного неосторожного долбаеба, которому было приказано следить за тобой. И знаешь, кто это был? Шестерка псов. Тебя почему-то хотят видеть живой в своем логове. Боюсь, без меня они бы претворили свой план в жизнь этой ночью, – в его карих глазах – неприкрытая тревога, которую он тщательно скрывает за маской показной агрессии.

– И спустя столько лет они все еще надеются добраться до меня, – размышляю вслух. Доминик садится напротив и берет мои ладони в свои. Они ледяные, их бьет мелкая дрожь.

– Оливия, успокойся, слышишь? Мы выпутаемся из этого, обещаю, – согревая мои руки в своих грубоватых, мозолистых ладонях. – Руки – лед, как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно оглядывает меня.

– Нет-нет, все хорошо. Случайно услышала обрывки разговора… – не решаюсь продолжить, но Ник прожигает меня взглядом. – Зачем тебе информация о них? Давай не будем, я знаю, чего стоят услуги темного мира. Что, если они потребуют то, что ты не сможешь им дать? – глаза застилает пелена.

– Нет, Оливия. Хватит пускать все на самотек, пора действовать. Ты только здесь обрела подобие счастья. И потом, желание перегрызть им глотки давно стало общей мечтой. Они и на меня нацелены, но… – Доминик хмурится. – По какой-то причине ты для них – цель номер один. Хотя я доставил им куда больше хлопот. Хочу узнать их планы, расквитаться с ними. Око за око, – злобная усмешка трогает его губы.

– Клаус… – словно удар молнии, озаряет догадка, произношу еле слышно.

– Да, Лив, из-за него. Из-за них потерял вкус к жизни на долгие годы, они лелеют мысль уничтожить последнего из Джерси. Связался с частным детективом, когда-то он крупно задолжал моему брату, но не успел вернуть долг. Немного облегчил ему жизнь своим звонком с просьбой. Он сделает все в лучшем виде, жду результатов. Мы оба оборачиваемся на шорох со стороны лестницы. Кэтрин, облокотившись на перила, смотрит на нас.

– Ну, доброе утро, – зевает, прикрыв рот ладонью. – Доминик, не сваришь мне свой хваленый кофе? Так ли он хорош? – в ее голосе – яд.

– Ради тебя сварю самый отвратительный, – достает из арсенала свою самую обаятельную улыбку, встает и направляется к плите, прихватив турку.

– Смотрите-ка, кто-то в хорошем настроении? – смеется Кэтрин, подходя к нам. – Видимо, крепко спала, раз пропустила ваше примирение, – легонько толкает меня в бок, играя бровями.

– Кэтрин! – возмущенно смотрю на нее. – Что ты несешь? – шиплю на нее.

– Всего лишь любимую неприкрытую правду, – обнимает меня со спины. – Жажду подробностей! – хихикает та.

– Хрен тебе, а не подробности, Олистер! – мои брови взлетают вверх.

Замечаю, как плечи Доминика подрагивают от беззвучного смеха.

– Да ладно, расскажи ей уже все. А то она сожжет нас вместе с домом в погоне за горячими подробностями, – поворачиваясь к нам, произносит Доминик, ставя перед Кэт чашку. – Ваш напиток, мисс, – кланяется, как королеве.

– Сама галантность, – она не перестает смеяться. – К сожалению, лживая. Спасибо, мистер придурок.

Эта ситуация не перестает вызывать улыбку. Их перебранку можно слушать вечно. Что-то уходит, сменяется новым, а их обмен колкостями остается неизменным.

Кэт берет в одну руку кофе, а другой хватает блинчик с моей тарелки. – Спасибо, Лив.

– Эй, там еще есть, воровать необязательно, – скрещиваю руки на груди.

– И я тебя люблю, оливка, – посылает мне воздушный поцелуй и садится на столешницу.

– Оливка? – Доминик застывает в удивлении. – Даже мне такое в голову не пришло бы.

– Куда тебе до меня, зануда Николсон! – тычет в его сторону блинчиком.

– Как ты ее терпишь? – встает рядом со мной и упирается руками в стол.

– Я все слышу, – бубнит Кэт с набитым ртом.

Доминик закатывает глаза, и мы все трое разражаемся смехом. Это утро определенно стало одним из лучших за последнее время. Наслаждаюсь этим спокойствием и уютом, ведь где-то внутри зреет предчувствие, что скоро этому придет конец. Пытаюсь запомнить каждую деталь, как самое важное. Раздается звонок в дверь. Кэтрин от неожиданности подпрыгивает, ударяется головой о верхний шкафчик и обливает себя кофе.

– Ааайй, черт, – шипит она, оттягивая мокрую футболку пижамы.

Прикрываю рот рукой, пытаясь сдержать смех. Доминик ухмыляется: – Я открою, это, скорее всего, Эверенс. Ты же не ждешь никого в таком виде? – насмешливо смотрит на Кэт.

– К счастью, нет, – строит рожицу, спрыгивает и идет в ванную.

Мистер Эверенс входит в кухню, за ним – Ник.

– Доброе утро, мисс Эддисон. Как ваше самочувствие?

– Доброе утро. Чувствую себя хорошо. Заторможенности нет, в словах не путаюсь, – усмехнувшись, отпиваю кофе. – Чай или кофе? – не хочу, чтобы он задерживался, но соблюсти приличия нужно.

– Спасибо, я со своим, – в доказательство приподнимает стакан из Старбакс. – Могу ли узнать, почему вы не в палате, а в другом городе? – поправляет очки на носу.

– Не можете. Разве вас касаются личные мотивы пациента? – Ник буквально впивается в него взглядом, в глазах пляшут злые искры.

– Прошу прощения, мистер Джерси, я обращался не к вам. Это всего лишь профессиональное любопытство.

– Хотелось бы, чтобы вы оставили свою любопытство при себе, – челюсти его напряглись, желваки заходили под кожей, кулаки сжались так, что побелели костяшки. К счастью, эту борьбу с собой заметила только я.

– Конечно, конечно. Сейчас проверю реакцию ваших зрачков на свет и рефлексы, мисс, – Эверенс наконец переключил внимание на меня.

Выполнив необходимые манипуляции, он что-то быстро занес в мою медицинскую карту.

– Доктор, если все в порядке, могу ли вернуться домой? – в голосе плещется надежда поскорее сбежать от лицемерной Вивьен и стен этой клиники.

– Полагаю, вы совершенно здоровы. Такое стремительное восстановление после черепно-мозговой травмы, пусть и средней тяжести, – настоящее чудо. И это даже с учетом вашего юного возраста. Можете заехать вечером за вещами. И не забудьте зайти ко мне, отдам вам все необходимые документы, – произнес он, торопливо собирая свои инструменты.

– До свидания, – прощаюсь с ним и облегченно выдыхаю. Наконец-то вернусь к работе. Разгребать, конечно, придется долго. Мое отсутствие вряд ли пошло на пользу.

Доминик грубовато кладет руку на плечо Эверенсу.

– Я провожу вас, – и почти силой уводит его за порог.

Вернувшись, Доминик нежно целует меня в губы.

– Едем домой, звездочка? – его руки обхватывают мою талию.

– Домой, – словно смакуя это слово, повторяю за ним. – Даже не верится, – прижимаюсь к его крепкой, мускулистой груди.

Кэт спускается по лестнице, переодевшись из домашней одежды.

– Вы как попугаи-неразлучники, – фыркает она, бросая на нас мимолетный взгляд.

В немом вопросе Ник лишь приподнимает бровь.

– Не обращай внимания, кому-то просто не хватает смелости, чтобы быть счастливой, вот и бросается на всех, – улыбаюсь, подмигивая Кэтрин.

– Если ты хотела сказать это тихо, то твой план с треском провалился, – сузив свои глаза, серые, как предгрозовое небо, огрызнулась она.

– На это и был расчет, – в моем взгляде, обращенном к ней, читался немой призыв: «Действуй или отступи».

Вздохнув, она отвернулась и едва заметно покачала головой. Никогда не видела ее в таком подавленном состоянии. За этой девчонкой бегал весь Ливерпуль, а она, словно хитрая лисица, умело отмахивалась своим рыжим хвостом. Кэтрин обожала быть в центре внимания, но чувства всегда скрывала за непроницаемой маской. В ней таился какой-то внутренний магнетизм, притягивающий всех вокруг. Девчонки сами набивались к ней в подруги, парни выстраивались в очередь, лишь бы удостоиться взгляда этой расхитительницы сердец. Они сгорали от желания, но она вмиг тушила их интерес, словно окурки, какой-нибудь колкой фразой. Кэт лишь смеялась, глядя на их удаляющиеся фигуры. Никогда бы не подумала, что ее сможет смутить парень со светлой шевелюрой, поцелованный солнцем. Лишь мне она со временем смогла признаться, что по пути одиночки ей проще, ведь не имея близких, нельзя их потерять. «Человеку нужен человек», – эта фраза крутилась в моей голове с самого нашего знакомства. Постепенно сближаясь с ней, стала ее личным дневником, которые девочки-подростки прячут под подушкой от посторонних глаз, храня все свои самые сокровенные секреты.

– Кэт, – обратилась, поравнявшись с ней. – Мы сегодня уезжаем.

– Хорошо, – на ее лицо легла тень.

Слышу, как Доминик спускается по лестнице и оборачивается к нам.

– Пойду переоденусь, а потом можем выезжать, – проследив за его удаляющейся фигурой, снова повернулась к Кэт.

– Спасибо, что не отвернулась от меня вчера. Я благодарна тебе за то, что ты дала мне время побыть одной и не выворачивала мою душу наизнанку.

– Для чего же еще нужны подруги? – кривая улыбка тронула ее губы.

Поддавшись внезапному порыву, обняла Кэтрин.

– Ты же знаешь, что всегда можешь мне позвонить и все рассказать? – прошептала ей в волосы.

Она оторопела от моего проявления заботы, застыла на несколько секунд в изумлении. Аккуратно, словно я хрупкий хрусталь, обняла меня в ответ.

– Знаю, Оливия, знаю, – ее голос был тихим, чуть громче шелеста осенних листьев.

– Пожалуйста, не отпускай то, что дорого твоему сердцу, что питает твою душу, лишь потому, что однажды ты решила идти по жизни в одиночку, – прошептала, прижимая ее голову к себе сильнее. Тихий всхлип коснулся моего уха, а ткань кофты на плече напитывалась теплом и влагой ее слез, словно впитывала в себя всю печаль расставания.

Так мы и стояли, пока Доминик не спустился и не окликнул меня. Впервые покидала Кэтрин с таким тяжелым грузом на сердце. Прислонившись к дверному косяку, она провожала нас взглядом, покрасневшим от слез. Я обернулась и жестом показала телефонную трубку, обещая позвонить, как только доберемся. И мы, шурша колесами по гравийной дорожке, направились в то место, где мечтала никогда больше не бывать – частная клиника. Доминик всю дорогу был словно натянутая струна. Я терялась в догадках, что тому виной: скорая встреча с Вивьен или же томительное ожидание вестей от Джефферсона. Поджав ноги к груди, уткнулась в холодное стекло окна, наблюдая за пляской размытых огней трассы. В этой тягостной тишине мы и доехали до Манчестера.

Доминик

После бессонной ночи, сотканной из откровений Ника, мне удалось выхватить лишь короткий, тревожный сон. Поднимаюсь, ступни касаются ледяного пола, словно бросая вызов остаткам дремы. Долго сижу так, позволяя обжигающему холоду прогнать паутину сумбурных мыслей. Нужно привести себя в порядок, Эверенс должен скоро приехать. Приближаясь к ванной, слышу приглушенный голос Доминика, доносящийся из холла. Поход в душ откладывается. Крадусь к лестничному пролету и замираю за углом, словно испуганная лань. Обрывки фраз, словно осколки разбитого зеркала, складываются в пугающую картину. Ему нужна информация о псах! Что он задумал? Я умоляла его не ввязываться! Не хочу, чтобы он платил по счетам прошлого. Пячусь назад, и предательский скрип половицы обрывает тишину. Черт! Доминик заканчивает разговор. Пытаюсь бесшумно проскользнуть в ванную, захлопываю дверь и сползаю по ней на пол. В голове – хаос, мысли сталкиваются, как обезумевшие птицы в клетке. Он хочет помочь, но если цена моего спокойствия – его жизнь, то мне это не нужно. Лучше встретиться с ними лицом к лицу. С другой стороны, он годами сражался с такими, как они. Может, все обойдется? Медленно выдыхаю, прислонившись затылком к холодной двери. Стук заставляет меня подскочить.

– Есть кто? – в его голосе – сталь.

– Это я, все в порядке. Решила привести себя в порядок, – стараюсь говорить как можно спокойнее, пытаясь унять дрожь.

– Я внизу, если что, – его тон смягчается.

– Хорошо, – его шаги удаляются, скрип половицы, выдавшей меня, стихает. Отлично. Наспех принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь вниз. На кухне витает пьянящий аромат свежесваренного кофе и… блинчиков? Что, черт возьми, блинчиков?

– Не говори, что ты еще и в повара записался? – подхожу к барному стулу.

– Нет, звездочка, – его смех разливается теплом по груди. – До кулинарных высот мне еще далеко. Не ждать же, пока кто-то из вас соизволит встать и приготовить завтрак.

– А я-то размечталась о пробуждении с любимым мужчиной и завтраком в постель… – посылаю ему коварную улыбку, сажусь за стол.

– Твой кофе, с топленым белым шоколадом, – ставит передо мной кружку и нежно касается моих губ.

– Спасибо, Ник. Все, как я люблю, – отпиваю и не сдерживаю сладостного стона. – Ммм… Если готовка – не твое, то искусство приготовления кофе пало к твоим ногам. Это волшебно, – веки трепещут от удовольствия, а улыбка выдает блаженство.

– Эверенс будет примерно через час. Очень интересовался, почему ты не в клинике. Старый хрыч не горел желанием тащиться в другой город, пришлось напомнить, кто платит, тот и заказывает музыку, – усмехнувшись, берет свою чашку с черным, горьким кофе.

– Ты все еще здесь. Тебе не нужно в клуб? – заинтересованный взгляд скользит по его домашней одежде. – Кстати о нем. Что было вчера? – свожу брови к переносице.

– Сегодня у меня выходной. Вернусь в Манчестер только с тобой и, скорее всего, домой. Вчера… Я выкупил долю у Дэймонда. Приехал на работу с утра, а на его месте – бармен, сам Дэй – неизвестно где, в обнимку с какой-то девицей. Все, как по нотам, – закатывает глаза. – Это порядком надоело. – сделав глоток, продолжает: – Заплатил ему достаточно, чтобы он больше не держался за это место. Бизнес требует отдачи, а Дэй только хотел получать. Ему нужно повзрослеть. Привет не передал, не до того было, – пожимает плечами, грустно усмехаясь.

– А кто же сейчас на твоем месте? Я бы переночевала у Кэт, потом мы бы поговорили… наверное – опускаю взгляд, вожу пальцем по краю чашки.

– Не нужно? – выгибает бровь. – А ты знаешь, что эта ночь могла стать повторением твоих кошмаров? – ошеломленно смотрит на меня.

– Что ты имеешь в виду? – поднимаю глаза.

– То и имею. Ночью вышел за вещами в машину и наткнулся на одного неосторожного долбаеба, которому было приказано следить за тобой. И знаешь, кто это был? Шестерка псов. Тебя почему-то хотят видеть живой в своем логове. Боюсь, без меня они бы претворили свой план в жизнь этой ночью, – в его карих глазах – неприкрытая тревога, которую он тщательно скрывает за маской показной агрессии.

– И спустя столько лет они все еще надеются добраться до меня, – размышляю вслух. Доминик садится напротив и берет мои ладони в свои. Они ледяные, их бьет мелкая дрожь.

– Оливия, успокойся, слышишь? Мы выпутаемся из этого, обещаю, – согревая мои руки в своих грубоватых, мозолистых ладонях. – Руки – лед, как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно оглядывает меня.

– Нет-нет, все хорошо. Случайно услышала обрывки разговора… – не решаюсь продолжить, но Ник прожигает меня взглядом. – Зачем тебе информация о них? Давай не будем, я знаю, чего стоят услуги темного мира. Что, если они потребуют то, что ты не сможешь им дать? – глаза застилает пелена.

– Нет, Оливия. Хватит пускать все на самотек, пора действовать. Ты только здесь обрела подобие счастья. И потом, желание перегрызть им глотки давно стало общей мечтой. Они и на меня нацелены, но… – Доминик хмурится. – По какой-то причине ты для них – цель номер один. Хотя я доставил им куда больше хлопот. Хочу узнать их планы, расквитаться с ними. Око за око, – злобная усмешка трогает его губы.

– Клаус… – словно удар молнии, озаряет догадка, произношу еле слышно.

– Да, Лив, из-за него. Из-за них потерял вкус к жизни на долгие годы, они лелеют мысль уничтожить последнего из Джерси. Связался с частным детективом, когда-то он крупно задолжал моему брату, но не успел вернуть долг. Немного облегчил ему жизнь своим звонком с просьбой. Он сделает все в лучшем виде, жду результатов. Мы оба оборачиваемся на шорох со стороны лестницы. Кэтрин, облокотившись на перила, смотрит на нас.

– Ну, доброе утро, – зевает, прикрыв рот ладонью. – Доминик, не сваришь мне свой хваленый кофе? Так ли он хорош? – в ее голосе – яд.

– Ради тебя сварю самый отвратительный, – достает из арсенала свою самую обаятельную улыбку, встает и направляется к плите, прихватив турку.

– Смотрите-ка, кто-то в хорошем настроении? – смеется Кэтрин, подходя к нам. – Видимо, крепко спала, раз пропустила ваше примирение, – легонько толкает меня в бок, играя бровями.

– Кэтрин! – возмущенно смотрю на нее. – Что ты несешь? – шиплю на нее.

– Всего лишь любимую неприкрытую правду, – обнимает меня со спины. – Жажду подробностей! – хихикает та.

– Хрен тебе, а не подробности, Олистер! – мои брови взлетают вверх.

Замечаю, как плечи Доминика подрагивают от беззвучного смеха.

– Да ладно, расскажи ей уже все. А то она сожжет нас вместе с домом в погоне за горячими подробностями, – поворачиваясь к нам, произносит Доминик, ставя перед Кэт чашку. – Ваш напиток, мисс, – кланяется, как королеве.

– Сама галантность, – она не перестает смеяться. – К сожалению, лживая. Спасибо, мистер придурок.

Эта ситуация не перестает вызывать улыбку. Их перебранку можно слушать вечно. Что-то уходит, сменяется новым, а их обмен колкостями остается неизменным.

Кэт берет в одну руку кофе, а другой хватает блинчик с моей тарелки. – Спасибо, Лив.

– Эй, там еще есть, воровать необязательно, – скрещиваю руки на груди.

– И я тебя люблю, оливка, – посылает мне воздушный поцелуй и садится на столешницу.

– Оливка? – Доминик застывает в удивлении. – Даже мне такое в голову не пришло бы.

– Куда тебе до меня, зануда Николсон! – тычет в его сторону блинчиком.

– Как ты ее терпишь? – встает рядом со мной и упирается руками в стол.

– Я все слышу, – бубнит Кэт с набитым ртом.

Доминик закатывает глаза, и мы все трое разражаемся смехом. Это утро определенно стало одним из лучших за последнее время. Наслаждаюсь этим спокойствием и уютом, ведь где-то внутри зреет предчувствие, что скоро этому придет конец. Пытаюсь запомнить каждую деталь, как самое важное. Раздается звонок в дверь. Кэтрин от неожиданности подпрыгивает, ударяется головой о верхний шкафчик и обливает себя кофе.

– Ааайй, черт, – шипит она, оттягивая мокрую футболку пижамы.

Прикрываю рот рукой, пытаясь сдержать смех. Доминик ухмыляется: – Я открою, это, скорее всего, Эверенс. Ты же не ждешь никого в таком виде? – насмешливо смотрит на Кэт.

– К счастью, нет, – строит рожицу, спрыгивает и идет в ванную.

Мистер Эверенс входит в кухню, за ним – Ник.

– Доброе утро, мисс Эддисон. Как ваше самочувствие?

– Доброе утро. Чувствую себя хорошо. Заторможенности нет, в словах не путаюсь, – усмехнувшись, отпиваю кофе. – Чай или кофе? – не хочу, чтобы он задерживался, но соблюсти приличия нужно.