Погоня за местью

Доминик стоял за стойкой ресепшена и держал Вивьен за руку. Рядом лежал роскошный букет цветов. Он что-то ей говорил, но лица его было не видно. Сама картина била под дых, сердце оборвалось вниз, дыхание перехватило. Быстрым шагом направилась к ним.

– Урод! – моя ладонь со звонкой пощечиной обрушилась на его щеку. – Я тебя предупреждала? – ринулась к ней за стойку и схватила ее за волосы.

– У тебя лишний язык или ты слишком тупая, чтобы понять меня? – притянула ее к себе, из ее глаз брызнули слезы.

– Убожество… – оттолкнула ее, бросила презрительный взгляд ей вслед и подбежала к Кэт. Доминик попытался меня остановить, но я вырвалась и рыкнула: «Убери свои руки от меня!»

– Кэт… Поехали, пожалуйста, отсюда. Куда угодно. Прошу, – мой голос потерял всякие краски, в нем звучала только мольба.

– Может, все не так, как нам кажется? – Кэт взяла мою руку, пытаясь успокоить.

– Я не хочу его видеть, – прошептала, едва сдерживая бурю внутри.

– Хорошо, тогда едем ко мне. – Кэт легко согласилась, и мы развернулись к парковке.

Нырнули в машину, и она сорвалась с места, унося нас прочь в сторону Ливерпуля. Вдруг телефон зазвонил, высвечивая имя Доминика. Сбросила. Звонки продолжались, словно назойливые мухи, и, не выдержав, отключила телефон. К черту все.

– Кто звонил? – В голосе Кэт прозвучала тревога, когда она повернулась ко мне на светофоре.

– Ник. Даже слышать его не хочу, – выдохнула, и слезы покатились градом. – Он меня любит, глаза горят… да? – прошептала устало.

– Лив, послушай, возможно, это было просто неудачное стечение обстоятельств, и все выглядело совсем не так, как есть на самом деле. Может, стоит поговорить с ним?

– Не сейчас… и не сегодня, – покачала головой, отворачиваясь к окну, и в голове снова всплыл наш разговор с Вивьен.

Сегодняшний разговор с ней всколыхнул во мне тень сомнения. Неужели все эти бушующие чувства – всего лишь искусная иллюзия.

Доминик

После изматывающей планёрки я предвкушал встречу с Лив в клинике. Решил порадовать её букетом. Припарковавшись, вошёл в цветочный павильон.

– Добрый вечер! Что-то подсказать? – ко мне шагнула улыбчивая женщина.

– Добрый. Соберите, пожалуйста, букет из самых свежих, белоснежных лилий.

– Конечно. Могу ли узнать, для кого эта красота и по какому случаю?

– Для самой прекрасной девушки – моей невесты. Разве нужен повод, чтобы дарить цветы любимой? – загадочно улыбнулся.

– Ах, побольше бы мужчин с такими мыслями, молодой человек, – она прижала руки к груди и тут же принялась колдовать над букетом.

Минут через пятнадцать мне вынесли настоящее произведение искусства: крупные, раскрытые бутоны лилий, изумрудные веточки зелени и несколько нежно-розовых хризантем. Поблагодарив продавца и расплатившись, поспешил в больницу. Подъехал, оставил машину на парковке, вынул цветы и направился к входу. Сердце рвалось обнять и поцеловать мою звёздочку, но на пороге меня встретила Вивьен.

– Добрый вечер, Доминик.

– Добрый, – бросил равнодушно.

– Какой прелестный букетик. Несёшь своей подружке? Ах, как жаль, что она ушла ещё днём и до сих пор не вернулась.

– И где же она? Раз ты так осведомлена? – тон мой был резок, не терпящий недомолвок. Подошёл к стойке и облокотился на неё. – С кем и когда?

– Я же сказала, днём. За ней какая-то девица приезжала. Давай лучше поговорим о нас? – в её глазах застыла мольба.

– О каких «нас»? Сколько раз повторять, ты для меня никто? – она вздрогнула от моих слов, а меня захлестнула ярость.

– Я люблю тебя, как и прежде. Вернись, – её глаза полны любви и надежды. Вивьен положила ладонь на мою скулу и нежно погладила. – Прошу. – прошептала она.

– Ты переходишь все границы, – грубо схватил её за руку, желваки заходили от злости. – То, что когда-то между нами было, не даёт тебе права на подобное. Просто забудь. Забудь всё, что со мной связано. Сколько раз я просил тебя уйти, пытался достучаться? Ты, видимо, из особо непонятливых. У меня к тебе ничего нет и не было. Никаких чувств. Твой начальник до сих пор получает деньги только потому, что здесь работает один из лучших врачей, иначе я бы развернулся отсюда, как только увидел тебя. И да, для тебя мистер Джерси. Не смей называть меня по имени и тем более трогать. Всё-таки ваш клиент. Так выполняй свою работу. – в моих глазах плескалось отвращение, губы скривились в злой усмешке.

Хлопнула входная дверь. Резко обернулся и увидел Оливию, бегущую к нам. Она отвесила мне звонкую пощёчину и тут же вцепилась Вивьен в волосы. Я попытался её остановить, но Лив вырвалась и приказала не трогать её. Отпустил её и в шоке наблюдал, как они уходят прочь.

– Вивьен! – прогремел мой голос. – Надеюсь, Оливия не в курсе того, что ты мне сегодня говорила?

– Я… я… рассказала ей всё сегодня утром, когда приносила завтрак, – заикаясь, пролепетала она, опустив взгляд в пол. – Думала, бросит тебя, и ты вернёшься. – слеза скатилась по её щеке.

– Ты ни хуя не думаешь, эгоистичная дура! – взорвался криком и поспешно набрал номер Лив. Чёрт! Она сбрасывала мои звонки. Примерно после пятого раза её телефон оказался вне зоны доступа.

– Цветы можешь выкинуть. Никогда, слышишь? Никогда не вернусь к тебе! Возвращаться не к чему. Я просто трахал тебя всё это время и не больше. – прошипел сквозь зубы, лицо исказила яростная гримаса.

Нужно доехать до Ливерпуля, а там уже решить, что делать дальше. Я быстрым шагом направился к машине и сорвался с места, так что шины оставили чёрные следы на асфальте. Всё это время безуспешно пытался дозвониться до Лив, и наконец, набрал Кэтрин. После нескольких долгих гудков она подняла трубку.

– Наконец-то! Куда вы едете? Я не телепат, – сжал телефон так, что побелели пальцы.

– Доминик, объяснись сначала, а после решу, говорить ли тебе.

– Я всё равно узнаю, где вы, и без твоей помощи, – стиснул челюсти. – Кэтрин, не молчи!

– Жду рассказа. Лив думает, ты изменяешь ей с ненормальной на ресепшене в клинике.

– Чёрт! Да не нужна мне эта чокнутая! Она сама лезла ко мне, я просто пресёк все её попытки. Вивьен помешана. Когда приеду, объяснюсь перед Лив, но не перед тобой.

– Хорошо, – на другом конце телефона повисла долгая пауза. – Мы едем ко мне, приезжай туда.

– Так и думал, скоро буду, – бросил телефон на соседнее сиденье и вдавил педаль газа в пол.

Выжал из этой тачки все соки. Моя звёздочка решила, что эта шлюха лучше неё. Какой же бред! Вивьен была очередным временным развлечением, как и все до Оливии. Только она смогла перевернуть мою жизнь с ног на голову и дать стимул вырваться из мафии. Мысли роились в голове, сменяя одна другую. На улице была поздняя ночь, но я всё же набрал своему секретарю и предупредил, что сегодня буду отсутствовать, но всегда на связи. Подъехав к дому, почему-то замешкался. Сидел в машине и представлял, как буду объясняться с ней. Оливия очень упряма, будет ли она меня слушать или останется при своём мнении? Ладно, тянуть больше некуда. Нервно выдохнув, протёр лицо ладонями, отгоняя усталость, выбрался из машины и направился к входной двери, нажав на звонок сильнее, чем требовалось.

– Кэтрин, открывай! – в голосе сквозила нервозность.

Дверь приоткрылась на пару сантиметров, и в проёме показалось её лицо.

– Доминик, это ты? – испуганный голос разнёсся из-за приоткрытой двери.

– Конечно, я. Или ты ждёшь кого-то ещё? – нахмурил брови.

– Просто… – повисла напряжённая пауза. – Заходи, – дверь распахнулась, она оглянулась по сторонам и закрыла дверь на все замки.

– Что происходит? – мои брови взлетели вверх от изумления.

– Пройдём на кухню? – мы пересекли гостиную и оказались в небольшой кухне с барной стойкой.

– Можно кофе? Просто чёрный и без сахара, – присел на барный стул и потёр рукой лицо.

Кэтрин принесла кофе, поставила его рядом со мной и устало опустилась напротив.

– За моей машиной был хвост. Уже ближе к Ливерпулю меня догнала какая-то иномарка и держалась за мной почти до самого дома. Сначала не придала этому значения, пока не заметила, что они едут чётко по тем же поворотам. Пыталась кружить, но всё было тщетно.

Я не на шутку разнервничался. Единственные, кто мог быть так заинтересован в них, – это псы. Чёртовы твари.

– Кроме этого, до дома добрались без приключений? – уставился в одну точку.

– Да, Ник, что происходит? – она закусила нижнюю губу и заёрзала на стуле. Явный признак сдающих нервов. Поспешил её успокоить.

– Не переживай, скорее всего, какие-нибудь молодые ребята решили поразвлечься и поездить за кем-нибудь, вы просто попали под их прицел. Если бы им что-то было нужно, они бы вас уже догнали и сделали своё дело, – совсем не был уверен в своих словах. – Где Лив? Нужно с ней поговорить и рассказать всё, как было.

– Она наверху, в спальне, собиралась спать, но не думаю, что у неё получилось. Сейчас она вся на нервах. Если ты ей изменишь на самом деле, я отрежу твой член, и ты умрёшь от потери крови, я не шучу, Доминик, – в её голосе появились стальные нотки.

– Если это произойдёт, сам лично вызовусь к тебе в помощники, – усмехнулся и поднялся по лестнице в комнату. Приоткрыл дверь и услышал охрипший голос моей девочки.

– Кэт, я же просила оставить меня в покое. Я так многого прошу? – она приподнялась на локте, повернулась и нахмурила брови. – Тебя хочу видеть в последнюю очередь. Уйди и больше не приходи.

– Звёздочка, дай мне пару минут, – остался стоять на месте, не решаясь подойти ближе.

– Не смей меня так называть и даже не думай трогать. Не хочу тебя знать, уходи! – она швырнула в меня стакан с водой.

Вовремя прикрыл дверь, и стакан разбился о неё.

– Лив, прошу, это не займёт много времени, – в ответ услышал лишь тишину.

Мягко прикрыв за собой дверь, присел на ступеньки и запустил пятерню в волосы.

– Она спит? – тихий голос Кэтрин раздался у подножия лестницы.

– Нет, но она не то, что разговаривать, видеть меня не хочет, – усмехнулся я и опустил голову на колени. – Сегодня останусь здесь. Ложись, а я пойду в машину.

– Ты с ума сошёл? Давай постелю тебе в гостиной? – её широко раскрытые глаза смотрели на меня с неприкрытым удивлением. – Не позволю тебе ночевать на улице.

– Хорошо, как скажешь. Всё равно уснуть вряд ли получится. У тебя есть виски? – с вызовом посмотрел ей в глаза.

– Был где-то в кухонном шкафу. Ты собрался пить в одиночестве? – она заламывала руки, и по её лицу было видно, что она чего-то боится. Но чего именно – непонятно.

– Да, Кэтрин. Откажусь от компании, мне нужно всё обдумать. Ложись спать, глупостей не натворю, обещаю, – усмехнулся, и она облегчённо выдохнула. – Если утром услышишь крик, это просто Оливия увидела меня, не переживай, – поднявшись на ноги, спустился вниз.

Услышал, как наверху закрылась дверь. Вздохнув, подумал, что все наконец-то угомонились. Порывшись в шкафчиках, нашёл двенадцатилетний односолодовый виски. Хм, неплохо. Взял стакан, бросил в него лёд и плеснул напиток. Устроившись за барной стойкой, не мог выкинуть из головы ситуацию с хвостом по дороге. Настукивая пальцами по столику, перебирал варианты, как поступить. Точно! Джефферсон. Мой знакомый частный детектив. Вот его помощь будет кстати. Мы знакомы ещё со времён «Безумных», с ним крепко дружил Клаус. За ним остался должок, думаю, он не откажется вернуть его младшему Джерси. Просить о помощи в такое время крайне неуместно, но, думаю, можно подождать до утра, раз уж всё равно здесь. Моя беретта, подаренная братом, приятно грела кобуру на поясе, придавая спокойствие. Вспомнив, что в машине есть запасная одежда, решил пойти и забрать её. Этот костюм порядком давил на меня. Я постарался как можно тише выбраться из дома. Как только снял сигнализацию и открыл дверь, боковым зрением заметил какое-то движение со стороны соседнего дома. Медленно повернулся и положил ладонь на уровне пояса, чтобы быстро вытащить оружие. Из темноты на меня навёл пистолет приближающийся силуэт. Бесшумно закрыл дверь, присел, снял пиджак и взял в руки беретту. Выглянув, прицелился в колено, не смертельно, но бегать он долго не сможет.

– Давай, вылезай, щенок, или зассал? – уверенный голос резал ночную тишину.

Зря он это сказал. Выхожу, ствол по-прежнему нацелен на его коленный сустав.

– Всего лишь хотел убедиться, что передо мной не перепуганный обыватель. А теперь вижу – мерзкая падаль, – лицо исказилось злобой.

Отличительной чертой этих псов были нашивки на одежде – крупные, алые отпечатки собачьей лапы.

– А, – протянул оппонент. – Младшенький из «Безумных». Как братишка, нравится червей подкармливать? – его утробный смех зловещим эхом прокатился по улице.

– Не волнуйся, скоро в их рационе появится и твоя тухлятина, – с безумной улыбкой выпалил и выстрелил ему точно в коленную чашечку. Он взвыл, роняя пистолет и хватаясь за ногу.

– Сукин сын! Ты что творишь?! – взревел он от боли.

Медленно подошел, выбил оружие из его дрожащей руки. Схватил за волосы, задрав голову вверх, другой рукой зажал рот, чтобы не разбудить полрайона.

– Смотри на меня и отвечай на вопросы. Тебе понятно? – жалобный всхлип вырвался у него из-под моей руки. – Хорошо. Дам тебе говорить, если перестанешь визжать, как свинья на скотобойне. Лишнее внимание нам ни к чему, ведь так? – он закивал, как болванчик. – Вот и отлично, рад, что мы нашли общий язык. – Ухмылка расползлась по моему лицу. – А теперь пройдем в машину.

Он, причитая, тащил за собой простреленную ногу, оставляя за собой кровавый след. Жалкое зрелище. Запихнув его на сиденье, достал из бардачка пассатижи.

– Слушай сюда. Не хочу, чтобы ты мне тут все кровью залил, поэтому так: мой вопрос – твой ответ. Неверный ответ – сломанная фаланга. – Я расхохотался, а его глаза наполнились ужасом. – Да у тебя целая куча шансов! Будешь честен – уползешь только с простреленным коленом, тут уж извини, что сделано, то сделано, – пожал плечами. – Вопрос первый. Какого хуя ты тут забыл? – взгляд прожигал его насквозь.

– Просто ехал мимо, увидел твое лицо, решил доставить к главному. Думал, получу милость, – заикаясь, пролепетал он.

– Зря ты меня расстраиваешь. Полуправда меня не устраивает так же, как и откровенное вранье. За это тоже сломанная фаланга, – схватил его за руку и зажал пассатижами первый хрящ. Его вопль заполнил все вокруг. – Вот тут можешь кричать. Тебя посреди ночи никто не услышит, машина бронированная. Жду честный ответ, или будет еще больнее, – покрутил орудие пыток в руках, словно нож-бабочку.

– Хорошо, хорошо! Меня послали следить за твоей шлюхой. Как появится возможность – сразу брать живой. Она зачем-то нужна главному, – голос сорвался на истерику.

– Еще одно такое слово в ее адрес, и я похороню тебя заживо на заднем дворе этого дома, – глаза налились слепой яростью.

– Я п-понял, – всхлипы и стоны резали слух. Мерзко и жалко. Неужели таких сейчас берут в мафию? Да с ними справиться – плевое дело. Меня это забавляло.

– Какие у него на нее планы? – сузил глаза, давая понять, что за ложь он заплатит.

– Говорю же, не знаю! Меня только следить послали. Не заслужил еще доверия. Я у них мелкая сошка, – его трясло от страха.

– Ты так меня боишься? Молодец. Мне это льстит, – распахнул его дверь. Он еще сильнее вжался в сиденье. – Ползи к чертовой матери отсюда, пока не передумал. И донеси своему боссу, в каком состоянии ты явился – это легкие повреждения. – Обошел машину и подошел с его стороны. – Ваши люди будут замечены и сдохнут прежде, чем успеют донести ему, кого видели и кто с ними это сделал, – схватив его за шиворот, выкинул его на улицу. – Я не просто так ценился в команде «Безумных». Моя слава гремела на всех темных улицах не просто так, – усмехнувшись, забрал свои вещи и пошел к дому.

Ну вот и все, война с Адскими псами, считай, объявлена. Теперь нужно быть постоянно начеку и обеспечить Оливии максимальную безопасность, вне зависимости от того, хочет она этого или нет. Тихо закрыв дверь, поднялся на второй этаж, чтобы принять душ и переодеться. Тугие струи воды били по спине, подставил лицо. Когда же наступит это гребаное утро? Джеферсон сейчас нужен как никогда. Мне нужно выяснить все: где псы обосновались, как живут и сколько примерно их в этой шайке. Думаю, придется прибегнуть к помощи старых друзей. С некоторыми до сих пор поддерживаю связь, но большинство считает мой уход предательством.

***

Мафия – каждая минута – игра со смертью. И я был в ней полезен. Многое впитал от брата, остальное – горький опыт. С детства этот мир стал моей колыбелью, а после гибели родителей – единственным пристанищем. Клаус продал наш дом, и мы переехали в огромный особняк. Больше пятнадцати лет прожил бок о бок с этими людьми, наивно полагая, что они делают меня лучше. Они дрессировали меня, мальчишку, мечтавшего лишь гонять мяч с друзьями на поле, учили бою, стрельбе, скрывать чувства, прививали болезненную любовь к любому оружию. Я был невольным свидетелем пыток, в кошмарах слышал крики людей, привязанных к стульям, на чьих телах кислота выжигала кровавые узоры. Бежал оттуда бесчисленное количество раз, но всегда кто-то хватал меня за шиворот у самой двери и волокли обратно. Они сломали меня. Превратили в безэмоциональную статую, выковав стойкость, жестокость и неутолимую агрессию. Долго, мучительно долго вынашивал план побега, продумывая все до мельчайших деталей. Знал, что Клаус не захочет уйти, но был обязан хотя бы попытаться. В тот вечер, когда собирался открыть ему свои планы, его не стало. Это заставило меня задержаться в этом аду на неопределенный срок. Мой внезапный уход, сразу после смерти брата, вызвал бы подозрения. Решили бы, что я убрал Клауса, чтобы он не мешал мне сбежать. Все рухнуло в одночасье, но внешне я оставался невозмутим. Вечерами сбегал на тренировочное поле и, пока хватало сил, выпускал свою ярость в мишени. Так они учили меня справляться с эмоциями: через агрессию в бою, чтобы найти ей достойное применение. Недели превращались в месяцы, месяцы – в годы. И вот, в свой двадцать девятый день рождения, решился на разговор с Джошем. Наш босс, едва ли на пару лет старше меня, внушал страх и беспрекословное подчинение всем, кроме меня. Я стал единственным, кто позволял себе перечить ему, стать костью в горле. Он бы с радостью избавился от меня, но терять бесстрашного бойца не хотел. Поднимаясь по лестнице, распахнул дверь в его кабинет и расслабленно опустился в кресло напротив.

– Привет, Доминик. Что нужно? Максимально коротко, у меня нет времени выслушивать твои упреки, – его тон сочился недовольством.

– Сегодня буду краток, не переживай. Просто хочу уйти. Клауса уже давно нет, а я здесь оказался только по его прихоти. Мне все осточертело, – брезгливо окинул взглядом кабинет и махнул рукой, словно отметая всю эту мишуру.

Брови Джоша взлетели вверх. – Уйти?

– Не строй из себя дурачка, я же знаю, что только мешаю тебе. Мои планы ты отметаешь, как назойливую муху. Так давай облегчим жизнь друг другу: я исчезаю из твоей, а ты – из моей.

– Не верю, что великий махинатор Джерси отказывается от легких денег на таких простых условиях, – он облокотился на стол, скрестив руки. – Говори, что ты хочешь.

– Успокойся. Просто хочу спокойно уйти отсюда. Чтобы ты не преследовал меня. Хочу начать нормальную жизнь, не жить в вечном ожидании смерти. Перед остальными можешь выставить меня предателем или главным врагом. На что там еще способна твоя жалкая фантазия?

– Осторожнее, Ник. Я легко могу отмести твое щедрое предложение, как один из твоих планов, – брови его поползли к переносице. – Это все, чего ты хочешь?

– Абсолютно. Заплати сейчас, и ухожу прямо сейчас.

Джош отвернулся. Открыл сейф, развернулся и швырнул пачку наличных на стол. – Здесь все, что ты заработал за последний месяц.

Взял деньги и пересчитал. – Надо же, я и не подозревал, насколько сильно тебе надоел. Здесь ровно столько, сколько ты обещал, – усмехнулся, встал с кресла. – Всего доброго, Джош. Прощай, – развернулся и ушел прочь из этого кабинета и этой жизни.

***

Выключаю воду и достаю из сумки сменную одежду. Дверь ванной распахивается, и передо мной возникает заплаканное лицо Оливии. Натягиваю футболку, не в силах отвести от нее взгляда.

– Что ты все еще тут делаешь? – голос раздраженный, с хрипотцой.

– Охраняю твой сон, разве ты не знаешь, что за тобой охотятся псы? – вскидываю бровь, иронично усмехаюсь.

– Догадывалась, но не знала наверняка, – заламывает руки, собираясь уйти.

– Звездочка, подожди, – хватаю ее за руку, и ее взгляд, колючий, как иголки хвои, вонзается в меня. – Пожалуйста, – почти шепчу, чувствуя, как сердце сжимается от боли в ее глазах.

– Что ты от меня хочешь?

– Всего лишь разговор. Один. А потом решай сама, верить мне или нет.

– Ванна – не лучшее место для исповеди, может, смени обстановку?

– Кухня подойдет идеально, – прохожу вперед, останавливаясь у шкафчика, чтобы обновить стакан виски.

– Пьешь по ночам в одиночестве? – кивает на мой напиток. – Дурная привычка.

– А ты теперь обсуждение ситуации ставишь на последнее место? – в моих глазах вспыхивает раздражение. – По-твоему, я должен был объехать всю Великобританию в твоих поисках, зная, что тобой интересуются кровожадные ублюдки?! – ставлю стакан на стол с таким грохотом, что Оливия вздрагивает.

– А я должна была спокойно подойти и поинтересоваться, какваши любовные дела прожитых лет? – шипит в ответ, словно змея, готовая к броску.

– Дура! Ты просто дура! Если бы ревность не застилала тебе глаза, ты бы увидела, что мое лицо выражало лишь отвращение и неприязнь, – ставлю руки по обе стороны от нее, заставляя поднять голову и смотреть мне прямо в глаза.

– Что я должна была думать, если ты умолчал, что она – очередная твоя постельная шлюха?! И об этом мне сказала не ты, – тычет острым ноготком мне в грудь. – А эта одержимая.

– Конечно, не сказал. Мне и в голову не могло прийти, что она способна на такое. Хотел, чтобы ты прошла полное обследование у лучшего врача, поэтому мы остались там. А теперь ты выслушаешь меня от начала и до конца.

Нахмурив брови, она скрещивает руки на груди. – Давай, убеди меня, что я ошиблась. Она – очередная фанатка, которая не смогла тебя заполучить и теперь придумывает всякое.

– Не стану, – желваки играют на моих скулах от одного лишь упоминания Вивьен. – Я приехал с цветами к тебе, Оливия. Не к ней. Она завела разговор о том, что тебя до сих пор нет в палате, подошел узнать, когда и с кем, и даже не мог предположить, какой план созрел в ее голове: если ты меня бросишь, то вернусь к ней. Она начала распускать руки, и я просто схватил ее и оттолкнул, предварительно напомнив, кем она была в моей жизни. Но ты уже успела нафантазировать роман на стороне и умчаться в закат! Спасибо Кэтрин, иначе бы пол ночи провел в твоих поисках… – отпиваю янтарную жидкость. – В общем-то, и все. Остальное – за тобой.

Она отошла от столешницы к окну, наблюдая за первыми проблесками рассвета.

– Мне надоели твои подружки по постели. Они все считают себя лучше меня. Надоело давать каждой отпор. Ты хоть можешь представить, идешь в магазин, а в очереди, как черт из табакерки или, например, заходишь в кафе пообедать, а сумасшедшая официантка решает, что пролить кофе или перевернуть поднос – отличная идея, ссылаясь на неуклюжесть, а вместе со счетом получаешь записку о том, что такая, как я, тебя недостойна. Почему? Потому что когда-то им повезло оказаться в твоей постели. Завидный любовник, как же, – грустная улыбка и влажная дорожка слез отражается в окне.

– Звездочка, – бесшумно подхожу к ней, обнимаю за талию. – Я не знал, что тебе приходится переживать это изо дня в день. Ты же молчишь об этом.

– Естественно. И что ты сделаешь? Начнешь запугивать девушек? Нет, спасибо, как-нибудь сама. Я могу с этим справиться, но Вивьен стала той самой трещиной. Все так совпало: не где-то, а именно здесь, и она со своими угрозами. Это привело к неверным мыслям. А когда я вас увидела, все сломалось.

– Повернись ко мне, – Лив медленно обернулась. – Посмотри в глаза, – осторожно приподнял ее подбородок кончиком пальца. В красных от слез глазах плескалась боль. Она моргнула, и еще одна слезинка скатилась по щеке, подчеркивая нежность ее черт.

– Ты мне веришь?

– Стараюсь, – прошептала она, шумно сглотнув.

– Рассказывай мне все, абсолютно все. Я постараюсь развеять каждый твой страх, каждое сомнение. Не обещаю чуда, но сделаю все, что в моих силах. – Прижал ее к себе, шепча в волосы: – Мне никто не нужен, кроме тебя, моя маленькая.

Ее руки робко обвили мою талию, так легко и невесомо, словно она боялась спугнуть хрупкое мгновение.

– Видимо, что-то делаю не так… Раз ты до сих пор допускаешь мысль, что я могу быть с кем-то другим.