Пепел жизни

В глазах Касандры я увидел свет, который медленно разгорался, готовый в скором времени озарить своей силой каждую сломленную душу. Несмотря на ее отрешенность, холод в словах, действия говорили об обратном. Я вспомнил о заживших шрамах.

– Я хотел бы сказать тебе спасибо за…

– Не стоит. Вы помогли мне, я – вам. Будем считать, что первая часть долга выплачена.

– Долга? – с недоумением в голосе произнес я, изогнув левую бровь.

– Как только я его выплачу, вы меня отпустите, не так ли?

Я усмехнулся и мотнул головой.

– Я сказала что-то смешное? – Холодом, которым Касандра задала вопрос, можно было бы заморозить небольшое селение.

– Я помогаю не для того, чтобы мне выплачивали долги, а потому что в свое время спасли меня. Это меньшее, что могу сделать.

Вурхэнгсон зарычал громче. Касандра склонила голову набок с некой заинтересованностью, но я слышал, как часто бьется ее сердце в страхе.

– Кто это?

– Мой…

Касандра прошла мимо меня и встала прямо перед мордой существа, которое принялось ее обнюхивать. Его ноздри втягивали воздух вокруг феи. Волк глухо зарычал и сделал то, чего я не ожидал от него – сделал пару шагов назад и склонился перед Касандрой, опустив морду к земле. Фея приложила ладонь к его дымчатому загривку и, низко склонившись, что-то прошептала существу на ухо, отчего оно тихо заскулило.

– Приведите себя в порядок. Вы обещали показать мне окрестности.

– Но…

– Он меня не тронет. Да, маленький?

Касандра потрепала мертвеца за ухом. Существо высунуло язык и завиляло хвостом, подобно ручному псу.

– Ладно… – с недоумением произнес я и спиной попятился ко дворцу, чтобы быстро помыться и вернуться к Касандре. Войдя внутрь, бегом направился в свои покои, перепрыгивая через три ступени, как мальчишка. Прислуга взвизгивала, когда я, словно призрак, появлялся из ниоткуда. Оказавшись в комнате, быстро окунулся в лохань с горячей водой и оделся в темные штаны и рубашку. Кровь с руки и лица я смыл, но глубокий след от зубов вурхэнгсона виднелся на коже. Опустив рукава рубашки и закрепив их на запястье, побежал обратно, испытывая некое предвкушение и волнение.

Спустившись, я бесшумно ступал по крыльцу, чтобы не спугнуть безмолвное общение Касандры и вурхэнгсона, которые смотрели друг другу в глаза. Золотисто-бирюзовые крылья феи подрагивали в такт дыханию, и мне нестерпимо захотелось прикоснуться к ним хотя бы на мгновение. Не знаю, сколько я так простоял с улыбкой на губах, наблюдая за девушкой. Но когда ее взгляд медленно перевелся на меня, сердце пропустило удар от красоты Касандры, ее величественности и света, который исходил из самой глубины души. Она сделала пару шагов назад, что-то шепнув мертвецу. Я попытался его призвать обратно, но фея мотнула головой, безмолвно говоря этого не делать. Послушавшись, я сошел со ступеней и остановился в паре шагов от Касандры. Она вскинула голову и посмотрела на меня снизу вверх.

– Идем?

Глава 8

Касандра

Позволь слезам показать свою слабость.

Вторую ночь, проведенную во владениях Мулцибера, я прожила без кошмаров и голосов в голове, которые преследовали меня, словно одержимую. Сладко потянувшись в кровати, встала и последовала в ванную комнату, предварительно хлопнув пару раз в ладони, чтобы вода начала набираться в лохани. На столе уже стоял горячий травяной чай, булочка с истертыми ягодами и глазунья. Присев на пол, я сделала пару глотков обжигающего горло напитка, откусила пару раз угощение и замерла, услышав со стороны поляны вой и злой рык. Привстав на колени, доползла до подоконника и, обхватив его руками, чуть приподнялась, издав удивленный вздох.

Мулцибер, по лицу которого текли кровавые слезы, стоял напротив большого дымчатого волка, готовившегося к прыжку. Его массивные лапы приминали траву, когда демон стоял с непоколебимым выражением лица. Взмах рукой – и Мулцибер воссоздал вокруг себя щит, достававший почти что до верхушек деревьев, оберегая его от ударов существа. Я нахмурилась, заметив, как барьер слишком быстро распадался и покрывался трещинами. Мгновение – и он пал на землю множеством осколков, что дало приоритет волку – тот в одночасье впился демону в руку ниже локтя и стискивал ее своими клыками.

Я выкрикнула, когда Мулцибер одним движением руки отмахнул от себя волка, словно игрушку, и воссоздал в воздухе при помощи магии кинжал, который умело крутанул в руках. Едва подавила рвотные позывы, когда увидела, что острие рубануло по лапе зверя. Отшатнувшись от подоконника, побежала в ванную комнату, быстро ополоснулась и распахнула дверцы шкафа, достав более-менее прикрытое платье. Я забрала волосы в низкий пучок, закрепив парой шпилек, закаленных драконьим пламенем.

Не помня себя, бежала по ступеням, придерживая подол платья, чтобы не упасть посреди коридора. Прислуга смотрела на меня как на умалишенную, но было все равно. Я резко затормозила, когда показалось крыльцо дворца, дала себе пару мгновений, чтобы успокоиться, и, сложив ладони к животу, вышла из своего укрытия.

Сердце билось где-то в глотке от страха – не то за Мулцибера, которого пытался сожрать вурхэнгсон, не то за волка, способного сломать пополам одним лишь щелчком пальцев. Я надела на лицо непроницаемое выражение, но невольно заметила, как лицо демона скривилось, когда взгляд прошелся по мне. Он почувствовал мой страх, на котором он специализировался и подпитывался.

Но меня внезапно привлекло другое – я не чувствовала, что волк был живым. Его сероватого оттенка аура летала над телом, не соединяясь. Чем ближе я подходила, тем больше сила Смерти охватывала нутро, противясь моему свету. Мулцибер, который стоял весь в крови, пытался оградить меня от волка, но что-то влекло к существу. Я попросила демона привести себя в порядок и показать окрестности, как он и предлагал ночью.

Пока демон отсутствовал, я смогла достучаться до души волка и узнать, что некогда он был смертным существом, жизнь которого оборвалась по злому року судьбы. В последний момент, когда услышал зов Смерти, он испугался и взмолился мойрам, чтобы те послали спасение. Бормоча слова в агонии, существо перестало надеяться и, доживая последние минуты, просто отключило разум и контроль над собственным телом. Но его душа не успела уйти в Забвение – она согласилась на сделку с демоном, который привязал ее к себе, подпитывая собственными силами.

Вурхэнгсон служил для Мулцибера подобием домашнего пса, которого он периодически выпускал с поводка, чтобы тот смог сбросить накопившуюся агрессию. Но душа существа устала, она нуждалась в освобождении. И я знала, что могла бы помочь, только если бы Мулцибер согласился обнулить сделку на крови. Душа волка металась, словно загнанный зверь, пытаясь выбраться из клетки, но мы оба понимали – она не найдет пристанище, продолжая блуждать по ту сторону Забвения, покуда Смерть не смилостивится над самоубийцей и не дарует покой.

– Я сделаю все, чтобы помочь тебе, маленький. Доверься мне, хорошо?

Волк в ответ заскулил. Я почувствовала внимательный взгляд Мулцибера и обернулась. Если так подумать, то этой прогулкой я смогу убить двух зайцев – узнать окрестности и сбежать, если почувствую опасность, и обговорить с демоном условия освобождения души вурхэнгсона.

– Идем? – как бы между делом спросила я и чуть было не улыбнулась, когда увидела радость на лице Мулцибера. Демон сошел с крыльца и навис надо мной, подобно скале, внимательно изучая лицо. Спустя пару мгновений он чуть отошел назад на пару шагов, протянул согнутую в локте руку и чуть вздернул голову вверх в пригласительном жесте. Внешне демон был спокоен, но нервно дернувшийся кадык доставил мне некое удовольствие от мысли о том, что Мулцибер нервничал.

– Как вам будет угодно, правитель.

Демон сморщился, будто съел лимон, и, наклонившись, прошептал:

– Мулцибер. Называй меня по имени.

– Это приказ?

– Просьба, – отрезал демон и, положив свою ладонь поверх моей, медленно повел по окрестностям дворца. Он подстраивался под мой шаг, рассказывал, как и что тут устроено, отзываясь о каждом, кто проживает в его владении, с некой нежностью и любовью.

Мы прошлись по поляне, которая прилегала ко дворцу. Здесь не было ничего примечательного, не считая пары деревьев, листва которых была окрашена в багровые оттенки. Остановившись около одного из них, я поймала удивленный взгляд Мулцибера.

– Тебя что-то заинтересовало здесь?

Я убрала ладонь со сгиба локтя демона и прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, когда Мулцибер на мгновение дольше положенного держал мои пальцы, не желая отпускать. Подойдя к деревьям, коснулась грубой коры и приложила ухо, прислушиваясь. Я услышала, как бьется сердце внутри, как разгоняет жизнь по дереву.

Освободи… помоги…

Я вскрикнула и отшатнулась, едва не упав, но Мулцибер обхватил меня за талию. Не выпуская из своих объятий, он мягко, но властно развернул к себе лицом и убрал пальцами выбившуюся прядь волос за ухо.

– Что произошло?

Дрожащими пальцами я вцепилась в рубашку Мулцибера, упорно смотря на разрезы на ткани, которые переливались в солнечных лучах.

– Я слышала голос… там… в дереве… он просил освободить и помочь.

Мулцибер нахмурился и посмотрел на деревья. Его грубые черты лица ожесточились еще больше, шрамы, как продолжение рта, тянулись почти до скул.

А вдруг?..

Подавшись порыву, я коснулась пальцами шрама с левой стороны, наблюдая за тем, как моя магия впитывается в кожу демона. Секунда, две. Ничего не произошло. Шрамы на лице не затянулись, как случилось с торсом. Я нахмурилась и вновь коснулась его, вызывая больше магии. Мулцибер нежно обхватил мое запястье, притянул руку к своим губам и поцеловал, встретившись со мной взглядом. Одной рукой демон удерживал меня за талию, водя блуждающими движениями по ткани, другой удерживал ладонь, обдавая горячим дыханием. Я попыталась отдернуть руку, но Мулцибер развернул ее и вновь коснулся кожи поцелуем.

– Не стоит тратить свои силы на меня, фея. Они тебе еще понадобятся.

В нежном жесте он опустил мою руку себе на грудь и положил сверху ладонь, чуть сжав пальцы. Несмотря на то что Мулциберу были подвластны похоть и страх, от него веяло уютом, лаской… домом. На минуту показалось, что мы могли бы стать друзьями – такими, которые будут делиться друг с другом радостью и печалью, взлетами и падениями.

– О чем ты задумалась?

Я мотнула головой, прогоняя морок, и чуть приподняла голову. Нашла в себе силы улыбнуться, но воспоминания прошлого обрушились лавиной, заставляя вновь проживать все издевательства. Дриада, Йенс…

– Касандра?

Я молчала, зная, что как только я заговорю, слезы вырвутся наружу и пробьют брешь в щите, который так долго выстраивала вокруг своего сердца. Мулцибер отпустил мою руку и коснулся ладонью щеки, водя по коже круговыми движениями.

– Ты можешь мне довериться. Обещаю, что все останется между нами.

Я всматривалась в глаза демона, в которых не было ничего, кроме сожаления и желания помочь, поддержать, забрать часть боли себе, чтобы ослабить удавку на сердце.

И я доверилась. Слезы подобно прорванной плотине потекли по лицу, когда я рассказывала, как дриады из селения пытались убить, сломать, уничтожить. Что вся дружба и то ценное, что связывало меня с Йенсом, в одночасье рухнуло, прогнав морок и открыв глаза на жестокую реальность. Что не знала, кто я, были ли у меня родители, почему родилась.

Мулцибер молча выслушивал и впитывал каждое слово, изредка убирая скопившиеся на подбородке слезы. Я всхлипывала, пытаясь сохранить остатки здравого смысла и взять себя в руки, но нежные прикосновения демона и его сопереживание вскрыли червоточину. Когда слова начали тонуть в слезах, Мулцибер обхватил мою талию одной рукой, другой распустил низкий пучок и запустил пальцы в волосы, массируя затылок. Голова лежала на его плече, окропляя рубашку соленой жидкостью. Демон чуть покачивался из стороны в сторону, будто пытался убаюкать и успокоить. Я порывисто обхватила его за шею и всхлипнула последний раз, почувствовав странное умиротворение. Что-то теплое коснулось души, уничтожая всю боль, что скопилась за столько лет. Заплаканным взглядом увидела, как багровая дымка за спиной Мулцибера, подобно туману, растекается по поляне.

Я охнула, поняв, что он призвал магию. Попыталась освободиться от хватки демона, но он, продолжая крепко удерживать, заставил запрокинуть голову назад. Я всматривалась в красивое, жестокое лицо, на котором залегли темные круги под глазами, и тонкая сеточка отравляющей магии расползлась по коже. Кадык Мулцибера дернулся, когда он шумно сглотнул и спросил:

– Тебе плохо сейчас, со мной?

– Нет, – честно отозвалась я. Чувство благодарности охватило душу так ярко, что не хватало воздуха для полноценного вдоха. – Откуда у вас шрамы на лице и теле? – тихо спросила я, боясь растеребить старые раны. – Если промолчите, я пойму.

На лице демона залегла глубокая складка между бровями. Он медленно опустил меня на травяной ворс, который приятно холодил кожу стоп. Я готова была провалиться сквозь землю от стыда, что задала столь бестактный вопрос. Но в следующее мгновение вскрикнула, когда Мулцибер легким движением подхватил меня на руки. Я интуитивно обхватила его за шею и скрестила ноги в лодыжках. Демон неспешным шагом направился обратно во дворец, крепко удерживая мое тело в своих объятиях. В его голосе не было ничего, кроме напускной вежливости, пронзительный взгляд направлен вперед.

– Я обязательно тебе все расскажу, но позже. На сегодня достаточно откровений.

– Хорошо, как скажете.

– Касандра, – измученный голос Мулцибера раздался около уха, – запомни простую истину – пролитые слезы еще никого не сделали слабее. Они – лишь инструмент, помогающий сделать тебя непобедимым. Если вдруг когда-то захочется выплакаться и высказаться, я всегда к твоим услугам.

– Не думаю, что у правителя континента и одного из Высших найдется на меня столько времени, – я усмехнулась.

Мулцибер резко затормозил и посмотрел на меня так, что я вся сжалась.

– Всегда, Касандра. Я всегда найду на тебя время.

Я едва заметно кивнула. Лишь когда Мулцибер продолжил идти ко двору, выдохнула. Он осторожно поставил меня на крыльцо и, обхватив мою ладонь своими пальцами, поднес ее и коснулся кожи поцелуем.

– Мне надо ненадолго отлучиться – на день или два. Если будут какие-то вопросы или пожелания, прислуга поможет и подскажет. На худой конец попроси Клерса.

– Это того сатира, который пил всю ночь и не давал спокойно спать жителям дворца?

Мулцибер издал низкий смешок.

– Да. Он буйный, но безобидный.

– Я надеюсь.

Тишина, которая повисла между нами, не смущала, наоборот – казалась уютной. Мы стояли напротив друг друга, Мулцибер удерживал мою ладонь, поглаживая ее большим пальцем, изучая лицо с некой заинтересованностью. Если уж суждено нам проживать под одной крышей какое-то время, то нет смысла делать существование невыносимым. К тому же, кажется, демон не так плох, как могло показаться на первый взгляд.

Я опомнилась первая.

– Вам пора. Не хочу, чтобы вы опоздали из-за меня.

Уголки губ Мулцибера дрогнули в улыбке, обнажая клыки. Отпустив мою руку, он расправил крылья и взмыл в воздух, подняв клубы пыли. Я стояла на крыльце и прижимала ладонь к груди, которую несколько мгновений назад касались губы демона. Что-то теплое разрасталось в душе – покой, благодарность, освобождение от невысказанных слов и невыплаканных слез. Солнце стояло высоко над горизонтом, согревая кожу своими лучами, нутро же расцветало, словно весенний бутон.

Глава 9

Жизнь

Встреча, которую ждал столько времени, принесет радость и страдания.

Тьма, окружающая со всех сторон, медленно начала отступать. Мне стоило больших усилий подняться с холодного каменного пола и осмотреться – серые выступы, высокий потолок были усеяны звездами, освещающими путь заблудившемуся путнику. Стоя на дрожащих ногах, я поднесла руки к лицу и судорожно выдохнула – кисти были человеческими, но с множеством ссадин и царапин, которые местами еще кровоточили. Светлое одеяние свободно свисало с хрупких плеч, оголяя заостренные ключицы и колени.

После кончины существа, заслужившие право на прощение и перерождение, рождались в обличье смертных, чтобы самим выбрать, кем стать в новой жизни. Я всхлипнула и ущипнула себя за локоть, чтобы осознать, что все это действительно правда, а не очередная злая шутка сестры. Обхватив себя руками, склонила голову вниз и прикрыла глаза, боясь задать вопрос, который столько лет тяготил душу. Шумно сглотнув, я почувствовала, как по щеке скатилась скупая слеза, готовая перерасти в рыдания. Прикусив нижнюю губу, издала сдавленный хрип, напоминающий предсмертный вой умирающего животного.

– Где мой сын?

Вопрос эхом отразился от каменных стен, вбивая слова молотом в голову. Я крепко зажмурилась, боясь, что мой вопрос так и останется без ответа. Яркий луч осветил лицо, согревая теплом. Сощурившись, я приоткрыла глаза и увидела вдали детскую люльку, которая плавно покачивалась из стороны в сторону. Покрывало из светлого шелка рассеивалось от каждого движения.

Я прижала ладонь ко рту, стараясь заглушить рвущиеся наружу крики. На негнущихся ногах дошла до люльки и замерла, боясь заглянуть внутрь. Слезы застилали взор, но я нашла в себе силы отодвинуть покрывало в сторону.

Младенец лежал посреди белоснежных простыней, посасывая большой палец во сне. Он был таким, каким я его запомнила – темные волосы пушком покрывали голову, миндалевидный разрез глаз, небольшой заостренный носик и ямочка на правой щеке. Ему был всего месяц, когда младенческое тело сожгли на ритуальном костре.

– Мое дитя… – сквозь рыдания прохрипела я, боясь разбудить сына. Едва касаясь, провела ладонью по его щеке и упала на колени, прижимая руки к лицу. Крики рвались из глубины души, которую разрывало на множество кусков, но я сдерживалась, заглушая все эмоции. Единственно важным было то, что сын со мной. Теперь со мной.

Ребенок закряхтел, и в одночасье послышались крик и плач, которые эхом отражались от стен. Вытерев слезы тыльной стороной ладони, я быстро встала с колен и нагнулась над люлькой. Филипп, пару раз вскрикнув, заметил меня и резко замолчал. Пару мгновений он пристально изучал мое лицо, а затем агукнул и дернул ручками и ножками, радуясь возвращению. Я засмеялась сквозь слезы и подхватила Филиппа, крепко прижав к груди и вдыхая родной запах. Сын хаотично дергал руками и ногами, разговаривая на языке, известном ему одному.

Я осторожно присела на колени, затем на пол и медленно начала покачиваться из стороны в сторону, обхватив одной рукой тело Филиппа, а другой придерживая его за головку.

Мне было страшно, но тепло, которое разгоралось в душе, даровало надежду на лучшее. Мы снова встретились, пусть и по ту сторону Забвения. Я не смогла уберечь сына на земле, но теперь впереди целая вечность, чтобы я смогла доказать, как безумно скучала и любила его все эти годы.

Глава 10

Астарта

Признайся в пороках своих, да освободит это душу от тягот мирских.

Поправив съехавшее с плеча платье, я откинула подол наряда, прикрывая множество ссадин. Садовник, согревавший кровать каждую ночь, оперся локтем о матрас и смотрел на мой силуэт в зеркале с нежностью и влюбленностью, от которых меня чуть не стошнило. Собрав темные волосы в низкий пучок, я ущипнула себя за щеки и чуть прикусила губы, чтобы они налились алым оттенком. Хотелось перед встречей с отцом выглядеть ангелом, коим и являлась. Для него.

Усмехнувшись собственной мысли, я жестом в зеркале показала мужчине, чтобы тот собирался и как можно скорее покинул мои покои. Он тяжко вздохнул и резко поднялся с кровати, несколькими быстрыми шагами пересекая расстояние между нами, и обхватил со спины за талию, прижимая к своей груди. Его деревянные конечности спускались вниз по бедру, оставляя затяжки на платье. Наигранно взвизгнув от нахальства любовника, я что было силы ударила его по рукам и отпрянула. Развернувшись, выставила ладонь вперед, когда тот подался навстречу, и повела указательным пальцем из стороны в сторону.

– Фу, какой невоспитанный мальчик. Я же сказала – нельзя.

Не дожидаясь ответа, резким движением схватила одежды любовника – рабочие штаны и кофту – и насильно всучила. Схватив его за плечо, развернула и подтолкнула в спину ладонью в сторону выхода. Садовник пытался обернуться, что-то сказать, но я не позволила издать ни звука, призвав магию, которая плотным кольцом обвила рот любовника.

Грубо выставив мужчину за дверь, я помахала ему ладонью и послала воздушный поцелуй. Тот в последний момент вставил ногу. Дверь застряла. Я устало вздохнула, нетерпеливо спросив:

– Ну, что опять такое?

– Когда мы увидимся? – Хриплый от волнения мужской голос отражался от стен, и я, боясь, что может услышать отец, тихо прошептала, склонившись к уху любовника:

– Я дам знать. А пока отправляйся домой, пока тебя не встретил мой отец.

Садовник подался телом вперед и оставил грубый поцелуй в уголке губ. Я с силой вытолкнула его ногу и облегченно выдохнула, когда осталась в комнате одна. Прислонившись к двери, скрестила за спиной руки и прижалась затылком к прохладной древесине, окинув взглядом беспорядок в комнате. Одеяло и подушки валялись на полу в хаотичном порядке, матрас чуть съехал с кровати, все баночки и склянки, которые стояли на моем туалетном столике, валялись по углам.

От воспоминаний приятное тепло растекалось по низу живота, заставляя блаженно застонать и прикрыть глаза. Магия, которой я напитала свое нутро, ждала часа освобождения, сладко посапывая.

Со дня, когда я просила отца написать пригласительное письмо Мулциберу, прошла без малого неделя. Но каждый раз, когда пыталась завести про это разговор, мужчина отнекивался множеством дел и спешно покидал комнату. Я пыталась подловить его утром или в обед, когда он пил чай и наслаждался тишиной, но и тогда ждала неудача. Отец, завидев мой силуэт в дверях, давился горячей жидкостью, едва ли не расплескав ее из носа, кашлял, как холерный пес. В таких случаях я подходила к мужчине и стучала по спине так сильно, что его тело подавалось вперед, чуть ли не падая со стула. Когда отец переставал кашлять и выпрямлялся, он смотрел на меня с неким раздражением, а затем просто-напросто сбегал, не сказав ни слова.

Такое поведение говорило лишь об одном – письмо брат не получал, поскольку его никто и не отправлял. Отец под прицелом смертельной магии не соизволит пойти на такой сумасшедший шаг, а мать, подобно смиренной овце, не сможет возразить мужу.

К моему стыду, я не помнила Мулцибера. Его лицо каждый раз всплывало перед глазами размытой картинкой, которая никак не хотела воссоединяться воедино. У нас, у демонов, была особого рода связь – те, кто порожден проклятым чревом, могли найти второго обладателя похожей магии даже на расстоянии. Порой, сидя за чтением книг или расшифровкой старинных заповедей умерших богов и мойр, я могла улавливать в воздухе слабые отголоски магии брата, которая напоминала на вкус апельсин с корицей. У каждой силы свой вкус: мой – свежая выпечка, отца – ладан и терпкое вино, а вот мать… я долгое время не могла понять, почему не чувствовала вкус ее силы. Но чем старше становилась, тем больше пазл в голове складывался воедино.

Я не хотела шантажировать собственную мать, но они с отцом не оставили мне другого выбора. С каждым годом зов крови терзал душу, заставляя воссоединить мою магию с силами Мулцибера. Я сидела днями и ночами, читая сказания богов и мойр, пытаясь разобраться, какой дар был у брата.

Первый потомок ангела в облике демона отравит чрево, которое больше не сможет возродить свет. Он будет способен слышать голоса, чувствовать страх и похоть, манипулировать живыми существами, навязывая свою волю, и управлять мертвыми, что будут откликаться на каждый его зов. Тьма, что разрастется в нем, будет заточена в клетку светом. Демон, порожденный в проклятой утробе, – это Армагеддон, который пока не догадывается о своем могуществе. Но когда познает его, тогда все души, что погублены собственными пороками, будут умолять первого потомка прекратить вечные мучения и агонию, что пришли за ними под покровом ночи. Все существа, рожденные после, имеют лишь слабые отголоски могущества и магии – возможность чувствовать вкус власти, впитывать пороки и страхи, множа собственные силы, принимать другой облик.

Потомок ангела в облике демона. Отравленное чрево.

Несколько лет прошло, прежде чем я поняла истинное, сокрытое значение этого пророчества мойр. Мне стало в какой-то момент интересно, почему же у ангелов родился демон, который перенял такое могущество и был благословлен самой Смертью. Многие годы мне приходилось скрывать правду от отца, боясь, что он в порыве гнева может убить жену. Мать в какой-то момент начала догадываться, что я знала, – ее беглые взгляды, плотно поджатые губы, нервные заламывания пальцев, когда заводила двоякие разговоры, ходя по острию ножа.