Орден Волонтёров

На крыльцо флигеля вышла вся семья Ольденбургских, с наставниками, слугами, собачкой. Лицо Ингрид было отёкшим, глаза припухли. Дети были сонными, девчонка смешно, как котёнок зевала. Виконт держал на руках Дымыча, который, не взирая на статусы, рвался надавать лапой по мордочке графскому спаниэлю. Молодые, которых я разбудила ни свет, ни заря, тоже вышли проводить руководство. Я удивилась, они были аккуратно одеты, причесаны, Идалия даже с лёгким макияжем. Когда успели? Положение обязывает. Первыми должны уехать самые высокие гости, за ними следом – остальные. Бароны с семействами образовали кривенький коридор до графской кареты. Подошли провожающие из замка, присоединились.

Наследник отдал мне кота, взял за руку сестру и они последовали за родителями. Он то и дело оглядывался. На Верену. Эта мелкая паршивка на отлично усвоила курс "макияж на каждый день". Вассалы поклонами и прощальными возгласами проводили своих суверенов. Затем подошли попрощаться с хозяином и хозяйкой. Благодарили за приём, за хорошее содержание дочерей, добавляли пожелания молодым, но сквозь фразы этикета звучала только одна мысль: что же будет с нами всеми? Некоторую долю уверенности внушил Микаэль с солидым багажом лекарственных средств. Его возок был в составе большого обоза, до монастыря им по пути.

Также сюда включили карету фон Бергов.

Эту семейку охрана вывела из заточения, их связали попарно. Баронесса Иоганна, избитая своей служанкой, к ней же привязанная, выглядела кошмарно: богатое котарди разодрано на полосы, голова отсвечивала кровавыми проплешинами от выдранных волос, лицо исцарапано так, что удивительно, как глаза сохранились. Она в приступе неконтролируемого бешенства сыпала площадной руганью и проклятиями, пока её не заткнули кляпом. Связанные вместе отец и сын, были словно безучастны, головы опущены. Никто не озаботился тёплой одеждой и жаровнями в карету заключенных, хотя всё это у них было. Слуги связаны, охрана тоже, кому нужно обслуживать чужих опальных господ.

Подбежала Кёрстин с Евой, они несли плащи. Один лишь взгляд убийственной ненависти и хлёсткое: «Грязная подстилка!» от младшего Берга, переменили её решение. Она бросила плащи в грязь и стала на них ногами. Гордо подняв голову, с улыбкой, она смотрела как их грубо, пинками, запихнули в карету, вповалку, вместе со слугами и двумя охранниками в придачу. Так и простились люди, в чьих жилах текла родная кровь.

Приор и падре благословляли отъезжающих, осеняя крестом. Первый обоз тронулся, выезжая за ворота. За ним караваном потянулись сформированные из нескольких карет, возков и саней поезда баронов попутчиков. Один, второй, третий…Мы всей семьёй тепло простились с кумовьями. Амалия вздумала рыдать, вцепившись в меня, как в последний раз. Пришлось сделать небольшое внушение: формула «Всё будет хорошо» и дружеские объятия. Штакельберг ловко подсаживает женушку в карету, уезжают и эти гости, наши самые ближние соседи.

Последним готовят к выезду обоз барона фон Дрез. Он получается внушительным. Барон с невестой и племянником Кристофом едут в нашей опелькарете. Им нужно утвердить Кёрстин фон Бергер на правах хозяйки замка, в связи с арестом семьи барона, а жених предъявит начальнику стражи Берга документы на опекунство над наследником и его младшей сестрой. Их сопровождает вооруженный отряд из восьми наших наёмников, четырех воинов баронства Штакельберг, шесть человек от графа. Навряд ли наёмники в замке будут сопротивляться, им без разницы, кто платит, но смена власти в эту эпоху всегда сопровождается демонстрацией силы.

Через десять дней, оставив замок на опекуна, Кристи вернётся продолжить образование. Орбант фон Дрез пытался высказаться : не обязательно доучиваться, ведь почти замужем, но не вышло. Кристи сурово сдвинула бровки, заявила буквально следующее: « Я училась не для того, чтобы выйти замуж. А чтобы стать образованным человеком! Прошу уважать моё желание, господин барон». Да, время учёбы не прошло даром. Девушки начинают осознавать свою ценность, как личности, а не товара для взаимовыгодного обмена между семьями.

Эмма в окружении пансионерок подошла к карете. Строгим тоном потребовала от барона сдержанного поведения и уважения к невесте. Что – то прошептала ей на ушко, отчего Кристи пошла багровыми пятнами. Девушки отдали свои рукодельные подарки Кёрстин, чтобы она могла дополнить сундуки с приданым. Каждая старалась приобнять, прикоснуться к просватанной невесте, чтобы присвоить кусочек её удачи. Я снова взяла её ладошки в свои, снова посмотрела в глаза, пожелала открыться навстречу любви и сказала сакраментальное: « Всё будет хорошо!». Они уезжают в противоположную от всех остальных сторону, баронство Берг расположено за Южной пустошью.

Остаются только втоптанные в снег плащи фон Бергов, но вот подходит Ганс, поднимает, встряхивает их. Вдруг кидается на колени перед молодыми супругами:

– Господин барон, баронесса! Дозвольте догнать последний обоз! Милая у меня в Берге, когда ещё случай представится. Хочу посвататься и забрать её, тяжко ей там жить приходится. Дозвольте, ради Христа!

Мы в курсе печальной истории любви Ганса, я рада, что парень преодолел в себе сомнения, пошёл против стереотипов поведения общества. Андрис, переглянулся с женой:

– Давай, вези, жених! Быстрее догоняй!

Смешной, щуплый, лопоухий Ганс, жених, ему еще шестнадцати нет. Он бегом вывел уже осёдланного Ветерка, как кузнечик вспрыгнул в седло, в скатке укреплены плащи фон Бергов. Вот ведь, крестьянская душа, не даст пропасть добру.

– Ганс! Лови!

Парнишка на лету схватывает мешочек с монетами от барона, поворачивает коня, и только его и видели!

Двор замка опустел. На всех нас давящим грузом наваливается общая усталость. Распоряжения отданы. Каждый знает своё место и дело. Занятий сегодня не будет. Идём отдыхать. Молодожёны во флигель, все остальные в замок.

Отдохнуть собрались, ага, как же. Человек предполагает, Бог располагает. Снова повседневные дела и заботы, до самого вечера. Да потом всю ночь, наша команда смотрела съёмку реалити шоу «Попаданка и ББ». Детально, с хорошей озвучкой. Благо запись началась после эпизода пожирания мною колбасы. Спасибо, Босс! Я пересказала команде максимально подробно, практически дословно содержание контакта с ББ. Он подтвердил, назовём это видеосном. А то некоторые недоверчиво на меня посматривали.

Глава 4.

Глава четвёртая.

Тревожное ожидание повисло над Мюнном, как низкая свинцовая туча: она всё темнее, тяжелее, наступает затишье, но буря неизбежна. Людей стало относительно меньше, гости разъехались, воинов осталось двое. Не шастают между деревней и замком староста и слуги. Мы никуда не выезжаем. Всегда заперты ворота. Службы по очереди ведут отец Конрад и приор. Исповедуют. За столом благословляют трапезу. В остальное время мы их практически не видим. Уезжая, Микаэль оставил им для доработки свои медицинские труды. Как лица духовного звания они лучше знают, где в каком месте нужно привести соответствующую цитату из Священного писания.

Молодая хозяйка, нежная, излучающая тихую прелесть, носит только светлые, не яркие как прежде одежды, титулуется госпожой баронессой, сидит на новом месте, рядом с бароном. Первая проходит об руку с мужем в помещение общей трапезной и утверждает меню. На этом Идалия с радостью бы завершила. Но не тут то было! Новоявленная свекровь быстренько скинула с себя круг обязанностей хозяйки замка. Эмма с головой ушла в преподавание, вдобавок её мейстерство требовало сосредоточенной работы. Начало финансового года в нашем царстве – государстве.

Усиленная деятельность – лучшее средство от всеобщей депрессии. Свита из семи учениц помощниц всюду снуёт уже за Идой, усваивая на практике навыки сдачи – приёмки обширного хозяйства. Они пошили себе простые тёплые рабочие платья, со шнуровкой спереди, прямым рукавом три четверти, под низ пара юбок, без киртла. Фартук, косынка, нарукавники, без притязаний кроя, но достаточно дорогие, мягкие и тёплые ткани, спокойных расцветок.

– Я похожа на зажиточную горожанку, на жену мастера гильдии пекарей или сапожников!

– А я на купчиху! Вот так ещё косынку повяжу, совсем торговка тканями! Девочки веселились, молодость не может долго печалиться.

Первым делом, вместе с мейстером Северином, экономкой Августой, с активным участием девушек, провели ревизию и учёт продовольственных запасов. Проверяли, тут же записывали: количество, состояние, условия хранения. Обошли замковые амбары, сенники, оценили запасы кормов для животных. Сена было маловато. Пансионерки решали задачу: сколько овса, сена, соломы нужно на шесть наших лошадок и пять коров с двумя тёлками и бычком на остаток зимы до первой травы? А сколько для мелкорогатых в числе сорока двух голов? Курам зерна? Итого?

Потом перешли к более сложному расчёту припасов для людей. Посчитали животных. Разделили на племенное стадо и на пропитание. Учились, как это делать. Перевели в тушки, потом приблизительно в килограммы. Мешки, корзины, ящики, бочки, корчаги, горшки – всё, что имеет объём, были переведены в метрическую систему мер: литры. Имелись в хозяйстве напольные весы, чашечные весы, безмен. С будущих времён. Весы современников представляли собой простой рычажный противовес с крюками для крепления. Мешочки – разновесы от десяти до полу килограмма массой были набиты песком по металлическим эталонам гирь двадцатого века.

Продукты взвешивали, сверялись с нормативом потребления, делили на количество людей и дней. Таким образом, математика на практике учила управлять хозяйством. Пансионерки, в большинстве своём, не затруднялись делить, умножать, считать доли.

Лезли вслед за Августой по локоть в мешки с зерном, сеяли на проверку муку, обнюхивали окорока, сыры и колбасы. Экономка постоянно приговаривала: надо знать, чтобы слуги, видели – вас обмануть, либо обокрасть не удастся! Проверили сохранность консервации, овощей, разобрались, что в какую очередь подъедать. Пробовали масло на горклость, яйца на всплытие, соль на влажность. Проинспектировали лёдник во флигеле, прослушали лекцию о заморском овоще – картофеле, подивились на неказистый, но такой ценный продукт, записали.

По итогу ревизии продуктов оказалось в приличном избытке, даже с учётом немалого количества ртов. Почти все родители привезли продуктов, примерно сани на каждое любимое чадо. Родительский день в пионерлагере! Уехали гости на три дня ранее. Это тоже сэкономило нам прилично. В общем и целом, мейстер по продовольственной безопасности слегка успокоился. Однако, на общей трапезе вечером объявил о снижении норм питания на десять процентов для мужчин и на пятнадцать на женщин. Мы такое решение предварительно на Совете утвердили. Сделал он объявление в конце ужина, когда унесли все тарелки со стола, предложил по очереди пройти на кухню. Прошли. Посмотрели на полные деревянные вёдра с пищевыми отходами, оставшийся нарезанный хлеб. Конечно, ничего не пропадёт, свинки схрюкают. Только кормить их можно запаренными овощами с желудями и зерном, а не молочной кашей с маслом. Наши служащие не едят объедки за господами, как здесь принято. Каждый сотрудник получает достаточную порцию пищи. Если мужчины уменьшенной порцией не наедятся – добавка всегда есть, а девушки будут больше овощи кушать, а не на пирожки к чаю налегать. Их теперь будут давать штучно. Также Север объявил о снижении нормы соли наполовину, сразу. Сейчас столовалось около сорока человек, сто двадцать грамм Идалия будет выдавать на кухню с вечера. Нам будет непривычна настолько несолёная пища. Будем сыром заедать, с колбасой! Если дадут.

Из воинов в замке остались Ратибор и Воислав, также бывший десятник, ныне каптёр, инвалид Глушила. Он был сильно раздосадован остановкой работ по переоборудованию казармы, так как считал своим святым долгом экономить воинские доходы своей десятки. Покумекав с Андрисом, решили отправить Севера да Ратибора с Отто на рыбалку, а Воислава, Виктора с Руди на охоту с арбалетом в лес. Навряд ли это будет нарушением режима, ни с кем, кроме добычи, общаться не собирались. Сказано – сделано. Руди весьма самоуверенно впряг в телегу двух коней, стало быть, вдруг рыбы и мяса много будет, не на себе же волочь? Пожелали им ни пуха, ни пера, ни жабер, ни чешуйки! Отбыли на рассвете, ибо зимой день короток, нужно успеть оборотиться.

Хорошо им, гулять отпустили. Мейстер финансов приняла их смету расходов, доходов на наступающий год, а мне третий раз вернула. Ну не могу я с цифрами, не моё это. Считать хорошо только наличные умею. Откуда мне знать, во сколько строительство ясель обойдётся, когда мне цены на стройматериалы неизвестны? Этим должен мейстер строительства заниматься, которого нет до сих пор. Может, ну их? Пусть эти сопливцы по домам посидят? Сидели же раньше? Ага, за ногу привязанные, с шестилетними няньками. Надо мотивировать кого – то из ребят, пусть помогут. Не мне! Детям! Почему только ясли? Мы государство – образец. Нам систему образования выстраивать надо. От двух до пяти мозг ребенка получает максимальную часть информации об окружающем мире, детсад строим, однозначно. Школу начальную – в обязательном порядке! Хотя бы для мальчиков надо ремесленное училище. Нет, девочкам тоже нужно. Гильдии и цеха мастеров задрали своими методами обучения: по девять – двенадцать лет ребята в учениках и подмастерьях бесплатно на мастера корячатся. Только мастером всё равно становится сын мастера. Количество мастеров в одном цеху или гильдии ограничено Налицо палки в колёса прогресса. Боже, кто согласится мне помочь? Точнее за меня столько работы сделать? Кому бы делегировать полномочия?

Пришла согласовать расписание Эмма. Дорогая муттер, теперь и свекровь – ценнейший кадр моего мейстерства. Преподаватель ведущих предметов, завуч по учебной и воспитательной работе, методист и инспектор в едином лице. Цикл предметов меняется. Больше внимания начинаем уделять саморазвитию девушек как личности. Они будут пользоваться этими знаниями на протяжении всей своей жизни, научат своих детей и тех, кого посчитают нужным.

Новый предмет так и назвали: «Саморазвитие личности». Покопалась в файлах памяти, решила включить следующие аспекты: понимание собственной ценности и адекватная самооценка. Достижение целей. Отсюда уже можно двигаться к стратегическому планированию жизни. Где нам точно пригодятся как имеющиеся личностные навыки, так и обучение новым. Понятие карьеры у женщины здесь специфическое, если только сначала выйти за барона, потом стать графиней, а под занавес молодости захомутать герцога?

Оставим карьеру, пока это возможно только через вдовство, пусть девочки будут просто счастливы в личной жизни. Хотя…профессиональное развитие по горизонтали не исключено. К примеру, картофелеводческое баронство, хозяйка – профи в этом деле. Надо подумать. С Севой посоветоваться. Тайм менеджмент обязаловкой. Времена меняются, а хронофаги усовершенствуются, не исчезая как класс. Должно быть вознаграждение за неустанный труд человеку, тем более девочке? Поэтому пусть добиваются качества своей жизни, комфорта. Пока они под нашим крылом, будем развивать полезные привычки. Моются уже без нытья, пора понижать температуру воды, потом к обливаниям перейдем. Зубы чистят, зарядку делают. Вумбилдинг добавить! Рожать будут часто, точно пригодится. Вообще по физическому самосовершенствованию и здоровью, часов теории и практики добавить, за счёт этикета. Его убираем полностью, хватит. Эмма только рада будет.

Со всей этой красотой и здоровьем можно гордо от тоски сдохнуть, если рядом не будет интересных, умных людей. Пансион под завязку забит народом, нами и прислугой. Все делают карьеру, учатся, им интресно. На живом примере научим улучшению социальных отношений и окружать себя развивающимися людьми.

Пока я пачкала бумагу и грызла ручку, стемнело. Надо свечу зажечь, суета началась во дворе, парни вернулись: первыми рыбаки, следом охотники.

– Добытчики наши приехали! Включаю я сигнализацию. На ходу накидывая плащи и шали выбегают ученицы на практическое занятие «Встреча и поощрение кормильца». Ты посмотри, Амелинда, прогресс какой! Сёстры Дрез горячее питье вынесли. Хильда всплёскивает руками, пищит восхищенно:

– Ой, охотники какие удачливые!

– Вот это добыча! Сколько мяса! Поддакивает Ева, поит горячим сбитнем муженька Руди.

Лично я вижу четыре убиенных косули, мешок, из которого выглядывают окровавленные заячьи туши и кучу перьев дичи. До состояния мяса это всё ещё довести надо. Рыбы наловлено много, несколько больших корзин, уже почти заморозилась.

– Как вам удалось так много наловить? Я думала летом только рыбалка хорошая бывает?

– Лунку вырубили, а она…Аж кипит! Как полезет, морды, морды, прямо ртом воздух хватают! Я корзинкой как начал черпать! Мелочи много, так дыры поболее прорезал и давай её, только успевай черпать!!! Отто захлёбывается от неостывшего восторга.

– Надо на озере ещё лунок наделать, господин барон. А то замор будет. Рыбачить через день будем. Завтра обработаем, рассортируем. Крепко заморозим. Да в бочках на морозе будем хранить.

– Молодцы, ребятушки! На обед суп из дичины будет, пирогов с рыбой напечём, так нажарим! Одно слово – кормильцы! Это кухработники присоединились к общему хору восхвалений, услышав, что рыбу чистить не им.

– Мияууу! Мяв – мау! У-у-у…р-р-р! Моё, только попробуйте отнять! Вот она, кошачья благодарность.

Замёрзшие охотники и рыболовы идут в хорошо протопленную мыльню. Баня в деревне, туда нельзя, осталось целых пять дней карантина. Как они там, настоящие наши кормильцы?

Глава 5.

Не доезжая Ольденбурга, обоз правителя графства стал разъезжаться, кому куда. Первыми свернули к замку возки с семьей, приближёнными и охрана графа. Оставшаяся большая карета фон Бергов в сопровождении шести стражников проследовала далее, в городскую тюрьму. Чуть проследовав по тракту к монастырю госпитальеров, свернул одинокий возок с лекарем. На подъезде он был остановлен стражей. Старший стражник внимательно, долго, шевеля губами, читал графскую грамоту.

– Лекарь проходи. Стучи. Вещи выгружайте здесь. Возок обратно пусть едет.

Микаэль долго и сильно стучал кольцом в ворота, пока возничий, не приближаясь, выгружал из возка его багаж. К воротам никто не подходил, однако сверху со стены раздался оклик:

– Путник, езжай своей дорогой! Чума у нас, флаги чёрные, не видишь? Езжай с Богом, да радуйся, что на день раньше к нам не попал.

– Грамота графская, пусть прочтут! Я обожду!

Если я так орать буду, голоса лишусь. И околею тут с холода, думал Миша, когда, наконец – то отворилось окошечко привратника. Из него высунулась тонкая жердина метра три длиной.

– Свиток надень! Надёжнее! Проорал привратник.

Микаэль вздел цилиндрик на палку, подивился такой мере предосторожности, даже он бы не додумался. Документ скрылся в недрах монастыря, окно захлопнулось. Пойти в возок? Вдруг сейчас откроют, бегать туда – сюда. Вещи пока подтащу, по ходу не собирается никто мне помочь, даже приближаться не хотят к воротам, ни возница, ни стражники. Хоть согреюсь, чем стоять столбом. Навскидку полчаса прошло, прежде чем калитка в воротах отворилась. Показалось маленькое, скукоженное от холода лицо брата – привратника, он поклонился:

– Пожалуйте, господин лекарь, в сию обитель скорби.

– Езжай! Махнул рукой возничему, который ждал до последнего, а вдруг не пустят? Где моя маска? Вроде наверх в саквояж положил. Вот она. Пропитанная эфирными маслами, обычная марлевая в несколько слоёв.

– Что скорбите? Умер уже кто? Или дальше зараза пошла?

– Пока нет, больной ещё жив. В то крыло никто не ходит. Загородили. Пищу и воду под окно приносят, в вёдрах поднимают. К наместнику пожалуйте, ждёт. Вот по этой лесенке на второй этаж и сразу направо первая дверь.

Наместник, похожий на нахохлившегося клювастого ворона, стоял спиной возле камина, зябко засунув ладони в широкие рукава. Выражение полной безнадёжности было на узком, смуглом, плохо выбритом лице.

Микаэль подошёл, принял благословление, и представился всеми своими титулами.

– Сын мой, у нас есть лекарь. Зачем ты рискуешь жизнью, которая сейчас будет нужна населению графства?

– При выполнении всех мер предосторожности, риск не так велик. Здесь в монастыре тоже население графства и находится первый обнаруженный больной. Я не простой лекарь, отец мой. У меня во владении оказались редчайшие медицинские манускрипты и книги древности. Там есть знания, о которых и не слыхивала современная медицина, они давно забыты. Я проверял в своей врачебной практике, на деле, методы действуют с силой непреложной истины.

– Будем молиться и уповать на Господа нашего. Мор за грехи людские послан. Предлагаю Вам пройти в трапезную, отобедайте с дороги.

– Благодарю, в пути перекусил. Должен отметить, изоляция больных и самого монастыря налажена отменно. Где человек, который устраивал путников, общался с ними?

– В карантине, вместе с четырьмя паломниками из другой группы, они ночь вместе с пришедшими ночевали. Лекарь сказал, лучше отделить их и от больных, и от другой братии.

– Верно, правильно сделали.

– По чумному Кодексу. Наши писцы по заданию графа сто раз его переписали, выучили наизусть. Дай Бог, поможет.

– Я буду жить в начале коридора, что ведет в палату больных. Заходить пока не буду, с вашим лекарем криком будем общаться. Вот эти два мешка с травами, мазями, маслами эфирными нужно через окно им поднять. И ещё, отче. Кормить больных нужно особой пищей, я напишу. Будьте добры, распорядитесь.

– Всё сделаем, как скажете, господин графский лекарь. Может, всё же отобедаете?

– Позднее, дорога каждая минута.

Довольно светлый коридор перегорожен в самом начале двумя ширмами, за ними устроюсь. Нужно под окно подойти. Во дворе мне попался на глаза молодой монах, согнувшийся под тяжестью мешка муки, он шел из амбара.

– Дорогой брат, муку отнесёшь, помоги устроить мне тюфяк возле загородки к больным, я лекарь Микаэль, из Салерно. Да где их окно? Мне расспросить надо о больных.

– Сделаю, не беспокойтесь. Там на снегу видите следы от вёдер? Кричите громче, окно отворят.

Так никакого горла не хватит. В снежки поиграем. Р-раз! Два! Есть результат.

– Salvete, collega! Приветствую, коллега!

– Et non male! И тебе не хворать!

– Я сейчас подойду к вашей двери, там поговорим.

– Veni, accipies casu! Приходи. Давай, рискни!

Оптимистичный собрат по ремеслу. В отличие от остальных, окружающих. Наверно терять кроме жизни нечего. Не только тюфяк, топчан принесли, мой саквояж, столик и стул, кувшин с тёплым питьём, кубок, очень кстати, наорался как ишак. Заботливая братия. Профессионалы Средневекового гостиничного бизнеса. За означенную ширмами границу не зашли. Ёлки-палки, красная зона. Дверь с небольшим окошком.

– Брат мой, я здесь! У тебя самого как самочувствие?

– Вижу тебя. Я не монах, просто лекарь, Клаус. Пока нормально, лихорадки нет.

– Сейчас буду задавать важные вопросы. По диагностике. Отвечай. Ты сутки почти наблюдаешь, но если что не заметил, у больных спрашивай. Буду говорить, что у них проверить. Понятно? Ты в маске?

– Я – то в маске, а ты в чём?

– Тоже маска, новая, усовершенствованная. Вам подняли мои лекарства? Сделай себе в несколько слоёв из чистой тряпицы небольшой тампон, накапай из флакончика масло чайного дерева и в клюв свой положи. Больным в один слой тряпичку с этим маслом прямо на нос, пусть дышат. Прямо сейчас давай. Сделаешь, поговорим.

Посижу минутку, лучше полежу. Отвару надо выпить. Да что ж ты такой шустрый, коллега! Ну, начнём.

Лихорадка, то бишь, температура, у старика сильная, у остальных слабее. Бубоны среднего размера, там то, там то… Есть открывшиеся язвы. Лицо, как лицо. Выражение? Сонное, спать старик постоянно хочет. В какой позе лежит, спокойно ли спит? Как пришлось, так лежит, а спать спокойно мы с вопросами не даём. Глюков нет? А это кто? А -а! Нету. Рвоты ни у кого нет, поноса тоже? Нет. Чихают, кашляют. Газы пускают. Где по пути ночевали? Сейчас спрошу. В шести деревнях по тракту и в одном постоялом дворе. Вот после него и заболели. А до этого, что все здоровы были? Нет, старик говорит болел. Когда бубоны у себя заметил? Как в ноябре??? Точно? Ты их на плотность, подвижность проверял, когда обтирал? И? Ага!

– Клаус, отворяй. Не упорствуй. Отворяй, у меня грамота графская к доступу.

– Воля Ваша, господин графский лекарь. Проходите.

– Ну и вонища тут! Который из них?

Провожу осмотр, эскулап оправдывается, почему они в прямом смысле засрались, причина веская:

– Горшки полные не выносят, нельзя. Это зараза. Пустые только поднимаем.

Сколько они собирались добро своё копить, в собственном соку сидеть, не знаю. Окно настежь, хуже больным не будет, аммиаком ещё тут отравятся.

– Брат! Эй, брат! Поди сюда! Слушай распоряжение. Яму отдельную поглубже копать, для отходов от больных. Подальше, где то в углу укромном, где никто не ходит. Это надо сделать быстро. Всё бросить и сделать. Понятно? Жду.