Ведьмина тропа

– И что делать? Значит, всё-таки не Агафья наше главное зло? – Сашка пнул попавшийся на пути мухомор. Большой мухомор.

– Попытайтесь это выяснить у неё, когда встретитесь сегодня ночью. – Стёпка продолжал говорить спокойно, но по спине Мирославы пробежали мурашки, стоило представить такую встречу.

– Угу, обсудим за чашкой чая? – Саша осмотрелся, узнавая место. – Мы на той самой поляне. И мухоморы эти везде…

– Всё верно. – Кивнул Стёпка. – Теперь следуйте ведьминой тропой – она отмечена мухоморами, так что – не заблудитесь. Тропа выведет вас к перекрёстку – его вы тоже узнаете – там мухоморы образуют ведьмин круг, растут кольцом. Повернёте налево и выйдите к Плакучей. Соберёте по пучку плакун-травы и возвращайтесь, я буду ждать здесь.

– А с нами не пойдёшь? – Встревожилась Мирослава, вспомнив, что мухоморы выводят как раз к болоту, где обитают те страшные зубастые существа.

– Теперь для меня закрыты некоторые части леса. – Покачал головой Стёпка. – Я не могу идти ведьминой тропой, она открывает тайны, которые ни к чему тому, кого отлучили от дома. Со мной вы не дойдёте до реки – тропа уведёт прочь.

Мирослава с Сашей последовали в указанном направлении, но Саша вдруг остановился. Обернулся к Стёпке, который уже уселся на траву под раскидистым деревом.

– Знаешь, мне кажется, ты не прав. – Сказал Саша. – Насчёт Ирины Афанасьевны. Она имеет право знать, что у неё есть хотя бы крохотный, но шанс вернуть сына.

– Не такой ценой…Я ведь не знаю – жив ли он… – Стёпка ответил тихо, пристально глядя в глаза друга.

– Она- его мать, и её право решать высока цена или нет.

– Она и моя мать тоже. – Едва слышно прошептал беловолосый парень, прикрыв глаза. В глубине души он понимал, что Сашка прав. Но страх за жизнь человека – единственного близкого существа, ставшего родным, был слишком велик.

Он смотрел вслед друзьям, которые вскоре пропали из поля зрения, скрывшись за соснами – там, куда уводила ведьмина тропа.

Злополучное, запомнившееся им болото, Мирослава с Сашей миновали без приключений и дальше пошли более свободно – светало, и страхи недавней ночи уже не казались такими явными. К тому же, ночные твари наверняка спят днём в своих норах.

К реке вышли быстро – группы мухоморов указывали дорогу, Приглядевшись, между ними и правда можно было разобрать едва заметную тропку, петлявшую среди кочек, а затем, выводившую на пересечение со второй такой же тропой. Думать о том, кто же мог протоптать их здесь, в самой глуши – не хотелось.

Тот самый ведьмин круг и вовсе нельзя было не заметить – большие мухоморы будто взяли в кольцо перекрестье тропинок.

Берег Плакучей был здесь крутым, обрывистым, сплошь поросший высокими травами, среди которых тут и там попадались розовые свечки цветов – плакун-трава.

Мирослава протянула руку к ближайшему цветку и на секунду замерла в нерешительности – что она делает здесь? И что предстоит ей этой ночью? Вот с этими цветами пойти на встречу с давно умершей прабабкой? И как они её защитят? И почему всё это происходит с ней?

Может и прав Сашка – лучше уехать, сбежать, что бы никакой колдовской дар к ней не прицепился?

Девушка покачала головой, отгоняя такие мысли. Ведь что тогда будет с бабушкой? Этот самый дар не перейдёт к другому, а значит Глафира Петровна будет обречена на вечные страдания.

Мирослава уверенно сорвала несколько цветов и будто почувствовала некую силу, исходившую от них, переливающуюся в её тело. Или это было лишь разыгравшееся воображение?

Девушка некоторое время постояла, глядя на небольшой букет у себя в руках, продолжая испытывать это странное чувство – будто напитывалась какой-то доброй силой. Из задумчивости ее вырвал голос Саши, который позвал, предложив возвращаться.

Она обернулась к нему и почему-то на мгновение сердце кольнуло тревожное чувство.

– А может это не так уж плохо? – Задумчиво сказала Мирослава, глядя на Сашу.

– Что именно?

– Быть ведьмой. Ну, доброй, конечно. Как моя бабушка, например…. Травами лечить, обереги делать….

– Ну, с такими мыслями нам точно не стоит сегодня ночью никуда ходить. – Усмехнулся Саша, приблизившись, и сердце у Мирославы снова тревожно забилось.

– Саша, тебе не нужно идти со мной, наверное. – Она сама не поняла, почему именно эти слова у неё вырвались.

Он вопросительно нахмурился.

– Это как бы… моя битва, что ли… – Пожала плечами девушка, – Ты ведь всё равно никак помочь не сможешь, верно? И если вдруг что-то пойдёт не так…. Я не хочу, чтобы и ты исчез в этом лесу вместе со мной.

Саша молча притянул её к себе, обнял крепко, уткнувшись лицом в тёмные волосы и тяжело вздохнул.

– Битва у неё, -усмехнулся тихо. –Я только рядом с тобой жив…. Поэтому не проси меня отпустить тебя одну.

Мирослава не успела ни о чём спросить, потому что Саша вдруг наклонился и поймал губами её губы, от чего куда-то упорхнули все тревоги, предстоящая страшная ночь показалась очень далёкой, а сердце птицей забилось в груди.

Глава 16.

Через час после полуночи Мирослава выскользнула из дома, не разбудив Надежду Ивановну, прошла через двор к летней кухне.

Саша, разумеется, не спал – курил в ожидании.

– Знаешь, мне раньше пачки на год хватало… – Тихо сказал он, притушив окурок о жестянку, служившую пепельницей.

– Вот и бросай. – Мирослава прошла в кухню, положила на стол какой-то конверт.

– Что это?

– Записка. Для бабушки. На тот случай, если… Если я не вернусь.

Саша нервно прошёл вглубь кухни, взял с полки серебряный нож, протянул Мирославе:

– Ты вернёшься. Ты знаешь, что я предпочёл бы, чтобы ты уехала. Но уважаю твой выбор. Ты очень храбрая. Поэтому ты вернёшься.

«Мы вернёмся» – подумала Мирослава, взяла нож, но вслух ничего не сказала по поводу того, что о своём возвращении Саша не упомянул. Не хотела еще больше нагнетать обстановку. И без того на душе было тревожно, по спине непрерывно бежал неприятный холодок. Не верилось, что подписалась на этот поход, что сама же сделала такой выбор. И всё до сих пор могло казаться плохой сказкой, или дурным сном, если бы своими глазами не видела Мирослава тварей из леса, самого Лесного Хозяина.

Девушка ещё раз проверила – всё ли взяла из того, что перечислил Стёпка. Оберег – на шее, в кармане кардигана – соль, в одной руке – серебряный нож, в другой – пучок плакун-травы. Они с Сашей хотели взять фонарь, но Стёпка запретил – сказал, что нельзя неживой свет, от него и толку будет мало и может помешать обряду. А вот живой огонь, настоящее пламя – потребуется.

Поэтому Саша сделал несколько факелов, пропитанных керосином. Оставалось дождаться Стёпку – и в путь.

Он явился довольно скоро – неожиданно возник на пороге, хотя и калитка не скрипнула, и собаки по улице не залаяли.

По пути к лесу Стёпка давал последние наставления, и в его всегда спокойном голосе можно было уловить тревожные нотки.

– Пока не дойдёте до перекрёстка, не останавливайтесь. Сегодняшней ночью все духи, все существа гуляют. Но у вас – плакун – трава, они её побаиваются, навряд ли сунутся к вам.

На перекрёстке первым делом начертите тройной круг – огнём, солью и серебряным ножом. Только после этого приступайте к самому обряду. Запомнили, что там, в тетради написано-то? Хорошо.

Мирослава ещё раз шёпотом повторила про себя весь текст последней записи из тетради Агафьи, когда дошла до места, где говорилось про окропление предмета кровью, Стёпка кивнул:

– Этого делать ни в коем случае не нужно. Но нож – серебряный – понадобится. Как я говорил- вонзишь его в призрак Агафьи и скажешь слова. Повтори, помнишь их?

Девушка повторила – уж эти слова она выучила на зубок, понимая, что много от них будет зависеть. Удовлетворённо кивнув, Стёпка продолжил:

– Скорее всего, на перекрёстке к вам явятся навьи – тёмные духи, будут выманивать из круга, так вы не обращайте внимания, главное – плакун-траву при себе держите, не потеряйте. И ни в коем случае не выходите из круга, кто бы вас ни звал, чего бы вам ни обещали.

Когда появится сама Агафья, попытайтесь для начала с ней поговорить, выяснить что-то полезное о том, кто стоит над ней. Почему ведьмы в вашем роду должны всегда существовать, для чего? И почему не прервалось это проклятие, когда у Глафиры Петровны родился сын, а не дочь. Почему она требует тебя в качестве расплаты.

– Не думаю я, что она будет с нами беседы беседовать. – Покачала головой Мирослава.

– Попытаться стоит. Если не получится, тогда просто сделай как я сказал, лиши силы её дух.

На опушке друзья попрощались. Мирославе очень хотелось, чтобы Стёпка пошёл с ними – он так много знает обо всём этом мире нечистой силы, наверняка его помощь пригодилась бы. Но просить она не стала, тем более, что парень сам всё сказал:

– Мне правда жаль, что я не могу пойти с вами. Но от меня там и толку будет мало, ведь я всё равно остаюсь одним из них… Ночь сегодня не самая добрая, а встать в круг рядом с вами я не смогу – не примет, ещё и границы нарушу своей… сущностью.

– Ты и так помогаешь нам. – Успокоил его Сашка, хлопнув по плечу. – Не скучай тут, мы скоро придём.

–Удачи. – Шепнул Стёпка вслед друзьям. Постоял ещё немного на границе леса, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к стихающим вдали шагам. Затем повернулся к лесу спиной и медленно побрёл в сторону дома, спрятав руки в карманы.

Если у Мирославы всё получится, то это может кое-что изменить. Он сможет кое-что изменить, что-то очень важное. Он должен был сделать это давным-давно, но храбрости и сил недоставало. Если Агафья больше не будет властвовать над Лесным Хозяином, то всё может получится. Хотя, это будет больно….

Ночь выдалась ясная, половинка луны освещала путь там, где не сплетались над головой могучие деревья.

Вначале всё было спокойно, только уханье совы где-то в глубинах тайги разрывало тишину ночи. Но стоило им приблизиться к поляне, к тому месту, где начиналась ведьмина тропа, как называл её Стёпка, так всё и изменилось.

Появились непривычные для слуха звуки, которые никак не ассоциировались с лесом. Началось с тихого невнятного шёпота, который делался тем громче, чем ближе друзья подходили к ведьминому кругу.

Саша зажёг факел и теперь ни на секунду не отпускал руку Мирославы.

Когда они уже стояли на перекрёсте, откуда-то справа послышался приближающийся перестук копыт. Саша вскинул факел над головой, всматриваясь в темноту, Мирослава уже готова была броситься в сторону, ожидая что вот-вот из леса появится бегущий олень или лось. Но вдруг всё стихло.

–Рисуй круг. – Шепнул Саша, поджигая второй факел.

Мирослава очертила этим факелом круг ровно по центру перекрёстка так, чтобы они с Сашей находились внутри. Достала соль из кармана, села на колени, и аккуратно, тонкой ниточкой рассыпала её, формируя второй круг.

Но едва стоило ей начать чертить третий круг серебряным ножом, как всё вокруг наполнилось голосами, которые завыли, закричали, застучали, оглушая этой какофонией звуков.

Мирослава инстинктивно прикрыла ладонями уши, выронив нож. Но быстро опомнилась, дочертила круг до конца, поднялась на ноги, бросилась к Саше, который тут же прижал её к себе.

Звуки сделались тише, но не исчезли. Казалось, будто по ту сторону круга кто-то бродит и принюхивается, как хищник поджидающий добычу.

Саша водил факелом, вытянув руку, пытаясь разглядеть что-нибудь в ночи, но тщетно – ничего не было кроме звуков.

– Мне не страшно. – Одними губами прошептала Мирослава, сжав в руке свой кулон с символом одолень-травы. С удивлением ощутила непривычное тепло и заметила едва заметное золотистое свечение, исходившее от деревянного кругляша.

Её саму на самом деле сотрясала мелкая дрожь, которую она тщетно пыталась сдерживать. Ладони сделались влажными от холодного пота, который прошибал волнами. А в голове крутилась мысль о том, чтобы остановиться. Может стоит вернуться? Отпустят ли их обладатели голосов? Или может быть отсидеться в круге до утра? Но Мирослава вспоминала о бабушке и гнала прочь эти мысли.

– Выходите из круга. Уже не опасно. – Раздался вдруг совсем рядом Стёпкин голос.

Мирослава с Сашей вопросительно переглянулись.

– Ты же сам говорил – из круга не выходить. – Сказала Мирослава, но Саша одёрнул её и отрицательно покачал головой:

– Ты помнишь, что говорил Стёпка? Не обращать внимания.

Но вдруг и сам замер, когда совсем рядом, за чертой раздался мужской голос:

– На меня ты тоже не станешь обращать внимания, сын?

Сашка замер, как парализованный, лишь глазами искал в темноте знакомое лицо. Но, взяв себя руки, покачал головой:

–Это не ты. Не можешь быть ты.

– Это я, сын. Я так долго ждал что ты придёшь, но ты не приходил…

Сашка поморщился как от боли, прикрыв глаза:

– Батя, я приходил. Каждый чёртов день я приходил на то болото, надеясь отыскать хотя бы твоё тело! Обыскал всё вокруг, хотел ответов…

Мирослава распахнула глаза в удивлении – отец Сашки мёртв? Бабушка рассказывала о том, что он уехал жить с другой женщиной. Сама она никогда не спрашивала у Саши про родителей, опасаясь причинить боль.

– А я тебя ждал…

Мирослава схватила Сашу за руку, развернула к себе лицом:

– Не слушай! Это не твой папа! Ты помнишь? Нас хотят выманить из круга!

В его глазах плескалась тревога и боль, но он согласно кивнул, игнорируя уговоры существа, обладавшего голосом его покойного отца.

Мирослава спрятала нож в рукав, придерживая за рукоять, покрепче сжала букетик плакун-травы и медленно повернулась вокруг себя против часовой стрелки – противосолонь. Голоса в темноте продолжали звать, просить. Мирослава даже разобрала голос бабушки.

– Поликарп. – Сказала она едва слышно, так как от волнения голос подвёл. Прокашлялась, пока поворачивалась во второй раз, позвала громче:

–Поликарп.

И в третий раз, нервно выдохнув, почти выкрикнула:

– Поликарп!

Остановилась, тяжело дыша, не зная, чего и кого ожидать – Поликарпа? Кто он такой? Или всё же, Агафью, как был уверен Стёпка?

Звуки стихли. В лесу кто-то засмеялся, Мирослава съёжилась от противного чувства, будто за ними наблюдают. Благодарно пожала Сашкину руку, когда он встал рядом, спиной к её спине, прикрывая от чего бы то ни было.

Смех повторился, но теперь с другой стороны.

– Покажись! – Крикнул Саша. – Что ходишь вокруг да около?!

Неподалёку от них вдруг засветился бледным зеленоватым светом старый пень, который друзья почему-то не заметили днём, когда проходили здесь.

Вокруг него закрутилось тёмное марево, перемешиваясь с этим призрачным светом.

Словно завороженные Мирослава с Сашей наблюдали, как над пнём вырисовывался силуэт, медленно приобретающий черты древней старушки в потрёпанном балахоне цвета земли и мха. Сквозь этот балахон пробивались и тянулись вверх мерцающие ветви.

По пню, в том месте, где должны были быть ноги старушки, ползали тени, напоминающие змей.

В руке она сжимала посох из корявой ветви, весь усеянный костями, подвешенными на нитках. При малейшем движении кости эти постукивали друг о друга, шелестели, и будто шептали что-то. В том, что когда-то они принадлежали человеку сомневаться не приходилось.

Из-под капюшона показалось неприятное лицо со вздёрнутым носом, ввалившимися тёмными глазами и желтыми зубами, которое обратилось в сторону друзей.

– Ну здравствуй, голубушка. – Прошелестел глухой голос, доносившийся будто из-под земли.

Глава 17.

Мирослава поёжилась и невольно отступила на шаг, встретившись взглядом с этими чёрными глазами – ни радужки, ни зрачков, одни бездонные провалы.

Она честно собиралась оставаться вежливой даже в этой ситуации и попытаться разговорить старуху, но язык вдруг словно присох к нёбу и в итоге она не смогла произнести ни слова.

– Ну что же ты молчишь? – Снова зашелестел сухими листьями голос Агафьи. – Подходи, внученька, завершим то что должно.

–А… а где Поликарп? Я ведь его звала… – Мирослава спросила первое, что пришло в голову, в попытке потянуть время, так как помнила наставление Стёпки о том, что нужно поговорить с Агафьей, выяснить что за сила стоит над ней.

Полуистлевший балахон заколыхался, когда старушка засмеялась каркающим тихим смехом:

– Поликарпушка – то? Да вот же он, милый! – Она друг вскинула вверх свой посох и потрясла им, заставляя кости с новой силой стучать друг о друга. – Проводник мой меж мирами, жертвушка моя.

Она опустила посох и почти любовно погладила одну из костей – кажется, ребро. Затем строго взглянула на девушку и прокаркала:

– Тебе что же, бабка не рассказывала ничего?

Мирослава отрицательно помотала головой, не в силах отвести взгляд от костей.

– Как же ты тогда сумела пожаловать сюда?

– Я сама… Записи Ваши нашла.

– Ах, Глафира-Глафирушка, всю жизнь пыталась избавиться от меня… А ты сама, значит… – Старуха довольно захихикала, и как будто даже подобрела. – Ну раз сама судьба тебя сюда привела, значит всё верно – ты и есть прирождённая. Вторая в нашем роду.

– Прирождённая? – Мирослава крепче сжала кулон, который, кажется, сделался горячее.

– Ведьма. – Кивнула Агафья. – От рождения. Такое редко случается. Первой была мать моя, от неё и я силу унаследовала немалую, но всё же, когда прирождённая – это другое.

– Вы ошибаетесь. – Ответила Мирослава. – Я не верю в колдовство, ведьм и всю эту…чушь.

– Так, а что же ты тогда делаешь здесь? – Усмехнулась Агафья и уже не в первый раз бросила взгляд на Сашку, который опасался вмешиваться в разговор, не зная, как отреагирует на это старуха. – И кто же тогда я, по-твоему?

Мирослава неловко пожала плечами, чувствуя растущую уверенность в том, что всё будет хорошо – от оберега и травы в руке исходило тепло и будто какой-то невидимый свет. Вместе они, словно коконом, окутывали её, ограждая от всякого зла.

– Ну, Вы… – она сделала неопределённый жест рукой, и сама ужаснулась собственной смелости и хамству. – Простите, но Вы – пень. Старый и трухлявый.

Агафья прищурилась, видимо, заметив или почуяв силу, растущую вокруг девушки:

– Ах, Глафира, вижу на славу постаралась. – С досадой цокнула языком. – Защиту тебе мощную сделала, чтобы к тебе и зло никакое не прикоснулось, и силы колдовские не пробудились. Но ничего, ты ведь сюда по доброй воле пришла, значит и силу добровольно просишь?

– Нет. – Отчеканила Мирослава и чуть было не шагнула вперёд, – удержал Сашка. – Я пришла просить за бабушку. Освободите её от дара.

– Так ты и освободишь, когда примешь его.

– Я не приму.

Агафья вскинула брови вверх, стукнула посохом, кости снова загремели.

– Ты хочешь, чтобы я просто так отозвала силу от Глафиры…и всё? Так, внученька, не бывает. Сила она к кому-то перейти должна. Тебе она, конечно, может и ни к чему, при должном-то обучении. Так обучить же некому…

– Зачем ей сила, если Вы утверждаете, будто она прирождённая ведьма? – Не выдержал Сашка, продолжая держать девушку за плечо, опасаясь, что та случайно выйдет из круга.

Старуха смерила его изучающим взглядом, от которого у парня по спине пробежала волна холода, а волосы на затылке в буквальном смысле встали дыбом, как у зверя. Казалось, ведьма читает его как открытую книгу, видит каждую мысль, каждый изъян, как и то, чем он на самом деле является. С трудом, но Саша выдержал этот взгляд, не отвёл глаза первым.

– Дерзкая, однако, нынче молодёжь пошла… Раньше ниц падали, а не допрос учиняли. – Фыркнула она наконец, но всё же заговорила. – Сила-то она разная бывает. Её – естественная, природная. Если простая ведьма черпает силу от чего-то или от кого-то, то она, – костлявый палец снова указал на Мирославу. – не нуждается ни в каких источниках, так как сама таковым является. Но не понимает этого и не чувствует, потому как не обучена, да ещё оберегом защищена. Моя же задача – помочь ей Силу обрести, и для того должна ей дар колдовской передать.

– Зачем? – Воскликнула Мирослава. – Для чего Вам это нужно? Даже если я стану ведьмой, то не буду творить черных дел и причинять зло людям не буду, не стану брать их энергию, силу. Для чего я Вам нужна? И бабушку мою освободите, она тоже никогда…

–Когда-никогда… – Прервала её старуха, снова стукнула посохом. – Не мне же тебе всё это объяснять, Глафира и должна была, обязана была! Но решила, что сможет тебя оградить, глупая.

Род наш не должен прерываться, потому что служим мы силам более высоким, нежели наша собственная. Без нас- ведьм – люди совсем перестанут верить в колдовство и мир Нави, и тогда он и вовсе может исчезнуть, а вместе с ним и всего его обитатели. И я, в том числе.А ты, внученька, обладаешь мощным даром. Пройдёт время, и ты научишься отворять врата между нашими мирами, научишься не глядючи вытягивать силы из людей и передавать их нашему владыке – Чернобогу, правителю Нави.

Мирослава вскинула голову, ловя каждое слово – вот то, о чём и должна была она узнать. Теперь, можно действовать, заканчивать этот разговор и запирать дух Агафьи. Только как это сделать – ведь для этого нужно выйти из круга и приблизиться к старухе. Вдруг ничего не получится?

– Не внучка я Вам и сила мне Ваша не нужна. – Покачала головой Мирослава. – Прошу – заберите Ваши дары, оставьте нас в покое.

Агафья будто сокрушённо покачала головой и протянула руку в сторону девушки:

– Ну, полноте. Хочешь спасти Глафиру – подойди и прими то, что тебе предназначено. И амулетик-то сними, а то и не выйдет ничего.

Обернувшись на миг к Сашке, Мирослава сняла с шеи кулон и протянула ему, затем уверенно шагнула из круга, крепче перехватывая рукоять ножа, спрятанного в рукаве – сейчас наступит момент действовать.

Все её мысли крутились вокруг серебряного ножа, она представляла, как лучше выхватить его, как быстрее пронзить тело Агафьи, куда лучше ударить, чтобы не промахнуться.

Но стоило ей покинуть круг, как старуха повелительно взмахнула рукой, и девушка будто наткнулась не невидимую преграду, и не смогла больше сделать ни шагу.

– Обмануть меня хочешь – чую. – Агафья и впрямь повела носом, принюхиваясь. – А как – не пойму, закрыты мысли твои. Всё же сильна ты и без знаний, и без амулетика защитного.

Мирослава негодующе вскрикнула, пытаясь пошевелить рукой или ногой и понимая, что старуха просто-напросто провела её, велев снять амулет. Ведь как там Стёпка говорил? Что запереть дух Агафьи нужно ей – Мирославе – потому что именно у неё мощный защитный оберег. Который она по глупости сняла.

Краем глаза девушка увидела, как Сашка уже шагнул к краю круга, чтобы отдать ей амулет, и крикнула:

– Нет! Не смей… – Сашка замер в нерешительности, со злостью глядя на ведьму.

Мирослава думала о том, что раз уж Агафья признаёт, что она сильна и без амулета, то, возможно, и вреда ей причинить не сможет. А вот что грозит Сашке за пределами круга?

– Я готова принять Ваш дар. – Бросила она старухе, стараясь успокоиться и принять смиренный вид. – Ради бабушки.

Агафья отрицательно покачала головой:

–Нет в тебе воли доброй, я чувствую. А без неё ничего не получится. Нечто другое ты удумала… Кто-то научил тебя как мне вред причинить? Это кто же? – Она подалась вперёд, но удаляться от пня, видимо, не могла.– Уж точно не Глафира, она не знает.

В следующие мгновения всё произошло очень быстро – Мирослава сначала и понять ничего не успела. Увидела только, перехватив торжествующий взгляд Агафьи, что самым краешком ботинка Сашка наступил на круг. Он так и стоял там, с того момента, когда Мирослава запретила ему приближаться.

Сердце сжалось от дурного предчувствия в тот момент, когда Агафья сказала:

– Ну что же, иногда для доброй воли причина нужна, верно?

Сильно ударила посохом о землю и в тот же миг из темноты, как будто из самого воздуха, появились сотни чёрных рук. Длинные пальцы со всех сторон вцепились в Сашку, вырывая его из круга, что-то хлопнуло и он просто исчез.

– Саша!!! – Не своим голосом закричала Мирослава, тут же почувствовав, как спали с неё невидимые оковы, и она снова обрела возможность двигаться.

Девушка бросилась в круг, будто могла найти там Сашу. Зачем-то позвала его, и со слезами на глазах обернулась к старухе:

– Что ты сделала? Где Саша? Что с ним?

– Он цел, но сейчас в мире Нави. – Почти нежно улыбнулась Агафья, чуть склонив голову. – Ты можешь вернуть его, если хочешь.

Мирослава приблизилась к духу своей прабабки, с ненавистью вглядываясь в её морщинистое лицо.

– Для этого я должна принять Силу, да?

Агафья согласно кивнула и в руке её возник маленький железный ключ. Он висел в воздухе над её ладонью, окутанный призрачным свечением.

– Вот мой дар – ключ от оков, которые удерживают твоего милого. Ты принесла медный нож? Используй его, дай мне свою кровь, окропи ключ. К тебе перейдёт Сила, взор твой откроется, и ты увидишь врата в мир Нави.