скачать книгу бесплатно
Стражи засуетились вокруг огромного зверя, как муравьи вокруг жука. Даже лежащий на животе, он доходил в холке некоторым солдатам до пояса. Наконец, один из стражей пожертвовал своим плащом, и волка осторожно подняли и переложили на него. С натугой, семь человек, среди которых были Конрад и Ларс, подняли спящего вервольфа и потащили вниз по лестнице, в подвальную тюрьму Дворца Истины, где содержались все, ждущие суда.
Обливаясь потом, стражи аккуратно спустились на первый ярус дворца, когда им встретился устало бредущий вверх комтур. Барон сперва не понял, что несут его подчиненные, но, увидев волка, посторонился, чтобы дать дорогу солдатам.
И тут произошла страшная и странная вещь. Когда солдаты проносили свою ношу мимо Палаша, огромные черные лапы волка вдруг задергались и грязно-желтые глазищи верфольфа вспыхнули как уличные масляные фонари. Ларс заорал: «Берегись», но было поздно. Ошалело мотнув головой, волк лязгнул зубами и голова стража, забывшего в горячке надеть шлем армэ, превратилась в страшную маску с содранным напрочь лицом. Страж упал и волк, мощными телодвижениями разбросав людей, бросился на комтура. Палаш растерялся, однако, как подобает старому вояке, быстро пришел в себя. Через какую-то долю секунды он вытащил из сапога свой засапожник и, лихо извернувшись, воткнул нож волку, стремящемуся достать зубищами до незащищенного горла барона, прямо в желтый, полыхающий бешеным желанием крови глаз.
Ларс заорал: «Прочь! Его этим не остановить!»
Палаш молчал и смотрел на волка. Тот, брызгая кровью из страшной раны, катался по полу и тер лапами морду, пытаясь вытащить засапожник из глаза. Одна из черных лап вдруг засветилась уже знакомым зеленоватым светом и превратилась в детскую ручонку. Грязную и тощую. Потом волк затих, лишь конвульсивно задергался роскошный хвост.
Ларс почтительно стянул с головы по пиратски повязанный платок. Выходец с Рудых Островов, стражник никогда не изменял старинным привычкам.
– Это невозможно! – прошептал он.
Осторожно вытащив нож из раны, он внимательно осмотрел его и растерянно повернулся к остальным. Но люди уже забыли про волка и во главе с комтуром склонились над агонизирующим телом стража, которому верфольф сорвал лицо. Сжав руку в стальной перчатке своими ладонями, комтур посмотрел на залитые кровью глаза солдата. Тот хрипло дышал.
Комтур сказал нарочито громко:
– Ты спас мне жизнь, Отто. (Всех стражей Палаш знал по именам). Твоя семья ни в чем не будет иметь недостатка.
Солдат всхлипнул, и голова его скатилась на бок. Стражи молчали. Отобрав у Ларса нож, комтур вытер его о шкуру мертвого оборотня и пошел по своим делам. Ларс побежал за бароном.
– Боги! – глухо простонал голос одного из стражей, идущий из-под шлема – Кто же сообщит его семье?
Стражи склонили над погибшим братом головы.
Конрад сурово вздохнул:
– Я сообщу.
– Тут ты ошибаешься, капитан – спокойно сказал подошедший Тиль Мосс – друг Конрада по академии и большой знаток искусственно созданных возмутителей Магических штормов, иначе именуемых артефактами. Мосс был светловолосым молодым человеком невысокого роста с глазами небесного цвета, с сильными, мускулистыми руками, которые он никогда не скрывал под одеждой. Руки капитана Мосса по всей длине были расписаны татуированными рисунками красного цвета, изображавшими древние охранные руны диалектов Северной империи Снежных Утесов, откуда Мосс был родом. Когда Тиль напрягал мышцы, можно было подумать, что руки его в кровавых царапинах и разводах. На лице коротко стриженого парня со спокойной улыбкой всегда посмеивались сотни веснушек. Обладая на редкость располагающей внешностью и спокойным невозмутимым характером, Мосс притягивал к себе людей разного сорта, но друзей выбирал тщательно и Конрад считал, что ему повезло быть в их числе. Тиль был женат около года, но шли слухи, что у них с супругой не заладилось.
Мосс схватил Конрада под руку и повел к выходу:
– Пойдем, дружище. У нас мало времени. Надо поговорить.
Капитан покорно пошел с Тилем, однако вдруг повернулся и крикнул:
– Немедленно послать наряд в харчевню! Найдите этого «повара» и приведите сюда! Живым! Нет сомнений, что кто-то хотел лишить нас с вами начальника.
В зале забегали, отдавая приказания.
– Разберутся без меня – успокоил себя Конрад и хмуро взглянул на молча идущего рядом Тиля. Друзья вышли на улицу. В чем дело? – спросил друга Конрад.
Они сели на скамье напротив огромного мраморного фонтана. Струи воды, разлетавшиеся веером брызг, заглушали шаги многочисленных прохожих.
Тиль сунул загорелую руку за пазуху и вытащил из-за пазухи своего длинного кожаного жилета бумагу.
Читай – коротко кивнул он и передал приказ товарищу.
Конрад долго изучал собственный смертный приговор – приказ о рабочей поездке в Чартиц. Лицо его покрылось крупными каплями пота, кулаки сжались и едва не разорвали надвое тонко выделанную кожу свитка.
– Догадываюсь, чья это работа… Ох, Клоссар. Надо было нам лучше скрывать свои отношения с Кристиной.
– После драки кулаками не машут – с долей досады в голосе проговорил Тиль. – Что делать-то станешь?
Конрад горько засмеялся:
– Поеду, естественно. А что ты предлагаешь? Только начал распутывать дело Груббера и вот тебе на…
– Передашь дело оружейника мне – перебил товарища Тиль. Он взглянул на ярко сиявшее над городом солнце и прикрыл ладонью глаза:
– Терпеть не могу банальных дел. Бытовуха проклятая. Надо вызывать папашу Флукингера на допрос. Слишком много было неприятностей у Груббера перед исчезновением.
Конрад вдруг вспомнил об утреннем разговоре с ростовщиком и сказал:
– Возможно, дело тебе понравится. Я думаю, что ты даже лучше меня подходишь для разгребания этого гадюшника. Только не клади в стол, прошу тебя. Я чувствую, что следы горячи. Ты знаешь, что Груббер умел заговаривать оружие?
Тиль обомлел:
– Да ну? Кто тебе сказал?
– Неважно. Главное, это еще раз обыскать его дом. Вплоть до последней половицы! Если Груббер занимался ворожбой, то дело может принять совершенно неожиданный оборот. Ты у нас мастер по разным штукам, и в оружии разберешься.
Тиль был рад, что Конрад отвлекся от сумрачных мыслей касательно своего назначения в Чартиц, и охотно поддержал разговор:
– Да, встречал я заговоренные клинки. Что говорить! Хоть они и запрещены формально, тем не менее… У меня в арсеналах по нашему ведомству куча добра подобного за семью замками. Видел ножичек «Палаша»? То-то, брат. Это, видишь ли, некий «Подпалачник». Этим ножом уйму «языков» и стукачей в свое время зарезали в подвалах стражи. Когда война была. А потом нож вдруг интересные свойства начал приобретать. Особенность ножа в том, что он чует жертву. И если в ней есть хоть капля магической субстанции, жертве не жить. Это нож, приобретший свои прелести без помощи заговоров и заклятий. Чисто «природным», так сказать, путем, впитав в себя эмансипации боли жертв и жестокости палачей. Если бы мальчишка – ликантроп был обычным оборотнем, Палашу бы не поздоровилось. А видишь, как оно получилось… «Черная звезда» – это проклятый клан. Нож почуял силу проклятья и защитил хозяина.
Конрад делал вид, что слушает Тиля, хотя сам уже давно думал о другом. И мысли его были мрачнее грозового облака.
Мосс повел Таера в близлежащую Харчевню «На бровях», в которой частенько кутила стража, отмечая очередное раскрытое дело или поминая павших товарищей. В харчевне было не многолюдно. Мосс заказал по паре кружек темного «Doppelganner». Расплатился сам, угощая. Трактирщик заставил пивом весь узенький стол, куда сели сослуживцы.
Конрад отхлебнул пенящуюся темную горькую жидкость и опустил голову:
– Эх, Тиль… Видно кому-то суждено достать звезду с неба, а я вступил в ряды армии неудачников.
– Да брось-ка ты! – спокойно улыбнулся Тиль – Ну зачем сдалась тебе эта девка? Не дуйся, ладно! Ну, девушка? Почему именно дочка Клоссара? В этом городе столько бабья!
– Однолюб я, Тиль.
Тиль засмеялся:
–С каких это пор! Ты же раньше каждой юбке вслед смотрел, идя по улице?
Конрад огрызнулся:
– С тех самых, дружок! Я люблю ее, люблю!
– Не кипятись, я знаю Кристину, она хорошая девушка. Но… Но она дочь Клоссара! Куда ты прешь со своим свиным рылом, капитан! Ей прочат в мужья самых богатеньких сынков в городе! А у тебя даже нормального жилья нет! В шалаш с тобой Кристина не пойдет. Даже если тайно обручиться.
Конрад придвинулся к потягивающему пиво Тилю и шепотом сказал:
– По правде говоря, я собрал некоторые сбережения. И у меня к тебе большая просьба.
Тиль опустил кружку:
– Говори.
Конрад сжал руки в кулаки, покрывшиеся синей сеточкой вен. Было видно, что капитан был не в себе.
– Тиль, – наконец выдавил он, – если со мной что-либо слу…
– Заткнись!
– Выслушай. Если я не вернусь из Чартица, то приди к Майроку «Гривеннику», это карлик – ростовщик, что живет на углу «Червонного переулка», и забери у него все мои деньги. Покажешь ему мой оберег.
С этими словами Конрад снял оберег на грубой веревочке, висевший на его смуглой шее – маленькую железную пятиконечную звезду в круге.
– Это подарок от… Неважно. Майрок все поймет и отдаст тебе пять золотых червонцев. Если отдаст меньше – можешь убить его. С деньгами поступишь по своему усмотрению. Я знаю тебя, они не пойдут на плохое дело.
Тиль посмотрел на оберег:
– Давненько я не встречал подобных символов. Со времен расцвета храмов Утренней звезды. Эх, демон ты наш смуглолицый!
Конрад медленно повернул голову и вперился взглядом в ухмыляющегося Тиля:
– Почему ты так сказал?
Тиль в ответ улыбающимся взором голубых глаз окинул товарища с головы до ног.
– Брось, нытик. Вся стража уже много лет знает о том, кто был твой отец. Думаешь, колдуны стражи не заметили твоих причудливых способностей к отличному видению в темноте и скорому заживлению ран? Не стыдись своего происхождения, капитан. В те годы всякое случалось. И то, что к твоей матери стал заглядывать инкуб по ночам… Это никого не шокирует. Тогда из-за этих проклятых магических штормов кого-только из тонких миров не вылазило. Ты заслужил репутацию работяги, и хотя ты изрядный пессимист, ребята тебя уважают. А происхождение… – Ларс, вон, например, в канаве родился! А мать его была такой шлюхой, что многие на Рыжих островах вспоминают ее с ностальгией до сих пор. Так что, герр Таер, ты еще счастливчик! И я думаю, что твои способности, что остались от неведомого папаши, тебе еще здорово пригодятся в Чартице. Оберег я не возьму, и не проси. Лучше подумай о себе. Ты хоть раз в Чартице бывал?
Конрад поджал губы и опустил голову. Черные волосы рассыпались по плечам.
Тиль промолчал. Затем поднял руку и положил ее на плечо товарища. Конраду захотелось напиться, но нужно было успеть собраться и выехать до темноты.
Трактирщик унес пустые кружки и по знаку Мосса принес еще.
Пивной хмель поднял из глубин души скорбные мысли о Кристине. И думы приняли вдруг совершенно неожиданный оборот. Конрад внезапно осознал, что уже целый год не был с женщиной. Невинные, почти платонические ласки, которыми он довольствовался последние месяцы с Кристиной лишь дразнили его мужское нутро. А поводом к внезапно проснувшемуся инстинкту стала сцена, наблюдаемая в углу харчевни, где еще молодой, но уже с седыми волосами на висках парень звонко ржал вместе с двумя размалеванными шлюхами не первой свежести над какой-то скабрезной шуткой. Обычно путаны боялись появляться в харчевне «На бровях», зная, что здесь собирается стража, но, видно, этим было все нипочем. Паренек выглядел уверенно, на его поясе болтался кошелек.
Конрад по привычке насторожился. Дело пахло воровством.
Прошептав Тилю на ухо о своих подозрениях, Таер стал исподтишка наблюдать за развитием ситуации.
Парень, судя по всему, был совсем «зеленый». Две дурнушки так околдовали его жеманными движениями и многочисленными объятьями, что тот раскис как гнилой овощ. Бутылка «Черной вдовы», купленной парнем, очевидно для смелости и бравады, стояла уже опустошенная. У стола стояла прислоненная к стене старенькая мандолина.
Конраду вдруг стало настолько противно, что он решил не вмешиваться. Пусть дурачок будет обобран до нитки. Это будет уроком ему. И стражник снова уткнулся в кружку, заливать пивом тоску. Тиль усердно ему помогал, и скоро обоим солдатам стала глубоко безразлична судьба молодого паренька.
Вдруг, сквозь бессвязную речь Тиля, пытавшегося приободрить Конрада, Таер услышал тихие мелодичные звуки. Медленно повернувшись, он, как в тумане, увидел, что парень, откинувшись на дубовой скамье, прислонился к стене и тихонько щиплет струны своей бандуры. Шлюхи устало облокотились на стол локтями, делая вид, что внимательно слушают. Они явно устали терпеть причуды клиента и ждали, когда же он напьется до потери сознания и потащит их, наконец, к себе. Вся небольшая публика, состоявшая из Конрада, Тиля, нескольких усталых стражей и трактирщика, бросили тихие беседы и свои дела и стали прислушиваться к песне. Конрад впервые слышал ее.
Звучат шаги во тьме полночной,
Тяжелым камнем на душе
Лежит сундук, что заперт прочно,
И не откроется уже.
Я знаю маленькую тайну,
В нем искра жаркого огня.
Я знаю, что мечом хрустальным
Придет любовь убить меня.
Голос у паренька, конечно, не являлся безупречным, но для неискушенного слушателя был более чем хорош. Главное было в том, с каким чувством, с какой глубиной парень переживал свою незамысловатую, но лиричную песню. Именно, не пел, а переживал! А то, что песня была совсем не знакома никому из присутствующих, было совершенно неважно.
Парень, закрыв глаза, старательно распевал припев:
Но счастлив тот, кто муку тяжкую изведал,
И счастлив тот, кто горе испытал.
А я в колючей тьме не видел света,
А я любви своей напрасно ждал.
Конрад вдруг понял, что песня, словно о нем написана! Его пробрала дрожь, а хмельные черные глаза стали влажными. Он старался не смотреть на Тиля, чтобы тот не посмеялся над его минутной слабостью, но потом понял, что товарищ тоже слушает очень внимательно, покачивая коротко стриженой светловолосой головой. Капитан закусил губу почти до крови. А песня лилась…
Как надоело жить в обмане,
В плену тупого бытия.
Но верю, светлый миг настанет -
С любовью повстречаюсь я.
Она чиста, она порочна!
Однако знаю я одно.
В раю не буду – это точно,
В аду же я давным-давно! Но, но…
Парень на секунду замолк, словно собираясь с силами, и буквально выдохнул слова припева, после чего уронил голову на грудь и заснул.
Шлюхи осторожно подняли растрепанные головы со стола и стали воровато осматриваться. Одна вдруг крепко обняла спящего менестреля и легонько потормошила его. Убедившись, что певец лыка не вяжет, девица потихоньку встала из-за стола, потянув за собой полупьяную товарку. Но от наметанного глаза Конрада не ускользнул тот факт, что на поясе парня остался болтаться пустой шнурок.
