Алард. Истоки хаоса

‒ Их жертва не будет забыта, ‒ наконец произнес Эфель и глазами, полными благодарности, посмотрел на Севию. Хотя он и не был очень близко знаком с ней, но уже успел понять, что она далеко не холодна и бесчувственна, как хотела бы казаться окружающим. – И мы отомстим за каждого, кто стал жертвой этой бессмысленной войны, которую развязали наши враги.

‒ Благодарю, ‒ слегка кивнула головой капитан тайной полиции. – На этом доклад закончен.

‒ Спасибо за проделанную работу, ‒ улыбнулся Эфель, после чего перевел взгляд на капитанов армий. – Теперь нам с вами предстоит самое легкое. Осталось придумать, как одолеть врага и при этом всем не погибнуть.

‒ Действительно, ‒ ухмыльнулся Лойд. – Мелочь, не иначе.

‒ Тогда тем более нам нужно поспешить, ‒ подключился Жак Бодер. – Завтра важный день, и хотелось бы выспаться.

‒ На том свете выспишься, ‒ спокойно произнес Догал Пойлон и внезапно понял, что сказал. К счастью, выходить из неудобных ситуаций не было слабой стороной торба. – Так что приготовься. Тебе предстоят еще долгие годы жизни, в которой вечно будет хотеться спать.

‒ Надеюсь, что ты заделался в пророки, ‒ усмехнулся Жак. – Только надеюсь, что предсказания будут сбываться не точь-в-точь.

Эфель смотрел на присутствующих представителей высшего эшелона власти среди торбов и не мог не почувствовать растущее в груди тепло. Пусть не со всеми из них его связывали теплые отношения, но тот факт, что они, несмотря ни на что, были готовы пойти на риск быть убитыми, ради будущего их народа, не мог не вызвать у него приятные эмоции. Вот только, к сожалению для торба, Догал Пойлон действительно оказался пророком. Обсуждение стратегии предстоящего сражения растянулось на долгие часы, и присутствующие разошлись по своим палаткам только глубокой ночью. Пусть стопроцентного успеха обещать никто не мог, но все же торбы сумели выжать максимум из имеющейся информации и собственных сил.

2

Хотя Эфель и лег только под утро, так и не сумел заснуть. Стоило только торбу закрыть глаза, как перед ним одно за другим появлялись лица тех, кто помог ему оказаться там, где он находится сейчас. Мертвые плясали в хороводе с живыми, и казалось, эта карусель воспоминаний вот-вот сведет его с ума.

В тот единственный момент, когда сон все же сумел побороть Эфеля, он оказался в королевском дворце Торбинда. В этом месте будущий король часто бывал в детстве, когда его отец сидел на троне. Эничен не любил Хэймпил, предпочитая столицу торбов. Он часто говорил Эфелю, что именно в этом месте, которое стало знаком объединения их народа, чувствовал особую близость и родство. Долгие годы Эфель не понимал такого решения отца. Пусть Торбинд и является жемчужиной севера, но по сравнению с Хэймпилом ему действительно не хватает размаха и роскоши. В подростковом возрасте Эфель предпочел оставить пустоши Борра и перебрался на юг. Лишь изредка он посещал родину предков, выбрав жизнь в тепле и достатке. В их редкие встречи отец постоянно звал его обратно, Эфель обещал, что подумает, но каждый понимал, что это лишь слова. Шли годы, и семья практически перестала видеться.

Увидев знакомые своды залов, Эфель ощутил острую боль в груди. Сожаление и тоска накатили на торба, и он почувствовал, как к глазам подступили слезы. Сейчас он бы все отдал, чтобы вернуться в прошлое и провести каждую секунду вместе с родителем. Но время, как известно, необратимо.

Собрав остатки воли в кулак, он, словно повинуясь неведомой силе, двинулся бродить по комнатам дворца. Перед глазами, словно тени прошлого, всплывали картины давно минувших дней, казалось, похороненные на задворках сознания. Какая-то невидимая рука вела его по длинным коридорам, мимо старинных картин и величественных статуй, среди которых они, мальчишки, играли в прятки с Элаем и их отцами. Проходя мимо сада, он невольно улыбнулся.

‒ Действительно, ‒ тихо прошептал он. Именно здесь торб когда-то познакомился с Элисией. Эфель не мог не удивиться, насколько сильно поменяла его жизнь полная пьянок и безумного веселья. Словно все, что делало его самим собой, было постепенно изгнано из памяти под гнетом мимолетных радостей, не дарящих ничего, кроме головной боли на утро и чувства собственной важности. Размышляя об этом, торб и сам не заметил, как вдруг оказался перед так хорошо знакомой дверью, которую он уже давно не открывал.

‒ Не может быть, ‒ тихо проговорил он, протягивая руку к дверной ручке. Неожиданно для самого себя его ладонь зависла над ней и словно отказывалась двигаться дальше. Раньше Эфель бы ни за что не смог ответить себе на вопрос, почему так произошло, но сейчас ответ отчетливо звучал в голове: – Стыд.

Торб стоял перед дверью королевской спальни. Именно здесь он проводил время с Эниченом. Грозный король играл с ним и читал книги. Рассказы и легенды из прошлого незаметно заполнили голову торба. На его лице незаметно расплылась улыбка. Жаль, что время нельзя остановить. По мере взросления и смены интересов Эф все меньше времени проводил с отцом. Тогда ему казалось, что это виноват Эничен, вечно занятый делами торбов, но сейчас для Эфеля все встало на свои места. Даже не смотря на плотный график его отец всегда звал его по вечерам к себе, чтобы хоть немного провести времени с сыном. В начале Эф действительно приходил, и они разговаривали. Вот только время шло, и постепенно торб находил надуманные причины, чтобы увиливать от этого. Так продолжалось долго, пока он и вовсе не прекратил и без того редкие визиты. Ему бы и хотелось свалить все на Эничена. Сказать, что из-за своего титула тот совсем позабыл про сына. К сожалению для Эфеля, правда была другой. До самой последней их встречи Эничен все равно продолжал, глядя на сына с надеждой в глазах, звать его, чтобы обменяться хоть парой слов. Вот только торб был глух и слишком глуп, чтобы понять, чего он лишает себя и отца.

‒ Так и будешь там стоять? ‒ внезапно раздавшийся голос вырвал торба из глубоких размышлений. Вот только Эфель не мог поверить своим ушам. Забыв про пожиравший его еще секунду назад стыд, торб схватил дверную ручку и дернул ее на себя, чтобы в следующую секунду застыть на месте от шока.

‒ Пайк, – едва сдерживая подкативший к горлу ком, прошептал Эфель.

‒ Не забыл значит, ‒ такая знакомая и при этом почти позабытая улыбка расцвела на лице торба.

‒ Ты же умер, ‒ начал едва слышно шептать Эфель, постепенно становясь все громче и громче. – Как это возможно?

‒ Неужели это первое, о чем ты хочешь спросить друга, которого так давно не видел? ‒ с легкой усмешкой ответил Пайк, глядя на растерянное лицо Эфеля. ‒ Может, просто обнимемся для начала?

Сам не понимая как, но стоило только торбу замолчать, как в ту же секунду Эфель уже оказался рядом с ним и заключил его в объятия. Он держал его и боялся, что тот растает прямо у него в руках. Слезы, что до этого момента он сдерживал, неудержимым потоком хлынули по его щекам.

‒ Прости, прости меня, ‒ сквозь слезы и всхлипы было едва слышно бормотание Эфеля. – Все из-за меня. Прости пожалуйста. Если бы тогда ты не бросился вперед, то остался бы жив.

‒ Тише, тише, – Пайк успокаивающе погладил его по спине. В отличие от Эфеля, на его лице царила умиротворенная улыбка. – Не вини себя. Это был мой выбор. К тому же, если бы не ты, моя жизнь оборвалась бы еще раньше.

‒ Нада, – немного отстранившись, еле слышно произнес Эфель. Он боялся смотреть другу в глаза, страшась увидеть в них укор. – Она… она…

‒ Я знаю, ‒ внезапные слова словно ударили Эфеля по голове, и он перевел свой взор на лицо Пайка. Тот стоял и с улыбкой, полной нежности и благодарности, смотрел на Эфа. – Спасибо, что спас ее и моего ребенка. Я обязан тебе не только за свою жизнь, но и за их.

‒ Если бы ты не встал под удар, то смог бы самостоятельно спасти их, ‒ выдавил из себя Эфель.

‒ Или нет, ‒ пожал плечами Пайк и ободряюще посмотрел на друга. – Ни ты, ни я не может знать, куда повернула бы судьба, поступи мы иначе в тот или иной момент жизни. Перестань оглядываться назад и начни смотреть в будущее.

‒ Я сделаю все возможное, чтобы они были в безопасности, ‒ как можно более решительно произнес Эфель. Хотя он и не называл имен, было ясно, о ком велась речь. – Даже ценой своей жизни.

‒ Королевское обещание дорогого стоит, ‒ усмехнулся Пайк. – Спасибо.

‒ Он ответит за то, что сделал, ‒ внезапно произнес Эфель. Лицо его друга на секунду напряглось, но почти моментально на него вернулась улыбка.

Не позволяй ненависти ослепить тебя, ‒ Пайк шагнул вперед и заключил Эфеля в объятия. ‒ Он забрал лишь то, что по праву принадлежало ем.

‒ Я считал его другом… ‒ прошипел сквозь стиснутые зубы торб. Каждый раз, когда он вспоминал о предательстве, которое привело к смерти Пайка, ярость непроизвольно начинала заполнять каждую клетку его тела. Вот только следующие слова словно выбили из него весь дух. – Нашим другом.

‒ Он им и был, ‒ Эфель в недоумении уставился на Пайка. Казалось, что тот сейчас действительно говорит о старом товарище, а не о своем убийце.

‒ Но…

‒ Мы с тобой не знаем обстоятельств, что заставили его совершить этот поступок, ‒ задумчиво проговорил Пайк. – Мир не делится на белое и черное. Как бы грустно это ни звучало, но он серый, во всех своих проявлениях. В каком-то смысле Диалед лучше всего подходит, чтобы понять это на живом примере. Объективности не существует. Все зависит от угла, под которым ты смотришь на тот или иной объект или ситуацию. Моя смерть для тебя ‒ удар и предательство, а для меня ‒ расплата по счетам. Мы не знаем, что двигало Диаледом тогда и что движет им сейчас.

‒ Я бы никогда… ‒ начал говорить Эфель, но серьезный взгляд Пайка остановил его на полуслове. Торб понял, что хотел донести до него друг. Оказавшись перед выбором, от которого может зависеть многое, отказаться от него просто невозможно. Любое твое действие приведет к последствиям, и лишь тебе выбирать, какие именно они будут. Эти мысли пролетели в голове торба за секунды, и выражение его лица стало намного спокойнее. – Спасибо.

‒ Брось, ‒ отмахнулся от него Пайк, но на секунду торбу показалось, что он засмущался. Хотя его шерсть и была цвета крови, словно в этот момент его щеки стали пунцовыми от смущения. – Как никак, мы друзья.

‒ Навсегда, ‒ улыбнулся Эфель. Но внезапно Пайк словно что-то вспомнил и отстранился.

‒ Кстати, ‒ он указал на дверь, возникшую за спиной Эфеля. Еще мгновение назад ее там не было, но слова Пайка заставили его забыть об этом. ‒ Есть еще кое-кто, кто хочет тебя увидеть.

‒ Кто? – удивился торб. На лице Пайка же сама собой расползлась улыбка.

‒ Тебе лучше самому увидеть, ‒ отмахнулся он. – Иди быстрее. Думаю, ты не будешь разочарован.

‒ А мы? – Эфель не договорил, но Пайк понял все без слов.

‒ Кто знает… ‒ Пайк пожал плечами. ‒ Жизнь ‒ штука непредсказуемая и полная сюрпризов. Разве не в этом ее прелесть?

‒ Авантюрист, ‒ улыбнулся Эфель. – Что-то никогда не меняется.

‒ И это еще одна ее замечательная черта, ‒ усмехнулся Пайк. – А теперь вам пора, Ваше Величество.

‒ Эфель, ‒ прервал реверанс друга торб. – Для тебя навсегда просто Эфель.

Обнявшись в последний раз, будущий король развернулся и направился к внезапно появившейся двери. Он хотел бы еще немного побыть с Пайком, но что-то непреодолимое тянуло его дальше. Торбу потребовалось лишь пара шагов, чтобы оказаться перед проходом и положить руку на дверную ручку. Осталось сделать одно движение, но внезапно раздавшийся позади голос остановил его.

‒ Не вини его, ‒ Пайк смотрел прямо в спину Эфеля. Пусть он и не называл имени, но каждый прекрасно понимал, о ком именно идет речь. Раньше, услышав от кого-то эти слова, Эф бы начал злиться, но не сейчас.

‒ Спасибо, ‒ обернувшись в последний раз, произнес торб, после чего толкнул дверь и вошел в нее. Сделав пару шагов, он встал как вкопанный.

‒ Невозможно… ‒ еле выдавил из себя Эфель.

‒ Здравствуй, сын, – мощный, величественный голос раскатился по комнате.

Эфель стоял посреди своей детской. Она не была соединена с королевской спальней, но сейчас это волновало его меньше всего. Прямо перед ним стоял тот, чей образ был высечен в памяти тысяч торбов, тот, чей подвиг жил в веках, герой и величайший правитель в истории, а по совместительству…

‒ Папа? ‒ прокричал Эфель. – Но как?

‒ Ты все такой же впечатлительный, как и раньше, ‒ рассмеялся Эничен. В его словах не было насмешки, а лишь истинное счастье.

‒ Невозможно, ‒ все не успокаивался Эфель, таращась на стоящего перед ним торба.

‒ Так и будешь причитать или все же обнимешь отца? – Эничен расправил руки, приглашая Эфеля. На секунду на лице торба появилось удивленное выражение, но заминка длилась не долго. Вскоре отец и сын заключили друг друга в объятия.

‒ Ты же погиб… ‒ едва сдерживая слезы, Эфель со всех сил сжимал руки, не понимая, что вообще происходит.

‒ Так и есть, ‒ спокойный голос раздался у самого его уха. – Но давай мы опустим прошлое. Что произошло, того уже не изменить. Важнее другое. Я всегда верил в тебя. Поздравляю, Ваше Величество.

‒ Спасибо, ‒ чуть отстранившись, смущенно ответил Эфель. – Еще не было официальной церемонии, так что я еще не могу так называться.

‒ Бюрократия ‒ лишь мелочь, ‒ усмехнулся Эничен. – Пусть не на бумаге, но в сердцах ты уже король. Вера народа ‒ вот что важно.

‒ Надеюсь, ты прав, ‒ улыбнулся Эф.

‒ Поверь словам более опытного предшественника, ‒ с лица прошлого короля не сходила улыбка. – Жаль только, что тебе пришлось принять бразды правления в такие не спокойные времена.

‒ В трудные времена рождаются сильные личности, ‒ пожал плечами Эфель.

‒ А сильные личности создают хорошие времена, ‒ Эничен похлопал сына по плечу. – Узнаю почерк Гхора Гарая.

‒ Ха-ха, это точно, ‒ закивал головой Эф. – Он часто повторял мне это во время занятий.

‒ Мне кажется, что он решил рассказать об этом всем поколениям нашей семьи, ‒ едва удержался, чтобы не засмеяться Эничен.

‒ Все очень тоскуют по тебе, ‒ внезапно выпалил Эфель, потупив взгляд. – Я тоже.

‒ Я тоже скучаю по вам, ‒ заметно погрустнел Эничен. – Но давай не будем о грустном. Завтра тебя ожидает важный день.

‒ Да, ‒ кивнул Эфель и, что-то решив про себя, тихо произнес: ‒ Я боюсь, что не справлюсь. Им нужен кто-то вроде тебя. Тот, кто приведет их к победе.

‒ Ты справишься, ‒ голос Эничен стал серьезнее. – Я верю в тебя.

‒ Тебе не хуже моего известно, что иногда одной только веры недостаточно, ‒ торб удрученно опустил глаза в пол. – Я вообще не понимаю, как мне удалось оказаться на этом месте. Словно все жизненные обстоятельства сложились так, чтобы вынудить меня принять участие в этой проклятой борьбе за престол. Каким-то чудом мне удалось выжить и победить. Я словно не на своем месте. Как будто есть куча тех, кто достоин быть королем больше меня.

‒ Вот только стал им именно ты, ‒ оборвал его Эничен. – Судьба привела тебя туда, где ты сейчас нужен больше всего. Достойных много, тут я с тобой не спорю. Но как бы сильно ты ни принижал собственные заслуги, лучшим из них оказался именно ты. Слабаки и трусы даже не решатся принять участие в борьбе за престол. Ты бы мог сбежать сотни раз и отказаться от этого, но ты продолжил биться и в итоге одержал верх. Это многого стоит, поверь мне.

‒ Но я не ты, ‒ прошептал Эфель. – Я не герой, который сумел собрать союз по частям и одолеть врагов.

‒ Тебе и не нужно быть мной, ‒ покачал головой Эничен. – Ты сравниваешь себя в настоящем с тем, кем я стал спустя огромное количество пережитых неудач и потерь. В начале своего пути я был вовсе не таким, как сейчас, ‒ в глазах Эничена словно начали проноситься картины из прошлого. – Я боялся. Уже и не вспомнить, сколько раз я хотел сдаться и бросить все. Но что-то или кто-то каждый раз останавливали меня. В тот момент, когда на твои плечи ложится ответственность не только за собственную жизнь, но и за кого-то еще, сознание меняется. Некоторые не справляются и сбегают, в то время как другие, не смотря на все невзгоды и препятствия, продолжают идти вперед. Именно они в итоге добиваются того, что мы называем успехом и признанием. Я говорю не только про титул короля. Примеры окружают нас повсюду. Родители, что завели ребенка и трудятся каждый день не покладая рук, чтобы дать ему все самое лучшее. Солдат, который после потери командира берет на себя его обязанности и ведет соратников к победе. Таких примеров море, и они есть везде. Главное ‒ открыть глаза пошире и перестать видеть лишь плохое. Мир намного светлее и радостнее, чем может показаться на первый взгляд. Это не отменяет того факта, что в нем море грязи и пороков, но именно в наших силах избавиться от них. Поэтому я стал королем. Бился до потери сознания, терял друзей и товарищей, но продолжал идти вперед, дабы сделать жизнь всех окружающих лучше. Эгрон называл меня идеалистом, ‒ счастливо улыбнулся Эничен. – Он говорил, что моя мечта несбыточна и ничего не выйдет. Вот только после этого он попросил, чтобы я сделал его капитаном королевской гвардии.

‒ Зачем? – удивился Эфель.

‒ В общих чертах он объяснил это тем, – Эничен расхохотался, – что я неминуемо убьюсь из-за своих убеждений, и он не может доверить защиту короля кому-либо другому. Пусть после войны повсюду и царила разруха, то были одни из самых счастливых дней моей жизни. Все улыбались, отдавая себя без остатка, чтобы сделать мир вокруг светлее и чище.

‒ Удивительный парадокс. Во время твоего правления жизнь торбов стала намного лучше, но стоило тебе покинуть этот мир, как все пошло под откос, ‒ сокрушился Эфель.

‒ Либо же все начало ухудшаться гораздо раньше, ‒ ненадолго нахмурился Эничен. – События, которые терзают нас сейчас, не возникают из ниоткуда. Мы настолько уверовали в свою исключительность и всеобщее благоразумие, что ослепли, перестали замечать знаки. Любое общество – словно озеро. На поверхности – спокойствие, но в глубине течения неустанно продолжают свой ход. Прости меня, сынок.

‒ За что? – удивился Эфель.

‒ Все мои ошибки и упущения придется исправлять тебе, ‒ Эничен выглядел расстроенным. – Пусть это и неправильно, но мне придется переложить на тебя это бремя.

‒ Все нормально, ‒ Эфель подошел и обнял отца. – Пусть я осознал это лишь недавно, но уже принял этот груз в тот момент, когда пошел за Эгроном.

‒ «Злобный Блус», ‒ усмехнулся Эничен. – Действительно, маятник судьбы неотвратим. Спасибо тебе.

‒ Прости меня за все упущенное время, ‒ Эфель немного отстранился от отца и серьезно взглянул тому в глаза. – Я сделаю все возможное, чтобы ты мог гордиться мной.

‒ Я никогда не прекращал, ‒ у Эничена на глаза стали наворачиваться слезы. Эфель, которого он помнил еще маленьким, сейчас возвышался над ним, а его глаза излучали непоколебимую уверенность. – Теперь тебе пора идти.

‒ А где мы вообще? – внезапно что-то осознав, Эфель стал оглядываться по сторонам. – Ты и Пайк уже давно мертвы. Если я могу сейчас с тобой разговаривать, то это значит, что и я тоже умер?

‒ Нет, – покачал головой погибший король. – Ты живее всех живых. А насчет того, где мы… – Эничен пожал плечами, в его жесте сквозила усталость. – Кто знает. Считай, что это всего лишь сон. Кошмар, посетивший тебя накануне важного дня.

‒ Ни в коем случае, ‒ перебил его Эфель. – Это лучший сон в моей жизни.

‒ Береги себя, ‒ голос Эничена начал дрожать.

‒ Мы еще увидимся? – сам не понимая для чего задал вопрос Эфель, хотя и знал на него ответ.

‒ Кто знает, – Эничен повторил слова Пайка, и теплая улыбка вновь расцвела на его лице. – А теперь прощай. Я верю в тебя, сынок.

Эфель хотел ответить, но мир вокруг закружился в водовороте красок и звуков. Он попытался удержаться, но тщетно. Наконец, все стихло, и он открыл глаза. В его шатре царила густая тьма. Лишь тонкий луч света пробивался сквозь щели в ткани, пытаясь разогнать мрак, но пока безуспешно.

«Рассвет», ‒ промелькнула мысль в голове торба, и он выдохнул. Сон, который он видел, только что заполонил все мысли Эфеля. Обычно после пробуждения торб забывал большинство деталей того, что увидел в мире сновидений, но только не сейчас. Он прекрасно помнил каждую деталь произошедшего, каждое слово и звук, что он услышал от Пайка и Эничена, и которые произнес сам. В любой другой ситуации это могло бы показаться жутким и неестественным, но сейчас Эфель чувствовал невероятную легкость и свободу. Пусть даже все произошедшее было больной игрой его пошатнувшегося сознания, торб был счастлив.

Внезапно какое-то едва уловимое движение в дальнем углу шатра привлекло его внимание. Присмотревшись поближе, он не увидел ничего, так как тьма заполонила практически каждый угол, кроме небольшого участка перед окном. Непонятно откуда взявшееся волнение вдруг наполнило торба. Вокруг его шатра стояла охрана, состоящая из королевских гвардейцев, которых лично отобрал Эгрон. Казалось, что поводов для переживаний нет, но волнение лишь нарастало. Все тело Эфеля напряглось, словно тетива лука, готовая выпустить стрелу в любой момент. Лишь одно движение было необходимо для этого, и вот оно произошло. Из угла, в который так старательно вглядывался торб, внезапно вылетел кинжал, который был направлен точно в голову Эфеля. В последний момент торб успел отодвинуть голову, чтобы увидеть, как лезвие насквозь пробило его подушку.

‒ Нападение! – крик вырвался из его груди. Это был не призыв о помощи, а скорее рык потревоженного зверя. Одной рукой Эфель схватил кинжал, а другой подбросил в воздух одеяло, на время лишая врага обзора. Мгновенно скатившись с кровати, он приготовился к бою. По размеру рукояти было ясно, что убийца – не торб и не гулатор. Слишком мала она была для их огромных ладоней.

Но сражаться ему не пришлось. В следующую секунду полог шатра приподнялся и внутрь проскользнула огромная тень.

‒ Ааа!

Крик боли пронзил тишину, и тут же послышался топот ног за пределами шатра. Двери распахнулись, впуская свет и гвардейцев с оружием наизготове. Но было уже поздно. В лучах света Эфель увидел силуэт, промелькнувший в шатре. В дальнем углу стоял Самсет, и в его зубах была зажата фигура, облаченная во все черное. С места Эфеля было трудно разобрать детали, но по размерам она напоминала акиса.

‒ Защитить короля! – закричал глава стражи, и гвардейцы тут же окружили Эфеля. ‒ Вы в порядке, Ваше Величество?

‒ Да, ‒ кивнул торб. – Можете успокоиться. Самсет уже разобрался с убийцей.

‒ Их может быть больше, ‒ тут же ответил гвардеец. – Нам необходимо поднять лагерь по тревоге и обыскать все вокруг.

‒ Ни в коем случае, ‒ тут же осек его торб. – Паника в данной ситуации только пошла бы врагам на руку. Немедленно отправьте гонцов к капитанам армий и главам родов. Враг может целиться не только в меня, но и в весь командный состав.

‒ Так точно, ‒ тут же отдал честь гвардеец и помчался на улицу выполнять команду. Тем временем Эфель пошел прямо к читаургу, который не собирался выпускать жертву из пасти.

‒ Спаситель мой, – улыбнулся тоб, поглаживая Самсета по мощной шее. – Брось эту мерзость, не хватало еще отравиться.

Читаург послушно положил тело убийцы на пол и сел рядом с довольным видом. Убийцей действительно оказался акис. Весь он был покрыт черными одеждами, которые закрывали каждую часть его синего тела. Читаурги славились своим превосходным ночным зрением, и Самсет, едва ступив в шатер, безошибочно определил свою цель.

‒ Ассасин, ‒ со стороны входа в палатку раздался знакомый.

‒ Лорд Лойд.

‒ Брось эти фамильярности, ‒ отмахнулся рукой глава сил правопорядка, но его лицо было серьезным. – Они даже не поскупились отправить на верную смерть одного из элитных убийц. Можешь гордиться собой. Ты стал для них действительно важной целью.

‒ Ассасин? – Эфель не мог не задать этот вопрос. Он считал, что признание незнания – не слабость, а возможность для роста.

‒ Акисы ‒ народ, обитающий в морской пучине, где нет солнечного света, ‒ Лойд присел на корточки рядом с трупом и стал осматривать его. – Благодаря жизни в такой среде они видят ночью не хуже, чем днем. В данном умении с ними могут побороться только гилфорги, которые тоже отлично видят в темноте. В связи с данной особенностью, небольшими размерами и высокой ловкостью, в племенах акисов стали создаваться особые подразделения, которые были нацелены на шпионаж и тайное устранение важных вражеских фигур. Элитные части, которые с самого детства воспитывали как прирожденных убийц, стали именовать ассасинами. Даже при высокой численности акисов, членов таких подразделений действительно немного. Каждый из них на вес золота и может быть отправлен только по прямому поручению правительства. Как ты можешь понять из этого, задачи, с которыми сталкиваются ассасины, далеко не просты и требуют особых знаний и умений.

‒ А мне кажется, что это обычный акис, ‒ пожал плечами Эфель, рассматривая тело на земле. Самсет одним укусом перебил тому позвоночник и проделал несколько отверстий в теле своими огромными клыками. Учитывая, что сейчас в высоту Самсет достигал семи метров, что по сравнению с полутораметровым акисом было огромной разницей. По сути дела, одна только голова читаурга была того же размера, что и сам акис. Не удивительно, что ему хватило одного укуса, чтобы убить врага. А пара саблевидных верхних клыков оставила в нем сквозные отверстия.