Избранник смерти

скачать книгу бесплатно


Те сдвинулись с места и робко пошли в мою сторону. А я вскинул к грозовому небу руки и заорал, отчаянно надеясь, что Луке и Лаврушке хватит ума поглубже свалить в лес, пока тяну время:

– Призраки, духи и иные существа смерти. Придите на мой зов и обрушьте свой гнев на тех несчастных, кои пересекут эту дорогу!

Мои крики снова заставили мужиков остановиться, а в воздухе буквально зазвенело напряжение. Даже те, кто стоял за деревьями, изрядно напряглись, а кто-то даже стал читать молитву. И тут боженька решил пошутить…

Все мы забыли о том, что автомобиль пожирает огонь, пусть и довольно медленными темпами, поскольку большую часть пламени затушил дождь. Однако огонька всё-таки хватило, чтобы дать прикурить баку с топливом. Конечно, машина не подлетела выше деревьев, но бабахнула ощутимо. А нервишки не у всех оказались железными. Чей-то палец дрогнул на спусковом крючке, и грохнул выстрел, а ведь все целились именно в меня…

Моё бедро обожгла боль, а изо рта вылетел непроизвольный стон. Я рефлекторно дёрнулся и прижал ладонь к обагрившейся кровью ноге. Благо пуля всего лишь прошла по касательной, разорвав штаны и вскрыв кожу.

– Вам конец, уроды! – заорал я вне себя от ярости и каким-то чудовищным усилием воли сумел соскользнуть в транс. И тут же чуть не выпал из него, увидев вокруг себя десятки прогнивших харь с чёрными пеньками зубов, провалившимися носами и свисающими лохмами кожи, покрытой трупными пятнами.

Призраки стояли вокруг меня и заунывно тянули шелестящими голосами:

– Крови… крови… сила… дай нам крови… дай нам своей крови… сила…

Я по какому-то наитию вытянул окровавленную ладонь и коротко прошептал:

– Берите и остановите любого, кто пересечёт дорогу.

Они восторженно взревели и стали один за другим пролетать через мою руку. Кровь быстро исчезла с ладони, а те, кому не досталось моей внутривенной жидкости, обиженно запричитали. Зато другие налились… э-э-э… «вещественностью». Однако в реальном мире они не проявились. Я понял это, когда выпал из транса из-за навалившейся чудовищной слабости. Она заставила меня тяжело задышать. Ноги сами собой затряслись и стали подгибаться.

Петров же глумливо заорал, тыча в мою сторону пальцем:

– Глядите каков герой! Весь белый стоит! Разок пуганули, так сразу в штаны навалил!

Раздались неуверенные смешки, а Влас с Михеем уже без понуканий пошли по дороге. Но тут из-за деревьев вышел Лука, взял в руку крест и проговорил глубоким голосом:

– Не бесчинствуйте, люди! Подумайте о душе! Любые обиды пройдут! Что плоть? Тлен! Мой брат ни в чём не виноват! Значит, на то была воля Божья, раз смиренный раб Его Игорь погиб таким образом!

– Закрой рот, святоша! – рыкнул Петров, сплёвывая дождевую воду.

– Одумайтесь, вас покарает Господь!

Слова семинариста не остановили Власа с Михеем. Они синхронно ступили с дороги на траву и почти так же синхронно завопили от боли. Руки и ноги мужиков с хрустом оторвались от тела, словно кто-то неимоверно сильный дернул их в разные стороны. А потом по забрызганной кровью траве покатились и головы с вытаращенными в ужасе глазами и распахнутыми ртами. Но и это ещё было не всё. Плоть погибших продолжила разлетаться во все стороны, словно её рвала стая голодных волков. Хрустели кости, трещала одежда. Летела кровь и внутренности.

Прихвостни Петрова, видя такое дело, с криками бросились к грузовику, толкая друг друга.

– Куда вы, трусы! – заорал Петров, побелевший, как первый снег. Он сам неимоверно перепугался, а потому спустя миг кинулся за своими людьми. Запрыгнул в кузов и прокричал на фоне зарычавшего мотора, заведённого с помощью «кривого стартера»: – Астафьевы, вы ещё поплатитесь за это! Не ведаю какой магией вы воспользовались, но не от Бога она! Гореть вам всем в Аду! И тебе, выродок Смерти! Я так этого не оставлю! Отомщу! Отомщу!

Последнее «отомщу» прозвучало уже совсем неразборчиво, поскольку улепётывающий грузовик скрылся за пеленой дождя. Вот и славно! Я облегчённо выдохнул и глянул на Луку. А тот стоял, как памятник туземцу, впервые увидевшему белого человека.

В его глазах царил благоговейный страх, а губы шептали:

– Это как же? Это что же… я их… того? Но как? Я же дара не имею. Не проснулся он во мне. Выходит, Господь меня услышал?

На моих губах появилась усмешка, а в солнечном сплетении заныла сосущая слабость. Призраки вместе с кровью выпили всю мою магическую энергию, едва не лишив сознания. Однако мне хватило воли для того, чтобы снова ухнуть в транс. Полупрозрачных силуэтов стало ещё больше. Они слетались сюда со всего Чернолесья, поднимались из земли и носились, будто растревоженные пчёлы. Это я их всех призвал? Нет, такого просто быть не может! Тут что-то другое! Нечто иное выдернуло их с того света. Притом весьма грубо выдернуло. Движения призраков становились все более хаотичными, злыми. И мне вспомнилась Глафира. Не об этом ли она говорила?

– Андрей! – вдруг полоснул по ушам крик Луки, сквозь тело которого пролетали призраки. У них не было сил на то, чтобы причинить ему вред. Однако хлебнувшие моей крови существа вполне были способны растерзать семинарист, но пока они не делали этого, занятые останками Михея и Власа. Но как долго они ещё будут интересны им?

– Что?! – крикнул я в ответ, выпав из транса.

– Надо улепётывать отсюда. Я чувствую нечто ужасное! Аж волосы на руках дыбом встали и холодные мурашки по спине бегут!

– Где Всеволод и Лаврентий?!

– Мы тут! – донёсся из леса голос паренька.

Он вышел из-за деревьев вместе с пошатывающимся старшим братом. И последний сразу же пронзил меня полыхающим от ярости взглядом, но я проигнорировал его и кое-как побежал вдоль дороги. Астафьевы и семинарист помчались за мной, разбрызгивая ногами лужи.

Глава 5.

В груди всё сипело и булькало, а ноги так и норовили подломиться, но я упорно продолжал мчаться дальше, да ещё умудрялся прямо на бегу впадать в транс и кидать взгляды за спину. А там в дьявольском хороводе метались призраки. К несчастью, за нашим квартетом увязался с десяток тварей. Они летали над нами, скалили остатки зубов и протягивали пальцы, покрытые трупными пятнами. Если им хватит сил, то они точно нападут. И мне не отбиться от них. Энергии ведь совсем нет. А в одиночку Всеволод явно не справится с ними.

Но нам повезло…

Стоило нашей банде пересечь черту между Чернолесьем и полем, как призраки будто врезались в невидимую стену. Они злобно завыли и ринулись обратно.

Я тотчас остановился, устало согнулся, упёрся руками в колени и просипел:

– Всё, тут мы в безопасности.

– Откуда вы знаете, Андрей? – судорожно выдал Лука, хватая распахнутым ртом воздух.

– Нет этих ваших мурашек и волосьев дыбом, сударь.

– И впрямь, – согласился со мной семинарист и глянул на тёмное небо. Оно шустро закручивало краны. Дождь стремительно ослабевал, а молнии сверкали все реже.

– От чего или кого мы бежали-то? – протараторил Лаврентий весь покрытый грязью, будто хотел слиться с пейзажем.

– Что-то страшное было на том месте, – произнёс Кантов и передёрнул узкими плечами. – Что-то витало в воздухе. Вероятно, какие-то байки о Чернолесье не просто байки.

Я краем уха слушал Луку и мрачно посматривал на Всеволода. А тот тяжело дышал, сверля меня взглядом исподлобья. Казалось, что он сейчас кинется и разорвёт меня голыми руками. Вены на его висках вздулись, словно сытые пиявки, мускулистая грудь ходила ходуном, а пальцы сжимались в кулаки.

И наконец он не совладал со своими эмоциями. Схватил меня за грудки и прошипел в самое лицо, опаляя горячим дыханием, пропитанным неконтролируемым гневом:

– Ты… ты посмел поднять на меня руку, отребье! За такое вызывают на дуэль!

– Андрей спас тебя! – закричал Лука и принялся отдирать от меня руки Всеволода.

А сам я сейчас был слабее котёнка, посему самостоятельно защититься не мог. Но зато моя физиономия вспыхнула таким презрением, что, возможно, оно-то и заставило Астафьева резко отпустить меня.

– А кто его просил вмешиваться?! А?! – прорычал он, сверху вниз глядя на семинариста. – Я сам в состоянии решать, как мне поступать! Мне помощники не нужны, тем более такие!

– И что бы ты решил, герой? – едко просипел я, снова согнувшись пополам. – А? Принял бы вызов, да? А что потом? Похороны? Петров бы тебя порвал как тузик грелку! И что дальше? Илья Макарович уже стар, а Лаврентий ещё слишком молод. Кто будет поднимать род Астафьевых?

Громко пыхтя, Всеволод ожёг меня яростным взглядом, сплюнул под ноги и ринулся вдоль дороги.

Младший Астафьев хотел было пойти за ним, но Лука схватил его за плечо и твёрдо произнёс:

– Оставь его. Пусть побудет один. Подумает. Андрей сказал правильные слова. А пока Всеволод думает, мы пойдём следом. Авось попутный автомобиль встретим.

Лаврентий посмотрел на удаляющуюся широкоплечую фигуру брата, попыхтел немного и всё-таки не побежал за ним, а молча почавкал по грязи рядом со мной и семинаристом.

Но буквально через пару десятков секунд паренёк выдохнул, осуждающе глянув на меня:

– Не надо было бить Всеволода по голове. Он теперь навсегда запомнит это.

– А что прикажешь было делать, а? – буркнул я, проведя рукой по мокрым волосам. Шляпа-котелок сгорела вместе с машиной, как и прочие вещи всей нашей четвёрки.

– Не знаю, но не так.

– Отвергая – предлагай.

– Не знаю я, что предложить!

– То-то и оно, – цыкнул я и глянул на небо. Из-за туч показалась бледная, болезненная луна, пронзившая серебряными лучами вымытый дождём воздух.

Лука тоже глянул на луну, суетливо перекрестился и воодушевлённо проговорил:

– Нам всем четверым непременно следует сходить в церковь и поблагодарить бога за избавление от супостатов.

– Сударь, дабы вы впредь не уповали на помощь бога, точнее, вы можете уповать, но делайте это ровно с той же надеждой на помощь, что и перед событиями около леса. Поскольку та парочка простолюдинов погибла из-за призрака, коего мне удалось временно поставить себе на службу, – витиевато выразился я. – Отсюда и все ваши мурашки и волосья дыбом.

– А-а-а, – протянул семинарист, пытаясь скрыть разочарование, проступившее на измождённом лице. Небось, он уже посчитал, что установил прямой контакт с самим богом, а тут такой облом. Понимаю…

– А что это за призрак-то был? Чей? – деланно равнодушно спросил Астафьев, мигом загоревшийся любопытством, но ещё гневающийся на меня из-за брата.

– Да оборванец какой-то, – отмахнулся я, хлюпая грязью, попавшей в ботинки. – Меня больше заботит то, что Петровы станут делать дальше. И почему Павел Алексеевич оказался единственным из их семьи, кто участвовал в этом инциденте?

– Павел самый порывистый и безрассудный из их рода, – ответил Лука, хмуря рыжие брови. – Наверняка он действовал по собственному разумению и никого из родственников не поставил в известность, что собирается сделать.

– А сколько их всего Петровых?

– Теперь пятеро: отец, мать, два взрослых сына и дочь на выданье. Жену старшего сына и его малолетнего ребёнка считать не будем. Выходит, что их не так уж и много.

– Однако у них множество прихвостней, – вставил свои пять копеек Лаврентий, поморщившийся из-за ветерка, налетевшего со стороны поля. – Почитай половина Гати под ними. И простолюдины, и дворяне попроще служат им.

– А с чего именно началась ваша вражда? – продолжил я расспрашивать спутников и покосился на рану, уже покрывшуюся засохшей кровью. Повезло, что пуля не прошла на пару сантиметров левее. Тогда бы я так легко не отделался.

– Матушка моя перед тем как за папеньку выйти замуж отвергла Петрова, а тот в бешенство пришёл. Говорит, моя ты будешь или никому не достанешься. Он и отца моего на дуэль вызвал, когда тот руки маменьки попросил. Магией бились они, да только не смогли победителя выявить. Не убил папенька этого гада! – прошипел младший Астафьев, яростно сверкнув глазёнками. – Но женился-таки отец мой Павел на матушке, а Петров всё не унимался: жизнь им исподволь портил, чай в одном городе проживали. А спустя несколько годков папеньку моего застрелили, когда тот с Императором тогдашним турка воевать ходил. Да только застрелили его ночью, в русском лагере, когда османов вокруг и близко не было. Зато находился поблизости от того лагеря… кто бы ты думал?

– Петров? – предположил я, выгнув бровь.

– Он самый. У-у-у, подлюка! – погрозил Лаврушка кулаком в сторону Гати. – Он, он подло застрелил моего папеньку, оставив маменьку вдовой с тремя детьми малыми.

– А что же, расследования никакого не было?

– Да какое расследование? Время-то военное было, поход тем более. Списали все на происки турков. Ну а как в Гать пришла весть о том, что отец мой погиб, так маменька сразу слегла. Шибко она его любила. Полгода помучалась, а потом и пред Богом предстала.

– Она в лучшем мире, – проникновенно проговорил Лука и подбадривающе похлопал двоюродного брата по плечу. А тот шмыгнул носом, весь как-то сгорбился и опустил взгляд. Пришлось семинаристу продолжить рассказ. – С тех пор Петровы особо не докучали Астафьевым, но вы, Андрей, сами понимаете, что нынче та давняя вражда вспыхнула с новой силой. И я боюсь подумать к чему всё это может привести.

– Притом началось всё снова из-за женщины, – подметил я.

– Угу, – угрюмо поддакнул Лука, косо глянул на меня и решил провести короткий урок деторождения: – Как вы, несомненно, знаете, Андрей, начальная ступень родителей шибко важна для ребёнка. Ежели сложить начальные ступени отца и матери да поделить на два, то получится начальная ступень дара дитяти. Но в случае Устиньи Аристарховны и Всеволода, ежели они, дай бог, поженятся, всё будет не столь просто. Половин у ступеней не бывает, так что их дети получат либо вторую ступень, либо третью. А направленность дара всегда передаётся по отцу, так что огневиками они станут. Никто из них не будет водяным, как Устинья.