скачать книгу бесплатно
Избранник смерти
Евгений Валерьевич Решетов
Смерть… её сила жжёт изнутри мои глаза, которые без страха смотрят на непривычные пейзажи дореволюционной Российской Империи, встретившей меня кровавым конфликтом двух семей магов. Я попал в самый центр этого противостояния. А ведь помимо него где-то во мраке прячется таинственный кукловод, приведший меня в этот мир. Он скалит зубы и тянет к моему горлу холодные пальцы. Но я не привык играть по чужим правилам и смиренно ждать смерти… Мы ещё посмотрим, кто из нас будет дьявольски хохотать, упиваясь своей победой.
Евгений Решетов
Избранник смерти
Пролог
По ночному небу плыли перистые облака, порой скрывая любопытный глаз жёлтой луны. Скрипел ветками густой северный лес, а впереди, на поляне, высилась покосившаяся церковь из тёмных от прожитых лет брёвен. Луч моего фонаря выхватил из тьмы провалившееся крыльцо и безжизненно-чёрные окна, скалящиеся осколками стекла. Подле одного из оконных проёмов обнаружился перевёрнутый двухметровый деревянный крест. Видать, он когда-то сорвался с маковки единственного купола, да так и остался стоять, опираясь на стену, будто немощный старик.
Мишка ткнул пухлой рукой в сторону перевёрнутого креста и тихонько пробормотал, тряся вторым подбородком:
– Символ сатанизма.
– А ещё символ святого Петра, Ежов, – хмуро вставил я, вдыхая пахнущий хвоей влажный воздух. – Так что тебе конкретно нужно сделать, балбес?
– Войти внутрь и сфотографироваться возле алтаря, Андрей.
– Ясно, – кивнул я и добавил: – Не играл бы ты больше в карты на желания с этими хмырями из двести второй группы. Они там все заодно, скопом валят любого, кто сядет с ними играть. Надо будет завтра сказать им пару ласковых. Старшекурсник я или кто?
– Скучно же, вот и решил сыграть, – промямлил парень, отмахиваясь от назойливых комаров. – Сам знаешь, что интернет в этой глуши не ловит, а книжки все прочитаны, даже те, которые ты мне по-соседски давал. Только и делаю, что с утра до ночи лопатой машу. У меня уже спина не разгибается, а на руках мозоли больше, чем титьки у Аньки, ну, той, что с первого этажа нашего подъезда. У неё там ого-го! Размер четвёртый.
– А чего ты ожидал от раскопок? Это тебе не пикник у обочины, – усмехнулся я и подбодрил парня: – Зато теперь Игорь Владимирович на втором курсе экзамен тебе автоматом поставит.
– Угу, – уныло выдал Мишка, пугливо глянул на церковь и шумно сглотнул.
– Да не трясись ты так, будто из окна сейчас упырь выскочит и обглодает тебя до самых костей. Нет там никого, кроме мышей да белок. И то, насчёт белок не уверен. А вот мыши там точно есть: большие, серые и голодные. Вот они-то тобой закусить могут.
– Знаешь, Андрей, твоя ирония неуместна. Это из уютной петербургской квартиры не верится во всякую чушь, а вот ночью в глухом лесу перед заброшенной церковью потусторонняя чертовщина уже не кажется выдумкой. Откуда тут вообще церковь? Кто её построил? Бобры?
– Наверное староверы где-то неподалёку жили, – предположил я. – Ну что, пошли спасать твою девичью честь или так и будем дышать свежим воздухом? Если не сделаешь фотку, то завтра тебя все засмеют. Так репутация и теряется.
– Постой. Дай собраться с духом, – умоляюще проговорил побледневший Ежов и доверительно признался: – Страшновато мне. Это ты всегда каким-то непробиваемым был, а уж после того, как у тебя сестра в том году погибла, так и вовсе будто жизнь ценить перестал. У тебя даже взгляд изменился: стал тяжёлым, мрачным. Иногда как зыркнешь на кого-нибудь, так человек аж бледнеет, – горячо прострекотал Мишка и вдруг спохватился: – Ой, наверное, я лишнего наговорил! Извини, Андрей. Это я со страху всякую чушь молочу.
Внутри меня всё заледенело, а перед глазами, как наяву, встала искорёженная машина. Не успел, не уберёг. Смерть младшей сестры стала для меня страшным ударом. Родители же ушли ещё раньше: мать от рака, а отец от инсульта.
– Андрей, ты чего молчишь? Ты же не обиделся? – спросил парень, растянув губы в заискивающей улыбке.
– Нет. Пошли, а то завтра вставать рано.
– Пошли. Только выпью для храбрости.
Ежов воровато вытащил из спецовки помятую алюминиевую фляжку, подрагивающими пальцами скрутил крышку и сделал несколько глотков, а потом весь сморщился и торопливо занюхал рукавом.
– Ух-х-х какая ядрёная штука, – мучительно протянул он, смахнув выступившую слезу. – Спирт с какими-то травами.
– Где добыл? – с любопытством спросил я, взяв тару из руки паренька.
– Денис откуда-то целую полторашку припёр. Только я тебе ничего не говорил.
Я кивнул и отправил в рот порцию огненной воды. Она скользнула по пищеводу, осела в желудке и оставила после себя терпкое послевкусие. Да-а, хорошая штука. Даже у меня чуть слезу не выбила. Но я сдержался и решительно двинулся к церкви, ступая берцами по высокой траве. Ежов нехотя поплёлся за мной.
Свет фонаря скользнул по брёвнам приблизившейся церкви и сорвал покров мрака с уродливых наростов и жёлтых плесневелых пятен, похожих на трупные. Они не вызвали у меня никаких эмоций. Я спокойно взошёл на останки крыльца и потянул на себя дверь, висящую на одной петле. Раздался жуткий скрип, ударивший по барабанным перепонкам.
– Гыгык, – издал нервный смешок Мишка.
– Не гыгыкай, а то тут всё рухнет, – предупредил я его и посветил фонарём внутрь церкви.
Пятно света пробежало по гнилым листьям и влажно поблескивающей грязи, а затем облизало забитые досками боковые окна и натолкнулось на алтарь, стоящий у дальней стены. К нему вели две цепочки следов, намекая на то, что кто-то тут уже побывал и всё закончилось для него благополучно.
Однако стоило мне войти внутрь, как под ногами опасно заскрипел пол.
– Иди чуть позади меня, чтобы не создавать большую нагрузку на доски, – приказал я Ежову и осторожно двинулся дальше, косясь на свисающую с потолочных балок паутину. Она вяло колыхалась, словно в такт нашим чавкающим шагам. А в проникающих сквозь дыры в кровле лучах лунного света танцевали пылинки. Алтарь же становился всё ближе и ближе. Мишка уже начал вытаскивать телефон, громко вдыхая тяжёлый воздух, пропитанный запахами перегноя, старого дерева и чернозёма. И тут вдруг под моими ногами раздался громкий треск, от которого мы с Мишкой мгновенно замерли. Моё сердце на миг остановилось, но потом снова продолжило свой бег.
– Ежов, не двигайся, если не хочешь поесть кутьи, – одними губами произнёс я, почувствовав бодрящий всплеск адреналина.
Парень заторможенно кивнул, уставившись перепуганными глазами на половые доски. А те вроде бы не торопились полностью ломаться. Может, всё обойдётся?
Однако в ситуацию, будто в дешёвом фильме, неожиданно вмешалась третья сила. В окно с громким карканьем влетел крупный ворон, принявшийся носиться по церкви.
– А-а-а! – тоненько завизжал Мишка и ринулся к двери.
– Стой! – завопил я, но мой крик потонул в душераздирающем треске древесины.
Пол провалился подо мной, и я ухнул во мрак. Но в последний момент мне удалось взмахнуть рукой и ухватиться за край половой доски. Моё тело закачалось над тьмой. Правда, уже через секунду конец доски, будто гнилой картон, в труху рассыпался под моими пальцами. И я полетел-таки в темноту, чувствуя сковавший тело ледяной страх.
Внизу меня ждало что-то каменно-твёрдое. От удара спину обожгло дикой болью, а из грудной клетки с шумом вылетел весь воздух. Попутно что-то хрустнуло в шее, отправив моё сознание в отпуск.
Но через какое-то время чувства вернулись ко мне. Глаза судорожно распахнулись, а рот широко раскрылся и сделал жадный глоток воздуха.
– Агх-х-х…
В голове быстро прояснилось, и первым делом я с превеликой осторожностью принял сидячее положение и подвигал конечностями. Странно, но ни руки, ни ноги не отозвались болью. Даже спина не застонала.
– Фартануло, – несколько удивлённо пробормотал я, бодренько встал и осмотрелся.
Вокруг царила первозданная темнота, а наверху более бледными мазками тьмы была нарисована дыра в полу. Она находилась где-то в десяти метрах надо мной. Нет, не допрыгнуть. Значит, придётся выбираться отсюда каким-то другим способом.
К сожалению, у меня под рукой даже не было источника света. Фонарик, судя по всему, разбился во время падения, а телефон я с собой не брал. Блин, а что если позвать паникёра Мишку? Кажется, я недолго валялся без сознания. Может, он недалеко убежал или вообще вернулся и стоит где-то наверху, стуча зубами от страха?
– Мишка! Ежов! – крикнул я, сложа руки рупором вокруг рта.
Ответом мне послужила звенящая тишина. Нет, всё-таки он уже далеко. Надеюсь, у него хотя бы хватит сообразительности привести сюда помощь. Да конечно хватит, не дебил же он в конце концов! Так что к утру меня уже точно вызволят отсюда, а может, мне и самому скоро удастся выбраться.
Я вытянул руку, удостоверился, что впереди ничего нет, а потом ногой проверил наличие пола перед собой и лишь затем сделал деликатный шажок, а следом ещё один.
И вот передвигаясь таким образом, вскоре обнаружил покрытую чем-то склизким стену из камней. Пошёл вдоль неё и – о чудо! Натолкнулся на ступени! Они оказались вполне крепкими, каменными и вели наверх. Я начал подниматься по ним, ощущая нарастающее облегчение. Если строители этой церкви хоть немного были знакомы с логикой, то ступени должны привести меня к люку в полу. Всё так и вышло. В полу даже крышки люка не оказалось!
Благополучно выбравшись из подвала, я посмотрел в сторону выхода из злополучной церкви. Ну, ежели пойти возле стеночки, то можно сунуть пальцы в щели между брёвнами и остановить падение, если пол снова решит предательски провалиться подо мной.
Но на сей раз мне повезло. Пока я семенил к выходу, половицы даже не скрипели.
– Фух-х-х! – облегчённо выдохнул я, покинув церковь.
Луна за время моих злоключений вроде бы не сдвинулась с места, подсказывая, что я действительно недолго пролежал без сознания. Здорово! Может, мне ещё удастся нагнать Мишку, пока он не поднял панику в лагере?
Благо к церкви вела всего одна тропинка, поэтому Ежов только ей и мог воспользоваться. Вот по ней-то я шустро и двинулся в сторону лагеря.
Путь мне предстоял неблизкий, минут тридцать-сорок точно придётся убить, а уж страдающий ожирением Мишка должен потратить раза в полтора больше. Хотя его подгоняет страх. Нет, надо поднажать, чтобы точно настигнуть его. Я перешёл на лёгкий, экономный бег, внимательно глядя под ноги.
Но сегодня явно был не мой день. Через несколько минут появилась туманная дымка, которая быстро густела и касалась меня липкими, холодными щупальцами. Из-за неё тропинка почти скрылась из виду. И мне пришлось перейти на быстрый шаг, дабы не заблудиться. Туман же продолжал крепнуть ударными темпами.
Наверное, Мишка сейчас похож на Ёжика в тумане, он же ещё и Ежов. Я слабо усмехнулся, но сразу же посерьёзнел и стал ещё внимательнее вглядываться в туман. А тот продолжал загадочно клубиться среди ветвей, служа невероятной пищей для моей богатой фантазии, подпитанной десятками прочитанных книг. Мне мерещились призраки, зомби и сверкающие жёлтыми глазами волки-людоеды. Хотя… нет, жёлтые огоньки мне не мерещатся, да ещё кто-то мощно шуршит неподалёку. Что это за фигня? Какое-то животное? Волкозавр девятьсот девяносто девятого уровня?
Я на всякий случай остановился и решил подобрать увесистый голыш. Однако, прежде чем мои пальцы коснулись его, огоньки пропали и вместо них среди деревьев полыхнуло так сильно, словно в паре сотен метров от меня загорелась цистерна с бензином.
– Твою мать! – ахнул я и тотчас услышал перепуганные женские крики. – Грёбаные косорукие туристы! Чем они костёр разжигали? Напалмом?!
Зло зашипев, я со всех ног рванул в сторону огня. Туман же будто решил помочь мне. Он слегка рассеялся, обнажив кусты и низко растущие ветки деревьев. Благодаря этому мне удалось вихрем пронестись по лесу и выскочить на поляну, где ревущее пламя жадно пожирало раскиданные тут и там головешки.
Поляна оказалась полностью безлюдной, но посреди неё обнаружились начерченные на земле линии, складывающиеся в пентаграмму. И эти линии были политы чем-то красным. А там, где обосновались углы фигуры, горели оплавившиеся огарки чёрных свечей. При этом в самом центре пентаграммы лежала тушка чёрного козла с перерезанным горлом!
– Какого хрена? Что тут происходит? – вскинул я брови, облизал губы и заметил на краю поляны обугленные брёвна, в которых угадывались останки давно сгоревшей сторожки лесника. – Эй?! Есть тут кто?!
Никто мне не ответил, но среди деревьев вроде бы мелькнул человеческий силуэт. И я, движимый смешанными чувствами, бросился за ним. Мои ноги заработали на пределе сил, однако мне всё равно не удалось догнать силуэт. Он куда-то в одночасье исчез, как и туман. А сам я спустя десяток секунд выбежал на крутой, высокий утёс, поросший разлапистыми деревьями. Внизу грохотала неширокая, но крайне бурная речушка, а на том берегу в окружении сосен творилась какая-то лютая дичь.
– Обосраться мне в штаны. Что за чертовщина? – ошарашенно протянул я, видя парочку мужчин, сражающихся в круге из сияющих сфер. Это какие-то японские технологии? Сферы висели над травой и походили на шаровые молнии, а сами мужики творили что-то невообразимое. Один швырялся огнём, а другой – молниями. А ещё парочка неизвестных внимательно смотрела на происходящее… волшебство.
– А-а-а, теперь всё ясно! Вот же меня накрыло, – понятливо прошептал я и заулыбался. – Видать, интересные были травки в настойке Мишки. Или я до сих пор без сознания лежу в подвале той церкви, а всё это бред? Или вообще сон?
Я хмыкнул и сильно ущипнул себя за предплечье. Хм… боли не было. Тогда я решил перейти к более кардинальным действиям и дал себе хорошую пощёчину. Но боль опять не появилась, да и бредовый лес никуда не исчез. Более того, я краем глаза заметил ещё одно действующее лицо. В паре метров от меня из тени высокой сосны вышел крепкого телосложения блондин лет семнадцати-восемнадцати. Он остановился на самом краю утёса. И серебристый лунный свет упал на его лицо с мягкими, безвольными чертами и какими-то коровьими глазами.
Паренёк безучастным взглядом посмотрел на битву магов и надел смятый цилиндр, удивительно гармонирующий с перепачканной землёй жилеткой, порванными на колене брюками и галстуком-бабочкой.
– Эй, дружище! – бросил я ему.
Он сделал вид, что не услышал меня. Хлюпнул носом, перекрестился и занёс ногу над обрывом.
– Стой! – истошно заорал я и рванул к нему.
Однако самоубийца и на сей раз не обратил на меня никакого внимания. Он шагнул-таки с утёса, но я успел схватить его за плечо… точнее, не схватить, а проникнуть в плечо. Моя рука вошла в тело парня, словно была из тумана. А потом мир закружился перед моими глазами, в ушах заревел ветер, а изо рта вылетел громкий вопль:
– Твою мать!
Я падал прямо на здоровенные, гладкие камни через которые перекатывались бурные воды реки! Ещё миг – и моя башка разлетится кровавыми ошмётками! Страх ледяной хваткой вцепился в моё нутро, а душа с невероятной силой захотела стать птицей. Но рождённый ползать – летать не может.
Моё тело с силой ударилось об поверхность реки, и во все стороны метнулись брызги. Толща воды сомкнулась надо мной, а затем спина хрястнулась об дно из мелких голышей. Благо я каким-то неведомым чудом избежал удара головой о более крупные камни, но вот лодыжку обожгло дикой болью, стеганувшей по нервам.
Мощное течение подхватило меня и потащило по дну, будто ростовую куклу, а я даже не мог с ним бороться. Руки и ноги плохо слушались меня. Боль пронзала каждую клеточку моего организма, а глаза горели так, будто в них накапали соляной кислоты. В рот же вливалась вода, попадая в содрогающиеся лёгкие. А в голове носились мысли, которые принадлежали как будто бы не мне: железнодорожная станция, отчисление из Петроградского университета…
Однако, несмотря на всё это, мне удалось-таки вынырнуть. И тут же надо мной закружился непонятно откуда взявшийся ворон. Он начал каркать дурным голосом, пытаясь вцепиться когтями в мои волосы. И сквозь его карканье мне с трудом удалось расслышать голос какого-то подростка:
– Дедушка, поглядите! Человек в воде!
– Шустрее ветку хватай, Лавруша, да подлиннее. К берегу его вроде несёт. Сейчас мы его… Эй, за палку хватайтесь, молодой человек!
Я повернул голову на крики и сквозь стекающую по лицу воду увидел седого дедка в сюртуке. Он неуклюже бежал по берегу и постепенно отставал от прыткого рыжего подростка, который уже скакал по мелководью, протягивая мне длинную ветку.
– Хватайтесь, сударь, иначе вас об камни зашибёт! – звонко прокричал пацан, одетый так, словно решил сыграть роль дореволюционного дворянина. – Течение слишком сильное! Я не вытащу вас, ежели не ухватитесь как следует за ветку!
После его слов всё моё существо страстно возжелало схватиться за эту чёртову ветку. Я изо всех сил принялся грести, преодолевая бурный поток и боль в лодыжке. Хорошо хоть мерзкий ворон куда-то делся. Но вот волны продолжали захлёстывать меня, бить в глаза и уши. Однако я упорно плыл к ветке. И вскоре мои пальцы потянулись к ней. Я ухватился за самый кончик, но очередная волна ударила меня вбок и потащила дальше, заставив пальцы соскользнуть с ветки.
Немой крик разочарования разорвал мою голову, вторя воплю паренька. Однако я не привык сдаваться. В груди вспыхнула злость, придавшая мне сил. И я снова поплыл к ветке, которую отчаянно протягивал рыжий.
– Тянитесь! Тянитесь, сударь!
На этот раз я сумел крепко ухватиться за ветку, вызвав радостный возглас пацана. Он тут же начал пятиться, увлекая ветку за собой и вытаскивая меня на мелководье. А здесь уже подоспел и дед. Он зашёл в воду по колено, схватил меня за плечи и затащил на берег, где я сразу же принялся судорожно кашлять, избавляясь от воды, попавшей в лёгкие.
Подросток склонился надо мной и испуганно ахнул:
– Дедушка, вы поглядите какие у сударя глаза! Чисто две ледышки!
– Батюшки святы, Лаврентий, мастера смерти мы выловили! – удивлённо прохрипел благородного вида старик, топорща седые бакенбарды. – И как на Михаила похож, но тот рыжим был, а сударь – блондин.
– Блондин? Так я же брюнет, – сумел выдавить я, воздев себя на четвереньки.
– Вы чего-то путаете, – проговорил дедок. – Ваши волосы такие же светлые, как первый снег.
– Какого хрена… – выдохнул я, протёр горящие огнём глаза и подполз к небольшой спокойной луже, блестевшей в свете луны. Конечно, это было далеко не зеркало, однако даже так мне удалось понять, что из лужи на меня смотрит тот самый паренёк, бросившийся с утёса! Твою мать! Что вообще происходит?!
Я стал спешно ощупывать себя, трогать влажную землю и усиленно вдыхать воздух, пахнущий сосновой смолой и шишками. А когда коснулся лодыжки, то едва не завыл от боли, прострелившей плоть. Такая боль точно должна была выкинуть меня из сна или бреда, но ничего не произошло. Офигеть, неужели это реальность? Но как? Как?! Как я сюда попал, да ещё и в чужое тело? И где я вообще?! Что это за местность? И почему эти люди так странно одеты?
– Друзья, товарищи, господа, что это за область? Как называется ближайший город? —судорожно прохрипел я, глядя на спасшую меня парочку. У обоих были крупные черты лица, раздвоенные подбородки и карие, встревоженные глаза.
– За лесом Гать, а Петроград в нескольких часах пути, – удивлённо прострекотал парень, помедлил мгновение и осторожно добавил: – Нынче конец лета тысяча девятьсот двенадцатого года от Рождества Христова или пятьсот шестого года от Рождения магии. Российская империя. Вы чего же? Не помните, где находитесь?
– Не понимаю, ничего не понимаю, – схватился я за голову.
Да как такое могло произойти?! Или это какой-то грандиозный розыгрыш? Нет, эти двои совсем не походили на гениальных актёров. Их эмоции, устаревший говор, манера держаться – во всём сквозила обыденность. Они не играли, а действительно были такими! Неужели я и вправду в другом мире? Именно в другом, а не попал в прошлое. Ведь в моём родном мире магии не было.
– Сударь, вам бы в тепло, пока вы не простудились, да и лодыжка ваша странно вывернута, – проговорил старик, распространяя вокруг себя сильный запах табака. – И это… вы действительно не знаете, куда попали?
– Не помню, практически ничего не помню, – выдохнул я, решив пойти по давно проторённой всеми попаданцами тропке. – Я будто с луны свалился, да прям в реку. Пади нечасто такое происходит в ваших местах? Или часто? Может, вообще забредают господа из других миров?
– Нет, сударь, вы чего? – выгнул брови дед, подтверждая то, что в этом мире технология переселения душ, так же «развита», как и в моём. – Какие другие миры? Не бывает у нас ничего такого. Призраки вот только иногда шастают, но то шибко редко происходит. Я за свою жизнь только одного и видал.
Призраки? А не был ли я призраком, прежде чем попал в это тело? Но когда меня угораздило стать им? Может, смерть настигла меня в церкви? Вполне возможно. Но что послужило транзитом в этот мир? Лес? Туман? Поляна с пентаграммой? А что, если имеется возможность вернуться домой? Вдруг тропка, ведущая назад, всё ещё открыта? Мне стоит найти её, а уже потом думать, что ждёт меня дома: изломанный труп, жизнь в роли призрака или что-то ещё.
