скачать книгу бесплатно
Человек лежал на спине. Он ударился о камни затылком. Он лежал в распахнутом пальто, раскинув руки и ноги, как большая распластанная летучая мышь.
– Поднимите его наверх! – крикнул офицер.
Полицейские нагнулись. Потом один из них выпрямился.
– Он, наверное, что-то себе сломал. Не может встать.
– Прекрасно может. Поднять его!
– Дайте ему хорошего пинка, сразу очухается, – сказал лениво полицейский, который бил Штайнера.
Человек застонал.
– Он действительно не может встать, – сообщил другой полицейский. – И кровь. Разбил голову.
– Черт! – Офицер спрыгнул вниз. – Чтобы никто ни с места! – крикнул он арестованным. – Проклятая банда! Одни только пакости!
Машина стояла теперь совсем рядом с раненым. Сверху Керн мог хорошо его видеть. Он знал его. Это был худой польский еврей с редкой седой бородой. Керн несколько раз ночевал с ним в одной комнате. Он ясно вспомнил, как старик молился по утрам, облачившись в талес, стоя у окна и тихо раскачиваясь всем телом взад и вперед. Он торговал нитками и ремешками, и его уже три раза высылали из Австрии.
– Встать! Ну! – скомандовал офицер. – Зачем вы спрыгнули с грузовика? Совесть нечиста? Воровали или что-нибудь похуже?
Старик пошевелил губами. Его раскрытые глаза были устремлены на офицера.
– Что? – сказал офицер. – Он что-то сказал?
– Он говорит, это от страха, – ответил полицейский, стоявший на коленях.
– От страха? Еще бы! Он, видно, что-то слямзил! Что он говорит?
– Говорит, что ничего не слямзил.
– Все говорят. Что теперь с ним делать? Что у него там?
– Надо вызвать врача, – сказал с грузовика Штайнер.
– Молчать! – озлился офицер. – Какой там врач в такую рань? Нельзя же ему лежать на улице. Потом снова скажут, что это мы его так отделали. Вечно все валят на полицию!
– Его надо в больницу, – сказал Штайнер. – И как можно скорее.
Офицер был сбит с толку. Он видел теперь, что человек тяжело ранен, и забыл, что запретил Штайнеру разговаривать.
– Больница! Они его так просто не возьмут. Для этого нужно направление. Я не могу один дать направление. Я должен сперва доложить.
– Отправьте его в еврейскую больницу, – сказал Штайнер. – Там его возьмут без направления. И даже без денег.
Офицер воззрился на Штайнера.
– Вы откуда знаете?
– Его надо в «скорую помощь», – предложил один из полицейских. – Там всегда есть санитары или врач. Они там посмотрят. А мы отделаемся.
Офицер принял решение.
– Ладно, поднимите его. Заедем в «скорую». Кто-нибудь там с ним останется. Чертово свинство!
Полицейские подняли старика. Он стонал и был очень бледен. Его положили на дно грузовика. Он вздрогнул и раскрыл глаза. Они неестественно блеснули на его обескровленном лице. Офицер кусал губы.
– Что за идиотизм прыгать с грузовика. Такой старый человек. Поехали!
Под головой раненого образовалась кровавая лужа. Узловатые пальцы скребли по деревянному дну грузовика. Губы медленно отклеились от зубов и растянулись в улыбку. Он выглядел так, словно за призрачно затененной маской боли беззвучно и оскорбительно смеялся кто-то другой.
– Что он говорит? – спросил офицер.
Полицейский снова опустился на колени около старика, поддерживая его голову и пытаясь разобрать слова сквозь дребезжание машины.
– Говорит, хотел к детям. Говорит, они теперь с голоду помрут, – доложил он.
– Глупости. Не помрут. Где они?
Полицейский наклонился.
– Не говорит. Говорит, их тогда выселят. У них нет разрешения на жительство.
– Чепуха. Что он сказал?
– Он сказал, чтоб вы ему простили.
– Что? – переспросил удивленно офицер.
– Он просит его простить, что он причинил вам столько хлопот.
– Простить? При чем тут прощение? – Офицер посмотрел на старика на дне машины и покачал головой.
Грузовик остановился перед пунктом «скорой помощи».
– Давайте его туда! – скомандовал офицер. – Осторожно. Роде, вы останетесь с ним, пока я не позвоню.
Старика подняли. Штайнер нагнулся к нему.
– Мы найдем твоих детей. Мы им поможем, – сказал он. – Слышишь, старина?
Еврей закрыл глаза и снова открыл их. Потом трое полицейских внесли его в дом. Его руки свисали и безжизненно волочились по булыжнику.
Через минуту двое полицейских вернулись и влезли на грузовик.
– Он что-нибудь сказал? – спросил офицер.
– Нет. Он уже совсем позеленел. Если это позвоночник, он долго не протянет.
– Одним евреем меньше будет, – сказал полицейский, который бил Штайнера.
– Простить! – пробормотал офицер. – Ну и ну. Смешные люди.
– Особенно в наше время, – сказал Штайнер.
Офицер выпрямился.
– Молчать, большевик! – прорычал он. – Мы из вас вашу спесь выбьем!
Арестованных доставили в участок на Элизабетпроменаде. Со Штайнера и Керна сняли наручники, потом их посадили вместе с остальными в большую полутемную камеру. Люди сидели молча. Они привыкли ждать. Только толстая блондинка, хозяйка ночлежки, не переставая жаловалась на судьбу.
Около девяти одного за другим стали вызывать наверх. Керна привели в комнату, где находились двое полицейских, писарь в штатском, знакомый офицер и пожилой полицейский комиссар. Комиссар сидел в деревянном кресле и курил сигареты.
– Анкеты, – сказал он человеку за столом.
Писарь был худой прыщавый человек, похожий на селедку.
– Имя? – спросил он неожиданно низким голосом.
– Людвиг Керн.
– Родился?
– Тридцатого ноября тысяча девятьсот четырнадцатого года в Дрездене.
– Значит, немец?
– Нет. Не имею подданства. Выселен.
Комиссар поднял глаза.
– Ведь вам двадцать один? Что же вы натворили?
– Ничего. Мой отец был выслан. Так как я был тогда несовершеннолетний, то и я тоже.
– А почему ваш отец?..
Керн замолчал на мгновение. Год эмиграции научил его следить за каждым своим словом при разговоре с властями.
– На него поступил ложный донос как на политически неблагонадежного, – сказал он наконец.
– Еврей? – спросил писарь.
– По отцу. Мать немка.
– Ага.
Комиссар стряхнул на пол пепел сигареты.
– Почему же вы не остались в Германии?
– У нас отобрали паспорта и выслали. Если бы мы остались, нас бы посадили. А если уж сидеть, то лучше в другой стране, а не в Германии.
Комиссар сухо засмеялся.
– Могу себе представить. Как же вы без паспорта перешли через границу?
– На чешской границе тогда было достаточно простой справки с места жительства. У нас она еще была. С такой бумажкой в Чехословакии можно было жить три дня.
– А потом?
– Мы получили временную прописку. На три месяца. Потом нам снова пришлось уехать.
– Вы уже давно в Австрии?
– Три месяца.
– Почему вы не сообщили в полицию?
– Потому что тогда бы меня выселили.
– Гм. – Комиссар похлопал по ручке кресла. – Откуда вам это известно?
Керн умолчал, что, когда он и его родители в первый раз перешли австрийскую границу, они сразу же сообщили в полицию. В тот же день их отправили обратно.
Перейдя через границу во второй раз, они больше не сообщали об этом в полицию.
– Может быть, это не так? – спросил он.
– Не задавайте вопросов. Ваше дело – отвечать, – грубо оборвал писарь.
– Где теперь ваши родители? – спросил комиссар.
– Мать в Венгрии. Ее там прописали. У нее венгерское происхождение. Отец был арестован и выслан, когда меня не было в отеле. Я не знаю, где он!
– Ваша профессия?
– Был студентом.
– На что вы жили?
– У меня было немного денег.
– Сколько?
– Здесь двенадцать шиллингов. Остальное у знакомых. – Кроме этих двенадцати шиллингов, у Керна не было ни гроша. Он заработал их, торгуя мылом, духами и туалетной водой. Но если бы он в этом сознался, его оштрафовали бы за противозаконный труд.
Комиссар встал и зевнул.
