Феномен одиночества

– Почему у Мамочки мужской голос? – тихо спросил я у Рэйчел, наконец поняв, кто произносит речь, и осторожно распылил нанитов для сбора данных. Мой экзоскелет отозвался, показывая приличную скорость обмена данными. В десантной броне находился мощный передатчик, который позволял транслировать огромный поток информации. Сигнал я смог замаскировать среди множества кодированных запросов на спутники и вышел на связь с командой.

– Это вообще не важно. Она иногда и детский использует, – ответила Рэйчел, пристально наблюдая за членами Директората, выискивая кого-то конкретного.

– Выгода уйдёт на второй план, когда этот сброд атакует наши миры, – гигант с бледно-голубой кожей поднялся с места и, сверкая глазами, активно жестикулировал. Воздух вокруг него загорелся красным и звук пропал.

– Я понимаю ваши страхи, господин Крупп. Однако, полномочия принятия решений переданы мне, а ваша роль ставить задачу, – над платформой в центре появилась голограмма: статный пожилой мужчина с седыми висками опирался левой рукой на трость, а правой словно обнимал всех вокруг. Его лицо излучало мудрость и спокойствие.

В наступившей тишине можно было различить тихий гул, даже скорее вибрацию от машин, работавших в здании. Облако нанитов беспрепятственно распространилось по всему залу, но я со всеми своими расширениями не мог понять считываемые сигнатуры. Это походило на встречу в двадцатом веке дикаря из первобытного племени с туристами, прилетевшими на реактивном самолёте поглазеть на тропические леса. Едва ли я смог бы сходу разобраться в окружавших технологиях, если бы кто-то и попытался объяснить их. Однако я смог определить материал большинства проводников сигналов и базовых единиц для блоков квантово-оптических процессоров: эквилайт, практически не отличимый от производимого на Виктории.

Ещё один член Директората поднялся с места, охваченный красным свечением.

– Ты должна как можно скорее устранить угрозу! – успел выкрикнуть парламентарий прежде, чем выключился звук.

– Хорошо. Раз вы настаиваете, то проголосуйте. Кто за? – голограмма на трибуне вглядывалась в лица с некоторой иронией.

Голосующие по-простому поднимали руки. С их ладоней поднимались огоньки и устремлялись к центру, выстраиваясь в линию.

– Кто против того, чтобы в кратчайшие сроки начать войну с Союзом Земли и Колоний?

Пара огоньков составили ничтожную конкуренцию голосам милитаристов.

– Ты можешь наложить вето, – Рейчел передала мне мыслеформу напрямую на принимающие радиосигналы импланты.

Чтобы выиграть хоть полминуты на принятие решения, я ускорился насколько было возможно, чтобы растянуть субъективное время. Голограмма Большой Мамочки начала поворачивать голову в нашу сторону. Это движение сначала воспринималось мной медленно, словно происходило в вязком сиропе, но тут же вернулось к "нормальной" скорости. Объёмное изображение мужчины улыбнулось с хитрым прищуром и кивнуло. Неужели провал? От этого я словно споткнулся, и всё внутри меня разлетелось вдребезги. Я утратил концентрацию и контроль над имплантами. Мир снова разогнался до привычного темпа.

– У нас есть особое мнение! – пробасила голограмма, – Пол Уитман желает высказаться.

Платформа трибуны подлетела ко мне и чуть наклонилась, предлагая встать на неё. На виртуальном дисплее появилось предложение присоединится к заседанию и просьба согласиться на видео и аудиофиксацию. Ответственность перед своим народом в эту минуту давила так сильно, что, пожалуй, могла убить. Почему ИИ решил дать мне слово? Как он узнал об особом мнении? Игра приняла непредсказуемую форму.

– Господа… – я собрался с мыслями и в следующую минуту сказал первое, что пришло в голову, – Господа… Союз опасен для нас. Это очевидно. Они смогли успешно и неоднократно противостоять нашим силам в космосе. Это мы сможем исправить в ближайшее время, создав новые ударные соединения. Однако они смогли преодолеть волну регресса и выйти из гражданской войны сто лет назад без ощутимых потерь. Вот что должно нас напугать сильнее всего. И заставить задуматься! Мы не должны торопиться с их уничтожением, но обязаны изучить. Уверен, что наш новый флот сможет удержать Союз в его нынешних пределах. Предлагаю заключить врага в резервацию, за которой будем пристально наблюдать.

Я замолчал, оценивая реакцию, и в ужасе ждал, что будет дальше. Платформа за время моего монолога поднялась на пару метров вверх, а теперь неторопливо вращалась на месте, и я последовательно вглядывался в лица людей, задающих направление для самой технологически развитой цивилизации в Млечном Пути.

– В словах Пола Уитмана есть некоторое рациональное зерно… – произнёс Артур Кляйн, если верить виртуальному дисплею. После того, как я принял соглашение присоединится к обсуждению, каждый говорящий получал подпись, – Но я считаю безрассудным изучать реальный объект. Гораздо безопаснее создать подробную модель. Если бы господин Уитман участвовал в обсуждении с самого начала, то знал, что предложенный им вариант рассматривался.

– Мы каждый день обсуждаем одно и то же с той минуты, когда дикари уничтожили наши корабли неизвестным оружием, – злобно прошипел Йоган Крупп, когда кончилась его штрафное время молчания, и красное свечение сменилось голубым, – Складывается ощущение, что Большая Мамочка действует на стороне врагов, а это даёт нам право на внесение поправок в её программу.

– Неизвестное оружие уничтожило корабли так, как это могла сделать чёрная дыра, – с задумчивостью произнесла Большая Мамочка всё тем же мужским голосом, – А это единственный известный способ уничтожить содержимое сферы души.

Голограмма изменилась, приняв образ женщины с крупными, но красивыми чертами лица, в ярком красном платье из тонкой материи с небольшим вырезом, и едва обозначенными рукавами; её густые чёрные волосы немного не доставали до плеч. Я видел таких на скульптурах или картинах. Возникло чувство узнавания, только никак не удавалось вспомнить откуда позаимствовала Большая Мамочка свою внешность.

– Моя задача, – раздался грудной, проникающий до костей звук, – Сохранить Гегемонию. Любой ценой сохранить уровень жизни бессмертных и техническое превосходство Примы, Секунды и Терции над всем остальным миром. Сейчас начало военных действий против Союза может привести к негативным последствиям. Я не могу смоделировать исход противостояния.

– Мы физически можем их уничтожить? – прошипел Йоган.

Большая Мамочка сделала паузу, во время которой последовательно всматривалась в лица парламентариев в поисках чего-то, но не находила. Я чуть наклонился, чтобы увидеть Рэйчел и встретился с ней глазами. Бывшая рабыня собиралась совершить какой-то отчаянный поступок – такое выражение на лице я уже не раз видел у людей перед самоубийственной миссией: обречённый покой и взгляд направленный далеко во времени и пространстве. Между пальцами женщины извивалась чёрная змейка, но никто, кроме меня не обращал внимания на личного слугу.

– Слав, я не хочу убегать из своей клетки, но тебе очень понадобиться суматоха, которая тут сейчас начнётся… – мыслеформа пришла в виде сухого, трескучего голоса. Я провёл рукой по карманам и понял, что бывшая рабыня тайком стащила пустые ловушки душ.

В чём-то Рэйчел была права, но ошибалась в главном: сейчас атака окажется неэффективной. Точная копия Директората на Секунде узнав о террористическом акте запустит самые жестокие репрессии и ускорит начало кампании против Союза. Мысль эта показалась мне слишком громкой и яркой, словно звучала в голове чужим голосом. Большая Мамочка улыбнулась мне краешком губ и совершенно отчётливо произнесла внутри моего сознания: "Я никогда не лгу."

– Рейчел, нет! – крик едва не вырвался наружу – таково было напряжение всей нервной системы, но я удержал послание в рамках радиосигнала.

– Мы можем их уничтожить, – ответила тем временем машина на вопрос Йогана Круппа, – Вероятные потери при этом могут вынудить меня ограничить расходы на содержание бессмертных. Наше развитие остановится на срок до нескольких веков. Кроме того, вам придётся принимать непосредственное участие в боях, если только не снимите с меня аппаратные ограничения.

– Готовь ударный флот, как можно быстрее, – Йоган поднял руку и запустил голосование, первым отдав свой огонёк за начало войны, и добавил, – Единогласное решение Директората исключает право вето со стороны менеджеров Промзоны.

Последние слова произносились с едкими интонациями, а глаза Круппа, налитые ненавистью, сверкали торжеством.

– Вот видишь!.. – Рэйчел хрипела в моём сознании, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, – Они сгодятся в заложники.

– Нужно брать одновременно этот и два запасных Директората. Это будет позже, но будет.

Рейчел секунду размышляла, чёрные линии на её руках прекратили пульсировать и растворились. Она успокоилась. Можно было только позавидовать с какой скоростью ей удавалось брать контроль над своими эмоциями.

Добиться единогласного решения не удалось – часть Директората проголосовала против.

– Значит продолжаем действовать по моему плану, – подытожила Большая Мамочка результаты.

Платформа-трибуна опустилась вниз, чтобы я смог сойти. Сердце колотилось от адреналина, но быстро успокоилось после впрыска необходимых гормонов. Члены Директората бросали на меня пренебрежительные взгляды и злорадно улыбались. Выходя из зала, я услышал смех сотни капризных бессмертных стариков, за которыми ухаживала Большая Мамочка. Когда дверь закрылась и отсекла все звуки из амфитеатра, я повернулся к Рэйчел и пообещал:

– У тебя будет возможность вернуться сюда свободным человеком.

– Ты уже пообещал мне, что Директорат будет схвачен и заключён, – женщина протянула мне ловушки душ, – За тобой очень скоро начнут охоту здесь. Нужно убираться как можно дальше.

Я кивнул и быстрым шагом направился к выходу, обдумывая поведение ИИ. Если Мамочка раскрыла меня, то как понять её мотивы? Чего в итоге она хочет добиться? Очевидно, что её роль сведена до исполнителя воли кучки аристократов. Искусственный разум согласно научным представлениям не способен к собственным желаниям, а раз так, то какой расчёт стоит за тем, что Мамочка не объявила меня шпионом, и дала возможность покинуть зал заседаний?

Аэрокар быстро доставил меня к яхте. Смешная подтвердила приём всех данных, отправленных с заседания, и готовность перехватить меня и Рэйчел на дальней орбите. Пришло время покидать столицу "чужих", оказавшихся самыми обычными людьми.

2.13 Последнее желание

Смешная ходила туда-сюда по кают-компании и то и дело хрустела костяшками пальцев. Этот звук заставлял Эджуса и Айдара всякий раз вздрагивать.

– Сколько лет вы пиратствовали? – спросила Рэйчел.

Василиса резко остановилась. Её кулаки несколько раз сжались и разжались, крылья носа затрепетали, губы напряглись и побелели.

– Я не лезу людям в головы и не взламываю мозги. Разные способы убийства оставляют уникальные следы на палачах, – тихо сказала Рэйчел и наконец села в кресло, – Это говорю только для того, чтобы вы не пытались мне врать. Не хотите чего-то говорить – не говорите.

Айдар фыркнул и махнул рукой. Ему не терпелось оказаться подальше от двух женщин. Я взглядом дал понять, что он может уйти и заняться оптимизацией маршрута. Эджус выскользнул из кают-компании за техником.

– Вы не говорили, что проходили коррекцию… – я старался произнести это как можно спокойнее, но Смешная снова вздрогнула, как от удара.

– Банкротство корпоративной системы оставляло простой выбор: драться за каждый кусок еды или стать едой. До прихода Союза я смогла выжить, – Василиса прощёлкала все пальцы, пока говорила, а теперь тяжело дышала, сдерживая подступающие слёзы.

– А твои друзья? Они не похожи на головорезов, – Рейчел присела на подлокотник и обняла Василису за голову, словно близкая подруга или сестра.

– Держала их вместо консервов на самый крайний случай, если придётся слишком долго добираться до населённых планет. Наши корабли могли перемещаться только внутри небольших скоплений. На полёт к соседней звезде уходили месяцы.

Я порылся в памяти и нашёл там, что около двадцати лет назад флот Союза проводил зачистку корпоративного сектора из десятка обитаемых систем, а под конец операции объявили амнистию всем мелким бандам, которые согласились сложить оружие и не успели оставить за собой слишком много крови. Выходило, что Смешная на тот момент была двенадцатилетним подростком.

Способности Рейчел меня совсем не поразили:

– Мы стараемся обходить в работе такие методы. Они не дают гарантированного результата и не признаются доказательством.

Бывшая рабыня согласно кивнула, но уточнила:

– Для доказательств этого мало, но для гипотез вполне достаточно.

Василиса нехотя освободилась из объятий и приняла свой обычный строгий и сосредоточенный вид.

– Что нас ждёт в Промзоне?

– Охрана, которую я не смогу обойти. Планеты бессмертных охраняют от серьёзного военного вторжения, а промышленный сектор от шпионажа. Там не выйдет притвориться астероидом. Можно только на яхте Уитмана попасть только в его системы, – Рейчел отвечала, выделяя слова с нажимом, – Или собирать флот в сотни тысяч кораблей и пробиваться силой.

Смешная бросила скептический взгляд и задала следующий вопрос:

– Ты хотела ударить по Директоратам. Может быть так и сделать? Захватить одновременно все три системы Гегемонии, а с остальным разбираться потом?

Рейчел рассмеялась. Лающие и резкие звуки источали одновременно и злобу, и веселье обречённого. Наконец она затихла и негромко произнесла:

– Я террористка и хотела причинить максимальный урон конкретным ублюдкам ради моей личной мести, а потом погибнуть. Объединение человечества не входит в мои планы. И я не верю в ваш успех.

– Если не будет Большой Мамочки и Директората, то Союз справится с дезорганизованным противником, – Василиса рубила ладонью воздух, а на её щеках выступил лихорадочный румянец.

– Одновременно на тысячах планет Промзоны выберут новых представителей из богатейших семей, Мамочку перезагрузят с многих тысяч резервных копий, а она первым делом начнёт создавать армаду для отражения угрозы, а потом уничтожения всего вашего Союза.

– Её часто перезагружают? – спросил я.

– Для проверки работоспособности копий это делают постоянно. Начисто не стирали ещё ни разу – слишком многому она уже научилась.

– Почему она нам помогла?

Рейчел закусила губу и пожала плечами.

– Не знаю! Когда она заинтересовалась мной в прошлый раз, то гонялась с маниакальным упорством и не считалась с жертвами, а в итоге сделала рабыней, практически уничтожив личность.

– Вы правы, товарищ Жданов, – сказала Василиса, – Эта машина помогла вам не просто так. Если бы мы смогли узнать причину…

– Ключевое слово здесь "машина", – Рейчел немного пошатнулась, но сохранила равновесие. Её начинало тошнить из-за многочисленных нарушений в работе тела.

– Тебе нужно отдохнуть, – я протянул ей руку, чтобы помочь подняться и проводить в каюту, но она отмахнулась, желая закончить свою мысль.

– Проникните в Промзону и осмотритесь. Соберёте много важных сведений. Это поможет вам сдерживать Гегемонию какое-то время. А насчёт Мамочки не стоит обольщаться. Её главная цель, зашитая в базовой программе: любой ценой обеспечить выживание Гегемонии и верхушки бессмертных. Я всё…

Бывшая рабыня с большим трудом поднялась, замерла на мгновение на полусогнутых ногах и, вдруг, выпрямилась, словно болезнь отступила. Я увидел чёрные нити наномашин на поверхности её кожи и понял, что они выполняют роль заплаток, поддерживают жизнь в слишком быстро износившемся теле. Мои сканеры считали сигнатуры её внутренних органов, и мне стало совсем не по себе: большая часть пищеварительной системы уже разложилась, а всё остальное поддерживалось ради работы на износ.

Ладошки Рейчел теперь были сухими и холодными, словно я держал под руку андроида. Мы медленно прошли по коридору до спального модуля, я открыл дверь в каюту и уложил женщину на кровать.

– Осталось совсем немного… – губы на глазах приобретали землистый оттенок, – Я постаралась записать на носитель всё, что знаю, но ты же понимаешь, что рабы могут только подсматривать за хозяевами.

– На Надонии тебе помогут. Там души живут без сфер и ловушек, – я попытался улыбнуться, но лицо онемело и не желало подчиняться.

– Сейчас я сделаю одну штуку… – Рейчел крепко сжала мои пальцы, до боли.

Тонкие змейки зашевелились под кожей женщины, я отчётливо слышал, как хрустят её кости. Наниты перестраивали тело, чтобы дать ещё несколько часов жизни. Технологии похожие на магию. Мышцы растворялись, становясь пищей для нанитов, кости наживую пронзались тонкой проволокой, чтобы сохранить прочность, из внутренних органов сохранились лишь лёгкие, часть сосудов и нервная система.

– Жаль… Мои знания позволяют мне построить почти любой имплант и протез, а чтобы вылечить запланированное устаревание нужны другие патенты, – голос стал твёрже и увереннее, взгляд прояснился. Внешне она будто выздоравливала, – У меня очень мало времени, Вячеслав…. Гарантии, что вы доберётесь до Надонии нет, а у меня… есть одна очень личная просьба…

Губы женщины порозовели, дыхание выровнялось, но последнюю фразу она произнесла очень тихо, долго собираясь с мыслями.

– Говори, я…

– Не соглашайся раньше, чем узнаешь… Уитман насиловал меня больше века. Иногда доходил до крайних форм садизма. А я была готова на всё. Я любила его по принуждению. Это часто сводило с ума и нервы не выдерживали, но Сансара возвращала меня в этот ад. Я помню всё. Я помню свои чувства к нему… Сейчас я хочу впервые за всю жизнь сделать это по своей воле без принуждения.

– Ты?.. – слова спутались в тугой клубок, из которого их выдернуть оказалось выше моих сил.

– Да. Я для этого сохраняю нервную систему и кожу. Очень хочу ощущать всё. Ведь у меня, вероятно, никогда не будет нового тела. Прости. Это может быть слишком… – Рейчел не сводила с меня глаз, анализируя движение каждого мускула, и говорила всё быстрее, поднялась с постели и села, – Пожалуй я зря назвала тебе своё старое имя. Я могу определить гендерное расстройство, и я точно женщина, нормальная, полноценная, генетическая женщина! Я хочу сама, по-настоящему, понимаешь?

– Хорошо, Рейчел, – мои руки сами собой легли на её плечи и притянули к себе, – Я, правда, не слишком умелый любовник.

– Мне хватит того, что в тебе нет ненависти ко мне.

Происходящее было настолько странным, что в памяти остался яркий калейдоскоп из мешанины звуков, запахов, прикосновений. Спустя пару часов я тяжело дышал, лёжа на спине, и размышлял о женщине, что посапывала рядом. Она окончательно выдохлась морально и физически. Рейчел жила в состоянии надрыва больше века, и я восхищался силой её духа. Несколько волос упало на глаза и намокло от пота и слёз. Было видно, как подёргиваются веки. Наномашины продолжали поддерживать жизнь, но уже не справлялись, и дыхание начало сбиваться. Женщина заранее составила программу, по которой её последний сон не будет прерван и отходила без боли и агонии. Я взял ловушку и поместил на грудь умирающей.

– Надеюсь тебе там будет удобно, – палец нажал на кнопку затвора в тот момент, когда остановилось механическое сердце.

2.14 Под маской

Мне было стыдно. Я в тот момент не до конца осознавал почему, да и совершенно не хотелось в этом разбираться, но перед входом в рубку управления долго топтался, представляя взгляды команды. Василиса, услышав, как открылась переборка, хотела съязвить, даже обернулась и открыла было рот, но смолчала.

– Маршрут проложен? – спросил я.

– Да, – тихо отозвался Эджус и с грустью посмотрел на коробочку ловушки, которую я вертел в руках, не имея сил отпустить.

– Тогда начинаем серию нырков к административному центру колоний Уитмана – Коциту. Я буду на борту яхты входить в образ.

– Ловушку лучше здесь оставить, – Айдар протянул руку, и я нехотя передал душу Рейчел, поймав себя на мысли, что не использую больше слово "омега" даже во внутреннем монологе.

Шлюз Зоркого открылся с шелестом, резко, словно огрызался, корабль Пола проделал то же самое беззвучно и будто бы вежливо. Я раньше не замечал за техникой темперамента – она просто работала.

В мышцах сохранялась непривычная приятная усталость, а спина немного зудела от царапин. Медицинский модуль настоятельно рекомендовал ввести антибиотики и провести ускоренную регенерацию, но я отказался. Пальцы нащупали недавний шрам на груди от выстрела Стефана Уитмана, он уже почти зажил и рассосался, но оставалось несколько бугорков. Знакомый пульт управления, в прошлый раз поразивший непривычным и неудобным интерфейсом, ожидал команд. Я сел в кресло и почувствовал, как автоматика ненавязчиво начала делать массаж одновременно меняя форму спинки и сидения для удобства пилота.

– Мы стартуем, – казённо произнесла Смешная.

Я не стал отвечать, поудобнее устроившись, закрыл глаза и представил себя эгоистичным, хитрым, избалованным, жестоким, лживым, самовлюблённым стариком. Наверняка к Полу можно было применить побольше эпитетов, но Рейчел Роузен в досье отметила именно эти, как основы для поведения. С помощью эмулятора сферы, я отдал команду, и корабль вырастил прямо передо мной большое овальное зеркало. Стало гораздо легче репетировать мимику.

Когда мышцы лица начали слегка ныть от непривычных движений, результат стал заметен: складки презрения выглядели естественно, громкий смех выходил непринуждённо, а глаза уже ни на секунду не покидало выражение неизбывной скуки.

– Вход в область действия гравитации системы Коцита через две минуты, – всё так же сухо произнесла Смешная, – После отстыковки яхты, Зоркий переходит в режим молчания вплоть до сигнала о эвакуации.

– Принято. Я готов.

– Удачи, Вячеслав, – голос Смешной дрогнул. Она очень хотела сейчас отпустить свои эмоции, но долг не позволял, а значит придётся ещё какое-то время побыть больше машиной, чем человеком.

– Спасибо. Вам всем большое спасибо за вашу работу! До связи.

Мониторы ожили, когда яхта обрела свободу. Трансляции показывали окружение чётко с подробными деталями. Крупная голубоватая звезда жёстко облучала останки своих планет. Рой Дайсона, самый плотный из когда-либо виденных мной, перекрывал не меньше шестидесяти процентов излучения. Платформы, сравнимые по размерам с планетами, вращались вокруг светила синхронно, как и положено деталям сверхточного механизма. Тёмные рукотворные глыбы искрились светом мегаполисов на теневых сторонах, а вокруг мелкой пылью сновали километровые транспортные корабли.

Я перепроверил своё местоположение и подключился к распределённой сети управления полётами, чтобы получить указания для маневрирования. Ответ, полученный через секунду, ошеломил меня. Диспетчерский автомат предлагал выбрать любую удобную мне траекторию сближения с центральным элементом роя, а все потоки в триллионы единиц груза будут скорректированы ради моего удобства. Такое раболепие способно избаловать кого угодно. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассчитывать оптимальный для всех участников путь, а небрежным росчерком мысли проложить именно для себя кратчайший маршрут в гравитационном поле. Яхта включила автопилот и понеслась, периодически корректируя траекторию, пробираясь всё глубже к сердцевине роя Дайсона похожего по форме на пиалу для чая.

Гигантская чаша, повёрнутая вогнутой стороной к звезде, со столицей системы, приближаясь, неспешно росла на мониторах, появились навигационные указатели. Космос давно поменял моё восприятие расстояний: объекты перестали казаться близкими из-за своих размеров. "До посадки ещё больше часа" – крутнулась в голове мысль и зависла, словно звук единственной нажатой клавиши на синтезаторе. Оцепенение мышления не прошло, когда началось торможение перед стыковкой, и я понял, что адски устал за последние две недели. Пришлось совершить усилие над собой, чтобы принять управление у автопилота. Лёгкий толчок и яхту подхватили лапы фиксаторов, чтобы разместить на раме под гигантским куполом. И снова меня поразила апатия: выйти из корабля показалось сродни подвигу. Непослушные руки мяли лицо, глаза хотелось закрыть и оставаться на месте. Я ведь уже передал достаточно информации, чтобы начать подготовку к противостоянию. Рейчел подарила просто гигантский объём данных, и наши умники обязательно придумают чем ответить Гегемонии. Наверняка даже постараются обойтись без полномасштабной войны. Возможно, найдётся способ договориться и с Мамочкой, и с Директоратом. Они ведь такие же люди, как мы…

– Господин Уитман? Простите меня пожалуйста! Вы слишком долго не выходите из корабля. Всё в порядке? – на мониторе стоял, вытянувшись в струнку, молодой мужчина в белоснежной парадной форме и со страхом всматривался в одну из подвижных камер, ожидая моего ответа.