Цветные Стаи

Хотел защитить всех нас… Карпуша верил в то, что говорил мне. Я видел это в его глазах.

Защитить… от чего? Как мне использовать это в разговоре с Солнцем?…

Мысли метались в голове, как бешеные мухи, еще какое-то время. Но постепенно сердце стало биться медленнее, а в голове прояснилось.

Как только я почувствовал, что могу встать и идти, я поднялся и направился в сторону оранжевых. Желтые попадались мне по пути, но им, кажется, было все равно. Наверняка Яшма рассказала Василию обо всем, что происходит на той части Огузок, и я не хотел тратить на это время. Его и так было слишком мало.

Я остановился только возле стены, которая по-прежнему разделяла две стаи. Взобравшись на нее, я осторожно заглянул на ту сторону. Чернокожих поблизости не было, даже голосов я не слышал. Бесшумно приземлившись, я поспешил спрятаться за ближайший куст.

Выждав некоторое время, я перебежал к следующему укрытию, потом еще к одному. Людей все не было, хотя я подобрался уже очень близко к жилой части…

Поначалу я связал запустенье с появлением Яшмы. Возможно, оранжевые подумали, это отвлекающий маневр и теперь готовились к наступлению черных, все, кто мог, попрятались в полях, а мужчины, должно быть, собрались у баррикад…

Пройдя дальше в глубь территории, я начал слышать суматошные голоса. Со стороны полей и грядок доносились крики, работа там вовсю кипела. Даже издалека я смог разобрать, что людей там было гораздо больше, чем обычно. Все суетились, выкапывали и таскали. Похоже, работали даже маленькие дети: все, кто стоял на ногах.

Что-то случилось: оранжевые никогда не спешат со сбором урожая, у них все расписано по часам! За все годы я ни разу не видел, чтобы они не успевали с чем-либо.

В жилую часть я вошел открыто: вокруг никого не было. Ни детей, ни стариков, ни матерей с грудничками. Я зашел в шатер Солнца, там тоже было пусто.

Несколько секунд я раздумывал, что делать. Можно остаться тут, прятаться и дождаться жреца. А можно понадеяться на то, что в ближайшее время никто не появится и попробовать отыскать Яшму.

И хотя та часть мозга, которую еще не разъело солью, вопила о том, чтобы я этого не делал, я вышел наружу и отправился к ямам для пленных и наказанных.

Я почти бежал к ним, стараясь держаться вблизи шатров и кустарников. Хотя люди мне так и не встретились.

Нагнувшись над ямами для пленных, я обнаружил, что они тоже были пусты… ни одного пленного. Даже Краба с Пеной.

Впрочем, присмотревшись внимательнее, я заметил свежие следы сапог и две небольшие ямки от лестницы. Похоже, им просто дали уйти.

Да что здесь происходит!?…

Оставаться на улице дальше было опасно, люди могли появиться в любую минуту.

Даже если Яшма попалась, похоже, на нее у оранжевых сейчас не было времени. Я надеялся, что ее просто выгнали за баррикады. Оранжевые ведь никогда не убивают пленных.

Вернувшись в шатер Солнца, я просидел за креслом около часа, думая о том, что скажу жрецу, когда он появится. Перебрав все варианты и формы, я пытался репетировать, но от этого становилось только хуже: не существовало слов, которые убедят жреца оставить это кресло и передать стаю Хризолит, положившись на одно мое слово.

Мой взгляд все чаще возвращался к плетеным сундукам, стоящим за креслом. Это были личные вещи Солнца, обладающие священной неприкосновенностью. Замков на них не было: ни один оранжевый не посмел бы заглянуть внутрь.

Только я не был оранжевым.

Решив, что ждать не имеет смысла: чем больше я сомневаюсь, тем меньше времени до прихода жреца, я наклонился над сундуками.

В первом оказалась одежда и личные вещи. Несколько жестких гребней, которые могли сгодиться для сбора зерна, ярко-оранжевые полосы ткани. На самом дне я нашел кулон на кожаной подвеске, это была неуклюже вылепленная металлическая змейка, свернувшаяся в кольцо. Только коснувшись серого металла, я ощутил резкий отклик. Очищенный мариний.

И зачем это он Солнцу, интересно?… Может, напоминание о молодости, вроде ключа от Карпуши, лучшего друга едва ли не с детства?

В другой сундуке находились пергаменты из неуклюже слепленных листов водорослей – на Остове за такие пергаменты подмастерью оторвали бы руки. Там были записи об урожае, о запасаемых семенах, перепись населения, особенно подробно шла перепись родившихся детей. Я с болью отметил, что многие имена были вычеркнуты в период, когда разрослась миналия.

Перебирая свитки один за другим, я постепенно узнавал о жизни оранжевых.

Новые лекарства, иногда ингредиенты вычеркивались, вместо них были записаны другие, похоже, более эффективные. Я нашел даже рецепт священной мази. Его я рассматривал дольше всего, заучивая наизусть.

Помню, как отнес образец Вадику, и он сказал, что там нет ничего особенно, смесь трав и рыбий жир. Мазь действительно состояла из жира и травяного настоя, только они не имели никакого значения. Прежде, чем делать отвар, жир несколько недель вымачивали в чем-то, что называлось «солнечный нектар». Небольшие запасы этого вещества я нашел на дне сундука под свитками. В плетеном лукошке находилась густая и очень вязкая желтоватая субстанция, отдающая ни на что не похожим запахом. Однако, запах был приятный. Похоже, травы и жир вымачивали не в самом веществе, а в его растворе.

Внимательно изучив и лукошко, и содержимое, я осторожно вернул все на прежнее место. Больше я не нашел ничего, что заслуживало бы внимания.

Прошло еще некоторое время, по-прежнему никто не появлялся. Я изучил каждый сантиметр шатра, заглянул даже на дно кресла и под циновки. Проголодавшись, я достал из своей сумки воду и сушеную рыбу. Когда я их брал, меньше всего я был уверен в том, что мне доведется их попробовать!

Время подходило к вечеру, а людей все не было. Это было поразительно, потому что уже должны были начаться приготовления к вечерней молитве.

Выглянув наружу, я осторожно осмотрелся, но только убедился в том, что поселение пусто. В голову мне пришла мысль о том, что Серый уже вмешался, что все закончено… Я вылез наружу и двинулся к границам жилой части, одновременно и ожидая, и боясь того, что так никого и не увижу. Однако, я заметил вдалеке чернокожие фигуры сразу же, как оказался у последнего жилого шатра. Все еще работали на поле.

Когда я возвращался и проходил мимо одного из шатров, оттуда вдруг раздался голос.

– Эй! Кто-нибудь! Я слышу, что вы там ходите!

Голос был слабым, говоривший явно вложил в эти слова последние силы.

– Помогите мне! – повторил он.

Вдруг я понял, то знаю этот голос. Это был Пена.

Оглянувшись вокруг и убедившись, что никто из оранжевых не вернулся, я зашел внутрь.

Пена лежал на циновках, его ноги были укрыты ворохом одеял. Его лицо осунулось, под глазами запали круги, но взгляд ничуть не изменился. Оранжевые сняли с него форму, но он накинул свою серую куртку себе на плечи.

Увидев меня, он как будто не удивился.

– Ну, наконец-то! – вздохнул он. – Дай мне воды! Там, в ведре…

Он скользнул взглядом по кружке, стоявшей на табуретке как раз на уровне его рта.

Я зачерпнул воды, затем опустился возле Пены и поднес кружку к его губам.

– Даже не надейся! – фыркнул он и вырвал кружку левой рукой. Правая осталась лежать недвижно. Я заметил, что в сидячем положении его поддерживает специальная конструкция из веток.

– Как ты? – спросил я.

– Эти дикари считают меня святым мучеником!… – раздраженно сказал он, протягивая мне кружку. Я вновь ее наполнил, серый принялся жадно пить. – Могло быть хуже, – он поморщился. – Мне бы сейчас чего-нибудь покрепче, – Пена скользнул по мне вопросительным взглядом. Я покачал головой.

– Что здесь происходит? – спросил я. – Где Краб?

– Откуда я знаю? – огрызнулся он. – Когда я проснулся, вокруг меня никого не было. Обычно здесь не меньше двух сиделок, жрицы приходят ко мне целыми стаями… но сегодня с самого утра никого. Вы что, прошли через баррикады? Все кончено?

– Нет. Серый готовится к наступлению, но мне дали последний шанс поговорить с Солнцем и решить дело миром, – объяснил я. – Кажется, оранжевые собирают урожай.

– Урожай!? Что за глупость, они недавно все собрали! Только и разговоров было, что о сборе урожая…

– Я не знаю. Мне нужно возвращаться в шатер к Солнцу и ждать его там, пока они все не вернулись.

– Ты не мог бы…

Пена начал, но потом замолчал, отвернувшись.

– Иди. Тебе надо торопиться.

– Скоро все кончится, – пообещал я.

Он не ответил и даже не повернулся. Я почувствовал себя идиотом. Для Пены это уже никогда не кончится. Я помнил, как были вывернуты его ноги.

Я вышел наружу и вернулся в шатер.

Последние лучи солнца блекли, наступила ночь, а вечерняя молитва так и не была спета. Люди начали возвращаться в шатры ближе к полуночи. Наблюдая за ними из-под полога, я видел, что все они измазаны землей и едва шли от усталости. Родители несли на руках спящих детей.

Солнца вскоре должен был появиться в своем шатре, чтобы поспать. Я занял прежнее место за креслом, прислонившись к спинке.

Вскоре я услышал, как кто-то поднял полог и прошел внутрь. Это был Солнце, но с ним вошел кто-то еще.

– Если ты послушаешь меня, все еще можно исправить! – сказал второй вошедший.

Это была Яшма!

Я встал из-за кресла, так что они могли бы увидеть меня, если бы не темнота. Я отлично видел обоих, но они меня не заметили.

На Яшме была одежда оранжевых, но различить цвет было невозможно: все скрывали целые слои грязи. Руки, ноги и даже волосы мутантки были в земле. Она работала на полях вместе с остальными.

– Исправить!? – воскликнул Солнце. Он повернулся к ней, так и не заметив меня. – Морская вода уничтожила не только семена и побеги, она уничтожила почву! Здесь нельзя больше ничего вырастить! На возделывание новых территорий уйдут годы!

– Рыбки поешьте, не развалитесь! – заявила Яшма, устало опускаясь на циновку. – Воды вас всех забери, как же я устала…

– Семена Остова, рыба!… – прорычал Солнце. Его мощные плечи напряглись, он сжал кулаки. На мгновение мне показалось, что он набросится на Яшму, но он этого не сделал. – Ты понятия не имеешь, что происходит! Вечерняя молитва пропущена, поля уничтожены…

– Солнце не исчезнет от того, что вы ему не спели, – хмыкнула мутантка.

– Идиотка! – рявкнул жрец, отвернувшись от нее.

Он смотрел на кресло, его взгляд уперся прямо в меня… однако, жрец так меня и не увидел. Он не видел в темноте. Вот это новости.

– Солнце? – мягко позвал я.

От неожиданности жрец отшатнулся от места, где стоял, Яшма вскочила с места.

– Это я, Белый Дельфин, – сказал я, внимательно наблюдая за ними. – Я пришел поговорить.

Яшма не видела ни зги, но легко обогнула кресло и нашла меня по голосу.

Я взял ее за руки и приобнял, не сводя взгляда с Солнца.

– Нам нужно решить все до утра, – сказал я, обращаясь к жрецу. – Потом будет поздно.

– Уже поздно, – сказал он со злобной усмешкой. – Можешь достать свой ножик и отомстить мне за все! Это ничего не изменит. Завтра ты погибнешь, как и все остальные.

– Почему кто-то должен погибнуть? – спросил я, осторожно направляясь к жрецу.

– Как объяснить рыбе, что завтра ее раздавит шторм, если небо ясное? – фыркнул жрец, отворачиваясь.

– Я говорил с Карпушей. Мне кажется, я могу знать больше, чем ты думаешь.

– Неужели?

– Когда мы с Пеной, Яшмой и остальными спасались из храма во время землетрясения, добраться до суши нам помогло существо, живущее в глубине. Оно услышало, как я звал Погодника, и решило помочь нам. Оно попросило меня спеть молитву, а потом, когда мы оказались в безопасности, велело построить белый храм. Перед этим в храме я начал видеть в темноте.

– В темноте ты начал видеть из-за подземного яда, в котором вымылся, а не из-за Бога Солнца, – сказал жрец. Его голос звучал по-прежнему враждебно, однако он изменился в лице, услышав о змее. – Как выглядело то существо?

– Больше всего оно было похоже на гигантского трехглазого угря.

– Значит, ты понимаешь не больше, чем все остальные, – он разочарованно отвернулся.

– Даже если это так, я хочу помочь. Если твоя стая сложит оружие, а ты согласишься оставить место жреца…

– Урожай уничтожен! – перебил меня Солнце. – Того, что удалось спасти, не хватит даже для одного Остова. Хризолит может делать, что ей захочется, ни еды, ни людей она не увидит!

– Почему? – спросил я, начиная злиться. Я до сих пор не понимал, кто передо мной: безумец или человек, скованный какой-то страшной тайной. – Ты думаешь, что урожай уничтожил недовольный Бог, а завтра он примется и за вас!?

– Я знаю, что урожай залила вода из затопленных тоннелей под Огузком, – он бросил в мою сторону гневный взгляд, хотя и не мог видеть меня. – Место, где мы могли бы спрятаться, уничтожено. И тут не обошлось без твоей руки, белый демон!

– Спрятаться от чего? Расскажи мне!

Солнце молчал, хотя его взгляд блуждал возле меня, иногда слепо пересекаясь с моим.

– Ты похитил Гору, Яшму и Барракуду, чтобы тебя начали слушать, а теперь молчишь!? – воскликнул я. – Если опасность, о которой ты говоришь, реальна, вместе мы с ней можем справиться!

– Теперь, когда все кончено, ты решил послушать меня… – размеренно проговорил он. – Я могу потратить последние часы своей жизни на то, чтобы рассказать тебе, но не стану. Ты ничего не изменишь, даже если поверишь мне. Можете переночевать тут, я хочу провести эту последнюю ночь с женой.

С этими словами Солнце вышел из шатра. Оставив Яшму, я последовал за ним.

– Стой! – крикнул я, догоняя жреца.

– Оставь меня в покое! – рявкнул он, угрожающе сжимая кулаки. В темноте красные белки превращали его в настоящего монстра.

Оранжевые, которые еще были на улице, удивленно уставились на нас. Возле их жреца теперь крутилось двое черных, которых они ненавидели больше, чем любых других.

– Помоги мне, – сказал я. – Если то, о чем ты говоришь, правда случится, это действительно последний шанс. Ты должен поговорить с Хризолит сейчас.

– Согласиться на ее нелепое предложение мира!? Она никогда не пойдет на это!

– Если завтра всех нас сметет шторм, то какая разница? – спросил я. – Но, если сметет не всех? У них будет хотя бы шанс на ту жизнь, которой мы хотели.

Солнце внимательно посмотрел на меня.

– Яшма уже все мне сказала, – произнес он. – Но у меня нет причин вам верить.

– Но ты веришь в то, что говоришь. Завтра все будет неважно.

На несколько мгновений жрец замер, будто в голову ему пришла новая мысль.

– Хорошо. Я пойду с тобой, – сказал он. – Но только если ты пообещаешь мне кое-что.

– Я слушаю.

– Мою жену и моего ребенка увезут на Остов. Сегодня же. Сейчас же.

– Я сам сяду за весла, если будет необходимо, – пообещал я.

Солнце кивнул.

– Я отправлюсь за Василием, – сказала Яшма.

Жрец пошел к одному из шатров, неприметному среди остальных. Я последовал за ним, но внутрь заходить не стал. Через несколько минут оттуда вышла одна из жриц.

Нора рассказывала мне, что она не могла стать жрицей несколько лет, хотя усиленно училась и тренировалась. Несмотря на все ее умения, Солнце отказывался посвящать ее, и сдался только после того, как в ее мастерстве не осталось ни единого изъяна. Тогда он был вынужден принять ее, потому что объяснить отказ было нечем.

Погодник часто шутил про какую-то молоденькую жрицу, к которой Солнце не равнодушен, но я и подумать не мог, что это окажется она.

На руках девушка несла годовалого ребенка, а за плечами у нее висел тощий походный мешок.

– Теперь идем, – сказал Солнце, беря ребенка на руки.

Мы направились сквозь жилую часть к баррикадам. Жреца окружила толпа оранжевых, они хотели знать, что происходит.

– Я решил довериться Командующей и принять ее предложение мира, – спокойно, но громко объявил Солнце. – Сейчас нам как никогда нужна помощь Остова.

– Зачем же ты берешь с собой жену? – спросил один старик, недоверчиво хмуря густые брови. – Зачем тебе брать жену с ребенком, если нам здесь бояться нечего?…

– Это требование Командующей, – сказал я. – Кто-то из оранжевых должен будет оставаться у черных, пока оружие оранжевых не будет сложено. Это залог того, что вы подчинитесь.

– И она потребовала в залог дитя!?… Бездушная!…

Мой ответ убедил старика, он начал ругаться. Остальные собравшиеся вокруг нас оранжевые молча провожали нас взглядами. В их глазах читалась смесь страха и восхищения: жрец выбрал на роль заложника не одного из них, а свою собственную жену.

Когда мы подошли к баррикадам, воины преградили нам путь. Увидев меня, они крепче взялись за свое оружие, у кого какое было.

– В чем дело!? – спросил один из них. – Что происходит!?

– Все в порядке, – успокоил их Солнце. – Я иду просить о мире. Пока я не вернусь, удерживайте границы, как и раньше.

– Нам стоит дождаться Яшму и Василия, – заметил я.

Они появились через несколько минут. Василий шел медленно, но удивительно прямо. Его заплывший взгляд застыл в одной точке.

– Все, теперь мы можем идти, – сказал я, шагая в сторону стражников.

Они отступили от баррикад, пропуская меня на свободную территорию.

Когда мы дошли до места, где собирались защитники черных, объяснения повторились, но теперь говорил и отдавал приказы я.

Стражники пропустили нас с Солнцем и Василием внутрь, я видел, как одного из них, молоденького, бегом отправили в сторону шатра Командующей.

Самый быстрый путь проходил через свободную территорию, и мы пошли по ней. Дорога должна была занять немного меньше, чем полчаса, однако для Василия такой переход был слишком тяжелым. Яшма предложила понести его, но он отказался.

– Мои старые кости все равно что чугун, девочка! – хихикнул он. – Надорвешь еще свою стройную спинку… А вот от руки я не откажусь.

К моменту, кода мы добрались до шатра Командующей, внутри все было уже готово. Хризолит ждала нас в полном обмундировании, Серый стоял возле нее. У стола стояло ровно столько стульев, сколько было людей в шатре. На столе лежали два пергамента, два пера и две чернильницы.

Оказавшись внутри, несколько секунд мы стояли, словно сознавая происходящее. Все-таки это случилось – предводители двух последних сопротивляющихся стай и Командующая оказались в одном шатре на мирных переговорах.

Молчание прервал Василий, с кряхтением опустившийся на ближайший стол.

– Воды меня забери, я стал слишком стар для всего этого! – громко простонал он.

– Не прибедняйся, ты еще всех нас переживешь, – улыбнулась ему Хризолит.

– Только не тебя, девочка, только не тебя, – старик потряс седой головой, тоже улыбаясь. – Сынок твой подрос как…

Он оценивающе осмотрел Серого.

– Я знал твоего отца, – объяснил Василий, ласково смотря на сына Командующей. – Ты становишься очень похож на него.

– Надеюсь прожить дольше, чем он, – фыркнул Серый.

– Тогда поменьше расстраивай свою маму, сынок, – хихикнул старик.

– Я пришел обсудить условия мира, – встрял Солнце.

– Разумеется, – Командующая пригласила сесть остальных.

Солнцу и Василию подробно разъяснили суть договора, мы с Командующей говорили по очереди.

– Я соглашусь, если вы немедленно отвезете мою жену на Остов и обеспечите ей безопасность, – сказал Солнце.

– Это будет исполнено, – сказала Командующая. Когда Солнце кивнул в ответ, она вышла и велела стражнику у входа в шатер послать готовить лодку.

Когда она вернулась, Солнце уже поставил свое имя на бумаге, а Василий старательно чертил свое. Не смотря на трясущиеся пальцы, он выводил каллиграфические ровные линии.

После того, как договора были подписаны, Солнце вместе с Командующей отправились к берегу, чтобы проводить жену жреца. Ее отправили на самой новой лодке с огромным фонарем на носу, так же четыре лодки должны были плыть в сопровождении.

Когда лодка отчалила и отдалилась настолько, что осталась видна лишь крошечная точка фонаря, Солнце вздохнул с облегчением.

После того, как уехала его жена, жрец словно впал в оцепенение. Он делал и говорил то, что от требовали обстоятельства, но, очевидно, ничто вокруг больше его не заботило. Он как будто и впрямь ждал смерти.

Вместе с Командующей он отправился к баррикадам, а от них – к своей стае. Большой отряд черных прошел через всю территорию оранжевых, они заглянули в каждый угол. Никто не лег спать, пока каждый оранжевый и каждый желтый не получил известие о том, что произошло.

Весь урожай, уложенный на складах, был тщательно описан в течение нескольких часов. Слишком мало – самим оранжевым этого едва ли хватит на несколько месяцев, учитывая, что с этого дня они не смогут вырастить ни травинки. Однако Хризолит решила забрать половину, обещая прислать с Остова все, что сможет. По большей части она имела ввиду инструменты, а не еду. Солнце не возражал. Я пытался прикинуть, сколько оранжевые смогут протянуть на водорослевой диете.

На утро был назначен общий совет. Солнце должен будет сказать свое последнее слово как предводитель и представить всем своего преемника. После этого совета Командующая уедет с большей частью стражников, оставив не больше, чем нужно, чтобы следить за вновь прибывшими заключенными.

Все было решено и, когда занимался рассвет, у меня появился чувство, что этот слабый свет освещает какое-то другое место, что я стою на новой земле. Все кончилось.

Почему-то мне всегда казалось, что, когда этот день наступит, я захочу кричать или плакать от радости, что все люди вокруг буду ходить как пьяные, ведь то, во что мы вложили столько сил, наконец, случилось… Но вместо ожидаемого восторга я чувствовал только светлую усталость. И что-то внутри подсказывало мне, что восторг вообще не появится.

Яшма валилась с ног, я впервые видел ее настолько вымотанной. Мы отправились в хижину Василия, чтобы поспать несколько часов. Сам старик остался в шатре Командующей, ему нужно было отдохнуть перед новым переходом, так что мы никому не помешали.

Я проснулся через пару часов без всяких причин, еще даже не рассвело толком. Яшма лежала рядом словно мертвая, ее выдавало лишь редкое едва слышное дыхание. Глубокий восстанавливающий сон.

Усталость лишь слегка притупилась, но я понимал, что больше не усну. Я осторожно поднялся с кровати, тихо оделся и вышел наружу.

По земле гулял зябкий ветерок, воздух казался совсем прозрачным. Остров еще спал.

Ноги сами понесли меня к воде, и вдруг в мягкую пустоту, царившую в моей голове, проникла мысль. Я могу пойти к воде на этой территории, могу пойти в любое другое место на Огузке. После полудня я смогу взять лодку и отправиться к берегам Остова. Я смогу навестить мать. Теперь смогу.

Сердце забилось чаще, я остановился.

Неужели так чувствуют себя старики в моменты волнений?…

А что, если что-то случится? Если в полдень совет не соберется, а Хризолит не уедет? Что если это не все?…

Волнения были пусты, я знал это. Я знал, что Хризолит и Серый не лгали. Что договор был важен для них так же, как и для островитян. У них будут овощи, и даже больше, чем они рассчитывали. У них будут жизни почти всех черных, которые приплыли на сюда.

Успокаивая себя, я прислушивался к собственному сердцу. Оно билось все тише и тише, пока не успокоилось. Я сидел на берегу, свесив ноги и смотря в воду. Зеленоватые волны, казавшиеся голубыми в утреннем свете, с тихим шелестом ударялись о камни.

Когда мне надоело сидеть, я встал и пошел вдоль берега, в сторону территории оранжевых. Я старался держать голову пустой и не думать ни о чем, кроме мягкого утреннего света и приятной прохлады.

Однако, только я оказался на территории оранжевых, увидел на берегу темную фигуру. Приблизившись, я узнал Солнце. Он сидел у воды, погрузив ступни в лениво накатывающие волны.

– Кажется, день, когда исчезнет солнце, наступит не сегодня, – заметил я, улыбаясь. Жрец не сводил глаз с прячущегося за облаками света.

– Нет, он наступит не сегодня, – проговорил Солнце.

Я не был уверен в том, что он хочет говорить со мной – даже не был уверен, хочу ли сам с ним говорить. Я стоял возле жреца несколько секунд, смотря туда же куда и он, и уже решил уйти, как Солнце вдруг вскинул руку и показал куда-то пальцем.

– Смотри!

Я попытался понять, куда он показывает, но в той стороне не было ничего необычного. Небо и море. Солнце. Как всегда.

– Смотри внимательнее, белый демон, и смейся, пока то, что грядет, не стерло твою улыбку.

Жрец говорил без ненависти, но его рокочущий голос пробрал меня до мурашек.

Я всмотрелся внимательнее, но по-прежнему не увидел ничего странного.

– Я не понимаю! – сказал я.

Солнце резко встал, взял руками мою голову и направил в сторону и выше. И тогда я увидел.

В той стороне за розовыми облаками распускался пучок света. Такой же, как и справа.