Путь темных

Когда Витек вернулся, Эруаль был полностью готов и стоял возле окна, глядя на лес. Его бездумный взор был устремлен на лужи, поверхность которых разбегалась нескончаемым количеством кругов, едва ее касались длинные холодные капли; на струи дождя, призрачные, тонкие, которые, ударяясь о стекло, разлетались тысячей мелких брызг; на деревья, густая листва которых в отсутствие солнца казалась почти черной; на низкое свинцово-серое небо без проблеска голубизны.

"Такая же свинцово-серая у меня душа, – думал Эруаль, – без проблеска надежды; такие же черные у меня помыслы, которые кажутся мне благородными; такая же призрачная мечта о спасении; так же много кругов в аду, – и все их мне предстоит пройти".

Услышав шаги учителя, принц даже не обернулся.

– В такую рань я ничего не смог раздобыть, кроме стакана воды и пары ломтей хлеба, – произнес Витек, выкладывая все это на стол. – Не обессудь, роскошного завтрака не будет. Мы же в гостях у разбойников.

– Я не хочу есть, – как-то отстраненно откликнулся Эруаль, почувствовав ставшее уже привычным чувство отвращения к пище.

– Что у тебя за меланхоличное настроение, в котором ты постоянно пребываешь? – спросил Витек без тени раздражения упрямством и апатией ученика.

Приблизившись, он встал за его спиной и тоже стал смотреть на лес.

"Я должен сказать, – подумал Эруаль. – Эта пытка больше продолжаться не может. Рано или поздно по моим истерикам учитель сам обо всем догадается. Но я не могу, черт побери! Признаться в том, что я самостоятельно не смог справиться с каким-то Голосом, значит показать себя учеником, не достойным своего учителя! Не буду же я всю жизнь бегать к нему за помощью. И он не может постоянно принимать за меня решения. Я должен научиться справляться со своими трудностями сам!"

– Мне нечего вам ответить, учитель, – опустив голову, сказал Эруаль. Все демоны, так долго разрывавшие его душу, разом восторжествовали и снова жадно принялись вгрызаться в нее огромными острыми зубами, отрывая себе значительные куски.

"Если он ничего не расскажет мне, я не смогу ему помочь", – печально подумал Витек, видя, как мучается его ученик и с каким трудом даются ему эти обманчиво спокойные слова.

– Учитель, вы до сих пор сердитесь на меня за вчерашнее? – спросил принц и, не выдержав, обернулся. Он хотел видеть лицо наставника.

Холодная беспристрастность с удивительной точностью сохранилась на нем.

– Я хотел бы послушать твои объяснения, – откликнулся Витек.

– Я… не могу объяснить, – выдавил из себя Эруаль, снова уперев взор в каменные плиты пола. – Простите меня. Этого больше не повторится.

– Само собой, – Витек продолжал сверлить взглядом виноватое лицо своего ученика. – Однако, мне хотелось бы узнать причину, которая толкнула тебя на клыки вампирессы.

– Просто… мне было очень плохо.

– Надеюсь, это не из-за Ариадны?

– Ариадна… – Эруаль явственно вздрогнул. – Вы… знаете?

– Все знают. Твои чувства написаны на лице. Ее, кстати, тоже.

– Я знаю, что безразличен ей. Но, прошу вас, не травите мне душу! Позвольте мне просто любить ее! Пусть безответно, пусть безнадежно, но это лучше, чем навсегда убить в себе чувства к этой девушке!

– Как знаешь, – Витек передернул плечами. – Если все же захочешь поговорить, я в твоем распоряжении в любое время дня и ночи.

Развернувшись, черноволосый эльф направился к выходу.

– Учитель! – почти на самом пороге окликнул его Эруаль. Витек обернулся и спокойно взглянул в его лицо, выразив свой вопрос мимолетным движением бровей. – Вы всю ночь просидели со мной?

– Если тебя это действительно волнует, то да.

– Вы не спали из-за меня?

– Это не первая ночь, которую я провожу без сна из-за тебя.

– Вы оберегали меня от Катарины?

– Скорее, от тебя самого.

– Учитель, – не выдержав его взгляда, Эруаль резко отвернулся к окну. Затем, аккуратно подбирая слова, произнес: – Я бы хотел, чтобы мы виделись как можно реже. Только во время занятий и ни минутой больше.

Боль против воли прорвалась в слова принца.

"Если Голос был прав и я действительно темный, – при этом подумал он, – то Витек и в самом деле меняется и страдает по моей вине. Если я ограничу свое общение с ним, то уменьшится и мое влияние на него. Я должен уберечь Витека. Даже от себя самого. Любой ценой".

Наставник же ничего не ответил на эти более чем странные слова. Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Оставшись один, Эруаль в отчаянии прислонился горячим лбом к прохладному стеклу и закрыл глаза. На длинных черных ресницах его дрожали капельки слез.

Ближе к полудню все разбойники стали стягиваться в Каминную залу на завтрак. В этот раз за столом возле камина сидело только три человека: Гло Картер, Венсан и Витек. Эруаль к завтраку не спустился, и его наставник, не желая вдаваться в подробности утреннего разговора, скупо обронил, что принца они могут не ждать. Венсан, в свою очередь, прямо и без всякого стеснения заявил, что когда Ариадна проводит ночь с Ником, в такую рань они обычно не встают, и начинать можно также без них. Услышав это, главарь разбойников переглянулась с черноволосым эльфом, и оба они мысленно возблагодарили Небеса за то, что в это утро легкомысленные слова Венсана не достигли ушей Эруаля.

– Витек, надеюсь, ты не собираешься покинуть мой кров сегодня? – спросила Гло Картер, бодро расправляясь со своей порцией яичницы. Она выглядела заметно лучше, чем вчера. Сухой кашель периодически надрывал ее легкие, но цветы Витека сделали свое дело, и приступы были намного слабее. – На улице жуткий ливень, и с моей стороны было бы просто непростительно отпускать куда-то тебя и твоего мальчика в такую погоду.

– Если ты позволишь, мы останемся еще на один день, – согласился черноволосый эльф. – Я думаю, Эруаль не будет против моего решения.

– Замечательно! – обрадовалась Гло. Затем, лукаво подмигнув старому другу, сказала: – Надеюсь, ты не будешь против съездить со мной вечером… кое-куда. У меня запланирована встреча с главарем еще одной разбойничьей банды. Мы с ним не поделили территорию.

– Будете выяснять отношения? – с безразличием в голосе уточнил Витек. – Тогда зачем там я?

– Ты же прекрасный дипломат! Ты поможешь мне урвать кусок полакомее. Заодно преподашь урок Нику. Он у нас единственный знаток ораторского искусства. Ему надо набираться опыта.

– Хорошо. Я поеду.

– А можно я тоже поеду? – оживился Венсан. – На тот случай, если главарь другой банды окажется несговорчивым!

– Нет, ты останешься здесь. Должен же кто-то заменить меня во время отсутствия, – воспротивилась Гло. Затем она повернулась к Витеку и сказала: – Помнишь, о чем ты меня вчера просил? Я нашла.

С этими словами старая разбойница протянула эльфу аккуратно сложенный листок бумаги светло-голубого цвета. Витек взял. Она оказалась атласной и очень приятной на ощупь. На такой бумаге обычно заключались договора с Небесным Светом. Развернув листок, эльф пробежал по строчкам быстрым взглядом и снова сложил его, как было.

– Благодарю, – он слегка склонил голову. – Ты оказала мне неоценимую услугу.

– Пойдешь сегодня? – коротко уточнила Гло.

– После завтрака.

– Я тебя умоляю, вернись к вечеру.

– Я не меняю данных обещаний.

Венсан переводил изумленный и одновременно настороженный взгляд с главарши на ее друга и чувствовал, что ничего не понимает.

«Надо же! Столько лет прошло, а у них все еще есть свои секреты», – подумал он, и улыбка появилась на его губах.

– Я хотел бы узнать еще кое-что, – тем временем произнес Витек. – Вам знакомо имя Катарина Ллотт?

– Конечно! Кати! Она вернулась вчера вечером! – мгновенно оживился Венсан. – Я познакомил с ней твоего ученика! По-моему, они друг другу понравились!

– Даже чересчур, – глаза Витека нехорошо сузились, голос его прозвучал как-то глухо и зло. – Кто она такая и откуда взялась? Расскажите мне.

– Катарина – наша давняя подруга, – принялся объяснять разбойник. – Она вампиресса, но она очень хорошая. Я понимаю, звучит по-детски, но это слово идеально ее характеризует. Конечно, чтобы выжить, ей приходится пить человеческую кровь, но… она редко убивает ради этого. К тому же сейчас, когда между Кампанелой и Лавандиной идет война, ей легче найти пропитание. На полях сражений остается много трупов. Из-за того, что ей постоянно нужна кровь, она испытывает жуткие комплексы. Она не хочет быть злом, она хочет приносить людям радость и счастье. Но, увы, для вампира это невозможно. Так что не удивляйся, если она подойдет к тебе с более чем странной просьбой научить ее добру. Это ее больной вопрос.

– И ничуть не больной вопрос! Это моя проблема, и над ней не стоит смеяться!

Венсан вздрогнул и обернулся. За его спиной стояла Катарина вместе с Догрызком. Она подошла к столу и села рядом с разбойником. Волк, свесив язык, улегся возле ее ног. Судя по его довольной и сытой морде, он с утра уже успел кем-то позавтракать.

– Кати! С возвращением! – улыбнулась вампирессе Гло. – Мы с тобой еще не виделись. Как ты? Налаживаешь потихоньку свои дела?

– Да. Нашла много интересного. Поездка стоила того, – нервозность проскальзывала в словах Катарины. Было заметно, что она чувствует себя неуютно и все время бросает осторожные взгляды в сторону Витека. Эльф же, наоборот, был само спокойствие и безмятежность.

Обрадованный присутствием молодой девушки, Венсан заметно оживился и принялся развлекать ее веселыми разговорами. Гло же придвинулась поближе к своему другу и тихонько спросила:

– Вы не поладили с Кати?

– Был инцидент, – не стал отрицать тот.

– На более подробное объяснение я, естественно, могу не рассчитывать?

– Конечно.

– Витек, ты всегда был скрытным, но не до такой же степени! Или ты перестал мне доверять? – нахмурилась Гло.

– Если девушка захочет, она все расскажет тебе сама, – Витек, избегая дальнейших расспросов, поднялся. – Извини, я должен идти. Сама знаешь, куда.

Эльф направился в сторону выхода. Некоторое время Катарина нервозно сидела в зале, а затем, ошибочно решив, что Витек ушел из-за нее, без слов вскочила и побежала вслед за ним. Она легко нашла его на веранде под аркой центрального входа. Он стоял и вчитывался в строчки, написанные на голубом листке. Спиной почувствовав чужое присутствие, эльф обернулся.

– Вы избегаете моего общества? Оно вам неприятно? – недовольно крикнула Катарина, даже сквозь шум непогоды непременно желая быть услышанной. Ее глаза сверкали решимостью.

– Не преследуй меня и не пытайся говорить со мной. Мы птицы разных полетов, – откликнулся Витек. – Если ты меня не послушаешь, наживешь себе смертельного врага.

– Но мы должны прояснить ситуацию! Я не хотела зла Эруалю, правда! Он сам меня об этом попросил! Причину я не могу объяснить, иначе я выдам его тайну. Но вы должны верить мне! Мы с Эруалем успели подружиться! Спросите его сами!

Катарина замолчала, а черноволосый эльф так ей ничего и не ответил. Он даже прикрыл свои черные глаза, словно раздумывал над чем-то.

– Ну простите меня! – не выдержала его молчания Катарина. Однако, ее просьба больше была похожа на требование. – Я ошиблась. Но я хотела помочь Эруалю! Он выглядел таким несчастным, что у меня сердце разрывалось на него смотреть! И знаете что? Мне кажется, что он несчастлив именно из-за вас! Вы к нему слишком жестоки!

Черные глаза Витека просто обожгли Катарину убивающим взглядом. Вампиресса порядком струхнула, но от своих слов не отступилась.

– Парень чахнет прямо на глазах! А вы не проявляете никакого участия!.. Ну что вы молчите?! Ответьте мне что-нибудь!

– Какая ты глупая, – горечь сквозила в словах эльфа, тайная печаль сменила выражение гнева в его глазах. – Спроси у Эруаля, кто является лучом света на его жизненном пути, и внимательно послушай, что он ответит. Если бы он считал, что мне безразлична его судьба, разве он поехал бы со мной в Истерский лес? Разве он бы оставил свою семью?

– Так вы все знаете и нарочно не хотите вмешаться? – ахнула девушка.

– Он не просил меня о помощи. Я считаю, что он находится в том возрасте, когда без его позволения я уже не должен вмешиваться в его жизнь. Если он считает, что в состоянии обойтись без меня, пусть будет так. Но своим отказом он связывает меня по рукам и ногам. Что касается тебя, Катарина, то ты никогда не получишь моего прощения. Я бы простил, если бы ты попыталась укусить любого, даже меня самого. Но только не Эруаля. Для меня он важнее жизни. Его спокойствие и счастье для меня превыше собственных. Тот, кто посмеет нарушить их, поплатится жизнью…

Витек мог продолжать говорить, но вынужден был прерваться, так как увидел слезы на глазах Катарины. Опустив голову и хлюпнув носом, она спросила:

– Я никогда не заслужу вашего хорошего отношения? А я так надеялась! Знаете, и Ари, и Ник, и Венсан, и Гло, и Эруаль, и даже другие разбойники – все они исключительно хорошего мнения о вас! Они видят в вас верного друга, талантливого педагога и благородного эльфа. И… я подумала, что вы-то уж точно сможете научить меня добру!

Слезы ручьем полились по щекам вампирессы. Такого зрелища Витеку видеть еще не приходилось. Ни минуты не раздумывая, он неожиданно сказал:

– Легко!

– Что? – Катарине показалось, что она ослышалась, и она подняла на эльфа мокрые от слез глаза.

– Ты просишь научить тебя добру. Я сделаю это меньше, чем за минуту, – уверенно произнес Витек, подходя к девушке ближе. – Достаточно взглянуть в твое лицо, чтобы понять твой характер. Вот мой совет: продолжай думать так, как ты думаешь сейчас, продолжай говорить так, как ты говорила только что, продолжай действовать так, как ты и действовала до сегодняшнего дня. И тогда никто не посмеет упрекнуть тебя в служении злу.

Обронив эти слова как нечто само собой разумеющееся, Витек вслух прочитал то, что было написано на голубой бумаге, и растворился в воздухе. Катарина даже не успела крикнуть ему: "Подождите!" Его речь была мимолетной и быстрой. Она хорошо ее запомнила, но ничего не поняла. А обратиться с вопросами уже было не к кому.

Глава 12

Эруаль выбрался на улицу окольными путями. Он не хотел показываться в Каминной зале, поэтому предпочел обойти ее боковыми коридорами. Принц сам не знал, что заставило его покинуть комнату. Скорее всего, он просто бежал от своих мыслей, тяжелых и мрачных, которые неизменно начинали преследовать его, как только он оставался один. Раньше он хотя бы мог найти спасение в беседах с наставником, но теперь лишился и этого. Голос методично уничтожал принца Эруаля. Вернее говоря, позволил ему самому себя уничтожить.

Эруаль вышел из холодной темноты Развалин в сырой сумрак леса. Он остановился под коротеньким навесом, который был рассчитан на одного и почти не спасал от дождя. Ежась от каждого прикосновения крупных ледяных капель к коже, принц с наслаждением вдохнул свежий воздух и, любуясь торжеством непогоды, окинул долгим грустным взглядом окрестности. Под дубом он совершенно случайно заметил Ариадну. Девушка стояла под проливным дождем и не собиралась от него прятаться. Похоже, ей это нравилось. Она как будто хотела впитать в себя водяные струи, жидким серебром стекавшие по ее лицу, шее, рукам, и вмиг вымочившие одежду. Но даже такая, абсолютно мокрая, в прилипшей к красивому телу рубашке и штанах, она нравилась Эруалю.

Девушка, видимо, почувствовала устремленный на нее пристальный взгляд и обернулась. Увидев эльфа, она приветливо улыбнулась ему и махнула рукой.

– С добрым утром, принц! – весело крикнула разбойница, которой было невдомек, что утро для принца началось несколько часов назад и было очень далеким от доброго. – Принц, ты снова грустный. Взбодрись! Ведь ничего не случилось!

– Да, ты права, – как-то механически согласился с ней Эруаль, спускаясь по ступенькам прямо под проливной дождь. – Ничего не случилось. Пока.

Ариадна неожиданно радостно засмеялась и пошла навстречу эльфу.

– Принц! Ты наконец-то сказал мне "ты"! Это здорово! – воскликнула она, поравнявшись с ним.

– Венсан объяснил мне, что для разбойников это не оскорбительно, – Эруаль почувствовал напряжение, которое каждый раз испытывал, находясь рядом с этой девушкой. Оно появлялось всегда, когда он инстинктивно ожидал очередной шутки или колкости от нее.

– Может быть, прогуляемся вместе? – предложила Ариадна. – Не знаю, как ты, а я люблю дождь. Он мне совсем не мешает. Или принц боится простудиться?

– Меня дождь тоже не беспокоит. Но я не знаю, могу ли принять твое предложение. Боюсь, как бы это не оказалось нечестным по отношению к Нику.

– Ты меня подкалываешь? – брови Ариадны удивленно взлетели вверх, но, вглядевшись в честное и наивное лицо Эруаля, она поняла, что ошиблась. Видимо, он и вправду считал, что она неравнодушна к Бетту. Это снова вызвало у девушки веселый смех.

– А что такого я сказал? – искренне удивился принц. – Мне показалось, или вчера вечером вы с ним…

– Было дело, – не отрицала разбойница. – Но Ник-то был вчера. На сегодня у меня другие планы. Можешь не опасаться, в качестве любовника ты в них не входишь. Просто сейчас мне абсолютно нечем заняться, и я хочу развлечься. Так что, ты идешь со мной?

– Хоть на край света!

– Приятно. Но на край света мы не пойдем. Очень далеко. Давай я покажу тебе море Элх. Ведь именно оно так долго является причиной жестокой войны между твоей страной и Кампанелой? Тебе было бы неплохо знать, за что борется твой отец.

– Эта война… Она причиняет мне только боль, – прикрыв глаза, прошептал Эруаль. – Я никогда не видел ее разрушающей силы, но я ее чувствую. Мне страшно представить, сколько эльфов и людей погибают каждый день, по сути дела, ни за что, за какой-то призрачный лес и море, которого они, может быть, и в глаза-то никогда не видели. Мне кто-то говорил, что солдаты больше всех мечтают о мире. Почему же мы вот уже несколько десятилетий не можем обеспечить им этот мир? Как только я начинаю думать об этом, мне становится очень тяжело.

– Если вдуматься, причины любой войны – самая страшная глупость, которую только можно себе представить, – передернула плечами Ариадна. На нее абсолютно не произвела впечатления полная скорби и горечи речь младшего принца Лавандины. Она была далека от его душевных терзаний.

– Но ведь и вы не можете закрывать глаза на эту войну! – пораженный ее равнодушием, воскликнул Эруаль. – Она не обошла вас стороной! По сути, Истерский лес оказался поделен между Кампанелой и Лавандиной, и вы тоже находитесь на военном положении!

– Ты всерьез полагаешь, что для нас есть разница, под чей гнет мы попадем? – фыркнула Ариадна. – Власть ни одной из этих стран никогда не заменит нам благословенного нейтралитета. Ведь это       НАШ лес. Не одно поколение разбойников родилось и выросло тут. Истерский лес для нас – маленькая страна, в которой мы живем и о которой должны заботиться, чтобы получить взамен его дары.

– Что-то не заметно, чтобы вы о нем очень уж заботились! Вы даже не делаете попыток защитить его! Оградить от этой ужасной войны!

– Ты требуешь невозможного, принц. Ты хочешь, чтобы и мы взялись за оружие? Но этим ты обречешь нас на смерть! Нас очень мало, а ты хочешь, чтобы мы противостояли и Кампанеле, и Лавандине! Да от нас вмиг не останется мокрого места! К чему нам бессмысленные жертвы? Наши жизни в руках судьбы. Мы целиком и полностью отдаемся на ее волю.

– Иногда судьбе тоже надо указывать на ее место, иначе она возымеет слишком большую власть, – тихо заметил Эруаль.

– Слушай, принц, зачем ты затеял этот спор? – начала горячиться Ариадна. – Хочешь поссориться?

– Нет-нет, как ты могла такое подумать!

– Тогда не будем тратить время на пустую болтовню. Идем к морю. Говорят, вода успокаивает.

Ариадна быстро направилась к кустам, отыскала среди них тропинку и уверенно пошла по ней. Эруаль поспешил следом. Они шли довольно долго и, в основном, молча. За весь путь обменялись только парой незначительных фраз о погоде, природе и дороге в целом. Обычно разговорчивая разбойница теперь молчала. Наверное, боялась поругаться со своим спутником. Что касается Эруаля, то он не настаивал на общении, как всегда, углубившись в свои мысли. Так они вышли к берегу моря. Стоя на крутом обрыве и глядя сверху вниз на простиравшийся у подножия широкий песчаный берег и серебристо-серую чашу воды, Эруаль не смог сдержать своего восхищения и удивления.

Восторг вызывало море. Бескрайнее, величаво несшие свои спокойные, совсем ровные волны к самому горизонту, оно было прозрачно чистым у берега и приобретало тяжелый свинцовый цвет на глубине. Сейчас небо, такое же свинцовое и неподвижное, полностью сливалось с морем, и над поверхностью воды висел рваный белесый туман.

Удивление вызывало то, что находилось на берегу. Прямо на широком песчаном пляже стояли ровные ряды маленьких грубо сколоченных домиков. Эти домики высоким деревянным забором и кустами шиповника делились на два лагеря: над одним реяли флаги Кампанелы, над другим – Лавандины. Их военные отряды столкнулись даже здесь.

– Что все они делают рядом с морем? – изумленно спросил у своей спутницы Эруаль. Он все еще продолжал стоять в тени деревьев, когда как Ариадна начала спускаться к казармам.

– Принц, а не знаешь! – обернувшись, укорила его девушка. – Таких стоянок полно по всему лесу. Следят друг за другом, чтобы не оккупировали территорию. С одной стороны неудобно: куда ни пойдешь – везде солдаты, а с другой… всегда есть, кого грабить!

Когда они очутились на песчаном берегу, Ариадна уверенной походкой направилась в левую сторону, а вот Эруаль снова заколебался.

– Но там же казармы солдат Кампанелы!

– Ну и что?! – нетерпение, смешанное с раздражением прозвучало в голосе девушки. – Не говори им, что ты из Лавандины, и никто не догадается.

– Но я эльф!

– Ах да, твои уши… Ничем не могу помочь. Тогда иди к своим солдатам, подожди меня там. Или здесь. Где хочешь. А мне позарез нужно на территорию Кампанелы. У меня там свидание.

– Ты надолго? – подозревая, о каком роде свиданий говорит разбойница, поинтересовался принц, одновременно с этим почувствовав, как неприятно защемило сердце.

– Вернусь часа через два-три, – беспечно откликнулась Ариадна. – Да ты не волнуйся! Для меня это недолго! Осмотри пока окрестности, освойся. Помечтай, подумай… Вы, эльфы, это любите.

Сказав это, девушка продолжила свой путь. Постояв немного в замешательстве, Эруаль направился к лавандинским казармам. Почти сразу нарвался на пограничный отряд, но его командир узнал в незваном госте младшего принца, и его пропустили. Сделав еще десяток шагов, эльф оказался в центре повседневной жизни воинов Лавандины.

Три отряда мечников, разбившись на пары, оттачивали свое мастерство. Недалеко от них стояли ряды мишеней, которые лучники постепенно делали все больше похожими на больших ежей. Кто-то ремонтировал пограничный забор. Еще четверо эльфов пытались натянуть над тренировочной площадкой непромокаемый тент. Сжалившись над ними, Эруаль шепнул какое-то заклинание, и ткань, быстро распрямившись, просто повисла в воздухе, полностью закрывая собой серый клочок неба. Обернувшись и узнав своего принца, все четверо поклонились и произнесли слова благодарности.

Эруаль подошел к одному из домов. Все солдаты, которые встречались на его пути, сразу же здоровались и искренне улыбались. Было видно, что потомки Алого цветка не вызывали у своих подданных ненависти. Эруаль вежливо отвечал на их приветствия, но для более продолжительной беседы ни с кем не останавливался. Поднявшись по ступенькам, принц вошел в дом. Помещение, в котором он оказался, было тесно заставлено столами и стульями. Маленькая дверца в углу уводила в кухню, широкая крепкая лестница – на верхние этажи. Здесь никого не было. Несмотря на дождь, никто из солдат не захотел отсиживаться в четырех стенах.

Эруаль медленно прошел между рядами столов и тихонько сел в уголке на один из свободных стульев. Поток мрачных мыслей сразу же захлестнул его. Снова вспомнился Голос.

"Эльфы продолжают любить меня, – думал он, – но люблю ли я их так же искренне и открыто, как мне кажется? Достоин ли я их любви и преданности? Ведь если я темный, я могу только ненавидеть. Но отчего же я так боюсь этого чувства? Оно губит душу. Оно трудноискоренимо. Но ведь для темного оно должно быть естественным!"

Эруаль тяжело вздохнул. О, он бы многое сейчас отдал, чтобы увидеть своего учителя, поговорить с ним, задать несколько вопросов. Витек был мудр и справедлив – неоценимый друг, советник и помощник. Но принц по собственной воле отрекся от него. Теперь только сожаление жило в его душе. И он уже ничего не мог с этим сделать.

Неожиданно тихонько скрипнула дверь. Эруаль поднял глаза, и на мгновение ему показалось, что в помещение заглянуло солнышко. Блестящие рыжие волосы с повисшими на них капельками дождя казались нимбом над головой, белая одежда – одеянием ангелов. Младший принц Лавандины узнал своего брата.