Сквозь войну и руины

– Друзья мои, я кое-что от вас скрыла. – В этот момент волосы на затылке Дейна встали дыбом, а Элайна развела руки в стороны, подняв их ладонями вверх. – В отличие от Рейнан, мне известно, почему имперские войска до сих пор не прибыли. Но не мне должно открыть вам причину.

По залу пробежал ропот удивления и раздражения.

– И в чем смысл твоего театрального представления? – спросил мужчина в черных цветах Дома Вакиры.

Элайна не обратила и малейшего внимания на его слова. Она повернулась к Дейну и протянула руку. Все взгляды обратились к нему.

Шепот пронесся по атриуму. А у Дейна задрожало и сжалось все в груди, заныл желудок – он понял, что сейчас его стошнит. За последние десять лет он видел вещи, ломавшие многих, видел смерть, потери, пытки и боль. Но ничто не могло подготовить его к тому, что происходило сейчас. Сделав глубокий вдох, он шагнул вперед, его сердце, точно мощная прибойная волна, ритмично билось о ребра.

Он посмотрел в глаза Элайне и сжал ее руку.

Дейн увидел во взгляде сестры страх и тревогу: возвращая ему имя, она ставила под угрозу дело своей жизни. Элайна кивнула брату. Они обсуждали этот момент множество раз, однако он не чувствовал себя полностью готовым.

– Во всей Эфирии началась война, – сказал Дейн, чувствуя, как продолжает отчаянно стучать сердце. – Не только мы сражаемся за свободу. В Илльянаре, по всей провинции идут бои. В Дрифейне горит Арисфолл. В Карвахоне, в Бухте Света, пылают корабли Империи. В Аркалене Йаррин занят повстанцами, назвавшими себя «Свободной нацией оммирона». А на Севере араки опустошают земли Империи. Десятки тысяч бегут из небольших городов и деревень, расположенных у подножия Мар-Дорула и Лоддара, пытаясь найти спасение в городах. Ты хочешь знать, почему Драконья гвардия не будет проблемой? Волтара не будет сражаться одна. Вся Эфирия поднялась. Империя ведет войну на многих фронтах, с каждой нацией, отсюда и до Ан-Наслы. Драконья гвардия не может находиться одновременно в разных местах. Мы не в силах все предвидеть, но сейчас самое подходящее время для освобождения Волтары.

– Кто ты такой, чтобы говорить это нам? – спросила женщина в длинном льняном платье цветов одного из Малых Домов – Дейн его не узнал. – Откуда получены донесения?

Дейн открыл висевшую у него на боку сумку и вытащил оттуда стопку вскрытых конвертов.

– Донесения пришли от моих агентов по всему континенту. Вот это, – сказал он, протягивая один из конвертов задавшей вопрос женщине, – из Дрифейна. Его написал Бэрд Канар, правая рука принца-мятежника Аллерона Хелмунда. А это, – сказал он, протягивая конверт с разноцветной восковой печатью Рейнан Сарр, – от Аурелиана Анимара из Аркалена. Он возглавляет Свободные нации оммирона. – Дейн продолжал раздавать конверты, пока не добрался до самого нижнего. – Вот последнее послание – оно от Эйсона Вирандра.

И снова атриум зашумел, но очень скоро наступила тишина. Очевидно, все хотели знать содержание последнего письма. Элайна предложила придать происходившему театральность. Дейн решительно возражал. Но ему так и не удалось настоять на своем. Сейчас тем не менее он бы не смог сказать Элайне, что она не права.

– Какое нам дело до Эйсона Вирандра?

– Именно Эйсон Вирандр начал эти восстания, – продолжал Дейн. – Именно он открыл дорогу к свободе Волтары. Вы слышали разговоры о новом дралейде? Так вот, он существует. Появился всадник дракона. Его зовут Кейлен Брайер, и он выступает против Лорийской Империи.

– Что сможет сделать один дралейд против девятерых? Он ничего не изменит! – крикнул мужчина из задних рядов.

– Один? Возможно. Но он верхом на драконе, и, когда рядом с ним будут всадники на вивернах Волтары, а также свободные волтаранцы, все изменится. Впервые за последние четыреста лет появился дралейд, выступивший против Империи. Тот, кто атакует врага вместе с нашими виндари. Это наш шанс подняться и сразиться клинками и кровью.

Люди кивали и соглашались, Рейнан Сарр повернулась к Дейну и покачала головой, протягивая ему обратно письмо.

– Это письмо мог написать кто угодно, – заявила она. – Неужели ты думаешь, что мы отправимся воевать, опираясь на слова чужака? Если мы отступим сейчас, то можем рассчитывать на милость Империи, но, если продолжим и проиграем, они нас раздавят.

Дейн шагнул к Рейнан, заглянув ей в глаза.

– Я вовсе не чужак.

– И кто же ты тогда? Никогда не видела здесь твоего лица.

Некоторое время Дейн смотрел на Рейнан, потом повернулся к Элайне, и девушка после короткого колебания кивнула. Дейн обхватил пальцами край куртки и непроизвольно напрягся. Он очень долго ожидал этого момента. Сделав глубокий вдох, он распахнул куртку и показал знак Дома Атерес на левой стороне груди, вытатуированный там, когда он был ребенком. Собравшиеся удивленно зашумели.

Дейн видел, что его узнали прежние знакомые.

– Меня зовут Дейн Атерес. Моим отцом был Аркин Атерес. Мою мать звали Илия Атерес. С палубы имперского корабля, со связанными руками, я наблюдал, как Драконья гвардия сожгла Штормовое Поле. Я слышал крики умиравших детей. Ощущал запах горевшей плоти. Находился рядом, когда убивали моих отца и мать. – На него накатила боль, когда он вспомнил ту ночь. Дейн сжал кулаки, чувствуя, как в уголках его глаз появляются слезы. Теперь его голос наполнился гневом. – Меня изгнали из Волтары, пообещав, что в случае возвращения моих брата и сестру повесят у меня на глазах. Двенадцать лет я скитался. И все время выслеживал тех, кто отравил жизнь моего народа. С помощью Эйсона Вирандра я добился своего – их тела преданы земле. За исключением одного – Лорена Кораклона. Именно он в ответе за смерть моих родителей и всех, кто погиб в тот день и в последовавшие за ним. Двенадцать лет меня не было, и вот наконец-то я вернулся домой. – Дейн повернулся к Элайне и прижал сжатый кулак к груди. – И я горд стоять рядом с сестрой, когда она ведет за собой не только Дом Атерес, но и всю Волтару к свободе, о которой мы мечтали. За Волтару!

– За Волтару!

* * *

Когда все успокоились после признания Дейна, разговор зашел о политике и обеспечении армии. То есть о вещах, в которых Дейн не разбирался: они его не интересовали. Он знал смерть. Сам стал виновником гибели семисот сорока шести человек. Но никогда не вел за собой армии. Он не имел ни малейшего представления о том, сколько зерна требуется, чтобы накормить пятьдесят тысяч солдат, или сколько фургонов смогут доставить это зерно. А также как перевозить палатки, поддерживать мораль, или сколько кузнецов необходимо, чтобы обеспечивать подковами лошадей.

Подобные вопросы должны решать люди, лучше подготовленные, чем он.

К тому времени, когда Дейн, Элайна и остальные покинули атриум, солнце уже опустилось за горизонт, раскрасив небо в яркие оранжевые и голубые цвета. Дейн расставил руки и закинул голову назад, чувствуя, как потрескивают кости и болят мышцы после слишком длительного покоя.

– Дейн.

Он повернулся и увидел Сенью Дерингал.

Он не знал, сколько ей лет, но Сенья возглавляла Дом Дерингал еще при жизни его отца. Теперь, когда она стояла совсем рядом, он видел, что время оставило свой след на ее бронзовой коже, а в густой золотой косе появились седые пряди. Она также брила виски. И все же в бронзовой кирасе, зелено-золотых кольчужных юбках Дома Дерингал и с мечом на бедре она выглядела столь же воинственной, как в тот день, когда Дейн впервые ее увидел. Толстую черную линию, шедшую вдоль ее левой руки, рассекали четыре черных кольца. Мастер клинка. На теле имелись и другие многочисленные татуировки.

Только два Больших Дома называли Скайфелл своим. Один – Дом Атерес, второй – Дом Дерингал. Но, несмотря на их соседство, или благодаря ему, Сенья Дерингал и ее супруг, Ларанд, являлись ближайшими союзниками Аркина и Илии. Они множество раз сражались бок о бок с другими Большими Домами. Сенья даже помогла Элайне появиться на свет, когда Илия рожала.

– Миледи. – Дейн склонил голову, слегка поклонившись от пояса. – Рад видеть вас рядом…

Дейн задохнулся, такими сильными оказались объятия Сеньи, и в какой-то момент испугался, что она сломает ему ребро.

Даже после того, как из атриума стали выходить люди, она продолжала его обнимать, упираясь подбородком в его плечо. Когда она оторвалась от юноши, ее заблестевшие глаза стали красными.

– Ты стал очень похож на отца. – Она покачала головой и стерла набежавшую слезу. – Ты жив. Благодаря милости Акерона.

– Я рад снова видеть вас, Сенья. Ларанд в порядке? А как ваши сыновья, Маркан и Варсил?

Сенья покачала головой, ее губы задрожали, и глаза снова наполнились слезами. Она так печально улыбнулась, что сердце Дейна сжалось.

– В ту ночь, когда… ты… они… Стормхолд.

Дейну вдруг показалось, что он задыхается.

– Сенья… я…

– Не надо, – сказала женщина, коснувшись ладонью щеки Дейна. – Я так долго предавалась горю, что теперь мне кажется, будто во всем мире его уже не осталось. – Глаза Сеньи, все еще влажные, блестели в свете заходившего солнца, когда она смотрела в лицо юноши. Она вздохнула и повернулась так, чтобы видеть Элайну, Дейна, Меру и остальных представителей Дома Атерес, стоявших за ними. – Я покончила со скорбью. Клянусь Акероном и Нероном, клинком и кровью, Дом Дерингал будет всегда следовать за тобой, Элайна Атерес. Свобода или погребальный костер! Я не остановлюсь, пока не получу одно или другое.

Сенья протянула руку, и Элайна ее сжала.

– За Волтару.

Сенья склонила голову.

– За Волтару. – Она придвинулась ближе и понизила голос до шепота. – Моя королева.

Потом коротко поклонилась и ушла, а за ней последовала ее свита и вассалы, оставив Элайну смотреть ей вслед.

– Миледи. – Одна из всадниц виверна, стоявшая рядом с Элайной, положила руку на ее плечо. – Сейчас нам следует вернуться в Редстоун. Скоро стемнеет, и, хотя мы овладели городом, здесь пока небезопасно.

Элайна кивнула, глядя не отрываясь вслед Сенье.

Короткое путешествие из атриума в Редстоун стало одним из самых странных в жизни Дейна. Пока Рейнан Сарр и ее приверженцы хмурились и выражали неудовольствие, как будто над ними висела темная туча, Гера Малик шагала молча, а Тарик Балиир не закрывал рта. У него образовалось множество вопросов. Где был Дейн? Что видел? Почему вернулся?

Дейн не мог лгать. Энтузиазм Тарика оказался заразителен.

– Я вернулся к своей семье, – ответил Дейн, глядя на Элайну. – Ради Волтары.

– Совершенно верно, милорд. – Тарик энергично закивал головой. – Позволено ли мне сказать, что ваше возвращение для нас большая честь. Когда ваша мать даровала Дому Балиир место в Доме Атерес, я дал ей клятву, что никогда не отступлю, и мой Дом будет всегда следовать за ней. Возвращение ее старшего сына принесло мне огромную радость.

– Моя мать всегда тебя уважала, Тарик. Она много раз это повторяла. Я никогда не сомневался в верности Дома Балиир. И я очень рад, что вернулся домой.

Когда они свернули за угол, стали видны стены Редстоуна, вдоль всей длины которых в нишах стояли статуи. С верхней части стен свисали фонари, последние лучи солнца поблескивали на бронзовых кирасах стражи на бастионах.

– Что за шум? – спросила одна из всадниц вивернов, наклонив голову.

Сначала Дейн не понял, что имела в виду женщина, но вскоре сам услышал высокие мелодичные звуки. Струны.

– Похоже на музыку. – Дейн открыл себя для Искры.

Теперь, когда в городе отсутствовали маги Империи, он мог не бояться, что его почувствуют и обнаружат. Он выбрал тончайшую нить Воздуха и позволил ей проследить звуки от его ушей до их источника.

– Она доносится из крепости.

Элайна повернулась к Мере и к Марлину: тот покачал головой и пожал плечами.

– Пойдем, – сказала Элайна, ускоряя шаг. – Посмотрим, что там происходит.

Звуки музыки становились все громче и отчетливее по мере того, как они приближались к воротам. Дейн узнал песню. «Возвращение Ардура Валина».

– Мелодия мне знакома, – сказала Элайна. – Но не могу вспомнить песню.

– Она рассказывает историю Ардура Валина. – Теплая улыбка появилась на лице заговорившего Марлина, который переводил взгляд с Дейна на Элайну и обратно. – Он являлся основателем древнего Дома Волтары, ныне давно исчезнувшего. И первым волтаранцем, объединившим все Дома под властью одного короля. Твой отец пел ее тебе, когда ты уставала.

Стражи, стоявшие у ворот, расправили плечи и застучали тупыми концами валин о землю, когда группа проходила мимо них.

– Клянусь именем богов, что… – начал Дейн.

Он разинул рот, когда прошел в ворота.

Повсюду в саду цитадели на столбах висели зажженные лампы, некоторые даже болтались на ветвях апельсиновых деревьев. Вдоль тропинки, выложенной красно-коричневыми каменными плитами, стояли масляные горелки. Тропинка вела через центр сада к воротам главного дома. Куда бы Дейн ни взглянул, везде стояли люди, одетые в бело-оранжевые туники, с деревянными кружками в руках. Многие танцевали и пели под музыку двух бардов, расположившихся в траве на дорожке, под одним из апельсиновых деревьев.

У дальней стены стояли большие бочки с вином, там слуги наполняли чашки и отрезали ломти мяса молочных поросят, румянившихся над жаровнями. Даже до того, как Дейн отправился в ссылку, он не помнил такого роскошного праздника в стенах цитадели.

– Что здесь происходит? Марлин, объясни. – Элайна повернулась к стюарду Дома Атерес, и в ее голосе послышалось нескрываемое раздражение. – У нас нет ни времени, ни ресурсов для подобных развлечений, и тебе это известно не хуже меня.

– Я не имею никакого отношения к празднику, миледи.

– Твоя это работа или нет, но этому следует немедленно положить конец, – заявила Элайна.

– Пожалуйста, пожалуйста. – Тарик остановился перед ними, повернувшись спиной к веселившимся людям и широко расставив руки в стороны. Потом он махнул мужчине, стоявшему рядом с бардами, и музыка смолкла. Очень скоро танцевавшие и певшие горожане заметили группу у ворот, но почти сразу перестали обращать на них внимание. – Дейн Атерес, пожалуйста, прости мою небольшую хитрость. Некоторое время назад до меня дошел слух, что ты жив и вернулся к нам. Естественно, я отнесся к этой новости скептически, но, как только она получила подтверждение, подумал, что будет правильно устроить праздник, ведь твое возвращение напоминает деяния богов. – Мужчина, остановивший музыку, поспешил подойти к Тарику и протянул ему чашу с вином, остальные слуги направились к основной группе, чтобы вручить каждому чашу.

Дейн посмотрел на Элайну, на лице которой застыла недовольная гримаса. Теперь она держала в левой руке чашу с вином, но правую сжимала в кулак, убрав большой палец внутрь. Ее переполняла ярость.

Тарик поднял свою чашу.

– За Дейна Атереса, наследника Дома Атерес. Собравшиеся здесь будут всегда помнить твоих отца и мать, неизменно заботившихся о них. Именно твоя мать дала Дому Балиир защиту Дома Атерес, и я навечно благодарен ей. За Дейна Атереса! За потерянного сына, вернувшегося к нам. Слава Дому Атерес, клинком и кровью!

– Клинком и кровью, – повторил Дейн, наклоняя свою чашу к чаше Тарика – как следовало сделать.

Однако он обратил внимание на то, что Тарик назвал его наследником. Элайна будет недовольна.

– Клинком и кровью, – слова эхом разнеслись по саду, когда все собравшиеся, вслед за Тариком, поднесли чаши к губам и сделали по большому глотку.

– Сегодня вечером, – продолжал Тарик, – мы празднуем возвращение Дейна Атереса и свободу Волтары!

Снова раздались радостные крики. Музыка и пение возобновились.

– Лорд Балиир. – Несмотря на внешнее спокойствие, Дейн услышал плескавшуюся в голосе Элайны холодную ярость. – Ты не имел права устраивать праздник без моего ведома. У нас нет…

Балиир покачал головой и поднял руку, останавливая Элайну, что, как знал Дейн, только подбросит горючих материалов в пылавший костер ее гнева.

– Приношу свои самые глубочайшие извинения, леди Атерес. Я подумал, что вас настолько поглощают обязанности лидера, что кто-то менее значительный должен взять на себя организацию торжества, посвященного возвращению вашего брата. Вино и угощение мы взяли из запасов Лории, а барды – сыновья моего брата. Моя жена, Лира, занималась украшением сада. Ни одна монета из казны не потрачена. – Он поклонился, жестом предлагая Элайне присоединиться к празднику. – Пожалуйста, миледи. Наслаждайтесь вечером. Впереди нас едва ли ждет много ему подобных. Дейн, пожалуйста, пойдем со мной. Здесь собрались главы многих Малых Домов, некоторые просто хотят увидеть тебя снова, а другие мечтают с тобой познакомиться.

Дейн посмотрел на сестру и повернулся к Тарику.

– Извини, Тарик, я…

– Иди, – сказала Элайна, махнув рукой и покачав головой.

– Элайна, пожалуйста, я не должен…

– Иди, – повторила она сквозь стиснутые зубы.

Дейн печально вздохнул. У него не оставалось выигрышной стратегии. Если он уйдет с Тариком, Элайна разозлится, что он согласился, но, если останется, сестру возмутит, что он ее не послушался. Он бросил взгляд в сторону больших бочек с вином и подумал: «Интересно, как бы поступила на моем месте Белина?» Ему вдруг показалось, что он слышит ее голос. «Если тебя ждут неприятности в любом случае, то хотя бы получи удовольствие».

Дейн подготовился к предстоящей вспышке гнева Элайны и кивнул Тарику:

– Веди меня, Тарик.

– С радостью, милорд.

Дейн на ходу оглянулся через плечо и увидел, что многие последовали за ним. Однако Элайна и всадницы вивернов стояли точно статуи, мрачно глядя ему вслед. Даже Мера прижала пальцы к щекам и покачала головой.

– Начнем с вина, Тарик.

* * *

Элайна вдохнула фруктовый аромат красного вина, поднесла деревянную чашу к губам и, прежде чем проглотить напиток, подержала его на языке, оценивая букет.

Она стояла у каменного подоконника в задней части кабинета, когда-то принадлежавшего ее отцу, а теперь, надо полагать, ей самой. Хотя эта мысль все еще казалась ей неправильной.

Со своего места Элайна видела Антиганский океан; свет луны отражался в воде, создавая искаженный образ, словно боги случайными взмахами кисти нанесли мерцающие белые мазки. Но внимание Элайны привлекала не красота океана, а виверны.

Лунный свет сиял на чешуе существ, паривших над утесами или падавших вниз, чтобы в самый последний момент промчаться над водой. Казалось, она смотрела в небо, полное самоцветов.

Когда они освободили Скайфелл, виверны, наконец, вернулись в свои гнезда, построенные для них на Абаддианских скалах. Множество таких гнезд высекли в скалах тысячелетия назад, но сейчас вивернов было лишь несколько сотен. Когда-нибудь наступит день и все гнезда снова будут заняты.

– Я вам обещаю, – прошептала Элайна.

Скрипнула дверь, и в кабинет проникли далекие звуки музыки и пьяные голоса веселившихся людей. Элайна, с облегчением, услышала голос Меры.

– Я так и подумала, что найду тебя здесь, – сказала Мера. – А где Амари и Лукира?

– Я отправила их пить и танцевать, – ответила девушка, которая выпрямилась во весь рост и сделала глоток из чаши с вином, продолжая любоваться почти божественной красотой вивернов. – И, хотя мне не хочется это признавать, Тарик прав. Впереди у нас совсем немного таких дней.

– И все же ты здесь. – Мера подошла к Элайне, держа в руке чашу с вином.

Элайна посмотрела на три шрама, шедших от лба Меры к челюсти – напоминание о том, как трудно завоевать верность виверна. Многие всадницы получали подобные метки при первом единении. Многие умирали. Элайна была рядом, когда Мера связала свою жизнь с Одином. Молодой, но яростный виверн – такие встречались не слишком часто. Один удар его когтей рассек кожу Меры, кровь залила лицо и пролилась на грудь, но всадница лишь негромко застонала от боли, продолжая двигаться к Одину.

Элайна была почти уверена, что нежелание Меры сдаваться коснулось сердца Одина. За прожитые годы девушка узнала, что именно так удавалось создать связь с виверном, когда они видели в будущей всаднице свою полную противоположность. Их нельзя приручить или сломать. Они сами выбирают.

– Мне было тяжело смотреть, как Тарик и его подхалимы обхаживали Дейна. Мне бы следовало сообразить, что он все узнает раньше, чем я успею ему сказать. У него повсюду уши. И в одном я должна отдать ему должное: у него яйца, как у лошади. Организовать праздник прямо у меня под носом? Он заявил, что устроил его для людей, но я-то понимаю, что на самом деле пытался завоевать расположение Дейна. «За Дейна Атереса», – сказала она, мастерски имитируя гнусавый голос Тарика, и подняла свою чашу с вином. – «За наследника Дома Атерес». Проклятие, как он смеет, Мера? Я не понимаю, что мама и папа могли увидеть в этом скользком ублюдке.

– Внушить что-то Дейну труднее, чем согнуть сталь, Элайна. В особенности когда речь идет о тебе. Ничто и никого он не любит так сильно в нашем мире.

Элайна приподняла бровь.

– Ничто и никого, – повторила Мера.

Элайна сделала большой глоток вина.

– Я не доверяю Тарику при любом раскладе.

– Я тоже, – сказала Мера.

– Он с самого начала выступал против того, чтобы я вела совет. Но теперь, когда я возглавляю Дом, он стал еще хуже. Я бы не возражала, если бы он строил свои козни открыто, но Тарик – вероломное дерьмо и ведет свои подковерные игры, пока мы сражаемся за нечто реальное. Если бы Дейн не вернулся, я уверена, что Тарик попытался бы меня убрать и смотрел бы, как рушится Дом Атерес, а его место занимает Дом Балиир.

– Весьма возможно, – не стала спорить Мера.

Элайна повернулась к Мере и нахмурилась.

– Ты не отличаешься болтливостью, Мера. Но сейчас ты слишком мало говоришь, даже для себя.

Мера сделала глоток вина.

– Элайна, всегда кто-то будет стараться вонзить в тебя когти, если ты занимаешь более высокое положение, чем они. Это вечная истина. Но, как бы сильно они ни пытались, они никогда не станут тобой. Ты Элайна Атерес. Ты сражалась изо всех сил, чтобы оказаться на этом месте. Роль главы Дома по праву принадлежит тебе. Пусть Дейн старше, но ты возглавила ваш Дом не просто так. И должна верить брату.

Элайна наклонилась и оперлась руками на каменный карниз, чувствуя прохладу камня.

– Мы стояли здесь той ночью. Ты помнишь?

– И наблюдали за вивернами, как сейчас, – подхватила Мера.

Улыбка коснулась губ Элайны, в ней смешалось счастье и глубокая печаль.

– Я убедила Дейна позволить мне не ложиться спать и понаблюдать за закатом и вивернами.

– Ты очень упряма. Он никогда не мог отказать тебе.

– Я тогда ему верила, Мера. А он меня оставил. Он бросил нас с Бареном одних.

– Твои слова несправедливы, Элайна. Ты не хуже меня знаешь, что у него не было выбора.

– Неужели? – спросила девушка, поворачивая голову к Мере. – Он мог сражаться.

– И умереть.

– Есть вещи, за которые стоит умереть. – Обе замолчали, а потом Элайна посмотрела на Меру. – Что?

Мера покачала головой и вздохнула, не скрывая раздражения.

– Я стараюсь не влепить тебе пощечину.

– Извини? – Элайна выпрямилась и слегка покачнулась.

Похоже, вино подействовало на нее сильнее, чем она думала.

Мера повернулась к ней, и впервые Элайна увидела настоящий гнев в ее глазах. Конечно, девушка множество раз видела гнев подруги, но никогда прежде он не был направлен на нее.

– Неужели для тебя не имеют значения испытания, через которые он прошел? У него на глазах убили его родителей. Они заставили его смотреть, как умирают в огне люди Штормового Поля. Он ушел, чтобы спасти тебе жизнь. И ему пришлось потратить двенадцать лет, чтобы вернуться сюда. Ты видела, как он смотрит на свои руки, когда ему кажется, что его никто не видит? Словно они покрыты кровью. Умереть ради кого-то совсем не трудно. Убивать за кого-то намного сложнее. И Дейн готов – без малейших колебаний – умереть и убивать ради тебя.

Мера смолкла и вдохнула. Ее грудь вздымалась, правая рука сжалась в кулак.

– Прости, Мера… я не хотела…

Мера покачала головой.

– Не трать на меня извинения. Дейн за тебя умрет. И все души, жившие под небесами, знают, что он прольет реки крови, чтобы ты оставалась в безопасности. Поверь, он заслуживает большего.

Мера допила вино, со стуком поставила чашку на стол и ушла.

Когда дверь за подругой закрылась, Элайна швырнула свою чашку через комнату и услышала, как раздался глухой звук удара, а вино разлилось по стене.

Глава 19. Свидар'Циа

Порывистый ветер ударял в чешую Валериса, захлестывал, когда он мчался вперед, сворачивая то вправо, то влево, взмывая вверх на воздушных течениях и используя облака, чтобы его не увидели с земли, – в точности как инструктировал его Кейлен. Минимальное изменение наклона крыльев, и Валерис уходил вверх с такой скоростью, что Кейлен ощущал силу, давившую на него, даже оставаясь в тысячах футов на земле. Он чувствовал тепло сердца дракона и невероятную силу его тела. Их сердца. Их тела.