Жатва душ 2. Несущий свет

Крош неожиданно прижался к моей ноге, словно пытаясь передать часть своего тепла. Я погладил его, благодарный за поддержку.

– Переждем, – шепнул я ему. – Они не могут торчать здесь вечно.

Глава 3. Жить хорошо…

Ночь тянулась мучительно долго. Щелкуны кружили возле катера, щелкали, охали, стонали. Я сидел в темноте, сжимая рукоять тесака и прислушиваясь к каждому шороху. Крош дремал рядом, но даже во сне его уши были настороженно подняты.

В голове роились мысли, толкались, перекрывали друг друга. На одни вопросы ответа я, возможно, не получу. На другие – хочу получить, но в ближайшее время это невозможно. Света, Ваня… есть ли кому их защитить? Маша… При мысли о ней не то чтобы сердце трепетало, ее было жаль, как боевого товарища и хорошую девчонку. Нескладный Макс-говорун. Матерщинник Сергеевич, прямой, как палка.

Стоило подумать о них, и кулаки сжимались. Их нужно вытаскивать из трудового лагеря Папаши, и чем раньше, тем лучше, но как?

Раньше меня заботило лишь, как выжить, и судьбы друзей отходили на второй план. Теперь же физическую боль глушила бессильная злость. Огромных усилий стоило не представлять, что случилось с Машей. Мужики могли просто принять правила игры и отречься от меня, тогда им ничего не угрожало, но нет, они пытались заступиться…

В полночь ассортимент магазина чистильщика обновился, добавились обычные навыки и возможность купить второй уровень, но универсальных кредитов мне не хватало ни на что.

Стоп!

Всмотревшись в интерфейс, я заметил новую иконку – мой портрет! Неужели появился профиль?

Не пришлось даже мысленно фокусироваться, система отозвалась сразу.

Имя: Денис Александрович Рокотов.

Возраст: 32 биологических года.

Самоназвание расы: человек разумный.

Принадлежность: планета Земля, Солнечная система (локальное название).

Физические характеристики

Сила: 6.

Ловкость: 5.

Скорость: 4.

Здоровье: 7.

Выносливость: 3.

Регенерация: 110.

Универсальные кредиты: 9.

Питомцы

Крош, детеныш кота 0-го уровня.

Таланты

– «Живучесть» 21-го ранга (+2 100 % к регенерации).

– «Проницательность» 1-го ранга (расширенный ассортимент в магазине чистильщика).

– «Везение» 19-го ранга (с вероятностью 19 % за упокоение можно получить больше универсальных кредитов, редкий талант или усиление имеющегося).

– «Стойкость» 8-го ранга (—8 % от получаемого урона любого типа).

– «Мощь» 4-го ранга (+8 % к наносимому урону любого типа).

– «Ярость» 1-го ранга (повышает наносимый урон и скорость на 25 %, делает нечувствительным к боли).

Доступны три очка физических характеристик.

При фокусировке на характеристиках в голове появилось понимание: значения относительные в сравнении с другими людьми. Диапазон 1–9 характеризует примерно весь спектр характеристик людей, а 5 – что-то среднее.

Так что регенерация у меня просто нереальная благодаря «Живучести», именно она влияет на скорость восстановления от ран, травм, ожогов и прочих болячек. Вообще, система жнецов, очевидно, была очень сильно адаптирована под нас, под наши привычные модели и игры. Даже если бы она не вложила мне в голову знания, я и так понимал, что сила определяет наносимый урон и грузоподъемность. Ловкость влияет на урон от падения, вероятность уклонения и владение определенными видами оружия. Скорость есть скорость, здоровье дает примерное понимание того, какой у меня объем жизни, при этом сама шкала жизни, то есть активности, выводится в процентах, потому и примерное. Выносливость влияет на показатель усталости, то есть дыхалку и общий метаболизм. Как-то так.

В общем, все довольно условно, ибо не видеоигра, но все же дает общее представление об уровне развития и позволяет сравнивать. Как с тем же оружием и цифрами урона в профиле. Или с характеристиками Папаши. Он был 13-го уровня – это значит, 39 очков характеристик он получил только за уровни. Серьезный разрыв! Если бы не моя читерская регенерация, у него одних бонусов было бы больше, чем всех моих очков.

Изучив все это, я задумался. Оставалось распределить три очка характеристик. Два вложил в выносливость, а то она у меня совсем ни к черту, чем довел показатель до 5. Еще очко забросил в скорость, не помешает, тоже округлив до 5.

Заснуть так больше и не удалось, поэтому я, поглаживая тарахтящего на моей груди Кроша, думал о том, как развиваться дальше. С одной стороны, каждый новый уровень дает три очка характеристик и наверняка еще какие-то неочевидные улучшения, но… Таланты и уники фармить куда проще, когда ты ниже уровнем. В общем, оставил вопрос на потом…

Наконец первые лучи солнца пробились сквозь листву джунглей. С приходом рассвета щелкуны забеспокоились. Их движения стали более суетливыми, а звуки – частыми и громкими. Через какое-то время они один за другим скрылись в джунглях, словно свет был для них невыносим.

– Ха, да они солнца боятся! – подытожил я, выпрямляясь. – Упыри проклятые!

С одной стороны, это хорошо: днем без щелкунов будет поспокойнее. Остальные бездушные тоже более активны в пасмурную погоду. С другой – плохо: если ночь застала в джунглях, пиши пропало. То, что мне удалось выжить – феноменальное везение. Интересно, если бы я его не прокачивал, смотрел бы сейчас на океан?

Крош потянулся и зевнул, показывая острые зубки, а потом вдруг насторожился, уши его завертелись, как маленькие локаторы. Я тоже прислушался и уловил рокот мотора, и он все приближался. Понимая, что меня не заметят, я выглянул в иллюминатор и увидел катер с людьми на борту. Деталей разглядеть не получалось, но один пассажир точно был вооружен дробовиком.

Люди Папаши ищут Юлию или охотятся на бездушных? Неважно. Главное, чтобы они сюда не сунулись.

Катер, не сбавляя скорости, пошел дальше. Я выдохнул, но долго не решался покинуть убежище.

Когда солнце поднялось выше, я наконец вышел на свет. Тело все еще болело, но уже гораздо меньше, чем вчера.

Я потянулся, ощущая, как затекшие мышцы отзываются на движение. И тут же почувствовал, что умираю от голода. Желудок скрутило так, что я согнулся пополам. Если бы не те два кокоса, наверное, шевельнуться бы не смог.

– Черт! – выдохнул я, удивленный силой голода. – Что за…

И тут вспомнил: «Живучесть» ускоряла регенерацию, но для этого требовались ресурсы – всякие белки, жиры, углеводы и прочие минералы. Мое тело сжигало запасы с невероятной скоростью, чтобы залечить раны. И теперь требовалось много, очень много еды.

– Я бы щас не горбушечкой, а парой буханок хлеба отравился! – заявил я Крошу. – А еще супчиком да с потрошками!

Оглядевшись, я заметил несколько кокосовых пальм. Мои вы кормилицы! Шатаясь, подошел к ближайшей и собрал упавшие орехи. Крош недовольно наблюдал за мной с борта катера, словно Алеша Попович на дозоре.

– Знаю, что это не мясо, – буркнул я ему. – Поймаешь мышь, можешь ее съесть. А мне пока хотя бы этим червячка заморить!

Продырявив кокос, я жадно выпил молоко, потом вскрыл орех тесаком и съел белую мякоть. Сил прибавилось, но ненамного. Мне нужно было что-то более питательное.

Вернувшись к катеру, я обыскал каюту в надежде обнаружить хоть какие-то припасы. Нашел несколько энергетических батончиков и еще одну бутылку воды. Это поможет на короткое время, но для полного восстановления нужно гораздо больше.

Вспомнилась карта острова, которую показывал мне Макс в отеле. Недалеко от нас, в километре-двух, должна располагаться рыбацкая деревня – сотня жителей, два десятка бамбуковых домов. Так и не понял, то ли экзотики ради для туристов ее создали, то ли она всегда там была. Конечно, сейчас деревушка, скорее всего, кишела бездушными, но там могли быть запасы еды.

– Что скажешь, Крош? – спросил я, поглаживая котенка. – Рискнем?

Он мяукнул и потерся о мою руку.

– Тоже так думаю. Выбора особо нет. А то чувствую себя дистрофиком из анекдота.

Я вернулся в катер и собрал все, что могло пригодиться: тесак, нож, аптечку, бутылку с водой. Затем вышел на палубу и осмотрелся. Солнце уже поднялось над джунглями, и в его лучах пляж выглядел идиллически – белый песок, ласковые волны, пальмы. Трудно было поверить, что в нескольких километрах отсюда находится лагерь кровожадных убийц, которые пытались меня прикончить, а джунгли кишат бездушными, жаждущими разорвать на куски все живое.

– Жизнь – странная штука, Крош, – философски заметил я. – Сейчас я начинаю думать, что в лагере Папаши было не так уж и плохо…

Котенок запрыгнул мне на плечо, моментально нашел баланс и вцепился когтями в рубашку. Его маленький вес давал странное ощущение комфорта.

– Поехали, – сказал я, спускаясь с катера на песок. – Если повезет, к вечеру вернемся с добычей.

* * *

Нельзя сказать, что у меня был четкий план. Скорее набор смутных идей, основанных на отчаянии и голоде. Я помнил по карте, что деревня располагалась в небольшой бухте примерно в трех километрах от нашего местоположения. Путь лежал через джунгли, и я надеялся, что дневной свет отпугнет большинство бездушных, ведь я еще очень слаб.

Именно по этой причине не стал брать лодку. Ну и еще потому, что рассчитывал найти еду в джунглях. Жаль, что устриц и крабиков раздобыть пока не получится, потому что только начался прилив, а все это появляется, только когда море отступает и живность не успевает за водой.

Солнце подсказывало, куда идти. Восток остался за спиной, значит, мне на юго-запад. Скоро оно встанет в зенит, потом сместится в сторону.

По дороге я собирал все съедобное, что попадалось на глаза: бананы, манго, кокосы. Но фрукты не могли утолить тот зверский голод, который я испытывал. Мне нужен был белок и жиры, чтобы организм восстанавливал разрушенные ткани. – «Живучесть» – это очень круто, Крош, – пробормотал я котенку, отдыхая под очередной пальмой, – но только если есть что пожрать. А когда нет, кажется, она меня самого заживо переваривает!

Крош, сидевший рядом, наклонил голову, словно пытаясь понять мои жалобы.

– Сечешь, мелкий? У тебя метаболизм работает как надо. А у меня сейчас внутри какая-то мегафабрика по переработке жратвы в регенерацию.

Котенок мяукнул, словно соглашаясь, и потянулся к моей руке.

Через три часа лесной прогулки, которая в обычное время заняла бы час, не больше, я наконец увидел проблески моря сквозь деревья. Рыбацкая деревня была совсем близко.

Я остановился на краю джунглей, прячась за широким стволом дерева, и осторожно выглянул. То, что удалось оттуда разглядетьт, заставило меня присвистнуть.

Маршрут я проложил правильно, навигатор в голове сработал, и деревня действительно была там, где положено: десяток бамбуковых хижин на сваях, рыбацкие лодки, вытащенные на берег, даже небольшой причал. Но там же были и бездушные. Десятки, если не сотни. Они бродили между домами, по берегу, вокруг лодок. Некоторые просто стояли неподвижно, словно в оцепенении, другие медленно перемещались без видимой цели.

Вот дерьмо… Их там слишком много! Сработает ли мой план, зависит от того, насколько развиты бездушные. Если это орда, которую ведет нюхач, лучше не связываться.

Крош напрягся, чувствуя опасность. Его когти слегка впились в мое плечо, но я не возражал – этот маленький укол боли помогал сосредоточиться.

Вскоре стало ясно, что это обычные низкоуровневые бездушные оболочки, сплошь филиппинцы.

Я оглядел поселение, пытаясь понять, как просочиться в деревню, не привлекая внимания всей этой толпы. Был один дом, стоявший на самом краю поселения, ближе всего к морю и вдали от джунглей. Он выглядел более или менее целым, и вокруг него бродило меньше всего зомби.

– Ладно, – сказал я себе. – Нужно что-то, что отвлечет их внимание.

Осмотревшись, я заметил несколько рыбацких сетей, развешанных на деревьях рядом с крайними домами. Это могло пригодиться. Я также увидел длинные бамбуковые шесты, их использовали рыбаки, чтобы отталкиваться от дна.

В голове начал формироваться примитивный план. Если растянуть сети между деревьями, создав своего рода ловушку, а затем пошуметь, привлекая внимание бездушных, можно задержать их на время, достаточное для того, чтобы проскользнуть в дом и поискать пищу.

Вспомнились осмысленные действия щелкунов, и я подумал, что бездушные становятся умнее. Вдруг не получится? Может, лучше медленно спуститься с горы и покрыть все стадо? То есть, не вступая в противостояние, собирая моллюсков и крабов в прибое и питаясь ими, добрести до пятизвездочного отеля Кали-как-его-там и найти пропитание и убежище? Он каменный, добротный, там можно спрятаться от зомби, а эту хижину они в два счета разберут на запчасти, если мой план не удастся.

Но, с другой стороны, неизвестно, кого я встречу в том отеле. Вдруг людоедскую группировку типа Папашиной? И, еле живой от голода, ничем не смогу им ответить.

Как ни крути, сперва надо восстановиться до состояния самостоятельной боевой единицы.

– Рискнем, – пробормотал я, сглатывая слюну при мысли о настоящей еде. – Что скажешь, мелкий?

Крош как будто кивнул, хотя, скорее всего, это была просто моя интерпретация его движения.

– Заметано. Но сначала нужно подготовиться.

Я потратил добрых полчаса, осторожно собирая сети и шесты, стараясь не выдать себя. Затем так же тихо закрепил их между деревьями, создав несколько хитроумных ловушек. Бездушные не отличались сообразительностью – они наверняка запутались бы в сетях, особенно если бы бежали на источник шума.

Но вдруг и эти зомби поумнели настолько, что заметят подвох и обойдут ловушки? Не проверишь – не узнаешь.

Когда все было готово, я обратился к Крошу:

– Слушай внимательно. Я создам шум, чтобы привлечь их внимание. Они запутаются в сетях, а я проберусь к тому дому. Ты останешься здесь, в безопасности.

Котенок посмотрел на меня с выражением, которое я бы назвал оскорбленным, если бы не знал, что коты не понимают человеческую речь.

– Я серьезно, – настаивал я. – Это опасно. Жди меня здесь.

В ответ Крош спрыгнул с моего плеча и скрылся в кустах. Я вздохнул, надеясь, что он действительно останется в зарослях.

Теперь нужно было подготовить отвлекающий маневр. Я поднял несколько камней.

– Три, два, раз…

И бросил первый камень в ржавый металлический резервуар, стоявший у края деревни. Бом-м-м! Звук был, словно заговорил набат.

Эффект оказался мгновенным. Бездушные словно по команде повернули головы на звук. Я бросил второй камень. Бом-м-м! Зомби засуетились, задвигались и ринулись к ловушкам – десятки гниющих зомбаков, спотыкающихся, но неумолимо приближающихся к источнику шума. На мое счастье, были они обычными: ни щелкунов, ни нюхачей. Видимо, для эволюции им все же нужно что-то (кого-то) жрать.

Я подождал, пока основная масса зомби не направится к ловушке, и только тогда двинулся к выбранному дому, стараясь идти тихо, но быстро.

Первые бездушные уже запутались в сетях, их нелепые попытки освободиться только усугубляли ситуацию. Другие натыкались на них, создавая настоящий хаос. Мой план работал… пока.

Я добрался до дома незамеченным и осторожно поднялся по деревянным ступеням, избегая скрипучих досок. Дверь была приоткрыта, и я скользнул внутрь.

В темном строении пахло сыростью. Я вытащил тесак, готовый к возможному столкновению с бездушными. И действительно, из дальнего угла прихожей раздалось знакомое шарканье.

Двое. Мужчина и женщина, судя по сгорбленным силуэтам, старики. Они медленно поворачивались на звук моих шагов. Филиппинцы, которые тут жили, да так и не ушли.

Я действовал быстро и тихо. Даже «Нахум Панганибан» всего-то прошептал, а не крикнул.

Нож вошел в основание черепа первого бездушного, и тот рухнул на пол. Женщина двинулась ко мне, и я повторил процедуру. Получил два уника за обоих. «Везение» не сработало.

С опасностью покончено, пора было искать еду. Как принято на Филиппинах, кухонные шкафы тут оставили полуоткрытыми.

Я начал лихорадочно заглядывать в ящики. Какая-то крупа, требующая готовки. Рис белый, рис бурый, приправы, соль и сахар. Черт!

В маленькой кладовой я обнаружил настоящие сокровища: консервы с тунцом, банки с фасолью, пакетированный рис, сушеные фрукты, пачку чипсов с копченым вкусом и даже банку арахисового масла. Чуть слюной насмерть не захлебнулся! Судя по слою пыли, хозяева не так часто сюда заглядывали.

Я сложил добычу в найденный здесь же пакет и продолжил поиски. В холодильнике, конечно, все давно испортилось. Я потянулся к двухсотграммовой коробочке ультрапастеризованных сливок. Пока обыскивал полки, вскрыл сливки, потянул на себя через трубочку…

Е-е-е! Живые! Ну, как живые: не прокисли. Ничего более вкусного в жизни не ел, точнее, не пил. Но самое главное – это необходимый моему организму белок! Жаль, что всего двести граммов.

В одном из шкафов обнаружились еще несколько банок с консервированной ветчиной и бутылка рома.

«Йо-хо-хо, – подумал я. – Жаль, что не тушенка, но тоже ничего».

– Жить хорошо, – пробормотал я, запихивая добычу в мешок, – а хорошо жить еще лучше.

Безумно хотелось есть, но я не стал открывать ни одну находку – лучше добраться до безопасного места, а потом уже устроить пир. Времени оставалось все меньше: снаружи трещали рвущиеся сети, доносились характерное «уэ-э-э» и шарканье ног по песку, или черт его знает, как это назвать. Мой план с отвлечением сработал, но ненадолго.

Выглянув в окно, я увидел, что бездушные разорвали большую часть сетей и теперь бродили по всей деревне, ища источник беспокойства. Некоторые уже направлялись к дому, в котором я находился. Да уж, Нахум Панганибан, дерьмо! Если выйду через дверь, вся эта толпа увидит и ломанется за мной. Можно попробовать вылезти через окно, выходящее на пляж, там бездушных не наблюдается. Меня, конечно, заметят, но не сразу. Можно попытаться обогнуть толпу зомби и вернуться в джунгли. Но расстояние было приличным, а пакет с едой – тяжелым, ненадежным, к тому же у него могли оторваться ручки.

Решение пришло неожиданно. На крыше соседнего дома я заметил знакомую полосатую фигуру. Крош! Этот маленький засранец не послушался и последовал за мной. Но сейчас он реально мог меня спасти.

Крош истошно, как камышовый кот, мяукнул, привлекая внимание нескольких бездушных, а затем ловко перепрыгнул на крышу следующего дома, подальше от меня. Зомби, привлеченные движением и звуком, потянулись за ним.

– Ай да мелкий, – прошептал я, благодарный за неожиданную помощь.

Пока основное внимание бездушных было сосредоточено на Кроше, я выскользнул через окно и спрыгнул на песок, охнув от боли в животе. Затем, пригнувшись, побежал к лодкам, прошипев:

– Крош, ко мне! Быстро!

Несколько бездушных резко повернулись и двинулись в мою сторону, издавая голодные стоны. С каждым шагом расстояние между нами сокращалось, а мешок с продуктами становился все тяжелее.

– Быстрее, Рокот, – подгонял я себя, видя, что первые зомби уже почти нагоняют.

До лодок осталось метров пять, когда я почувствовал движение воздуха за спиной – один из зомби был уже в опасной близости. Резко остановившись, я развернулся и вонзил нож ему в глаз, быстрым движением выдернул и побежал дальше, не тратя времени на то, чтобы убедиться в его упокоении.

Очевидно, я все-таки справился, потому что капнул еще один уник.

– Крош, ко мне! Ко мне, бандит полосатый! – заорал я, хватая первую попавшуюся лодку и толкая ее к воде.

Но услышал меня не он, а бездушные, за ним погнавшиеся. Один за другим, они выходили из леса, отрезая путь к отступлению.

Мне предстояло или сложить голову, дожидаясь Кроша, или уходить отсюда.

Впрочем, был еще один выход.

Глава 4. Выпьем, чтобы выжить

Можно было просто отплыть в море и ждать, когда котенок выбежит на берег. Водоплавающих тошноплюев среди зомбаков не наблюдалось, так что план должен был сработать.

Уже у кромки воды я услышал протяжный кошачий ор и увидел Кроша, несущегося ко мне по побережью. И одновременно ускорились зомби. Благо среди них не было высокоуровневых, быстрых и хорошо скоординированных.

Стоя по колено в воде, я протянул весло подбежавшему Крошу, он ловко пробежал по нему и спрыгнул в лодку. Толчок. Перегнуться через борт, полоснуть по руке уцепившегося за лодку бездушного. Несколько отчаянных гребков – и мы в море. Спасены!

– Ты непослушный, но чертовски хороший напарник, – сказал я, почесывая его за ухом.

Котенок мурлыкнул, словно говоря: «А ты сомневался?»

Отплыв на безопасное расстояние от берега, я обернулся и увидел, как зомби один за другим заходят в воду! Называется, почувствуй себя Гамельским крысоловом! Вот только вряд ли эти твари подохнут в воде. Опасаясь, что они всплывут и перевернут лодку, я погреб к катеру, который показал себя надежным убежищем.

Когда рыбацкая деревня исчезла из виду, я ощутил усталость и прекратил грести. Осмотрелся, не обнаружил опасности: ни зомби, на катера Папаши, отметил, что течение несет меня, куда нужно. Пора восполнить энергопотери!

Я открыл банку тунца, отдал часть Крошу, а остальное сожрал сам. Затем к съедению были приговорены бобы, их я поглощал, опрокидывая банку в рот. Каждый глоток, казалось, наполнял меня энергией. «Живучесть» работала на полную мощность, перерабатывая пищу в строительный материал для регенерации.

Раны уже почти не беспокоили. Еда дала строительный материал для регенерации, и я чувствовал, как тело восстанавливается буквально на глазах.

Почувствовав, что прихожу в себя, я снова подумал о друзьях. Когда его сестра Юлия получила по заслугам, как бы Папаша не решил сорвать на них зло…

Хотя откуда ему знать, что я – причина ее смерти? Кости всех пятерых обглодали зомби, поди пойми, от чего они подохли на самом деле. Тем более стали появляться более прокачанные особи, те же щелкуны.

Ладно, помочь друзьям сейчас не в моих силах, мне бы просто ночь пережить, восстановиться. Организм так требовал сна, что, зевая, я чуть челюсть не вывихнул.

Наконец впереди показалось мое временное убежище, и погреб интенсивнее. Еще чуть-чуть, и я в безопасности! Упаду и буду спать, спать, спать…

Спрыгнув в кристально-чистую воду, я нырнул с головой, потер лицо, еще нырнул и принялся толкать лодку к берегу. Выволок ее, положил возле других и услышал знакомое «Уэ-э-э» и щелчки, доносившиеся из джунглей.

«Врешь, не возьмешь!» – подумал я и рванул к катеру. Зомби ночью побродили вокруг, но прорваться не смогли, так что укрытие надежное. Ну… относительно. Завтра надо будет искать что-то другое. Тот же третий отель…

Я попытался открыть дверцу в каюту, но она не поддалась. Толкнул сильнее – без толку. Заклинило, что ли?

Бездушные высыпали на берег и двинулись ко мне не спеша, словно понимали, что я никуда не денусь. Котенок на моем плече ощетинился и заорал.

Ругнувшись, я навалился на дверцу и увидел движение в темноте каюты. Там кто-то был. Кто-то пришел в мое убежище и захватил его. Сон как рукой сняло.

– Откройте! Впустите меня! – крикнул я по-русски, затарабанив в каюту кулаками, потом попросил по-английски: – Оупен зе до! Лет ми ин, мать вашу так!

Бездушные неумолимо приближались. Меня с ним разделяли метров пять. И тут дверца открылась внутрь, я ввалился в каюту катера, едва удержавшись на ногах, сразу же заперся и лишь потом обернулся.

Это были мои старые знакомые пожилые немцы, Дитрих и Керстин Киндерманн, растрепанные, исцарапанные, но живые. Я встретил их в «Эвелин», когда они стучались в номер гуру Еремея, и помог им. Вот уж не думал, что они выживут! Причем не только выживут, но и преуспеют.

Они оба стали претендентами 2-го уровня, вот только здоровья у Дитриха оставалось 65 %, и оно неуклонно снижалось, но не из-за кровотечения, а из-за «Заражения II».

Увидев меня, Керстин всплеснула руками и затараторила по-немецки, из ее речи я вычленил только слово «русский». А, еще «шнелль» или как-то так. Что-то ей было нужно очень быстро, судя по всему, лекарства для Дитриха.

На ней была грязная футболка на два размера больше, светлые штаны, все в бурых пятнах. Крош спрыгнул с моего плеча, заскочил на грудь изможденному немцу, который занял то место, где прошлой ночью спал питомец, и накрылся пледом. Морщинистое лицо было красным, седые волосы сбились в колтуны, скрепленные засохшей кровью.

Немец сперва погладил котенка, который обнюхивал его, будто проводя диагностику, потом протянул мне руку, я ее пожал. Ладонь оказалась шершавой и слишком горячей.