На грани света и тени. Книга 1

– Правда? – недоуменно спросила Вероника. – Он сам тебе это сказал?

– Да нет, конечно, – звонко рассмеялась она, и ее зубы показались ослепительно белыми на фоне яркой помады. – Ты что же, сама не замечаешь, как он на тебя смотрит?

– Если честно, то нет, – призналась Вероника. Она не обращала никакого внимания на Олега, всецело поглощенная Матвеем.

– И напрасно, – покачала головой Кира. – Если вовремя не заметить, что нравишься парню, и не поощрить его, то он решит, что с тобой чересчур много мороки, и выберет кого попроще. Ладно, идем скорее. Я умираю, так хочу танцевать!

И, ухватив Веронику за руку, она потянула ее туда, где под оглушительные биты, от которых содрогался пол, все танцевали, кружились и сливались в объятиях. Девушки быстро заметили свою компанию, которая уже собралась в кругу возле сцены и нетерпеливо выглядывала их.

Все вокруг Вероники смешалось в разноцветный калейдоскоп. С осторожностью выпитый алкоголь почти не оказал на нее никакого эффекта, зато она мгновенно захмелела от всеобщей эйфории. Пронизывающая, словно электрический ток, музыка струилась по ее жилам, заряжая ее неуемной энергией. И, сначала неуверенно, а позже все больше входя в раж, она начала танцевать.

Первые минуты она смущалась чужих взглядов, но скоро, убедившись, что всем все равно, она закрыла глаза и отдалась потоку. Она забыла обо всем: о школе, о конкурсе, и даже о Матвее. Забыла обо всем на свете, исступленно наслаждаясь этим странным, незнакомым, пьянящим ощущением живительной свободы. Она чувствовала себя другой: раскованной, притягательной, сексуальной. Смущение, скованность, угловатость – все это осталось где-то далеко, а откуда-то из тайных глубин поднялась неведомо откуда взявшаяся чувственность. И она изгибалась, и отбрасывала волосы, и двигала бедрами в ритме музыки. Она словила несколько заинтересованных взглядов, и это доставило ей удовольствие. Она чувствовала себя неподражаемо.

– Скорее, идемте на сцену! – заорал им Олежка, который, кажется, разошелся не на шутку. Он явно был в своей стихии.

– Ты что, совсем с ума сошел? – захохотала Диана, ухватив его под руку.

– Я серьезно, идемте! Эти парни пинают меня со всех сторон, – прокричал он, указав на компанию каких-то мужчин явно старше тридцати, которые задорно подмигивали девушкам уже минут пятнадцать.

– Идем! – вдруг с поразившей ее саму смелостью воскликнула Вероника и, проскользнув между Матвеем и Кириллом, птицей взлетела на круглое возвышение прямо посреди танцпола. Ее волосы растрепались, а глаза сверкали от возбуждения.

– Вот это я понимаю! – одобрительно крикнул Олег и прыгнул следом за ней. Его кепка едва не слетела с головы.

Все остальные присоединились к ним, и они оказались прямо в центре колышущейся толпы, возвышаясь над всеми. Вдруг Вероника почувствовала, как кто-то дотронулся до ее локтя. Она обернулась. Матвей. Он наклонился прямо к ее уху и спросил:

– Ну что, тебе здесь нравится?

– О да, да, очень нравится! – восторженно прокричала она и посмотрела на него искрящимися глазами. Его лицо было так близко, что она видела, как в его прозрачных глазах пляшут красные огоньки прожекторов. Веронике казалось, что пламенный взгляд выдает ее с головой. Но впервые ей было все равно. Ей даже хотелось, чтобы он наконец заметил. Бешеный адреналин кипел у нее в крови, и она, пожалуй, готова была поцеловать его прямо здесь и сейчас.

– Я очень рад, – только и сказал он и отпустил ее. И все. Свет прожектора бегло скользнул по ним, и Вероника увидела, что у Матвея лицо человека, которому здесь смертельно скучно и он находится здесь лишь в угоду остальным. Вероника сердито отвернулась от него. Ну и пусть! Пусть ему здесь и скучно, но она-то не собирается разделять его странное настроение. Ей было весело и хотелось танцевать, танцевать, танцевать!

Кирилл потянул Диану за руку, и они начали танцевать так близко, что практически соприкасались телами. Вдруг Вероника заметила, как Олег приблизился к ней, осторожно посмотрев на нее, словно спрашивая разрешения. Она улыбнулась, и он скользнул еще ближе, а его руки смело обняли ее за талию. Вероника, не ожидавшая такого, машинально положила руки ему на плечи, едва дотрагиваясь до него. И вот совершенно непостижимым образом они уже танцевали вместе, словно одна из многочисленных парочек, что висли друг на друге. Обернувшись, Вероника увидела, как остальные бросают на них мимолетные заговорщические взгляды. А Кира даже одобрительно ей подмигнула. Матвей лишь раз посмотрел на нее и улыбнулся, но в его взгляде не было ни ревности, ни злости. И тут туман эйфории начал развеиваться в голове Вероники.

«Боже мой, он же не так все поймет!» – забилась в ее голове паническая мысль. Он решит, что она флиртует с его другом, даже не успев как следует с ним познакомиться. А ведь сейчас, когда она оказалась к Матвею так близко, как никогда, она даже подумывала о том, чтобы подать ему какой-то знак о своих чувствах. Но теперь он лишь подумает, что она обычная вертихвостка, которой все равно, с кем заигрывать!

А Олег, словно не чувствуя, как напрягается ее тело в его руках, и не замечая, как равнодушно отвечает она на его прикосновения, склонялся все ниже и ниже. Она видела его улыбчивые губы, и милые ямочки на щеках, и падающие из-под кепки прямые пряди светло-каштановых волос, но не испытывала ничего, кроме раздражения. Ах, ну откуда он вообще взялся! Что за несправедливость: стоило ей показаться на вечеринке, как она тут же обзавелась поклонником, но тот, ради кого она сюда пришла, и не смотрит в ее сторону! Нет, все шло совсем не так, как было нужно! Радостное возбуждение в ее голове стремительно сменялось мрачной отчужденностью.

И все же Олег определенно был неплохим парнем. Он отлично танцевал, явно чувствовал ритм и наслаждался всем происходящим так же, как и она. И еще он не распускал руки, и не шептал ей ничего на ухо, и не пытался ее поцеловать, хоть его взгляд то и дело скользил по ее губам. Он весело улыбался, уверенно направлял ее и явно знал, как вести себя с девушками. С ним было просто, и она его понимала. Ну почему, почему она не может влюбиться в Олега?

Но от Олега не пахло этим едва уловимым свежим запахом дезодоранта, который кружил ей голову крепче любого парфюма. И у него не было этих удивительных глаз, которые смотрели на тебя так, словно понимали все, что творится внутри. И он не носил потрепанную одежду с такой непринужденностью, словно лучше этого нет ничего на свете. И он не говорил ей слов, смысла которых она порой не понимала, но которые днями не выходили из ее головы.

И, когда руки Олега настойчиво переплелись у нее за спиной, она поняла, что не может больше ни секунды выносить чужих объятий. Она оглянулась и вдруг заметила, что ни Матвея, ни остальных рядом с ними не было. Они с Олегом одни танцевали на этом возвышающемся островке, а вокруг в колышущемся полумраке двигались чужие силуэты. Вероника, вдруг придя в себя, увидела, как совсем рядом с ней какая-то блондинка на невероятно высоких шпильках споткнулась и упала, и ее, согнувшись пополам от смеха, пытается поднять не менее шатающийся молодой человек. А рядом парочка подростков целовалась так самозабвенно, словно собиралась проглотить друг друга, а какая-то женщина практически повесилась на своего молодого человека, и тот положил руку ей на грудь… И Веронике вдруг стало жутко. Ей показалось, что она осталась одна, совсем одна посреди какого-то безумия… Боже мой, что она здесь делает?

– Э-э-э… слушай, может, пойдем найдем остальных? – прокричала она на ухо Олегу.

– Мм… ну да, конечно, – Олег удивленно оглянулся, словно только сейчас заметил, что никого нет, но Вероника уже соскользнула со сцены.

Диана сидела возле барной стойки и занималась тем, что усиленно отпихивала от себя руку какого-то грузного мужчины, которая, как гусеница, норовила лечь ей на колено.

– Вероника! – обрадованно крикнула Диана и, нагнувшись, обняла ее, словно они не виделись уже лет пять. От нее пахло колой с водкой. – Боже мой, ты бы знала, как он мне надоел, – зашептала она ей на ухо. – Но он покупает мне уже второй коктейль, а мне до смерти хочется напиться. Попросить его и тебе купить что-то?

Вероника отрицательно покачала головой.

– А где остальные? – спросила она.

– Кирилл нашел себе какую-то разукрашенную девицу, но, бьюсь об заклад, как только она поймет, что он не купит ей даже бутылки воды, ее и след простынет. Кира где-то с Матвеем. Кажется, ей, слава богу, удалось все же захомутать его…

Сердце Вероники упало. «Ей удалось все же захомутать его…»

– Вот видишь, все разбежались, – сказал Олег, нетерпеливо хватая ее за руку и увлекая в сторону танцпола. – Идем еще потанцуем. Играет моя любимая…

– Извини, мне нужно в уборную. Я… я скоро подойду. – И Вероника, даже не глянув на него, поспешила в противоположную сторону. Ее толкали и наступали ей на ноги со всех сторон, но ей было абсолютно все равно. Она уже собиралась войти в уборную, чтобы перевести дух, когда вдруг замерла как вкопанная.

– Стелла?! – воскликнула она прежде, чем успела подумать. Но сдержаться было невозможно – слишком уж невероятное зрелище предстало ее глазам.

Стелла, ее блистательная одноклассница Стелла, которая находилась для всех на недостижимой высоте, которая была окружена аурой популярности и денег, на которую некоторые боялись даже посмотреть… стояла сейчас на шатающихся ногах, зажатая между стеной и каким-то явно агрессивно настроенным парнем, и лихорадочно рылась в сумке. Ее волосы пребывали в полнейшем беспорядке, помада была смазана, а лицо белее мела. Она выглядела здесь в своем шикарном золотистом платье до того нелепо, что Вероника усомнилась, не изменяют ли ей глаза.

– Оу. Привет, – сказала Стелла и так напряженно всмотрелась в ее лицо, что Вероника поняла – перед ней все расплывается. Темные глаза Стеллы с расширившимися зрачками показались Веронике практически черными. Она явно была напугана и явно была здесь одна. Вероника перевела взгляд на руку парня, который стискивал тонкое запястье Стеллы, и мгновенно разобралась в ситуации.

– Убери руки, – поражаясь своей храбрости, уверенно сказала она, подходя ближе. – Убери от нее руки, или я сейчас же позову охрану, и тебя вышвырнут отсюда!

Видно, слово «охрана» все же оказало на парня какое-то воздействие, и он, выругавшись так грязно, что Вероника вспыхнула, ввалился в туалет.

– Ох, спасибо. Этот тип был несколько навязчив, – Стелла старательно пыталась скрыть, насколько она перепугана, хотя у нее явно дрожали руки. – Ты… Вероника, кажется?

– Ага. Мы одиннадцатый год учимся в одном классе, – не удержалась, чтобы не съязвить, Вероника.

– Прости… Отвратительная память на имена. – Стелла замолчала и прислонилась к стене. Видимо, последние силы покинули ее. – Слушай, мне очень нужно в туалет. Подождешь меня, ладно?

– Мм… Конечно.

Наверняка большинство девчонок в их школе сочли бы за честь примкнуть к ее фан-клубу. Веронике же хотелось уйти. Но оставить Стеллу здесь, когда она явно так нуждалась в помощи… Господи, да что с ней могло случиться?

Стелла вышла из кабинки еще более побледневшая. Выглядела она довольно плачевно. Кажется, каждое движение давалось ей с трудом.

– Черт подери, я клянусь, этот урод подсыпал мне что-то, – простонала она. – Даже после той дряни, которую дал нам Вакулин, мне не было так паршиво…

– Ты что, здесь совсем одна? – перебила ее Вероника, пропустив мимо ушей все ее слова.

– Ну-у-у… – даже в таком невообразимом состоянии Стелле, видимо, не хотелось произносить это вслух, но все было абсолютно очевидно. – Ну да. Одна. Так получилось, что… Знаешь, не важно. Ты можешь вывести меня на улицу, потому что у меня от этого спертого воздуха все плывет перед глазами. И там кого-то выворачивает в соседней кабинке…

Веронике, вообще-то, совсем не улыбалось с ней нянчиться, но, кажется, другого выхода у нее не было. И все-таки командный тон Стеллы не мог ее не задеть.

– Могла хотя бы ради приличия облечь это в вид просьбы, – буркнула она.

– Боже мой, ты хочешь, чтобы я тебя умоляла?! Ладно-ладно, мне чертовски плохо, и меня сейчас вывернет наизнанку, и я здесь совсем одна, потому что мой папаша, понимаешь ли, козел, а парень торчок и…

– Ладно, хватит, я поняла тебя!

Кажется, ее действительно нужно как можно скорее увести отсюда. Осторожно взяв Стеллу, с которой она за десять лет не перебросилась и словом, под руку, Вероника потащила ее сквозь толпу к раздевалкам, а та вдруг с детской беззащитностью вцепилась в ее руку так, словно она была решением всех ее проблем. Вероника выглядывала кого-то из своей компании, чтобы предупредить, что ей нужно отлучиться.

– Послушай, мне нужно найти своих и сказать им, чтобы они не переживали, что меня нет, – крикнула Вероника Стелле на ухо, и ей в нос ударил аромат ее кокосового спрея для волос.

– Нет-нет, ты не можешь меня оставить! – Стелла панически вцепилась ей в руку.

– Хорошо, ладно, идем. Только… – И вдруг взгляд Вероники остановился на сцене танцевальной площадки, где… танцевали Матвей и Кира, и Кира улыбалась и прижималась к нему, обвив руками его шею, и он, кажется, улыбался тоже и был вполне не против такого поворота событий.

– Ладно, я передумала. Уходим, – быстро сказала Вероника и потащила Стеллу сквозь толпу, а ее сердце в это время разрывалось от боли. Впервые она видела Матвея, обнимающего другую девушку, и впервые ревность вонзилась в нее, как добела раскаленный нож. Боль, опустошение, бессильный гнев – все внутри смешалось. Слава богу, что она встретила здесь Стеллу. Если бы Веронике не приходилось отвлекаться на нее, она была бы сейчас просто разбита.

– Не думать, не думать, не думать, – лихорадочно шептала она себе. – Сначала нужно что-то решить со Стеллой.

– Проклятье… Не могу найти свой номерок, – Стелла дрожащими руками рылась в сумочке, совершенно, кажется, не понимая, что именно ищет.

– Дай сюда! – Вероника раздраженно забрала у нее сумку и с огромным трудом нашла там номерок среди обилия помад, туши, парфюма и салфеток.

– Господи, у тебя там что, переносной косметический магазин? – пробормотала Вероника.

– В женской сумочке должно быть абсолютно все и на любой случай, – заплетающимся языком наставительно сказала Стелла. – Кстати говоря, что за ужасная рубашка? Тебе не идет этот оттенок, ты в курсе?

– Если ты думаешь, что ты выглядишь намного лучше, то у меня для тебя плохие новости.

Стелла уже начала ее раздражать. Вероника бросила ей пальто и торопливо накинула свое. Они вышли в прохладную темноту, и Стелла начала жадно вдыхать свежий воздух. Черный бархат неба был усыпан сверкающей россыпью звезд. У клуба стояло несколько такси, в которые буквально падали шатающиеся люди, заплетающимся языком называя адреса.

– Дамочка, я не могу отвезти вас домой, если вы не помните вашего адреса, – монотонно внушал таксист какой-то пышной женщине.

– Ах, ну что за глупости, – хихикала она и настойчиво пыталась забраться в машину.

– Идем, я посажу тебя в такси, – сказала Вероника, поворачиваясь к Стелле. – Ты хотя бы адрес помнишь?

– Адрес… Адрес… Нет! Нет-нет-нет! – И тут, к огромному удивлению Вероники, Стелла уперлась каблуками в землю. – Нет, мне нельзя домой! Родители не должны увидеть меня в таком состоянии. Ни в коем случае! Не сейчас, когда я непонятно под чем!

Вероника, которая бы тоже скорее ночевала на улице, чем предстала в таком состоянии перед родителями, тем не менее сказала:

– Но ты должна поехать домой! Твои родители наверняка волнуются…

Стелла перебила ее резким смехом. Вероника опешила. Это не был ее обычный смех – звонкий и хрустальный, как перезвон колокольчиков. Нет, это был саркастический и горький смех, исходящий словно из глубины ее души.

– Да они и не думают волноваться! Они наверняка уверены, что я осталась ночевать у Макса.

– Макс – это твой парень? Так почему бы тебе не поехать к нему? – предложила Вероника.

– Да что ты такое говоришь! – возмутилась Стелла, глядя на нее, как на идиотку. – Я же умру, если он увидит меня такой! А у его стервозной мамаши добавится еще один повод ненавидеть меня…

– Ладно… – Вероника была совсем растеряна. – А… а твои подруги?

– Господи… – выдохнула Стелла и, к ужасу Вероники, опустилась прямо на грязные ступени. Прямо в своем пальто от «Burberry». – Да не могу я ни к кому поехать. Иначе мне придется объяснять, что я делаю среди ночи абсолютно пьяная и совсем одна. И что же мне им говорить, как ты считаешь, Вероника? Так и сказать им, что мой папочка велит мне не позорить семью и вышвыривает меня в Германию, а сам идет и трахает чужую жену? Это я должна сказать, а?

Вероника пораженно смотрела на нее.

– Ну так это я должна сказать, как ты думаешь? – исступленно повторила Стелла. Ее губы кривились, как змеи. Ее глаза покраснели, но были абсолютно сухими, и она смотрела на Веронику так, словно и в самом деле ждала ее ответа.

Вероника не могла понять, как случилось, что Стелле, у брендовых туфелек которой, казалось, был весь мир, даже некуда оказалось поехать. Но что же ей делать? Похоже, Стелла была готова скорее ночевать на улице, чем показываться в таком виде перед семьей. Вероника могла, конечно, отвезти ее в отель, но она понятия не имела, согласятся ли там предоставить номер совершенно пьяной несовершеннолетней, которая даже с трудом разговаривает. Но не могла же она, в конце концов, бросить ее здесь?

Вероника закрыла глаза и глубоко вздохнула. Кажется, оставался только один выход. И он ей очень, очень не нравился.

Стелла

– Вечно я говорю «очень приятно с вами познакомиться», когда мне ничуть не приятно. Но, если хочешь жить с людьми, приходится говорить всякое.

Джером Сэлинджер «Над пропастью во ржи»

Первое, что Стелла увидела, когда открыла глаза, были ужасающие красные цветочки на желтом фоне подушки. Впрочем, она тут же зажмурилась, так как солнце нещадно резануло по ее воспаленным глазам. Она машинально пошарила рукой в поисках своей маски для сна, удивляясь, как это забыла ее надеть.

Но никакой маски рядом не оказалось. Более того, до нее медленно, сквозь завесу боли, охватившую ее голову, начало доходить, что у нее никогда не было такого отвратительного постельного белья. Стелла широко открыла глаза и резко села в постели.

И увидела, что находится в чужой маленькой комнатке с разваливающимся шкафом и старомодным столом в углу. Ее расширившиеся глаза хаотично выхватывали одну деталь за другой: книга «Джейн Эйр», брошенная на полу бежевая сумка, валяющаяся на стуле джинсовая куртка – и паника все больше захлестывала ее. Как она могла очутиться в столь убогом месте? Что с ней произошло? Ее мозг, с явной неохотой пробиваясь сквозь отдающую в висках тупую боль, выдавал ей обрывки смутных воспоминаний: злосчастный ужин с родителями, такси, клуб, рука того парня, тащившая ее в туалет… Стелла в панике осмотрелась и облегченно выдохнула: комната явно принадлежала девушке.

Нужно было срочно выяснить, где она находится! Стелла с отвращением отбросила одеяльце и впервые обратила внимание на то, в чем спала. Ее едва не хватил удар – поверх белья на ней был надет чей-то фиолетовый халат. Боже ты мой, лучше бы на нее надели саван! Она вскрикнула и тут же закашлялась – горло пересохло так, что она без раздумий отдала бы все свои наличные за один глоток воды.

Дверь тихо отворилась, и в проеме осторожно показалась худенькая светловолосая девушка в растянутой футболке.

– Привет, – негромко сказала она, явно стараясь не раздражать Стеллу громким голосом. – Я уже начала волноваться. Я поставила возле тебя стакан воды. Вот… держи.

И она взяла с узкой полки, на которой лежали книги и блокноты, стакан с водой и подала ей.

– Спасибо, – пробормотала Стелла и жадно прильнула к нему. Вода показалась ей на вкус как амбра небесная. Одновременно с этим обрывочные воспоминания в ее голове начали выстраиваться в цельную картину.

Да, теперь ей вспомнилось, что в клубе она встретила свою одноклассницу Веронику в какой-то безвкусной рубашке. Та тащила ее за руку, долго и настойчиво стараясь что-то ей внушить. А потом они вместе ехали в какой-то машине, и ее голова постоянно падала, а Вероника раздражающе ее трясла, не давая уснуть. А потом они поднимались по лестнице, и над головой Стеллы раздавались какие-то встревоженные разговоры, а Стелла постоянно повторяла, что очень хочет спать. Наконец чьи-то руки подняли ее и заставили снять платье, а затем она наконец повалилась на горизонтальную поверхность и забылась блаженным сном.

Господи, она сейчас умрет от стыда! Если хотя бы часть из того, что ей вспомнилось, происходила на самом деле, то она умрет прямо сейчас!

– Как ты себя чувствуешь? – спросила ее Вероника таким непринужденным тоном, как будто они были закадычными подругами, а не она притащила Стеллу к себе в дом в абсолютно невменяемом состоянии. Ее непосредственность показалась Стелле донельзя странной. К Стелле обычно обращались или с опаской, или с напряжением, или с развязными ужимками и наигранной сердечностью.

– Убийственно, – честно ответила Стелла, впервые не представлявшая, как ей себя вести. Ей это не понравилось. – У тебя, случаем, не найдется таблетки от головной боли?

Вероника молча подала ей пластинку таблеток.

– Я так и подумала, что тебе пригодится, – сказала она. – Кстати, сумка со всеми твоими вещами здесь, так что не волнуйся. Думаю, тебе лучше сразу же написать родителям. Уверена, они очень волнуются.

Стелле еще никто из ее сверстников не указывал, что ей нужно сделать, но она была не в том положении, когда стоило проявлять свой норов.

– Да нет, они наверняка уверены, что я осталась ночевать у парня, – ответила она, – так что все в порядке.

– Что ж, тогда хорошо, что я все же отговорила маму позвонить твоим родителям и сообщить, где ты находишься и что с тобой все в порядке. Думаю, тогда у тебя бы много неприят…

– Боже мой, меня, что же, видели твои родители?! – с ужасом спросила Стелла.

– Ну… это вполне объяснимо, я ведь с ними живу. Знаешь, было бы довольно проблематично провести тебя так, чтобы они ничего не заметили, – в прищуренных глазах девушки зажглись ироничные огоньки. – Но ты не переживай. Я сказала им, что тебе в клубе подсыпали что-то, и ты просто не могла в таком виде вернуться домой, потому что твои родители очень бы встревожились, а твоей маме нельзя волноваться.

«А этой девочке в смекалке не откажешь» – не могла не отметить Стелла. Она не стала спрашивать, почему Вероника притащила ее к себе домой. Она вспомнила, как отчаянно сопротивлялась возвращению к своим родителям. Господи, какой же идиоткой она себя выставила!

Но Стелла уже возвращала себе контроль над ситуацией, лихорадочно размышляя. Эта Вероника не общается ни с кем из их класса, а, следовательно, ей некому растрепать о том, что она видела Стеллу в таком состоянии. А даже если и расскажет, то ее слово, слово Стеллы Воронцовой, будет против слова этой тихони. Разумеется, Веронике никто не поверит! «А все же, – размышляла дальше Стелла, – учитывая, в каком состоянии я вчера находилась, это настоящая удача, что я проснулась здесь, а не голая и накачанная наркотиками в доме у какого-то извращенца. Пожалуй, это наилучший исход. В таком убогом квартале, в каком наверняка находится эта захудалая квартирка, не живет никто из моих знакомых, а, следовательно, никто меня не видел». Родителям ее тоже не сообщили. Что ж, ей удалось выпутаться из этой ситуации практически без последствий. Осталось выяснить только одно: насколько сильно вчера алкоголь развязал ей язык?

– Ох, даже не знаю, как тебя благодарить, – сказала Стелла самым очаровательным тоном, на который только была способна, и дотронулась до руки Вероники, зная, что это действует располагающе. – Ты просто спасла меня вчера, и мне даже страшно представить, на что я могла нарваться.

– Не благодари меня, – довольно сухо ответила Вероника. – Любой на моем месте поступил бы так же.

Стелла была безмерно удивлена – когда она разговаривала таким голосом, таяли даже самые неприступные сердца! Она сделала паузу, ожидая, что собеседница начнет расспрашивать, как же это ее, Стеллу Воронцову, угораздило оказаться в таком унизительном положении. Но Вероника лишь молча наблюдала за ней. Что ж, наверняка любопытство разбирало ее, но стоило отдать ей должное – она умело его скрывала.

– Извини, что доставила тебе столько неприятностей, – сказала Стелла, не чувствуя за собой особой вины. – Наверное, я болтала и болтала без умолку и ужасно утомила тебя.

Стелла посмотрела на Веронику одновременно весело и виновато, но все внутри нее было натянуто, как струна. Как много она вчера разболтала?