Фараон. Книга 2. Прогрессор поневоле

– Мой царь, – склонил он с возницей голову, когда подъехал ближе.

– Рад тебя видеть, Менхеперресенеб, – поприветствовал его я, – какие новости?

– Хорошие, мой царь, – он широко улыбнулся, – когда я появился здесь и немного пошумел, ко мне вышли парламентёры и попросили разговора с твоим величеством, когда ты появишься.

– Будем надеяться, что мятеж на этом будет закончен, – хмыкнул я.

Он пожал плечами.

– Мне позвать их переговорщиков?

– Завтра с утра, сегодня мы всё равно будем заняты разбивкой лагеря, а также порчей их имущества, – хмыкнул я, – ну, или если сами захотят, то выйдут поговорить.

Я оказался прав, как только военные занялись привычным делом, принялись сгонять крестьян, которые не вместились в город, и срубать рощи для обустройства лагеря, над стеной появилась белая простыня, и уже вскоре к лагерю выдвинулась делегация из шести нубийцев. Делать было нечего, требовалось ехать навстречу.

– Твоё величество, – не успел я подъехать, как все шестеро повалились на колени, встречая меня, сидя на земле. Переговоры, определённо, обещали получиться успешными.

– Мои блудные дети, – с мягкой улыбкой я спрыгнул с колесницы и широко раскрыл руки под охреневающими взглядами своих военачальников, – я вас прощаю!

Нубийцы выпучили на меня глаза от испуга и непонимания.

– Всё золото, серебро и медь, что есть в городе, в мой лагерь. Завтра личная присяга своему царю, выдача мне воинов для вступления в мою армию, и я иду в следующий город, – с той же улыбкой на лице добавил я.

Лица у темнокожих посланцев просветлели.

– Великий царь, – обратился ко мне один из них, – жители Гнауи Шема не хотят судьбы, постигшей Абиско, поэтому мы готовы открыть ворота города своему царю, если он даст своё слово не убивать нас.

Тут я против воли хмыкнул. Всё же польза от казни своих людей, нарушивших моё слово, определённо, была, вот этому было сейчас прямое доказательство.

– Считайте, что вы его получили, – ответил я, – и чтобы ни у кого не было соблазна его нарушить, только я и моя охрана завтра войдём в город, чтобы жители принесли присягу своему царю.

– Мы клянёмся богами, что достойно примем своего царя, – низко поклонились они.

– Можете пока здесь присягнуть мне сами, – разрешил я, и они, немного поколебавшись, всё же произнесли нужные слова.

– Высылайте припасы, ваш царь соскучился по свежей выпечке, – заключил я и поднялся на поданную Меримаатом колесницу.

Мы вернулись в лагерь и вскоре стали прибывать караваны с едой и вином, обеспечивая нас вкусной провизией. Жизнь снова начинала налаживаться. Мне крайне не хотелось убивать людей, да ещё и как в прошлом городе. Если дело удалось решить миром, я был этому только рад.

Глава 6

Утром от города выдвинулась уже привычная процессия – я в окружении охраны, которую решил составить только из тех ста головорезов, которые участвовали в ночных вылазках, поскольку за их дисциплину не переживал. Хотя бы эти меня подвести не должны были.

Первое, что напрягло меня, так это не очень приветливые лица жителей Гнауи Шема, которые встретили меня при въезде в город. Нет, многие радостно кричали и хлопали в ладоши, но вот мой внимательный взгляд видел среди них тех, кто зло смотрел на меня. Второе, что обеспокоило, – наличие слишком большого количества стражи. Да, они обеспечивали безопасность, но их было слишком много.

– Меримаат, – позвал я парня, который с воспитателем шёл рядом с моими носилками.

Он подошёл ближе.

– Бери Бенермерута и возвращайся в лагерь, – тихо приказал я ему, – что-то не очень мне нравится местное гостеприимство. Пусть Ментуиуи подгонит к городу легион. И не переставай улыбаться, а лучше засмейся, будто я сказал тебе что-то весёлое.

Парень сначала удивился, но затем действительно громко рассмеялся, и я увидел, как сопровождавшие нас по бокам стражники расслабились. Он сначала отстал от процессии, затем подошёл к Бенермеруту, и они вскоре отстали от нас совсем.

– Хопи, – позвал я негласного центуриона своей сотни.

Нубиец тут же подошёл ко мне.

– Сделай вид, что тебе что-то не понравилось, и попробуй развернуть процессию назад, – приказал я ему, – остальных предупреди, мне кажется, нас совсем не рады здесь видеть.

Его лицо посерьёзнело, он кивнул и растворился в сотне охраны. Мы дошли до площади как раз перед дворцом, где обычно обитал наместник, назначаемый вице-королём Нубии или фараоном, и тогда Хопи начал действовать. Пара грозных криков, мгновенно ощетинившаяся щитами и копьями сотня, и вот уже жители стали волнами покидать площадь, оставляя на ней практически пятьсот человек местной стражи. Мой паланкин опустили на землю, и все красивые девушки и юноши, которые его несли, также быстро исчезли. Мне пришлось подняться и встать за щиты охраны. Кроме окружающих нас копейщиков, я увидел на балконах дворца ещё и кучу лучников, не суливших своим присутствием ничего хорошего.

Время застыло. Через десяток минут появились те, кто недавно присягал мне на верность, вот только, подойдя ближе, они не стали падать на колени.

– Царь Менхеперра, – с улыбкой обратился ко мне один из них, – мы бы хотели провести повторные переговоры.

– Хопи, как только я скажу «мне нужно подумать», закройтесь щитами и бегом отступаем во дворец, – тихо сказал я сотнику, стоявшему рядом.

– Да, мой царь, – так же шёпотом ответил он и стал передавать команду дальше, а я, затягивая время, ответил обратившемуся ко мне нубийцу:

– Интересно, а ты знаешь, что клятвопреступники долго не живут? Ведь вы поклялись богами, что город окажет мне почётную встречу.

– Тебе, царь, не понравилось наше гостеприимство? – делано удивился он, показывая на кучу стражников со щитами и копьями, а также лучников на балконах, – мне кажется, наоборот, оно очень горячее.

– Хорошо, что вы хотите? – поинтересовался я, смотря, как до всех моих воинов довели приказ.

– Твоё войско возвращается домой, а ты останешься погостить у нас, – заметил он.

– И на какой срок? – удивился я подобной наглости.

– Пока милостивый царь Хатшепсут не соизволит тебя забрать, подписав кое-какие гарантии для города, – пожал он плечами.

– Насколько я помню, – ответил я, – вы её предали первыми.

– Мы заранее отправили послов сообщить о нашем плане, на что царь ответила, что, если Гнауи Шема и Хор Дехмит снова подчинятся её власти и к тому же захватят в плен царя Менхеперра, она пришлёт своего человека для проведения переговоров по освобождению твоего величества.

А вот эта новость меня сильно удивила, если он не врал, а это было маловероятно, то получалось, что Хатшепсут всё же хорошая и заботится о моём благополучии? Вела переговоры о моём освобождении из плена, хотя я, по факту, ещё даже на город не напал.

– Если это и так, то удерживать меня против воли – это снова мятеж против законной власти, – заметил я.

– Нам обещали смягчение налоговых условий, – пожал он плечами, – из-за них мы и восставали.

– Что ж, – я понял, что ничего больше интересного от его вряд ли узнаю, – мне нужно подумать.

Едва прозвучали эти слова, сотня тут же бегом рванула в сторону дверей дворца, прикрываясь щитами. Всеобщее ошеломление от этой внезапной трансформации отряда ввергло в ступор всех, а когда первыми опомнились лучники, мы уже скрылись внутри, благо бежать было недалеко. Я быстро огляделся. Строение явно было построено по тому же типу, что я видел в других городах, а это значило, что имелось одно место в глубине, где только один вход и мало окон, а следовательно, его легче всего защищать.

– Прямо, налево и затем прямо по коридору до конца, – сориентировал я воинов.

Мы тут же сорвались с места, а сзади в наши щиты ударили первые стрелы. Лучники забежали следом за нами внутрь. Опрокидывая за собой мебель, переворачивая всё, что попадалось по пути, мы устремились в указанный мной зал, а кругом раздавались крики страха, когда нас видели рабы или случайные слуги. Только ворвавшись в нужное место и начав баррикадировать дверь всем, что было внутри, мы смогли наконец перевести дыхание.

– Мой царь, – Хопи, когда я остановил на нём взгляд, склонился передо мной.

– Если мы выживем, ты станешь центурионом Хопи, – спокойно сказал я, – а пока же будем надеяться, что Меримаату и Бенермеруту дали возможность покинуть город и предупредить наших.

Едва я это сказал, как в дверь ударили чем-то тяжёлым, и вся наша баррикада стала сыпаться вниз.

– Vos servate, – приказал я, и воины подняли щиты, а также направили копья в сторону быстро разрушающейся баррикады.

Вскоре в проём ворвалась какая-то сломанная колонна, которую использовали как таран, а затем в образовавшееся пространство влетели стрелы, застрявшие в наших щитах.

– Не давайте им войти, – я показал, как лучше занять нам позицию, – Iunge.

В проём и правда могли протиснуться одновременно только два человека, они же первые и умерли, когда их закололи копьями. Враг тем не менее пёр и пёр, пытаясь оттаскивать трупы и раненых, но получалось это плохо, расстояние было мало для нормальной атаки, а мы грамотно распорядились узким пространством. Противник наконец отхлынул, и ненадолго настала тишина, которой мы воспользовались, снова накидав всё, что могли, в виде хлипкой баррикады.

Где-то вдали тягуче заревели боевые рога знакомой всем легионерам мелодией, означающей общую атаку для легионов.

– Воины! – крикнул я в сторону врага. – Передайте жителям города, что, если вы сейчас сдадите зачинщиков мятежа против своего царя, я буду милостив! В противном случае буду считать, что вы все замешаны в этом бунте!

Ответом мне стали четыре стрелы, ударившие в щиты, и больше ничего. Зато ещё через пять минут запахло дымом.

– Эти с…ки хотят нас выкурить! – мгновенно догадался я о причине его появления.

– Хопи, ищите ткань и воду! Всем лечь на пол! – приказал я, и, когда мы, всё ещё прикрытые щитами, стали падать на каменные плиты пола зала, оказалось, что ткани тут нет, но зато есть немного воды в кувшинах и много вина в амфорах.

– Снимайте набедренные повязки, мочите их водой и вином, – приказал я, поскольку другого выхода, собственно, и не было.

Вскоре мы все голые лежали, прикрытые щитами, впереди нас разгорался всё сильнее огонь, и удушливый дым проникал вовнутрь.

– Царь Менхеперра! Выходи, пока не поздно! – раздался крик из-за двери. – Иначе ты задохнёшься!

Пожертвовав одним копьём, я, привстав на одно колено, запустил его на голос. Судя по сдавленным крикам, я в кого-то попал. В ответ полетели стрелы, но из-за огня и дыма лучникам ничего не было видно, так что они даже не поняли, что мы лежим на полу. Десяток стрел ударились в противоположную стену и упали на пол. Дым всё больше заполнял комнату, дышать становилось всё тяжелее, но мы слышали, как звук горнов становился ближе. Видимо, Ментуиуи отправил всех на штурм, не считаясь с потерями, поскольку по-другому они не могли так быстро взять город.

Те, кто лежал ближе к огню и дыму, стали терять сознание от недостатка кислорода, их поливали остатками вина, приводя в чувство, но всем было понятно, что ещё пять минут, и мы здесь просто задохнёмся. Воины посматривали на меня, но я был спокоен. Бросаться в огонь было ещё более глупым делом, оставалось только надеяться на Ментуиуи. И он нас не подвёл. Раздались звуки схватки, и очень быстро послышалось, как на огонь льют воду. Характерные пш-ш-ш стали сладостными звуками для всех нас, и вскоре я услышал взволнованный голос Меримаата.

– Царь! Царь Менхеперра! Его величество жив?!

– Да, – я попытался ответить, но вместо этого закашлялся, в лёгких было полно гари, дышать стало очень тяжело.

– Он жив! Вытаскивайте его скорее! – услышал я голос Ментуиуи, и вскоре нас под руки стали выносить на свежий воздух, давая подышать.

Все как один кашляли, глаза слезились и в общем состояние было очень хреновым, всё же, несмотря на защиту из смоченной водой и вином ткани, дыма мы наглотались порядочно. Мне на голову стали лить воду, я фыркал, вытирал лицо, глаза и одновременно с этим кашлял, едва не выплёвывая лёгкие.

– Всех в лагерь, полный покой и много молока, – приказал я.

Нас тут же всех погрузили на щиты и на них бегом унесли из города. Пока мы проносились по улицам, залитым кровью с кучей трупов везде, я понял, что действительно жителям теперь не поздоровится. Но, в отличие от Абиско, судьба которого до сих пор лежала на моей совести, жителей Гнауи Шема вообще было не жалко. Сегодня я чуть не умер и чётко это понимал. Стоило только Ментуиуи задержаться ещё на десять минут, и из зала они бы выносили сотню трупов.

В лагере воинов определили в отдельные шатры, меня же уложили в собственный, и почти сразу появились взволнованные Меримаат и Бенермерут. Они с кувшинами холодной воды, тряпками и молоком стали суетиться возле меня. Было видно, что оба сильно переживают.

– Не суетитесь вы, словно змеёй укушенные, – взмахнул я рукой и, забрав у них кувшин с молоком, стал пить, сколько мог. Вроде бы оно должно помогать, но я точно не был уверен, одно хуже от этого всё равно не сделается.

Видя, что я не собираюсь умирать, по крайней мере пока, они вытерли испарину с лиц и сели рядом.

– Твоё величество, мы все так испугались за тебя, – признался Бенермерут.

– Смысл? – удивился я, а потом понял. – А ну да, тело Менхеперра бы пострадало. Понял.

Оба кивнули, пугливо посмотрев при этом на вход из шатра.

– Как вы так быстро взяли город? – спросил я о том, что меня волновало больше всего.

– Мы с Меримаатом убили стражу, которая стояла на воротах, – с гордостью сказал мне воспитатель, – и продержались, пока к нам не прибыла подмога.

– Вдвоём? – удивился я, только сейчас обратив внимание, что руки и тела у них в перевязках.

– Я когда-то был очень неплох с копьём, – Бенермерут гордо показал, как накалывает врага на остриё своего воображаемого копья.

– А Меримаат сразил сразу двоих своим кинжалом, – добавил он, заставив парня зардеться от гордости.

Я покачал головой, Усерамон явно был бы недоволен, если бы с его сыном что-то случилось. Но и ругать парня точно не стоило, он всё же спас мне жизнь.

– Молодец Меримаат, – я поощряюще улыбнулся ему, – как поправлюсь, так займусь твоими навыками боя. Не пускать тебя, как оказалось, было неправильно, так что хотя бы потренируем, чтобы ты мог за себя постоять.

Парень от подобного счастья расплылся в широкой улыбке, он всегда был недоволен, что я берегу его от битв, а следовательно, и от воинской славы. По крайней мере, он так думал.

– И тебя благодарю, Бенермерут, – повернулся я к воспитателю, – вы самые близкие люди царю Менхеперра, так что, думаю, награду вам придумаем уже по возвращении. Чтобы она не оказалась слишком мала.

Оба моих спутника переглянулись, но явно выглядели довольными.

– Всё, а пока даёте мне отдохнуть, – выпроводил я их из шатра, – и молоко в следующий раз остудите, а то настолько тёплое, что меня сейчас вырвет.

– Да, твоё величество! – низко поклонились они и ушли от греха подальше, видя, что у меня портится настроение.

А портилось оно оттого, что вспомнил слова того говорливого главы города.

«Сама Хатшепсут или опять кто-то из её прихлебателей? – думал я. – Кто из них решил заключить сделку с городом, обменяв помилование на меня».

Мысли, для чего я им нужен, были разные, но я всё никак не мог понять, зачем им моё освобождение? Ведь явно на свободе от меня были одни проблемы и, наоборот, в их интересах, чтобы меня держали в плену как можно дольше.

«Вот с…и, – мне начало надоедать, что кто-то вечно путается у меня под ногами и ведёт свою игру, – надо будет поговорить с Усерамоном по этому поводу. У него больше опыта в придворных интригах, просто так эту проблему мне не решить самому, нужна помощь более опытного царедворца».

Тут же в голову пришла вторая идея, и я велел позвать Ментуиуи. Когда наконец в городе нашли военачальника и он вернулся в лагерь, прошло больше двух часов, и я едва не задремал. Его приход сбросил с меня сонливость.

– Мой царь, – низко поклонился он.

– Садись, поскольку я лежу, – показал я ему рукой на табурет.

Когда он сел и внимательно на меня посмотрел, прекрасно понимая, что я бы не стал просто так его отзывать из города, а я тем временем продолжил:

– Как там дела?

Он пожал плечами.

– Нашли и связали всех глав города для твоего суда над ними, мой царь.

– Что с городом?

– Его постигнет судьба Абиско, – ответил он, – покушаться на царя, хуже может быть только богохульство.

– Я вот что подумал, – я понизил голос, – запрети воинам жечь город, а текущие пожары потушите. Ну и не лютуйте больше в убийствах, все трупы выбросить в Нил, жителей заставить убрать следы битвы.

– Прошу меня простить, мой царь, но можно мне услышать причины подобной милости? – удивился он.

– Тот урод сказал, что они ещё до нашего нападения на город договорились с царём Хатшепсут, что меня они захватят в плен, а освободят только под гарантии её помилования, – тихо сказал я, – для этого пришлют посланника от неё. Мне очень интересно, что он скажет и что это вообще за договорённости такие странные.

– Да? – у Ментуиуи лицо удивлённо вытянулось, а руки сжались в кулаки.

– Его слова, – покивал я головой, – и я вот думаю, а что, если мы представим всё дело так, что город и правда заманил меня в ловушку и держит взаперти? Мне очень интересно, кто и, главное, зачем договаривается в Фивах обо мне.

Ментуиуи почесал затылок.

– Хотите устроить им представление, мой царь, какое обычно устраивают музыканты? – понял он. – Только если он сначала заедет в лагерь, чтобы узнать, как обстоят дела, нам нужно будет сделать вид, что твоё величество находится в плену.

– Ловишь на лету, – улыбнулся я, – главное, тогда нам захватить Хор Дехмит до его приезда, чтобы оттуда не предупредили о нашем маленьком обмане.

– С этим проблем не будет, мой царь, – улыбнулся он, – эти сыны шакалов, как только над Гнауи Шема появились первые дымы пожаров, прислали парламентёров и слёзно умоляли простить их.

– Что-то мне всё меньше после сегодняшних событий, хочется посещать другие города. Сначала моё слово нарушают собственные люди, сегодня вот покушение. Мне что, сначала всех вырезать, что ли, перед тем как заходить в город? – я с сомнением покачал головой.

– Думаю, несколько показательных казней однозначно заставят многих задуматься, – Ментуиуи кровожадно улыбнулся.

– Тогда ты пока готовь всё для нашего небольшого представления, а я, как приду в себя, встречусь с представителями другого города для принесения клятвы верности.

– Будет выполнено, мой царь, – он низко поклонился, затем поднялся и вышел из шатра, оставляя меня в глубокой задумчивости.

Глава 7

Я не сильно удивился, когда жители Гнауи Шема, которым предложили вариант переизбрать себе новых глав города и поучаствовать в небольшом представлении для посланника царя Хатшепсут, быстро на него согласились, как, впрочем, и на то, что отдадут все свои богатства, а также тысячу мужчин. Выбора у них особо не оставалось, ведь вторым вариантом было то, что их всех оставят без посмертия. Как, я показал слишком наглядно.

При большом скоплении народа, показав рукой на привязанных к столбам клятвопреступников, я всем объяснил, в чём их обвиняю, а также как конкретно они будут наказаны. Вспыхнувшие поленницы дров под ними, щедро политые оливковым маслом, быстро развязали им языки, и крики умирающих ненадолго заполнили городские улицы. Для египтян и покорённых ими нубийцев не подвергнуться мумификации и не иметь физического тела после смерти было сильным ударом, даже страшнее самой смерти. Так что, посмотрев на бледные лица жителей, которые начали понимать, что они тоже могут оказаться сейчас на таких же кострах, я и сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться. Не сомневался при этом никто.

Когда я переселился во дворец, чтобы там изображать из себя пленного, даже Ментуиуи при прощании испуганно на меня покосился. Такой жестокой смерти без посмертия, по его мнению, даже предатели не заслуживали, так что он весьма осторожно со мной разговаривал, стараясь не спорить лишний раз. И если на него эта казнь произвела такое неизгладимое впечатление, то я надеялся, что и остальные дважды подумают, прежде чем меня в следующий раз предать или попытаться убить. Других методов воздействия на этих людей я пока не знал, а умирать самому очень сильно не хотелось.

Запуганные новые главы города падали ниц при одном моём появлении, также они приставили двадцать слуг, выполняющих любые мои просьбы, и, кроме этого, узнав, что обычно мне дарят наложниц, привели восьмерых девушек. Правда, не обученных, просто, видимо, набрав их из семей города. Такие мне были не нужны, так что я их вернул обратно, объяснив это сложностью ситуации и ожиданием прибытия посланника. Они вроде поверили и никого больше не старались подложить мне в постель. Хотя желающих в неё попасть было хоть отбавляй. Во дворец, где я сейчас обитал, часто наведывались главы богатых семейств из обоих городов, пытающихся меня умаслить и подлизаться, но пока это у них не сильно получалось, я всё ещё был зол на себя и окружающих меня людей. На себя за то, что стал без зазрения совести отправлять людей на смерть, хотя изначально планировал решать все дела как можно более мирно, а на окружающих за то, что как раз-таки и принуждали меня применять силу. Делая всё, чтобы поставить меня в такие условия, выход из которых был только один – убить стоящих на моём пути.

Кроме самокопаний в том, что же пошло не так и когда, я не забывал напоминать окружающим держать рты на замке и помалкивать, для этого я временно заменил городскую стражу, меджаев, на своих легионеров, дав им их оружие. Дни потекли за днями, я периодически инкогнито выезжал в лагерь смотреть, как тренируют новобранцев, но там всё было просто, как и всегда. Первые месяцы их просто учили ходить строем, поскольку даже это было для многих непростым делом, так что марши и хождение строем – всё, что их ждало в ближайшее время. Ментуиуи пока выдалось спокойное время, запряг ремесленников обоих городов чинить упряжь, оружие, штопать шатры, производить стрелы, в общем, загрузил ремесленные мастерские работой, чтобы заодно устранить проблемы с войсковым снаряжением, имевшим свойство часто ломаться и ещё чаще заканчиваться.

***

О том, что так долго ожидаемый посланник наконец прибыл, я узнал от возницы Ментуиуи, примчавшегося на колеснице утром, чтобы меня об этом оповестить. Как мы и думали с военачальником, прибывший был очень осторожен, сначала послал часть чиновников, которые прибыли с ним в соседний город, чтобы оценить обстановку и пособирать слухи, а сам остановился в нашем лагере, где мой военачальник обеспечил ему шикарный и торжественный приём, поскольку у того было с собой письмо от царя Хатшепсут, подтверждающее, что он является её посланником и переговорщиком, который обеспечит моё освобождение из плена. В нём ни слова не было об истинной причине его поездки, так что мне было крайне интересно, какие документы у него ещё имелись с собой.

Успокоенный тем, что в лагере все были в полном горе от потери царя, которого содержали в Гнауи Шема пусть и в хороших условиях, но всё же в плену, а также тем, что в самих городах было всё относительно спокойно, правда, местные не сильно охотно общались с незнакомцами, он вскоре отбыл в город на переговоры. Я три дня ожидал, когда он наконец удостоверится, что его жизни ничего не угрожает, жил для этого в маленькой комнате, чтобы поддерживать легенду, и меня наконец вызвали в зал, где договаривались обе стороны.

На трёх креслах с высокими спинками сидели нынешние главы города, а перед ними находился неизвестный мне человек явно из жреческого сословия. Белые одежды, небольшая палка, украшенная золотом и вставками из слоновой кости, а также лысый череп и отсутствие парика лучше всего говорили, кто стоит передо мной.

– Царь Менхеперра, – при виде меня его лицо осталось спокойным, и он низко мне поклонился, – рад видеть его величество в добром здравии.

– Благодарю, мои пленители были так добры, что даровали мне относительную свободу, – я показал свои свободные руки, а также десятерых стражников, которые всюду меня сопровождали.

– Я закончил переговоры с главами Гнауи Шема, – оповестил меня он, – они готовы отпустить твоё величество со мной за выкуп и гарантии, предоставленные царём Хатшепсут.

– Какой размер выкупа и какие гарантии? – полюбопытствовал я.

– Товара стоимостью на пятьдесят тысяч шетит, – назвал он гигантскую сумму, – и обещание, что Гнауи Шема не коснётся гнев царя.

– И снижение налогов на треть, – добавил один из глав города, тревожно посматривая при этом на меня, как я восприму его слова. Я не отреагировал, позволяя ему импровизировать и дальше, так что он успокоился и продолжил: