Твоя жизнь в моих руках

– А если нет, убьёшь меня, дядя?

***

Он так близко, что я ощущаю его тёплое дыхание на щеке. Сильное, полное жизни тело рядом.

– Просто будь послушной девочкой, Вера, и у тебя всё будет хорошо, – поднялся, отворачиваясь. Давая мне вздохнуть, потому что, когда он поблизости, мне не хватает воздуха.

Чем дальше он от меня, тем я свободнее.

Отодвинул штору, заглядывая в окно. После чего включил свет. В коридоре тихо. Должно быть, полиция уже уехала.

Закуталась в то, что осталось от майки, пытаясь спрятать белье. Понимая свою абсолютную беспомощность перед Питоном. И то, что он ушёл от ответа. Но правда плавала на поверхности. Убьёт и глазом не моргнёт.

– Собирайся. Я не планирую больше задерживаться в этом городе. И так потратил на тебя слишком много времени, – кинул приказ, засунув руки в карманы, словно уже потеряв ко мне интерес.

После купания в не самой чистой речке чувствовала себя грязной. Волосы слиплись. Правда, запаха тины, о котором говорил Питон, я не заметила. Но, судя по словам Льва, непонятно, когда получится вымыться, если не сейчас. Ближайший аэропорт в соседнем городе. По всей видимости, я ещё не скоро смогу избавиться от его общества.

– Мне нужно принять душ, – неловко сообщаю, не представляя, как разденусь, когда он где-то рядом. За тонкой дверью.

– У тебя десять минут, – ответил, не смотря в мою сторону.

Ринулась в ванную комнату, радуясь тому, что у меня есть время побыть одной. Хотя бы чуть-чуть. Заперлась, отлично понимая, что замок ему не помеха. Петли держатся на честном слове.

Отогнав мысли о том, как он врывается в ванную, встала под воду, судорожно намыливаясь. Смывая с себя грязь минувшего дня.

Тело можно отмыть. А вот душу… Жаль, нельзя раздвинуть рёбра и направить горячую струю, вымывая из своего нутра всю темноту, что там скопилась. Страх, унижения, боль и слабость.

Плакать хотелось нещадно. Жалость накрывала. Уткнувшись лбом в прохладный кафель, попыталась выдавить из себя хотя бы каплю. Одну жалкую слезинку. Но ничего не вышло.

Помывшись, с ужасом обнаружила, что не захватила с собой сменной одежды и белья. Только полотенце висело на сушилке. Натягивать на чистое тело грязные вещи ужасно не хотелось. Дрожа как осиновый лист, завернулась в банное полотенце и выглянула наружу.

К моему облегчению, похоже, дядя вышел. Входная дверь оказалась приоткрыта. До меня донёсся его голос. Грубый, резкий. Он с кем-то разговаривал по телефону. И мне до ужаса хотелось подслушать. Но трусы надеть хотелось сильнее.

Поковырявшись в шкафу, нашла вещи и тут же вернулась в ванную комнату.

В чистой одежде мгновенно почувствовала себя чуть лучше. Только капельки воды стекали на мою майку, холодя кожу.

Вышла из ванной, столкнувшись со Львом в коридоре. От него пахло крепкими сигаретами. И вроде этот запах всегда меня раздражал. Но почему-то ему он шёл. Смешиваясь с туалетной водой и запахом кожи, создавал одурманивающий аромат.

Дядя, зажав в углу рта новую сигаретку, рассматривал меня. В коридоре темно, слабая лампочка дрожит за его спиной, словно боясь гостя не меньше, чем я. И он такой высоченный, что отбрасывал тень на меня.

– Ты готова? Поехали.

– Мне нужно вещи собрать.

– Только документы. Всё твоё тряпье воняет тухлятиной.

Стало обидно. И стыдно.

– Зачем надо было мои вещи-то нюхать? Ты извращенец, что ли? – свела в недоумении брови, не представляя, чем он занимался, пока я принимала душ.

Опустила глаза и тут с ужасом увидела, что он сжимает рукой мою игрушку. Старенького плюшевого мишку. Спала с ним в обнимку в детстве, считая его своим оберегом от всех монстров. И не ожидала, что один из монстров может появиться в реальности. И угрожать игрушке. И мне.

Ещё больше взбесилась, представив, что он копался в моих вещах. Трогал их. Что у него в голове вообще творится? Кто вообще так поступает?

– Поверь, чтобы ощутить этот запах, достаточно зайти в твою конуру, – нагнулся ко мне, втягивая воздух через ноздри с таким высокомерным выражением на лице, что мне захотелось разбить ему нос.

– Ты, – сжала зубы, шипя и не представляя, как можно в один момент быть почти милым и даже в чём-то ласковым, а через секунду показать самую мерзкую часть своей натуры, – ты козёл и мудак.

Охнула, когда Лев сжал мою челюсть пятернёй. Так, что губы вытянулись трубочкой. Больно вдавливая пальцы в нежную кожу.

– Что я тебе говорил, Вера? Специально нарываешься? – потянул руку выше, почти поднимая меня вверх.

Чтобы облегчить напряжение, пришлось привстать на носочки, схватившись за Питона. Ушибленные рёбра тут же прострелило. Глаза заволокло влагой. И я зажмурилась, выдыхая со стоном.

– Больно.

– Чёрт тебя дери, Ромашка, – ослабил хватку, но рук не убрал. – Где я так накосячил, что теперь мне приходится с тобой возиться?

Вдруг поняла, что, вместо того чтобы держать, тяжёлая рука опустилась на мою шею. Поглаживая чувствительное место с тыльной стороны. Волнение сковывало дыхание. Но злость и обида оказались сильнее.

– Так отпусти меня, – смотрела в его глаза, различая в полутьме лишь их блеск. И вдруг подумалось, а что, если он действительно может отстать от меня? Ведь очевидно, он сам здесь быть не рад. Не по своей воле он приехал за мной. – Скажешь тем, кто тебя послал, что не нашёл меня. Обещаю, я никогда больше не появлюсь в твоей жизни.

Глава 5

Кожу кололо, словно от его пальцев шёл ток. Распространяясь дальше, проникая глубже. По венам добираясь до сердцевины. Нежной, горячей, влажной.

Сглотнула сдавленным горлом, царапая гортань, едва способная соображать. И не понимая, намеренно ли он играет с моим телом в злые игры, или сам не замечает, что делает со мной.

Коленки ослабли, и мне до смерти хотелось схватиться за его плечи, чтобы не упасть. Но я держалась, прилагая героические усилия.

– Глупая, Ромашка, – улыбнулся почти тепло. Почти как человек. У которого имеются иные желания, помимо жажды управлять мной. – Ни у меня, ни у тебя обратной дороги нет.

Когда он убрал руку и отошёл, ощутила дикое, непереносимое разочарование. И тоску. Пустоту в душе размером с чёрную дыру. Безграничную. Тёмную. И поглощающую. А ещё стыд за свои эмоции. Низкие и грязные.

Мне так хотелось получить ласку и тепло, что готова умолять о них.

Боже, ну и позорище. А вдруг он реально мой дядя, а я по нему сохну? Хотя «теку» звучит более правдоподобно.

Сжала кулаки, на секунду зажмуриваясь. Будто это действие могло стереть воспоминания об этих прикосновениях и моей реакции. Боясь, что ещё чуть-чуть и брошусь к нему. Упаду к его ногам. Чтобы просить. Умолять. Дотронуться до меня ещё раз.

– Но почему? – я дёрнулась в сторону Питона в сиюминутном порыве. Развернуть к себе. Заглянуть в глаза. Хотя бы по ним понять, где таится правда.

Впрочем, я действительно наивна. Питон отлично прячет свои чувства. Мне до них не добраться.

Остановилась в шаге от него, глядя на широкую спину. В идеальном мире мне бы хотелось встать за него, чтобы ощутить себя защищённой. Но седьмое чувство шептало, что от дяди надо бежать. Как раньше, я сама себе защитница. И никто другой мне не поможет выжить.

– Собирай свои манатки, в самолёте всё расскажу. Живее. – Не обращая на меня внимания, Лев принялся изучать содержимое моего холодильника. Весьма скудное. Вряд ли дядя там найдёт что-то кроме пары яиц и засохшего сыра. И произнёс, захлопывая дверцу: – Жду тебя в машине.

Спорить бесполезно. Мне всё равно с ним не справиться.

Поэтому, временно смирившись со своей участью, начала собирать дорожную сумку. Хоть дядя и сказал много не брать. Но ведь я заплатила за свои вещи деньги. Заработанные кровью и по́том.

Оставлять их здесь было обидно.

– Верка!

Вздрогнула, услышав голос сестры.

– Говорят, что Креста избили!

Она ворвалась в комнату. Остановившись, как будто застала меня на месте преступления. С дорожной сумкой у ног.

Я буквально наблюдала за тем, как в её голове рождаются мысли. Одна, другая.

Сестра свела недовольно брови.

– Куда это ты собралась, сестричка? – смотрит на меня с осуждением.

Удивительно, но я даже ощутила вину. Странное, совершенно иррациональное чувство, учитывая всё, что мне сделала сестра. Плохое и скверное.

Но всё же вина шевельнулась внутри. Провернулась, раня острыми краями.

– В Москву, – ответила всё, что знала. Скудная информация, но и она подействовала на сестру сокрушительным ударом. Ведь Лида всю жизнь стремилась вырваться из нашей глуши.

– В Москву? – заторможенно переспрашивает, приближаясь. – С кем? С тем мужиком, с которым ночь провела?

Да… Звучит неоднозначно.

Кусаю губы. Способностей к вранью у меня никогда не имелось. Что странно для детдомовки. Ведь порой ложь – ключ к выживанию. Но не скажу, что я всегда умело справлялась с этой задачей.

– Он говорит, что мой дядя, – не смотря на неё, поясняю, ощущая стыд.

– Дядя?

Я чувствовала, что она хочет сказать что-то ещё. Усмехнуться над этой новостью. Но почему-то сдерживается.

Поднимаю на нее взгляд.

Изучает меня щёлочками вместо глаз. Как у хитрой лисицы.

– Угу, – односложно отвечаю. Удивилась бы, если бы Лида поверила, учитывая, что она лично забрала у него деньги за ночь со мной.

– Вера, – неожиданно усаживается рядом. Вздрагиваю, когда её теплая ладошка накрывает мою руку. И не представляю, что ей нужно. Она никогда так себя не вела. – Возьми меня с собой. В Москву. Умоляю. Я ведь твоя сестра. Ты сможешь его уговорить. Я видела, как он на тебя смотрел.

Прикусываю со всей силы нижнюю губу, глядя в пустоту. Не понимая, о чём она толкует. Как он на меня смотрел? И почему эта информация так взволновала…

Надо было бы раскрыть карты. Признаться, что я всё знаю. Как она меня продала. Как взяла деньги.

Но всё же… Я даже не уверена, что ещё когда-нибудь её увижу. А она, в отличие от дяди, точно моя родственница. Старшая сестра. Хотелось её обнять. Ощутить тепло. Но всё же я знала, что этому не бывать.

– Я не могу ничего сделать, Лида. Я не могу на него повлиять Ему всё равно, что я скажу, – честно признаюсь.

Лида резко поднимается, пыша злостью. Голова разболелась от той ненависти, что жахнула в меня. И за что? За правду!

– Ты такая эгоистичная, Вера! Я ведь не так уж о многом тебя прошу. Всего лишь поговорить с твоим любовником! А ты! Ты хочешь, чтобы я осталась гнить в этой глуши, пока ты в столице?

Выдохнула. И вдруг до меня дошло, что она оказалась на моем месте. Впервые с того дня, как меня оставили в детском доме. Это мне каждый год мама вонзала нож в спину, бросая меня и беря её за руку. Уводя домой. Пока я с видом побитой собачонки наблюдала за их идиллией. Любовью матери и дочки.

А теперь вдруг мечта Лиды исполняется. Но не для неё. Почему-то лишь для меня. Хотя я о таком даже не просила.

Закрыла дорожную сумку. Повесила на плечо, проходя мимо сестры. Хотелось что-то сказать. Попрощаться. Но слов не нашлось.

Спускалась по лестнице, слыша, как она следует за мной. Непроизвольно дёрнула плечами. Лида ведь вполне способна от ярости всадить мне не только нож, но и вилку меж лопаток.

Выдохнула, когда спустилась вниз. Встречаясь взглядом с Питоном. Стало спокойнее.

Лев смотрел на нас странно, стоя у своего джипа. Кивнул мне. Дескать, забирайся в машину. И направился к моей сестре.

***

Закинув сумку на заднее сиденье, как послушная девочка забралась на переднее. Хотелось подслушать их разговор. Но даже с опущенным стеклом я не слышала, о чём они толковали.

Напряжённо наблюдала за тем, как Лида прильнула грудью к Питону. Так естественно и легко, что я позавидовала этой простоте. Навыкам общения с мужчинами.

Когда его рука легла на девичью талию, сердце пропустило удар. От дикой, жгучей, болезненной ревности.

Дышать стало тяжело. Даже больно.

Собрав всю силу воли, я отвернулась от стекла, уставившись на сложенные на коленях руки. Мышцы сводило судорогой. От обиды хотелось покинуть автомобиль. И бежать куда глаза глядят.

Вот же глупая, наивная дурёха! Неужели я действительно считала, что он лишь со мной так себя ведёт?

Вздрогнула, когда дверь машины открылась. И ещё одна. Позади меня.

В салоне смешались запах туалетной воды Льва и приторные духи Лиды. Голова тут же разболелась. В груди засвербело, царапало острыми коготками сестры.

– Видишь, сестричка? А ты считала, что Лев не возьмёт меня с вами, – елейным тоном проговорила, схватившись за моё кресло. Будто я могла куда-то скрыться из автомобиля от её слов. – Кажется, твой дядя относится ко мне даже лучше, чем ты. Это так несправедливо.

Слушала её и верила. Ощущая её неприкрытую обиду. Сожаление, сквозившее в каждой букве. Оттого, что я плохая сестра. И как ей удаётся так виртуозно врать? Ещё чуть-чуть, и сама начну считать, что поступила недостойно. Может, и Лев повёлся? Или он просто хочет залезть в трусы, на которых нет ромашек?

Кинула взгляд на Питона. Но он словно и не обращал внимания на новую попутчицу. Спокойный как танк, выруливал по узкой дороге.

Хотелось задать ему вопросы. Но не при Лиде.

– Где у вас можно поужинать? – спросил голодный Лев. Сразу стало ясно, что не у меня. Откуда девочке, чистящей на заводе рыбу, знать заведения, куда такие дяди, как он, ходят?

Лида, сразу возбудившись от возможности показаться в заведении с таким мужиком, как Питон, принялась перечислять все самые модные и дорогие места.

Я уставилась в окно, тихо дыша яростью, опалявшей ноздри. Жажда крови во мне ещё никогда не была так высока.

Лев, конечно, выбрал предложенный Лидой пафосный ресторан. Остановил автомобиль перед входом. Лида выпрыгнула из него, спеша показаться знакомым. А я осталась сидеть, даже не планируя идти с ними. Голода не испытывала. Лишь тяжесть в желудке.

– Выходи, – Лев потянулся к моей двери, чтобы открыть. Будто я сама не в состоянии.

Его рука задела мою грудь. Нечаянно.

Резко вздохнула и замерла, затаив дыхание. Выдохнув лишь тогда, когда он отстранился, продолжая нависать надо мной. Давить своими габаритами.

Захлопнула дверь обратно.

– Меня не пустят. Я не пройду фейсконтроль, – объясняю очевидное.

Волосы высохли, сложившись в запутанные локоны, бледная, ненакрашенная. Одетая в майку и старые джинсы. Тряпочные кеды с маленькой дырочкой у подошвы. Почти незаметной.

Даже не уверенная, что Питону позволят пройти, учитывая, что его чёрная рубашка запятнана кровью. Впрочем, если не присматриваться, не заметишь. Или подумаешь, что это дизайнерское решение.

Больше всего меня удивляло то, что, похоже, его следы крови на своей одежде не заботили. И наводило на определенные мысли.

Лев посмотрел на меня оценивающе.

– Племянница, из-за тебя я не ел с ночи. Ты как-то иначе можешь утолить мой голод? – проговорил спокойно, но что-то в его интонации меня насторожило. Неуловимая нотка, которую не могла разгадать. Но ощутила смущение.

Лев выпрямился, вытащил ключи из зажигания.

И тут поняла, что другой возможности задать вопрос может и не представиться.

Когда он открыл свою дверь, я схватила его за руку. Остановился. Перевёл удивлённый и недовольный взгляд от моих пальцев, сжимавших его запястье, к лицу. Приподнял одну бровь. Судя по всему, он не любит, когда его трогают без разрешения.

И мне сразу захотелось убрать руку. Но, чтобы не показаться трусливым зайцем, почему-то продолжила сжимать ее. Ощущая, какая горячая у него кожа. И какой быстрый у меня пульс.

– Зачем ты её взял? – заглядываю ему в глаза в темноте салона. – Если тебе всё равно, какую из сестёр брать, то она с радостью заменит меня.

Слова сами пришли на язык. Но почему-то не показались классной идеей.

– Тебя что-то не устраивает, Ромашка? – улыбнулся как-то слишком интимно, чувственно. Заставляя меня дрожать. И остро ощущать его близость. – Ты вроде не против, что она с нами.

Не понимала, что он от меня хочет. Зачем ему моя сестра. Какую игру затеял.

Нахмурилась. Отлепила пальцы от его руки. Питон ещё секунду не двигался, глядя на меня. А затем вышел из машины.

Думала, что сейчас он проследует ко входу. Но, к моему удивлению, его рука легла на мою спину, подталкивая меня вперёд. Не отпуская весь путь. Несмотря на то, что продолжала испытывать неловкость от похода в дорогое заведение. Но рядом с ним страх испарился.

Как ни странно, я оказалась права. Лиду на порог не пустили. Она стояла со взглядом побитой собачонки, ждала нас. И вдруг до меня дошло. Сестра побаивается Питона. Иначе давно бы прискакала просить помощи и жаловаться. И кажется, я разгадала её план. Она хочет с ним переспать. Наверняка считая, что с помощью секса расположит его к себе.

Питон даже не посмотрел в сторону мужчины в костюме, что дежурил на входе. А я услышала, как за спиной Лида заверяла охранника, что она с нами. И через минуту уже стояла рядом.

К нам тут же подошла ярко одетая девушка, предлагая столик. Самый лучший, как она утверждала, стреляя глазками в моего дядю. И косясь на меня. Явно пытаясь понять, почему рядом с таким мужчиной я, а не она. Впрочем, судя по всему, она сделала некоторые выводы о нашей троице, заметив мою сестру.

Лида, не испытывая ничего похожего на смущение, заказывала самые дорогие блюда. И даже бутылку игристого. Я же изучала незнакомые названия, не понимая, что из перечисленного может оказаться съедобным. В итоге заказала то же, что и Лев. Стейк и салат.

Как ни странно, несмотря на все ужасы минувшего дня, как только официант отошёл, ощутила дикий голод. Лиде принесли бутылку и разлили и в мой бокал. Моему воспалённому мозгу показалось неплохой идеей сделать глоток. Оба раза, что я употребляла алкоголь, я выпивала много. Это я знала точно. Но что случится, если немного пригубить?

Мне доставило определённое извращённое удовольствие наблюдать за реакцией Льва. Недовольно-напряжённой. И я едва смогла скрыть улыбку.

Тепло разлилось по венам. Терпкое, сладкое. Минуя желудок, ударяя сразу в мозг. Забирая мою скованность и скромность. Даря лёгкость уставшим мышцам. А после того как принесли еду, меня окончательно разморило. Так сильно, что я готова была уткнуться лицом в грязную тарелку и заснуть.

Но, похоже, у дяди имелись иные планы.

Поев, Лев вальяжно откинулся на спинку стула. И Лида, словно поняв, что сейчас лучший момент, придвинула свой стул к нему. Едва не залезла к нему на колени. Шептала что-то на ухо. Иногда обращала взор на меня и хихикала.

Я уставилась на Питона, пытаясь понять, зачем он так себя ведёт. К чему этот цирк. Что он хочет мне доказать? Или себе?

И утонула в тёмном, тяжёлом взгляде. Пугающем до мурашек, медленно ползущих по позвоночнику. Захотелось спрятаться от него, потому что я остро ощутила исходящую от него опасность.

Ужин явно не утолил его голод.

Облизала пересохшие губы, не зная, куда скрыться от внимания, направленного на меня. Пока моя сестра повисла на его шее.

Показалось, что я попала в собственный кошмар. Из которого хотелось выбраться. Но если очнуться от плохого сна можно. То выбраться из суровой реальности порой сложнее.

Впрочем, у меня ведь есть ноги. И я вдруг не поняла, почему продолжаю сидеть и смотреть на них. Почему не встану и не уйду.

Вещи в машине. Остатки документов. Шмотки. Ключи. Деньги. Всё.

Лев знает, что деваться мне некуда.

Но я всё же поднялась из-за стола. От алкоголя походка сделалась неровной. Казалось, что ступаю по вате. Утопая ногами в паркете. Выбралась на улицу. Прохладный ветер ударил в лицо.

Шла куда глаза глядели. А глядели они в темноту. Город по вечерам слабо освещён.

Сейчас бы заплакать, как любая девушка на моём месте. Но, несмотря на колючую боль, слёзы и не думали появляться. Только губы кусала до крови.

– Такая цаца, и без охраны, – услышала голос парня, появившегося откуда-то из тени. А вслед за ним мне дорогу преградило ещё трое.

Мои ровесники. Молодые и отбитые, судя по выражению лиц и голосам. А значит, это самый опасный тип.

Пожалела, что выпила. Что позволила себе расслабиться. Чудовищная оплошность, которая может мне дорого обойтись.

Рассчитывая свои силы против четверых, попятилась назад.

Если побегу. Свалят на землю. Сломают зубы. Кости. Изнасилуют. Оставят ли в живых? Возможно. Много стоит такая жизнь? Сомневаюсь.

Сдаться? Ох. Подобного уровня просветления я ещё не достигла.

Парни шли на меня, как голодные шакалы. Медленно, никуда не торопясь. Предвкушая, как будут разделывать добычу. И вместе с тем не желая спугнуть жертву.

Оглянулась. Темнота. Я умудрилась забраться в безлюдный переулок. Слышала лишь биение своего сердца. И их тяжёлое, возбуждённое дыхание.

Парни замерли. И тут я по-настоящему испугалась. Показалось, что время истекло. И сейчас они набросятся.

Развернулась, чтобы бежать. И ударилась носом в твёрдую грудь. Едва не упала, но Лев поддержал. Так крепко стиснув плечи, что я услышала треск собственных костей. Морщась от боли, уколовшей по рёбрам. Всхлипнула жалостливо, но Питону сейчас явно было всё равно.

– У тебя такая суперспособность находить неприятности? – прорычал сквозь сжатые зубы и встряхнул, заглядывая в глаза. Будь его воля, убил бы на месте. – Ты просто магнит для моральных уродов, Вера.

Глава 6

Заглянула в его глаза.

Злым я его видела и раньше. Ничего нового. Но сейчас в сером омуте плескалось нечто иное. То, отчего мне стало ещё страшнее, чем минуту назад.

Там смерть. Кровь. Потери. Беспощадность. Абсолютное безразличие к чужой боли. Ему всё равно на судьбу Креста или этих отморозков. Его не будут мучать кошмары, если кто-то из них умрёт. Его волнует лишь цель, которую он достигнет любой ценой.

И сейчас эта цель я.

Открыла рот, но горло свело судорогой. Тело сотрясала крупная дрожь. Даже мои внутренности, казалось, пляшут. Алкоголь сделал своё дело, помутнив мой разум. Размазывая происходящее в какую-то нечёткую кляксу.

– Ты, мужик, шёл бы своей дорогой, – раздался голос за спиной. Будто напоминая о том, что мы не одни.

Лев не стал медлить. Разбрасываться словами. Он просто направился в их сторону.

Прикинула силы.

Он крупный. Мощный. Но всё же их больше.

Урок я усвоила. Отошла подальше, поняв, что лучше не вмешиваться.

Драка напомнила мне ком снега, увеличивающийся по мере скатывания с горы.

Мелкие в сравнении со Львом парни набросились на него, словно хотели задавить количеством. Цепляясь, как маленькие обезьяны, ему на шею и руки.

Дядя стряхнул их с себя, как букашек. И хулиганы тут же рассыпались в стороны.

Удары, кровь, треск костей. Хотелось зажать руками уши и зажмуриться. Не слышать и не видеть происходящего, потому что мне вдруг стало больно от каждого кулака, летящего в сторону Льва. Сердце бешено билось. Я сползла на асфальт. Ноги совсем не держали. Села, обняв себя за плечи, молясь, чтобы бойня скорее прекратилась.

Вино мутило разум. И когда дядя подошёл ко мне, я не сразу сообразила, что драка окончена. Победитель объявлен.

Опустился на корточки передо мной, изучая моё побледневшее лицо.

– Ты как? – приподнял подбородок, хмуро глядя мне в глаза.

Хлопала ресницами, задержав взгляд на лопнувшей губе, из которой струилась кровь. Тяжело и часто дыша. Страх, что я так ненавидела, вольготно лился по жилам. Распространялся по телу, заполняя собой.

Заставляя думать о той участи, которая неминуемо бы меня постигла, если бы Питон не подоспел вовремя.

Воображение подкидывало мне картинки моего растерзанного тела. И пустого взгляда, лишённого жизни. Надежды и будущего.

Протянула ко Льву руку, касаясь подушечками пальцев капли крови, оставившей след на мужественном подбородке. И которую, казалось, он не замечал. Вздрогнул, когда она осталась на кончиках моих пальцев, отстраняясь назад.

– Ты тоже моральный урод? – спросила, пробуя соединить свои чувства и разум. Но они расщеплялись.

В голове набатом стучало, что нужно от него бежать. Как можно дальше. Но…

По лицу Питона прошла едва заметная рябь. Будто он не сразу сумел совладать с эмоциями и мыслями. Но затем на губах появилась сухая улыбка. Ироничная. Лучше любых слов положительно отвечающая на поставленный вопрос.

– Пойдём, Ромашка, а то отморозишь себе зад на асфальте, – поднял меня за плечи.

Поморщилась от новой волны боли, родившейся в ушибленных рёбрах.

Лев недовольно выдохнул. Должно быть, сокрушаясь от моей глупости.

Очередной выдох сквозь стиснутые зубы.

Лёгким движением оторвал меня от земли, взяв на руки. Всё же пить мне совсем нельзя. Ощущала, как в голове мутно, словно кто-то пустил густой туман. Слабо соображая, что происходит. Прижалась щекой к горячей груди, слыша размеренный стук сердца.