Кровь на холсте

Вернее, до огромной дыры в стене, которую проделали взрывчаткой.

Кэрол заглядывает и туда. Это оказывается та самая комната, откуда на протяжении всего её пути доносились звуки непрекращающейся пальбы. В помещении было полно засевших оперативников, с трудом помещавшихся в каморку 8х4; на полу валялась толстенная металлическая дверь, а в стене справа была ещё одна дыра в полный рост, возле которой сидел штурмовик в сверхтяжёлом костюме и безостановочно поливал кого-то из пулемёта.

Поглядев на всё это и поняв, что там слишком жарко, Кэрол решает пойти дальше, несмотря на то, что уже и не знала, куда идти. Хотя в этом она даже себе не признавалась.

Но как только она проходит мимо помещения, дверь одной из квартир в глубине коридора внезапно распахивается, и из неё спиной вперёд чуть ли не выкатывается худющий парень с Калашниковым наперевес. А затем в пролёт, как обожжённые, вылетают ещё несколько вооруженных фигур, словно спасающихся от кого-то.

От неожиданности Кэрол даже растерялась, а ребята (судя по татуировкам – члены бандитских банд) быстро замечают её и, вскинув оружие, уже готовы нажать на курки… как вдруг неизвестная сила резко дергает Кэрол за воротник бронежилета и утягивает её в комнату, мимо которой она только что прошла…

И только после этого в коридоре раздаются выстрелы…

– Какого черта, солдат?! – орёт сквозь грохот пальбы тот самый седой Командир отделения без шлема и со шрамами на виске. – Что ты здесь делаешь?! Где твоя группа?!

Он прижал Кэрол к стене одной рукой и изредка встряхивал, глядя на её перепуганное лицо. Второй рукой старик придерживал её винтовку, чтобы она не тыкала дулом куда попало.

– Я оставила их в паре рекреаций отсюда, Сэр… а сама двинулась сюда… – пытается объяснить она растерянным голосом.

Капитан на это лишь недовольно мотнул головой:

– Так и знал, что ты можешь выкинуть что-нибудь подобное!.. – Подержав ещё секунду, он отпускает Кэрол и отступает на шаг. – Повезло, что я по волосам тебя узнал! Хотя, кажется, я начинаю понимать тебя. Ты настоящая сорвиголова, да?

Кэрол промолчала – она была в корне не согласна с таким заявлением.

– Ладно! – старик продолжает перекрикивать звук выстрелов. – Располагайся! – разводит руками и проскальзывает взглядом по периметру каморки. – Добро пожаловать к нашему Калашу! Как видишь, у нас тут небольшие проблемы – наркоши уперлись рогом – лабораторию никак не хотят отдавать!..

Но тут звук стрельбы пулемета внезапно захлёбывается, и Капитан мигом переключает внимание на здоровяка в броне-костюме:

– Ты чё остановился? Стреляй давай! Чтобы ни одна сволочь головы не подняла!

– Ствол, кажись, перегрелся, Командор! – звучит приглушённый голос из-под тонны амуниции.

– Дайте ему что-нибудь на замену!

В следующее же мгновение в руки Командиру прилетает автомат с барабанным магазином, который он тут же перекидывает броне-штурмовику.

Пока же они с этим разбирались, Кэрол увидела у оперативника справа от себя камеру-перископ, с помощью которой он наблюдал за соседним помещением из-за укрытия. Она подглядела в экран у него в руках и увидела на изображении подпольный производственный цех, организованный благодаря несанкционированному сносу стен и объединению целой кучи некогда жилых помещений. Но, как и боялась Кэрол, большая часть лаборатории уже была превращена в руины, а кое-где она даже полыхала в огне.

– Командир, – произносит она, отрывая глаза от изображения. – Я же говорила: наша задача не спалить полздания к чертям, а заполучить как можно больше материалов и улик…

В комнате снова раздаётся грохот выстрелов.

– В натуре?! – откликается старик. – А знаешь, я прекрасно это помню! И если у тебя есть желание, можешь хоть сейчас выйти и попробовать объяснить это им! – указывает на дыру в лабораторию. – Я-то вообще не против, если они перестанут шмалять и сдадутся по-хорошему!

Выслушав это, Кэрол опускает обескураженные глаза в пол:

– Ладно, – мямлит она позже. – На лабораторию уже плевать, главное – взять смотрителя. Иначе всё насмарку…

– Возьмём! – орёт Командир. Но чуть подумав, добавляет уже тише: – Если, конечно, его уже не пришили…

Несмотря на грохот стрельбы, Кэрол тоже расслышала его, и, очевидно, Капитан понял это по её глазам:

– Не переживай ты так! – говорит. – Всё будет нормально! Скоро мы их прижмём! – заявляет. – На подходе ещё одна группа: мы собираемся зажать их причинные места в тиски!..

«Фф… фффф… — раздаются шумы из чей-то рации. – Командир, приём…»

– А вот, кстати, и они, – бормочет старикан и, не сводя с Кэрол глаз, вдавливает наушник поглубже.

«Командир, мы зачистили область… Фффф… Готовы выдвигаться и наподдать следующим засранцам…»

Старик нажимает кнопку обратной связи:

– Отлично! Мы вас уже заждались! Даю полминуты на подготовку!

Он прекращает передачу и окидывает взглядом всех вокруг, а затем как рявкнет:

– Солдаты! – всё глаза поднимаются на него, за исключением глаз пулемётчика – он ничего не слышал и продолжал вести огонь. – Завершающий манёвр! Все группы на месте! Наша задача – ввалиться туда и завалить всех… – он прерывается на мгновение, косо поглядев на Кэрол. – Разумеется, за исключением тех, кто захочет сдаться! Вы двое, – тыкает на парней в углу, – вместе с железным дровосеком будете контролировать центр, а мы пойдём по периферии! Ясно?!

– Так точно! – все дружно подали голос и закивали.

– Что касается тебя, рыжая, – делает к ней шаг, – одну я тебя больше не оставлю! Идешь строго за мной, понятно?! Не рыпаешься, не отстаёшь, остаешься всё время у меня за спиной! Слушаешься только моих приказов! Скажу: прыгай из окна, – ты прыгаешь. Усекла?

Кэрол кивнула:

– Да…

А Капитан снова недовольно помотал головой:

– Спрашиваю ещё раз: усекла?!

Кэрол, наконец, понимает, что он от неё хочет:

– Так точно!

– Молодца! – кивает. – Я бы, конечно, заставил тебя напялить каску, но лишних, к сожалению, нет!

Он нажимает на кнопку обратной связи:

– Всем группам: приём! Используем свето-шумовые по сигналу! Самое время прищучить наркош! – сообщает по рации. Затем толкает ногой парня с камерой-перископом в руках: – Чё расселся?! Шум готовь!

Тот моментально складывает прибор, потом хлопает бронированному бойцу по плечу, тем самым предупреждая его о штурме, а когда тот прекращает огонь, Командир отдаёт приказ, в том числе и по радиосвязи:

– Граната пошла!

В помещение лаборатории влетает целая связка свето-шумовых гранат.

Кэрол рефлекторно прищуривается и зажимает уши. Точно так же поступают и другие, за исключением бронированного и старика-командира. А как только раздаются оглушительные взрывы, он орёт:

– Пошли, пошли, пошли!

Все, словно ошпаренные, срываются с места.

Первым через дырку в стене каморки выбегает штурмовик в тяжёлой броне. За ним налево вдоль стены следуют двое парней, а все остальные – пятеро бойцов, включая Кэрол и Командира, – отправляются вперёд.

И только когда в стенах лаборатории раздаются выстрелы, до Кэрол, наконец, доходит, во что она ввязалась, и что в подобных передрягах она ещё не была. Из-за сильнейшего выброса адреналина эффект замедления времени срабатывает как никогда, и она видит, как в замедленной съёмке в лабораторию врываются другие оперативники и тоже открывают огонь. Она видит, как меткие автоматные очереди прошивают незадачливых наркош-охранников, и как их тела, будто подкошенные, валятся на пол. Как другие татуированные бандиты пытаются открыть ответный огонь, но их тут же снимают с других концов помещения. Как шальные пули разносят приборы и устройства для варки и то, как продолжают полыхать огнём некоторые столы…

Сама же Кэрол, несмотря на безостановочные очереди вокруг, не стреляла – она только нервно моргала и вздрагивала на каждый выстрел и вспышку дульного огня. Впереди неё двигался Командир с маркировкой отряда на плече бронежилета. Он поливал из автомата активней остальных, но такое ощущение, что большинство его выстрелов отправлялось в никуда:

– Бросай оружие! Бросай!..

Их цепочка приближалась к группе бандитов, спрятавшихся за баррикадами из перевёрнутых столов, но, поняв, что дело дрянь, трое из них подняли руки в знак сдачи.

– Займитесь ими! – скомандовал Командир, указывая на наркош двум бойцам из группы.

От вереницы отсоединились двое оперативников, и они, крича и тыкая стволами, занялись разоружением молодых людей.

Оставшаяся группа из трёх человек продолжала двигаться вперёд и стрелять, пока не дошла до ещё парочки бандитов, которые тоже изъявили желание поднять белый флаг.

– Руки! Руки, твою мать! – вопит Командир, быстро приближаясь и тыкая в них стволом штурмовой винтовки.

Один из бандитов уже бросил ствол на стол рядом, а второй, по-прежнему с пистолетом-пулемётом в руках, сильно нервничал и никак не решался расстаться с оружием.

– Чё, ещё не протрезвел, мразь?! Бросай, я сказал!

Взгляд высоченного чернокожего парня с белоснежными белками метался как у ненормального. Его зрачки были сильно расширены, а руки тряслись от возбуждения, как при Паркинсоне.

– Я тебя в последний раз предупреждаю! – продолжает давить на него Командир и тыкать стволом в рыло.

И парень уже был готов отложить оружие в сторону, но тут в дело внезапно вмешивается случай: шальной рикошет в сопровождении фонтана искр отскакивает от одной из бетонных колонн и, просвистев над головами, влетает в грудь бойцу, прикрывавшего тыл позади Кэрол. С тяжелым всхлипом он валится на пол, однако, благодаря бронежилету, остаётся невредим, вот только из-за этого чернокожий парень неудачно рыпается, и Командир тут же всаживает в него очередь…

Но на этом история не заканчивается. После того как в теле чернокожего парня появилась пара новых дырок, его компаньон, явно не ожидавший такого исхода, сильно испугался и снова схватился за ствол, который он совсем недавно отбросил в сторону.

Командир успевает среагировать и на это: он моментально переводит ствол на второго, но, как только нажимает курок, затвор заклинивает, и вместо выстрела раздаётся звонкое:

Щелк…

У парня же, напротив, со стволом оказывается всё в порядке, и, когда он нажимает на курок, раздаётся выстрел… К счастью, старику повезло, и пуля проходит вскользь, оставляя лишь царапину на шее – Командир пошатывается и хватается за рану, но прежде чем парень успевает выстрелить ещё раз, уже Кэрол касается спускового крючка:

Боёк бьет по капсуле патрона, порох в гильзе воспламеняется, и пуля, объятая огнём, вылетает через дульный компенсатор, а ещё через долю секунды свинец, как по маслу, проходит парню прямо через висок…

– Пресвятая дева Мария… – хрипит Командир. – Хороший выстрел, девчонка… Значит теперь у нас 1:1…

* * *

– Здесь семь килограммов Эйфорина – дерьма, которое они тут варили, – на стол грохается тяжелый перемотанный пакет с чёрным, переливающимся, как перламутр, порошком. – В хранилище ещё примерно полтонны. Этого объема должно хватить, чтобы каждого причастного на пару жизней засадить. Теперь довольна? Пробовать будешь? – ехидный взгляд указывает ей на порошок.

Перед Кэрол снова стоит ухмыляющийся Джорджи и смакует жвачку с самодовольным видом. Только на этот раз даже он без шлема, а вместо него на голове красуются темные, нестриженные, взмокшие волосы с проседью, откинутые назад.

– Нет, спасибо, – отвечает Кэрол.

– Как хочешь, – складывает руки на груди. – Но я бы на твоём месте всё-таки проверил, а то вдруг они тут полтонны активированного угля приготовили, – продолжает скалиться.

Поглядев исподлобья на него ещё секунду, Кэрол принимается вертеться по сторонам:

– А куда подевалась Эшли? – спрашивает, осматривая разгромленную лабораторию.

– О, она почти такой же трудоголик, как и ты, – подмечает Джорджи. – Уже вовсю бегает – расспрашивает местных о какой-то ерунде. Не беспокойся, с ней Гусь и ещё один парень из нашего бойз-бенда. Она в полной безопасности… – уверяет её.

– Понятно, – бормочет Кэрол.

«Я не виноват! Я ничего не сделал!..» – верещит растатуированный мужик с зеленой бородёнкой. Скованный по рукам и ногам, он извивается, как червяк, и пытается выскользнуть из лап конвоиров, которые тащат его и приговаривают: «Это ты членам большого жюри рассказывать будешь…»

Кэрол провожает троицу взглядом.

– Вот чертов нарик! – усмехается Джорджи, как только они проходят позади него. – Совсем же без мозгов! – Но затем он возвращает глаза к Кэрол и, ещё секунду поглядев на неё, смачно пережевывая жвачку, произносит: – Ладно…

Он достаёт резинку изо рта и отправляет на пол:

– У меня есть для тебя сюрприз. Пойдём, я кое с кем тебя познакомлю, – взмахивает рукой, приглашая за собой. – Пойдём, пойдём…

Мгновение пораздумав, Кэрол всё же отправляется за ним, и они оба уходят в направлении двери на другом конце лаборатории…

– Как твоё здоровье, командор? – спрашивает Джорджи, заходя в небольшую каморку, на кровати которой расселся Командир, пока медик рядом с ним продолжает сосредоточено заштопывать царапину на его шее.

– Ерунда всё это, – хрипло отвечает он. – При бритье можно порезаться сильнее!

– Тогда смотри не убейся, когда будешь в следующий раз бороду ровнять, – говорит Джорджи, пересекая помещение. – Ты нам ещё нужен.

– Не дождёшься чтоб я скопытился, – отвечает старик, скосившись в его сторону. – Хрена с два тебе, а не моё место, Джордж… – шипит он, стиснув зубы и терпя боль от загнутой иглы, прокалывающей его кожу.

– Сдалось оно мне очень! – отмахивается рукой.

Когда Командир и Кэрол встречаются взглядом, они обмениваются кивками, а медик говорит на это старику:

– Пожалуйста, не дергайтесь хотя бы секунду…

– Значит, тебя на самом деле Джордж зовут? – спрашивает Кэрол, следуя за ним.

– Ага, – отвечает, распахивая следующую дверь на своём пути. – Просто старик до сих пор молодёжь щемить любит.

И как только он проходит в однокомнатную квартирку, что была полностью переделана под личный кабинет, Джордж негромко восклицает:

– А вот и он – наш большой папочка! – сообщает он с ноткой сарказма.

– Это смотритель лаборатории? – спрашивает Кэрол и замирает буквально на пороге, увидев щуплого человека, стоящего на коленях в центре помещения. Голова бедолаги была опущена практически в пол, а тощие руки скованы наручниками за спиной. Помимо него, в комнате, расположившись как у себя дома, отдыхали бойцы спецотряда.

– В точку, – отвечает Джордж на подходе к сложенной на полу фигуре. – Это же его ты так хотела видеть?..

– Да, – обнадеживающе кивает Кэрол. – Нужно как можно быстрее его допросить, – она делает ещё несколько шагов.

– Бесполезно, – невольно останавливает её Джордж, стоя уже возле задержанного. – Этот утырок ещё часов шесть отходить будет. Он так обдолбался, – объясняет, – что всю перестрелку проспал, а когда к нему вломились наши ребята, он принял их за Архангелов, сошедших с небес. – Кидает взгляд на мужиков: – Правда, парни?

– Было дело, – усмехается оперативник, сидящий прямо на столе. – Он стал раскаиваться за грехи и рыдать, как малолетний.

– Я же говорю – жалкий нарик, – вякает Джордж и, наклонившись, поднимает закованного за волосы.

Едва он успевает запрокинуть его голову, как Кэрол становится видно, что этот лысеющий мужичок азиатской наружности, не прекращая рыдать, безостановочно что-то бормочет. Так ко всему прочему у него было разбито всё лицо.

– Почему он в крови? – спрашивает.

– Сопротивлялся, – на отвали отвечает Джордж.

– Ты же сказал, он весь штурм проспал?

– А в рапорте будет написано, что сопротивлялся.

Он отпускает голову задержанного, и тот чуть ли не бьётся лбом о пол.

– Понятно, – мямлит Кэрол.

– Ты, наверно, в курсе, – Джордж вразвалку зашагал обратно к ней, – все местные работяги получают зарплату дозами. Так что, если бы не он и его жена – тоже ещё одна нюхачка, – думаю, мы бы нашли в хранилище ещё пару тонн.

– Жена? – недоумевает Кэрол.

– Ага, – встаёт напротив неё и упирает руки в бока, – она в соседней комнате. Обдолбанная в хламину – тоже всё никак не может прийти в себя.

– Откуда вы знаете, что она его жена?

– По свадебной фотографии, – отвечает сидящий на столе оперативник и поворачивает к ней рамку подле себя.

Кэрол аж передёргивает от того, что он трогает место преступления голыми руками.

– Послушайте, – выдавливает она из себя. – Вы бы не могли…

Но тут Джордж затыкает её, шикнув:

– Тихо…

– Что тихо? – возмущается она.

– Тихо, говорю… Слышишь звуки?

Он делает шаг к коридору справа от Кэрол и заглядывает вглубь него.

– Мать вашу, парни! – снова оборачивается на мужиков. – Не говорите, что вы подсобку забыли посмотреть…

Оперативники в комнате переглянулись между собой.

– Только давайте без поиска виноватого – просто сделайте дело и всё.

Тогда парень, сидящий на раздроченном кресле возле стены, стал лениво подниматься.

– И ради бога, дай собаке понюхать, – добавляет, – вдруг тротил…

Не спеша, боец пересекает комнату, проходя мимо стоящего на коленях смотрителя, и высовывается в дверь по левую руку от Кэрол:

– Кинолог ещё здесь?.. – спрашивает.

В ответ ему раздаётся приглушённый бубнеж из соседнего помещения.

– Замечательно, тогда можно собаку ещё на минуту?

– Так и чего хотела? – Джордж возвращает к себе внимание Кэрол. А та, сперва посмотрев на него и вспомнив, о чём говорила, скользнула взглядом по оставшимся оперативникам:

– Пожалуйста, попросите своих людей ничего не трогать. Скоро прибудут криминалисты – отпечатки пальцев могут на кого-нибудь вывести… – говорит она и чуть оборачивается в тот момент, когда позади неё проходят двое людей в форме, а голландская овчарка, немного напоминающая гиену, вскользь прокатывается шерстью по задней поверхности её бедра.

– Парни, – вздыхает Джордж. – Хватит всё лапать, мамочка уже ругается…

Услышав это, боец, что у шкафа, сначала замирает, а потом медленно убирает руку от полки; другой же – тот, что расселся прямо на столе, – выразительно фыркает и швыряет стопку документов, которую только что перебирал в руках, обратно на стол. После чего он встаёт и с надменным видом отправляется на выход.

Он чуть не задевает Кэрол плечом и громко хлопает дверью за её спиной, отчего девушка даже вздрагивает немного.

– А знаешь, – произносит Джордж, – он в чём-то прав. Не будь наивной, – он на мгновение бросает взгляд на звук жалобного лая собаки возле подсобки. – Подумай, кто мог к нему приходить? Если только не такие же наркоманы, как и он, – кивает в сторону бормочущего азиата на коленях. – У них всё организовано так, что комар носа не подточит. Сколько ты уже работаешь в отделе? Лет семь? И всё ещё веришь в чудеса?

Стиснув зубы, Кэрол сдерживает в себе приливающую ярость:

– Ага… – отвечает ему наперекор.

Джордж же, разочарованный её ответом, не спеша обводит её взглядом с головы до ног, а после будто выносит приговор:

– Значит, ты ещё не созрела для этого места…

Он уставился на Кэрол, а она на него, слабо понимая, о чём он.

Кэрол ощущала себя крайне неуютно под его тяжёлым, пристальным взором, однако их гляделкам не суждено было длиться вечно – очень скоро в коридоре раздаётся голос:

– Эй. Нам тут нужна помощь. Подойдите кто-нибудь сюда…

Джордж не сразу отрывается от лица Кэрол.

– Слышите? – зовут ещё раз через некоторое время.

– Да, что у вас там? – он кидает взгляд в глубь коридора.

– Вам лучше самим это увидеть…

Тьь.. – он цыкает языком и отправляется на помощь, а Кэрол, пораздумав секунду, тоже идёт вслед за ним.

– Взгляните, – оперативник и чувак с собакой теснятся, освобождая ему место возле чулана.

– О господи… – Джордж даже отшатывается немного, лишь заглянув в него.

– Что там? – Кэрол высовывается из-за его широкой спины, и тут же краски на её лице бесследно исчезают.

Однако она и сама не сразу понимает, из-за чего…

Там, в темноте чулана, она видит закрывающихся от света подствольного фонаря двух маленьких, чумазых детей – худющих, будто ожившие скелеты. Голые, со слипшимися в комья волосами, со впавшими глазами, окутанные вонью высохшей мочи – малыши были настолько истощены, что их движения казались слишком вялыми и медлительными, будто они находились под тоннами воды…

– Ещё одни мауглиоиды… – промямлил один из оперативников, поглаживая собаку, чтобы она перестала скулить.

– Что это значит? – сглотнула Кэрол.

– Это значит, что их родители-торчки были заняты наркотой куда больше, чем своими детьми, – бормочет Джордж. – Мы иногда натыкаемся на таких. Часто эти бедолаги даже разговаривать не умеют. Единственное, что у них остаётся человеческого, так это человеческий облик… Да и то с натяжкой…

К концу его слов напряжение, росшее в Кэрол и заставлявшее изображение перед её глазами дрожать, достигло своего пика, и в тот момент (в момент разрушения паритета) в её голове словно что-то переключилось, а в глазах резко потемнело, и она, потеряв равновесие, навалилась на стену позади себя…

– С тобой всё в порядке?

Но она ничего не ответила. Её сильно затрясло.

– Эй, ты куда? – продолжает расспрашивать Джорджи.

А Кэрол, с трудом переставляя ноги, уже побрела по коридору.

– Правильно, выйди на воздух, – говорит ей вслед. – Всё будет в порядке! – Затем продолжает уже с остальными: – Зрелище-то и вправду не для слабонервных… Ну что, Опеку вызываем? Пусть забирают этих зверят…

Между тем, несмотря на совет Джорджи, Кэрол возвращается обратно в комнату и, не обращая внимания на оставшегося в ней оперативника, расстёгивает кобуру. Медленно, как зомби, она подходит в упор к стоящему на коленях смотрителю, а тот, хотя и не сразу, замечает, что к нему кто-то подошёл, и поднимает своё окровавленное лицо с мокрыми от слёз глазами. Не прекращая плакать и бормотать, он повторяет одно и тоже:

– …я видел… видел… Это ещё не конец… я видел… Да простят меня за это боги…

Но Кэрол, по-прежнему не выходя из странного транса, достаёт свой «Glock 17» и приставляет его к покрытому мелкими капельками пота морщинистому лбу бедняги. И в момент, когда в комнату заходит Эшли в сопровождении охраны, Кэрол спускает курок:

Паффф…

После выстрела раздаётся громкий визг, а затем и сорвавшийся голос Эшли:

– Господи, Кэрол… Когда же ты успокоишься, наконец?..

№2

Трек: Lucas King – Pain

Дождь…

Струи воды шумящим водопадом проливаются с маркизы – массивного козырька из металла и стекла над выходом из старого здания ABA3. Шипя и брызгая во все стороны, нисходящие потоки разбиваются об асфальт и впадают в океаны луж, что рекой бегут по тротуару, унося с собой мелкий мусор, пенящиеся пузыри и пожелтевшую листву…

– Ну и погодка… – раздаётся хриплый, слабый голос выходящего из здания пожилого швейцара. – Да, Мистер Уризэн?

Он обращался к высокому мужчине с портфелем в руке, что стоял на границе навеса – у самой стены проливного дождя.

– Я же просил вас, Кинзи, – мужчина оборачивается на сутулого старика со сцепленными за спиной руками, который, шаркая, медленно приближался к нему. – Зовите меня просто Дэниэл…

– Только если вы так настаиваете… – пробормотал старик и тоже остановился у самого края маркизы, выдавив из себя, будто через силу: – Дэниэл…

Усталые глаза пожилого швейцара, обременённые нависшими веками, медленно поднимаются на серое небо, как вдруг в глубине его роговиц вспыхивает отражение пробежавшего среди туч разряда молнии…

Ччик-Бдуффффф…

– Он начал лить сразу после того, как вы вошли днём в здание, – заговорил о дожде старик, как только отзвуки грома растворились шуме ливня, – и всё никак не хочет заканчиваться… Говорят, это циклон, и что он продержится над нами вплоть до середины следующей недели…

– Правда? – спрашивает Дэниэл, после чего возвращает взгляд к клокочущим облакам, застилающим весь небесный свод. Мазки темно-серых туч вытягивались и закручивались прямо на его глазах из-за шквальных порывов ветра. – А знаешь, – бормочет он, – я вообще люблю дождь… – Он продолжал смотреть на небо и улицу, которая, благодаря дождю и бегущим по асфальту потокам, пребывала в непрестанном движении. – Особенно эту свежесть… – добавил он и набрал полную грудь воздуха. – Помню, как-то в детстве отец рассказал мне, что древние греки верили – первый дождь на землю пролился в тот день, когда прекрасная богиня – одна из титанид – узнала, что её любимого отца, Урана, больше нет в живых. Он рассказал, они считали, что капли дождя – это её слезы, а гром – эхо её тяжелых всхлипов, которые доносятся до нас издалека… – Дэниэл задумывается на мгновение. – И несмотря на то, что это глупо, я до сих пор слышу в звуках дождя её плач…