Кровь на холсте

Вскоре машина сбросила скорость, сдала задним ходом, и водитель заглушил мотор.

– Всё! – орет командир. – Шевелите жопами и вон из броневика! Вас это тоже касается, дамочки! – тыкает на них пальцем.

А уже в следующую секунду сам выскакивает из машины.

Задняя дверь бронетранспортера распахивается, и все устремляются в неё.

– Ну что, пошли? – спрашивает Эшли, когда в салоне кроме них никого не остаётся.

– Пошли, – кивает Кэрол.

В следующее мгновение девушки с оружием наперевес спрыгивают с порога задней части броневика, после чего автоматическая дверь за ними начинает закрываться, а роботизированный пулемет на крыше, загруженный резиновыми патронами под завязку, будто просыпается и переходит в режим «Контроля толпы».

– Так и как тебе ребята? – спрашивает Эшли, спеша за остальными.

– Как и все солдафоны – лишь бы повыпендриваться и стволами потрясти, – недовольно произносит Кэрол и мельком окидывает взглядом длиннющую улицу, на которой она оказалась. – Вот только даже им я бы не стала доверять…

Вокруг неё был центр самого обычного района, так сказать, классического гетто, выглядевшего так, будто только вчера здесь закончилась война.

Повсюду мусор, битые стекла, на стенах зданий копоть от пожаров, граффити, другие следы вандализма, разобранные и сгоревшие дотла машины вдоль проезжих частей. И несмотря на утреннюю тишину и внимательные, но безразличные взгляды местных обитателей, наблюдающих за происходящим мимоходом и из окон бесчисленных домов, правда заключалась в том, что здесь война никогда не прекращалась. Людей даже не удивляли пять здоровенных бронетранспортёров, припаркованных прямо на плешивом газоне возле самой обычной высотки с социальным жильём, примерно этажей в шестьдесят…

«Да уж, – бормочет Кэрол, задрав голову, – хорошо, что нам всего лишь на восемнадцатый этаж…»

– Как думаешь, а нас не многовато? – доносится уже издалека голос Эшли. – Мы вообще поместимся на этаж?

Кэрол опускает взгляд и замечает за фигурой напарницы хвост вереницы последнего отряда, проскальзывающего в подъезд.

– Не беспокойся об этом. В тесноте, да не в обиде.

Но когда все люди в тактической униформе оказываются в здании, на улице остаётся лишь один человек:

– Господи, дамочки! – разражается криком командир. – Я же сказал: пошевеливайтесь!

Он активно зазывает их рукой, придерживая дверь перед отстающими.

Только после этого Кэрол прибавляет шаг…

– Где ваш шлем, командир? – спрашивает она на подходе к двери.

– Нахрен его, – отвечает седой старик, пропуская девушек в темный подъезд. – Держитесь в середине, и больше не отставать. Понятно?

– Понятно, – отвечают они в один голос, оказавшись уже внутри.

А как только капитан, проталкиваясь через толпу членов спецотряда, отходит, Кэрол полушёпотом добавляет:

– «Нахрен его», – передразнивая тон капитана. – Вот козёл, сам шлем не носит, а мне голову долбил…

Старик выходит в центр тесного холла, и вокруг него тут же образуется кольцо:

– Так! – повышает голос ровно настолько, чтобы было слышно абсолютно всем. – Две группы уже поднимаются с чёрного хода. Альфа тоже уже начала подъем. – Он осматривает бойцов вокруг: – Знаю, вы все в курсе, что делать, но по инструкции я обязан вкратце повторить. Милые дамы из отдела по контролю оборота наркотиков оказали нам услугу, – указывает кивком на Эшли и Кэрол, после чего многие из толпы стали оборачиваться на них. – Они разработали осиное гнездо, которое нам предстоит зачистить. Но это не обычная домашняя нарколаборатория, а почти настоящий производственный цех. Располагается это сокровище на восемнадцатом этаже. Охраняет его группа местных банд, так что сегодня лёгкой прогулки не ждите. Будьте начеку! Там будет полно гражданских, но и с ними надо быть осторожнее. Хрен пойми, насколько они гражданские…

– Прям как в старые добрые, – подаёт кто-то голос из толпы.

– Это точно, – кивает командир. – Заварушка планируется знатная. Разрешено открывать огонь без предупреждения. – Старик смахивает со лба капельки пота предплечьем: – Всё. Проверяем оружие, технику и погнали…

Все вокруг заклацали амуницией, в том числе и он.

– Как я уже сказал, – продолжает он, заглядывая в патронник, – Альфа уже двинулась. Бета, вы за ними пешком, – кидает взгляд на командующего отделения – круглого усатого мужичка в каске цвета хаки и солнцезащитных очках, несмотря на полумрак подъезда. – Остальные группы на лифтах: там три обычных и один грузовой – должны поместиться. А вы двое, – указывает пальцем на Джорджи и Гуся в глубине толпы, – как договаривались, хватайте дам и тоже в подъёмник. Чтобы близко их горячему не подпускали. Ясно?

Мужики по очереди кивают:

– Так точно, – вякает Джорджи.

– Напоминаю: операция закончится, только когда доберетесь до дома. До того момента всем держать ухо востро! – Старик передергивает затвор штурмовой винтовки: – И ещё кое-что… с Богом – зачистим этот бомжатник! Выдвигаемся!

Народ загудел. Бета потопала к лестнице, а остальные – к лифтам.

– Те, кто на подъёмниках, задержка полторы минуты, – добавляет командир им в спины.

А сам отправляется за Бетой.

– Подожди, ты куда, командор? – обращается к нему Джорджи.

Старик приостанавливается и кидает строгий взгляд через плечо.

– Я лучше с Бетой пробегусь. Гусь, ты за главного…

– Чёё? – разводит руками Джорджи. – А я чем хуже?

– Болтаешь много…

Капитан снова зашагал к лестнице.

– Вот подфартило, – продолжает разыгрывать недоумение Джорджи и поворачивается к здоровяку. – Значит, всем веселье, а мы девок охраняй!

Гусь секунду угрюмо смотрит на него сверху через прозрачные очки, но затем молча отправляется к подъёмникам.

– Эй, ты чего, обиделся? Я же шучу!

– Дамы вперед, – Джорджи пропускает их перед собой.

Побрякивая амуницией, девушки, одна за другой, погружаются в кабину.

За ними заходит широкоплечий здоровяк и, засекая время на часах, чуть ли не вдавливает Эшли в стену, а как только в лифт заталкивается Джорджи, тот в следующую же секунду щёлкает по клавише восемнадцатого этажа.

– Слышь, – раздаётся низкий голос Гуся, – ты чё творишь? Тебе же сказали: полторы минуты.

– К черту полторы минуты, – отвечает. – Здесь старющие лифты – они и так долго поднимаются, а с твоей тушей мы вообще полчаса ехать будем… Если, разумеется, не застрянем на полпути, – добавляет Джорджи, ещё пару раз тыкая по кнопке.

– Хотя б не каркай, давай.

Двери со скрипом закрываются перед ними…

Лифт трогается, и через сквозные дыры, ближе к полу, кабина начинает заполняться жутким гулом, который становится всё громче по мере того, как подъемник набирает скорость.

– Так, девушки, – снова звучит голос здоровяка уже на фоне шума. Не поворачиваясь, он обращается к ним: – Оружие на предохранители, и не снимаем до самого конца.

Напарницы переглядываются у него за спиной, но Эшли, чуть помедлив, всё же подчиняется его требованию:

Щёлк… – раздаётся сквозь всё нарастающий гул, подчеркивающий напряжение в кабине.

– Не слышу второго щелчка, – произносит здоровяк спустя всего секунду.

Но несмотря на его грозный тон, второму щелчку не суждено было раздаться.

– Ты извини, – говорит Кэрол, – но я лучше в тебе дырку проделаю, чем позволю кому-нибудь сделать это со мной…

Мгновение потупив, здоровяк попытался обернуться, но Джорджи вовремя останавливает его:

– Да ладно тебе, – говорит, положив руку ему на плечо. – Отстань ты от девчонок. Им даже спусковой крючок не придётся трогать.

Мужики ещё несколько секунд не сводят друг с друга глаз, но затем здоровяк с недовольным видом отводит взгляд обратно к подрагивающим дверям лифта.

Однако напряжённое молчание продлилось недолго – через некоторое время Кэрол наконец-то решает задать один давно интересующий её вопрос:

– Слушайте. Знаю, сейчас, наверно, некстати, но я всё никак не могу понять, почему ваши подразделения не обязаны использовать body-камеры на оперативных заданиях?

– Потому что, если нас вызывают, значит будет кровь, – грубо отвечает Гусь. – Кому на это смотреть охота?

– Брехня всё это, девчонки, – оборачивается Джорджи. – Если бы мы стреляли не по отбросам, нам даже в жопу камеры повставляли бы. Пока мы убиваем друг друга – всем плевать. Это настоящая война. Скоро увидите…

А после его слов лифт неожиданно встряхивает: лампы на потолке затухают, и кабина, замерев, погружается во тьму.

– Чтоб тебя… – звучит голос Джорджи. – Мы что, реально застряли?

Но спустя пару секунд над дверями лифта загорается тусклая аварийная подсветка, которая озаряет зеленоватым тоном лица всех, в том числе двух испуганных напарниц. Некоторое время все озираются по сторонам за исключением одного пассажира – здоровяка. Он продолжает стоять совершенно неподвижно, уставившись в одну точку, со стиснутыми изо всех сил зубами; и чуть позже Джорджи, потыкав разные кнопки на панели, обращает на это внимание:

– Эй, Гусь? – спрашивает осторожно. – Что с тобой?

Здоровяк медленно поворачивает голову к нему. Его лицо подергивается от напряжения:

– Я же говорил: не каркай… – выдавливает он, не разжимая челюстей.

– Ааа! Значит, по-твоему, это я во всём виноват, да? – Джорджи задирает брови высоко на лоб. – Может, лучше мамашу свою спросишь, какого чёрта она тебя на пару размеров меньше не родила? С тобой нам в пору было в грузовой ползти, а теперь мы пропустим всё самое интересное.

Гусь нелепо попытался повернуться к Джорджи в полной тесноте и, злобно поджав губы, уже собирался что-то ответить, но Кэрол останавливает его:

– Успокойтесь вы, – шипит она вполголоса, глядя на темный потолок. – Лучше послушайте… Слышите?..

Мужики неохотно отрываются друг от друга и тоже поднимают глаза кверху.

Когда в кабине воцаряется тишина (пассажиры даже перестают дышать на мгновенье), становится слышно, как по шахте лифта начинает пробегать эхо редких выстрелов:

Паф… Паф-паф… Паф-паф-паф…

Постепенно к ним прибавляются автоматные очереди и приглушённые крики людей. Со временем того и другого становится всё больше. Одиночные выстрелы и очереди начинают сливаться воедино, и вскоре в шуме разгорающегося боя становится трудно что-либо разобрать…

– Ого, – подаёт голос Джорджи, – а там жарче, чем я думал…

– Они под этим новым дерьмом вообще ничего не боятся, – бормочет басом здоровяк. – Сразу лезут в бой…

– Это правда, – поддакивает Джорджи. – Если наша задача была бы взять их живыми, хуже этих наркош трудно кого-либо представить – чуть что, они сразу хватаются за оружие. Благослови их господь…

Но потом, когда все пассажиры снова замолкают, поглощённые звуками бойни, что просачивается в кабину, неожиданно раздаётся мощный взрыв: Бдуфф… – все вздрогнули, а толчок, потрясший половину здания, заставил дрожать лифт так, что казалось, он вот-вот развалится или сорвётся вниз… Запертые в нем пассажиры инстинктивно похватались за стены, но подъёмник не упал. Наоборот, после того как его встряхнуло, и волна вибрации пошла на спад, свет в кабине внезапно загорелся – лампы на потолке конвульсивно замерцали, а в воздухе снова раздался гул заработавшего двигателя и скрежещущей лебёдки.

– Ух ты, завёлся! – с облегчением отреагировал на это Джорджи, и на его лице снова проступила ухмылка. – Значит, мы всё-таки повеселимся. Да, старичок?

– Да уж, радости полные штаны, – пробормотал Гусь и повернулся к двери, отчего кабина снова заходила ходуном.

– Чёт ты совсем сегодня не в духе, – подмечает Джорджи. – Так или иначе, как всегда: кого подстрелят – тот лох.

Он тоже поворачивается к выходу, готовя к бою свой AR-15 с коллиматорным прицелом.

– Если кто-то из них, – здоровяк не глядя кивает на девчонок сзади, – то не считается.

Кэрол закатывает глаза от неуместности их шуток.

– Ладно, уговорил… – кивает Джорджи.

Дзинь…

Двери лифта распахиваются, и в кабину проникает уже неподдельный грохот перестрелки.

– Как раз вовремя, – бормочет здоровяк, уже держа пушку наготове.

– Всё, девчонки. Болтовня окончена, – произносит Джорджи.

И первым высовывает голову из лифта, пропуская перед собой Гуся – каждый из них прикрывает свою сторону.

– Чисто!

– У меня тоже!

Джорджи кидает взгляд назад:

– Выползаем, дамы!

Мужики синхронно смещаются влево, освобождая им проход.

– Пошла, – Кэрол хлопает по плечу Эшли, и та осторожно высовывается из кабины.

Но её лицо тут же бледнеет, а ноги врастают в пол, как только перед ней во всей красе предстаёт очень длинный коридор с внушительными последствиями перестрелки.

– Не тормози, – Кэрол продолжает подгонять напарницу, вынуждая её следовать за мужиками, но она и сама на секунду замирает, увидев своими глазами адский пролёт…

Несмотря на то, что заварушка началась совсем недавно, он уже был полон трупов и тяжело стонущих людей. Так ко всему прочему где-то в глубине что-то полыхало и дымило.

«Ну и хаос…» – еле слышно бормочет Кэрол, потихоньку пятясь спиной за остальными…

– Давай, я тебя прикрою! – кричит Джорджи и вместе с автоматом высовывается из-за угла, чтобы контролировать широкий лестничный пролёт на верхние этажи, а здоровяк, тоже тыча в том направлении дулом, начинает пересекать проход, продолжая осторожно продвигаться дальше по коридору.

– Так, стоп! – приходит в себя Кэрол. – Нам же нужно направо! – кричит она Джорджу через Эшли.

– Господи, женщина! Ты можешь хотя б под руку не вякать? – кипятится он, не отрывая сосредоточенного взгляда от прицела. Но как только здоровяк укрывается за углом на другой стороне, не прекращая контролировать лестницу, Джорджи поворачивается к ней: – Какие-то возражения?!

– Куда мы идём?! – спрашивает его, перекрикивая отзвуки стрельбы. – Нам нужно от лифта направо, – указывает в глубь коридора за спиной, в котором по-прежнему что-то дымит, и видно, как пули месят бетонные стены на Т-образных перекрёстках.

– Ага, ещё чего! – отвечает. – А я говорю – мы пойдём налево!

– С какого? В том крыле находится лаборатория и всё, что нам нужно!

– Вот именно поэтому мы туда и не пойдём! Ты вообще представляешь, что сейчас там творится? Сама знаешь – там ты только под ногами мешаться будешь!

Кэрол потупила озлобленно-опустошённый взгляд в пол.

– Если возражений больше нет, тогда пошла – ты следующая!

«Твою мать…» – неслышно пробормотала она.

И, преодолев внутреннее сопротивление, Кэрол двинулась к здоровяку, так и не подняв глаза на Джорджи.

Она лишь мельком взглянула на лестницу, мимо которой пробегала, и ей показалось таким странным – ведь несмотря на выстрелы и грохот, прокатывающийся по коридору, – лестничный пролёт выглядел очень спокойно. Наверно, так казалось из-за размеренно умывающей свои лапы кошки, что, должно быть, уже привыкла к подобному шуму за время своего обитания здесь…

– Ну и чего вы там тянете? – пробурчал сосредоточенный здоровяк.

Но Кэрол ничего не ответила. Она прижалась к стене неподалёку и с автоматом наготове стала наблюдать за другим концом коридора, откуда тоже доносились звуки боя, но самих столкновений, за исключением солдат, попрятавшихся за углами и поливающих в глубь смежных пролетов, не было. Это значило, что, несмотря на стрельбу, коридор, в целом, уже контролировался силами спецподразделения.

Очень скоро к Кэрол присоединяется Эшли и первым делом спрашивает:

– Так и что всё это значит?!

Кэрол бросает взгляд на напарницу:

– Это значит, – перекрикивает грохот выстрелов, – они пытаются увести нас как можно дальше от цели!

– И для чего? – продолжает расспрос Эшли, ничего не соображая из-за стресса.

– Думают, что так смогут нас обезопасить…

К тому моменту даже Джорджи успел оставить лестницу позади, и Гусь, обойдя девчат, двинулся дальше. За ним последовали Кэрол и Эшли, а Джорджи остался последним, замыкая их цепочку. Но не успели они пройти и десяти метров, как оказались на углу первого Т-образного пересечения коридоров на своём пути, и здоровяк, пару раз мельком выглянув из-за него, был вынужден открыть огонь. Один из членов спецотряда на другой стороне перекрёстка, тоже поддержал его огнём.

Прозвучали первые ответные выстрелы, и девчонки ещё сильнее повжимались в стены от того, что пули засвистели уже совсем близко.

– Что там?! – крикнул Джорджи.

– Кажись, мы и здесь уперлись!.. – отвечает здоровяк, отвлекаясь на стрельбу. – Шквалят по полному!.. Пока не пройти…

– Так, ты! – Джорджи тыкает пальцем на Кэрол. – Меняемся местами – будешь прикрывать тыл!

Кэрол коротко кивает.

Они делают рокировку, а после Джорджи пододвигает здоровяка:

– Дай гляну…

Как только он высунул нос из-за угла и увидел в глубине длинного пролёта баррикаду, за которой пряталась парочка вооружённых ребят, он сказал:

– Да, напролом тут не пройдёшь! Придётся поливать!

– Меня больше интересует, какого хрена они так плотно заварились? – прохрипел здоровяк.

– А чего тут гадать-то? Значит, они догадывались, что к ним придут!

Джорджи опускается на колено и, позволяя здоровяку выглянуть из-за себя, открывает вместе с ним огонь в два этажа. Тем временем девчонки, морщась от грохота очередей, наблюдали за своей частью коридора. Двери комнат и квартир в нем были только по левую сторону, а примерно пролётах в трёх от того места, где они засели, ходили люди в униформе, проверяющие помещения. Оперативники подходили к каждой двери и ненадолго заглядывали внутрь, пока не приблизились к очередной квартире, при попытке открыть которую вдруг раздался ещё один мощный взрыв:

Бддууввв…

Девушки вздрагивают вместе с поверхностью пола под их ногами.

Большую часть коридора заволакивает бетонной пылью, и даже очереди Джорджи и Гуся на время прекращаются. Они оба поглядели на то, что произошло, а здоровяк чуть позже выдавил из себя:

– Вот мрази…

Джорджи же лишь нервно закусил нижнюю губу.

Но уже через мгновение грохот выстрелов раздаётся с новой силой…

Ещё немного погодя пыль в проходе стала оседать, открывая за собой груды изувеченных тел.

– О господи… – пробормотала Эшли.

А Кэрол, всё ещё пребывая в шоке, медленно обернулась на её голос. Она заглянула в растерянное, испуганное лицо Эшли, и кто знает, что она увидела там (может, отражение своего собственного лица?), но так или иначе то, на что она смотрела, вызвало у неё отвращение. Поэтому она быстро вернула глаза к коридору и хаосу, царящему в нем:

«И что, теперь ты до конца дня будешь жаться к стене, как побитая псина?.. – шепчет сама себе под нос. – Нет уж, так не пойдёт…» – мотает головой.

Уже в следующую секунду она снова поворачивается к напарнице:

– Ладно, оставайся с ними, я попытаюсь пробраться туда…

Но Эшли даже не сразу понимает смысл её слов:

– Что?? Ты совсем спятила? И куда ты собралась? В тот ад?

– Если они разворотят всю лабораторию или прикончат смотрителя, вся наша работа псу под хвост. Понимаешь?

Эшли задумывается на мгновение:

– Тогда я с тобой!

– Нет, – отрезает Кэрол. – Снимай оружие с предохранителя и смотри в оба. В случае чего прикроешь меня и отмажешь от этих ковбоев, – кивает на мужиков, которые безостановочно поливают кого-то из-за угла, изредка прерываясь на перезарядку. – Всё, я пошла…

Она кивает напарнице и, больше не оборачиваясь, выдвигается вприсядку обратной дорогой вдоль стены.

Эшли же продолжает провожать её ошарашенным взглядом и бормочет:

– Вот черт…

Первое, что Кэрол подумала по пути в глубь этого «социального ада», так это то, что, будь на ней шлем, ей было бы, наверняка, спокойней. Но было уже поздно – против своей упертости не попрешь.

С плотно прижатым прикладом у плеча и контролируя проход, она быстро проскальзывает мимо лестницы, ведущей вверх. Вот только на этот раз никакой умывающейся кошки там не было. Вслед за лестницей Кэрол оставляет позади три распахнутых подъёмника, к которым тащили раненых солдат, и, прошмыгнув мимо ещё одной лестницы, уходящей уже вниз, она вскоре оказывается у другого Т-образного перекрестка.

Вполглаза выглянув из-за угла, она увидела, что чуть ниже по коридору, укрываясь в квартирках по обе стороны, двое солдат аккуратными очередями ведут подавляющий огонь по бандитам, прячущимся в дальних помещениях…

Тогда Кэрол, набравшись смелости, а вместе с тем наполнив воздухом полную грудь, рывком проскакивает перекресток и, снова переведя дух, с осторожностью продолжает продвигаться дальше. Уже здесь кое-где валялись первые жертвы перестрелки. Против своей воли Кэрол поглядывала на них, но вскоре, буквально через полдюжины шагов, она рефлекторно подсела и вскинула ствол на внезапно распахнувшуюся дверь неподалёку. Но увидев выходящих из неё людей в форме, что выводили перед собой повязанных членов банд, она тут же опустила оружие и, подождав, когда отхлынет волна испуга, которая только сейчас докатилась до её сердца, двинулась вперед.

Следующее пересечение коридоров преодолеть оказалось даже легче, чем прошлое. На его углу стояло двое бойцов: один контролировал глубь пролёта, а второй следил за смежным. И как только Кэрол приблизилась к ним, один из них, особо не присматриваясь, кинул взгляд через плечо и скомандовал ей:

– Пока чисто! Вперёд, вперёд! – взмахивает рукой.

Так она оказалась на другой стороне перекрестка, где стояла ещё парочка солдат. Теперь перед Кэрол предстал тот самый участок коридора, в котором совсем недавно прогремел взрыв… И если в прошлом ей удавалось обойти лужи крови, то сейчас она ступала прямо по ним – прямо по окровавленному полу, припорошенному серой бетонной пылью, как мукой, и несмотря на то, что издалека казалось, что она осела – тонны мелких частичек по-прежнему витали в воздухе…

Кэрол и до того казалось, что всё происходит как в замедленной съемке, но теперь этот эффект стал значительно сильней.

«Это адреналин… ничего страшного…» – успокаивала она себя, пока её взгляд нервно скакал повсюду, постоянно натыкаясь то на изуродованные тела, то на окровавленную амуницию, то на стонущих раненых, которых ещё не успели оттащить, поэтому им ничего не оставалось, кроме как корчиться и извиваться в лужах собственной крови и куч мусора, образовавшихся после взрыва.

Помимо этого, пальба и звуки бойни, доносившиеся из-за угла ближайшего перекрестка, всё с большим усердием долбили ей по барабанным перепонкам.

Желая побыстрее скрыться от запаха пыли и палёной плоти, что, казалось, въедается в мозг, Кэрол ускорила шаг. Она осторожно обошла группу бойцов, один из которых перевязывал напарника с пробитой ногой, а другой запрашивал по рации ещё поддержки. Но чуть не споткнувшись о чей-то окровавленный шлем из-за постоянно поднятого оружия, она всё же добирается до угла очередного перекрестка и спрашивает у стоящего на нем члена спецотряда:

– Двигаться можно?

А он, не отрывая взгляда от мушки, сосредоточено кивает:

– Я прикрою…

Тогда Кэрол, сделав тяжёлый вздох, делает последний рывок и оставляет позади ещё одно пересечение коридоров.

Но на этот раз она не продолжает двигаться вперед – вместо этого она, зеркально оставшемуся на другой стороне члену отряда, тоже занимает позицию за углом. В общих чертах она помнила план здания и знала, что её цель должна быть уже рядом.

Вместе с дулом она выглядывает из-за угла: в глубине длиннющего коридора мерцают выстрелы подавляющего огня, и раздаются вспышки свето-шумовых гранат, но самый сильный грохот стрельбы доносится из квартиры совсем неподалёку.

Перед тем как двинуться дальше, Кэрол решает ещё раз перевести дух и прячется обратно за угол. Она прикладывается затылком к прохладной стене и закрывает на секунду глаза.

Несмотря на то, что к подобным физическим нагрузкам её тело было готово как никогда, эмоции, стресс и постоянное напряжение выпили её силы без остатка. Её дыхание было порывистым, а рукоятки автомата – мокрыми из-за потеющих ладоней. Путь, который в обычной жизни не составил бы никакого труда, здесь – в этих условиях – стал для неё настоящим испытанием…

Чуть отдышавшись и, наконец, придя в себя, Кэрол снова выглядывает за угол и, как её учили на тренировках, короткими перебежками двинулась вглубь коридора, практически скользя вдоль левой стены плечом. Преодолев буквально восемь метров, она оказывается у первой вскрытой двери и, убедившись в том, что её всё ещё прикрывают, осторожно заглядывает внутрь.

Там в небольшой комнате Кэрол обнаруживает целую толпу повязанных людей под присмотром двух здоровяков в униформе. Они сразу замечают её, но огонь не открывают.

Кэрол кивает им, перед тем как двинуть дальше.

Ещё через пару метров она доходит до следующей двери.