7 станций перед желанием

Мощный порыв ветра сорвал шапку с головы Софии и унес неведомо куда. Догонять бессмысленно. Шапку купить она всегда успеет, а загадочный поезд вот-вот уедет.

Шестой вагон…

Чуть не поскользнувшись, София перепрыгнула наледь и чудом удержалась на ногах.

Пятый…

Поезд предупреждающе загудел. Из трубы локомотива повалил густой серый дым, вздымаясь к облакам. Нет, она уже точно не успеет добежать. Надо садиться в другой вагон, а потом просто пересесть. Тем временем проводники полярного поезда уже начинали поднимать подножки. Резко остановившись у начала пятого вагона, София окликнула мужчину в бордовой форме и протянула ему билет:

– Подождите… – Она согнулась пополам от нехватки воздуха. – Подождите меня! Пожалуйста!

Мужчина удивленно глянул из-под фуражки вниз на платформу, где стояла запыхавшаяся София. Он был немолод. Седина уже коснулась его волос, усов и густых бровей, а морщинки, собравшиеся в уголках глаз, выдавали его, должно быть, веселый нрав.

– Опаздываете, мисс! – с важностью произнес он, наклоняясь и принимая из ее дрожащих пальцев билет. Скользнув взглядом по тексту билета, он нахмурился и спросил: – Это вы Теодор Хьюз?

– Что? – растерялась София, отказываясь понимать столь странный вопрос. Мужичок словно был не от мира сего. – Нет! Конечно же, нет!

Тот лишь невозмутимо поправил пышные усы:

– Каких только имен я не встречал, знаете ли. – С этими словами он опустил перед Софией подножку и помог ей подняться в вагон.

Как только ее вторая нога оторвалась от перрона, «Арктик-экспресс» резко дернулся, готовый отправиться в путь.

– Меня зовут София, – представилась девушка, принимая из рук проводника свой билет и отмечая красивого серебряного оленя на его фуражке. А еще золотую медаль. Интересно, за какие заслуги его наградили?

– Бурдберг Гольдштеффен! – выпалил проводник, слегка поклонившись. – К вашим услугам старейший и самый почетный проводник поезда!

«Ну что за чудное имя? – подумала София, едва не рассмеявшись. – Разве ж можно его запомнить?» Он ведь только что представился, а она уже забыла… Как он сказал? Бурбик Гольфштейн? Бервинг Гольдешфен? Ай, незадача! Но не переспрашивать же.

Поезд тронулся с места и начал медленно набирать скорость. В дверной проем задувал промозглый ветер, и лишившаяся шапки София вжалась в стенку вагона, опасаясь простудиться. Дверь в четвертый вагон здесь отсутствовала, а значит, в поезде не предусмотрены сквозные проходы между вагонами.

Машинист с труднопроизносимым именем убрал-таки подножку, после чего с шумом захлопнул дверь и снова обернулся к Софии.

– Так как меня зовут? Запомнили? – строго вопросил он.

Поезд набирал ход, и София внезапно подумала, что этот чудак вполне может выкинуть ее в сугроб, если она тотчас же не ответит. В смятении она чуть было не назвала его бургером, но вовремя осеклась.

Внезапно машинист расхохотался:

– Никто никогда не запоминает! – Похоже, он этим гордился. Он продолжал хихикать еще какое-то время, наблюдая, как София изумленно хлопает глазами. – Еще раз: меня зовут Бурдберг Гольдштеффен, моя дорогая! Бурд-берг Гольд-штеф-фен! – по слогам повторил он, поправляя китель и гордо вскидывая голову. – А теперь пройдемте в купе. Подыщем вам местечко до ближайшей станции, а там уже сможете перейти в свой вагон.

Глава 7

Вам несказанно повезло!

В поезде оказалось тепло, так что София сразу расстегнула пуховик. Пока чудной проводник вел ее за собой, девушка думала лишь о том, что никогда прежде не видела таких красивых поездов. Невероятных. Ни на открытках, ни в кино, ни где бы то ни было еще. Она словно провалилась в другую эпоху или в иное измерение, которого никогда не существовало. Пол был устлан бордовым ковром с мелким рисунком из серебристых снежинок. Стены и потолок отделаны панелями из красного дерева и щедро украшены светящимися гирляндами. Золотые занавески, обрамлявшие каждое окно, придавали интерьеру особый уют. А кое-где в напольных горшках встречалась пышная пуансеттия[5].

Здесь было на удивление просторно. Это никак не укладывалось у Софии в голове, ведь снаружи казалось, что поезд обычных размеров… В коридоре могли без проблем разойтись сразу три человека. Да и спальные места здесь оказались гораздо шире тех, что бывали в обычных поездах. То были не простые полки, прикрученные к стенкам купе, а полноценные кровати. Не узкие и тесные, а широкие, явно удобные, с новеньким постельным бельем такого же насыщенно-бордового цвета, как и сам «Арктик-экспресс». И с красивейшей композицией из еловых ветвей и новогодних шаров у высоких резных изголовий. А еще здесь играла музыка. Из небольших круглых динамиков, развешанных у самого потолка, лилась тихая приятная мелодия, в праздничном мотиве которой звучали бубенцы. Что уж говорить! Даже в самом воздухе витали нежные ароматы хвои, иногда шоколада, а иногда и выпечки с корицей.

Однако, продвигаясь вперед, София не могла отделаться от мысли, будто что-то не так. В первую очередь ее напрягали пассажиры: все они сидели на своих местах неподвижно и безмолвно, глядя каждый в одну точку, сложив руки на столах или у себя на коленях. Никто из них не одарил ни проводника, ни Софию хотя бы самым коротким взглядом. Они таращились потухшими, остекленевшими глазами в стену перед собой. Лица каменные, как у скульптур. Или, точнее, сосредоточенные. Никаких разговоров, никакой суеты или копошения в сумках. Что за странности здесь творятся? И почему эти пассажиры вовсе не пугают Софию, а лишь вызывают жгучий интерес, желание разобраться?

– Ну что же, мисс, – проводник наконец-то остановился возле пустующего бокового кресла, – прошу вас временно присесть сюда. Похоже, все кровати уже заняты. Но ведь кровать вам пока ни к чему, так ведь?

– Да-да, прекрасно! – София сняла с себя пуховик и повесила его на крючок за креслом. – Спасибо огромное!

Бросив короткий взгляд на странных и почти неподвижных людей в купе – седого полноватого старика и рыжего ребенка лет семи, – София позволила себе оценить интерьер более внимательно. Здесь было так много деталей, которые хотелось разглядывать! На столах приятным оранжевым светом горели лампы с золотыми абажурами. Рядом стояли блюда, полные апельсинов и винограда. Всюду висели картины. На них были изображены северные пейзажи, нарядные новогодние елки, олени или горы подарков. Все это создавало неповторимую атмосферу. Довольный реакцией Софии, проводник улыбнулся:

– Впечатляет, не правда ли?

– Не то слово! – восхищенно произнесла София.

– Придется ехать сидя, но только три часа, – сообщил он. – А там уже и следующая станция, где сможете пересесть в третий вагон, согласно вашему билету. Со своей стороны я обещаю сделать эту поездку максимально комфортной.

«Куда же еще комфортней?» – подумала София, утопая в мягком кресле. Вытянув ноги, она поймала себя на мысли, что это самое удобное кресло в целом свете. Но вслух ничего не сказала. Только положила билет на стол перед собой.

– Могу ли я предложить горячие напитки, чтобы мисс скорее согрелась? – В голосе проводника послышалось оживление. – Что предпочитаете? Какао? Чай? Сырный латте или, может быть, тыквенный?

И вновь София едва удержалась, чтобы не уронить челюсть.

– А что, у вас правда все это есть?

– Шутите? – насупился Бурдберг Гольдштеффен. – Это же «Арктик-экспресс», право слово! Вы хоть что-нибудь о нем слыхали?!

– Слыхала! – с вызовом ответила София и стыдливо отвела взгляд. Лгать она ненавидела, вот только ситуация как будто сама подтолкнула к этому. – Мне сырный латте, пожалуйста.

– Разумеется, мисс. Как пожелаете. – Проводник обернулся к пассажирам, сидевшим с другой стороны купе. – А вы, господа, чего изволите?

Полноватый старичок медленно повернул голову и низким, умиротворенным голосом спросил:

– Сейчас можно выбрать только напитки? Уж очень кушать хочется…

– Еда будет подаваться позже, сэр, – ответил Бурдберг. – Можете пока изучить меню.

– В таком случае принесите мне, пожалуйста, облачное суфле.

Рыжеволосый мальчик тоже оживился:

– А мне, будьте добры, земляничный сок.

– Конечно-конечно. – Проводник еще раз поклонился, развернулся на каблуках и энергично затопал в начало вагона.

София все больше убеждалась, что угодила прямиком в сказку. Но сколько же стоят все эти вкусные удовольствия? И хватит ли у нее денег? Папка с меню лежала на столе прямо перед носом. Живот заурчал: девушка успела сильно проголодаться, поскольку беготня по перронам отняла немало сил. София открыла меню и снова не поверила глазам: представленные блюда были просто невероятными! С такими же невероятными названиями: «морозный бисквит», «танцующее жаркое с грибами и лесными травами», «творожно-лавандовый смешливый пирог», «сливочный картофель-хохотун с тертым корнем хентуса», «фрикадельки на мшистом пару», «рулет из взбитой печени со снеженикой», «овощной букет с молодыми еловыми побегами»…

Какая-то высокая кухня, ей-богу. При этом ценники отсутствовали. Неужели угощения входят в стоимость билета? София сомневалась, стоит ли уточнять такое у проводника или лучше потерпеть и ничего не заказывать вовсе, дабы не вызывать подозрений. Если она начнет сыпать вопросами, проводник может подумать, что она оказалась в поезде по ошибке, и начнет допытываться. Наверное, лучше сидеть тихо и лишний раз не отсвечивать. Уж три часа как-нибудь вытерпит, а на станции закупится какими-нибудь пирожками. Захлопнув меню, София отвернулась к окну, игнорируя жалобное урчание в животе.

Поезд стремительно набирал ход, оставляя позади и шумный вокзал, и сам Анкоридж. Пассажиры «Арктик-экспресса» по-прежнему сидели бесшумно и почти недвижимо, будто восковые фигуры. Только ребенок на соседней кровати легонько болтал ножками, а его дедушка едва заметно постукивал пальцами по столу в нетерпении.

В этот момент из кармана пуховика раздалось уведомление о новом сообщении. София вытащила смартфон и прочитала послание от мамы:

«Как ты там? Уже села в поезд?» – интересовалась она.

София быстро набрала ответ:

«Да. Только не в тот, на который купила билет. Но так даже лучше! Поезд невероятный! Сейчас пришлю фотку».

Включив камеру, София подняла смартфон, чтобы сфотографировать интерьер. Вот только экран оставался черным, словно что-то загораживало объектив.

«Ну ты даешь! Как это вышло? – писала мама, пока София тщетно пыталась разобраться с техникой. – И где же фотки?»

«Кажется, камера накрылась. Попробую перезагрузить телефон».

Перезагрузка не помогла. Телефон по-прежнему отказывался делать снимки, так что Софии ничего не оставалось, кроме как рассказать детали в очередном текстовом сообщении. Отношения с матерью у нее сложились доверительные, поэтому девушка не стала ничего скрывать и написала так, как есть.

«То есть ты стащила билет у этого парня?! Ничего себе! Конечно, я тебя такому не учила и не поощряю подобное поведение, но, с другой стороны, эта новая, дерзкая София мне нравится! Хотя согласна, что парень напросился сам… Кстати, он был симпатичный?»

От этого вопроса София едва не фыркнула.

«Мам, ну какая разница, симпатичный или нет? Я все равно его больше не увижу!»

«А вдруг увидишь? – не унималась мама. – Я бы на твоем месте не зарекалась. Жизнь – удивительная штука. Вечно подкидывает сюрпризы, когда меньше всего их ожидаешь».

«О! Философская минутка. Обожаю», – напечатала София и ткнула в кнопку «Отправить».

«Я ведь уже рассказывала, как мы с твоим папой дважды встретились случайно, перед тем как познакомиться поближе? Лучшие истории любви обычно так и начинаются. Столкнулись, зацепились…»

«Обменялись колкими фразами», – ехидно продолжила София.

«Вообще-то я хотела написать “запомнились друг другу”. Но твой вариант тоже ничего», – написала мама.

«Ага. Вряд ли этот парень когда-нибудь забудет то, как девчонка с (по его мнению) дурацким цветом волос стащила у него билет на поезд! Ха-ха!»

«Ты, главное, не войди во вкус, детка!»

«Не волнуйся, мам. Я буду умницей».

Когда пейзаж за окном превратился в смазанное пятно с пролетающими мимо снежными хлопьями, Бурдберг Гольдштеффен вернулся с подносом в руках, на котором покоились три разномастных сосуда.

– Ваш земляничный сок. – Он протянул мальчику небольшой стеклянный бокал с густой розовой жидкостью. Затем он передал глубокую пиалу с целой горой сливок старичку. – Облачное суфле для вас, мистер Граббс. И наконец… – Он повернулся, поставил перед Софией высокую стеклянную кружку, наполненную ароматным напитком до самых краев, и провозгласил: – Сырный латте!

– Благодарю, – учтиво улыбнулась София, придвигая к себе кружку. И все-таки неуверенно спросила: – Я вам что-то должна?

Бурдберг Гольдштеффен отреагировал уже не столь эмоционально:

– Мисс, вся еда и напитки во время путешествия включены в стоимость. Вам не о чем волноваться. – Его интонация была такой доброй, что на душе у Софии совсем потеплело. А потом он прямо из кармана извлек сахарную тросточку и, подмигнув, протянул ее девушке: – Это вместо сахара.

София взяла тросточку, снова поблагодарив проводника.

– И вместо ложки, – добавил тот, бросая короткий взгляд на билет. – Я так понимаю, вам кто-то подарил эту поездку?

– Да, – тихо отозвалась девушка, едва сдерживаясь, чтобы стыдливо не втянуть голову в плечи.

– В таком случае вам несказанно повезло, мисс! Просто расслабьтесь и наслаждайтесь путешествием. А если что-нибудь потребуется, звоните. – Он кивнул на небольшой медный колокольчик у самого кресла, который София прежде не заметила.

И не успела она моргнуть, как Бурдберг уже умчался прочь.

Глава 8

Все не то, чем кажется

Пока София размешивала сахарной тросточкой свой напиток, она не могла не отметить очередную странность. Облачное суфле мистера Граббса и впрямь оказалось облачным! Оно словно ожило и принялось сбегать из пиалы. Невесомая шапочка из взбитых сливок буквально взлетала в воздух, и старичок едва успевал подхватывать ее ложкой и отправлять в рот. Судя по выражению его лица, суфле оказалось хоть и чересчур прытким, зато наивкуснейшим. Настало время и для Софии попробовать ее сырный латте. Девушка склонилась над кружкой и осторожно, чтобы не обжечься, сделала первый небольшой глоток. И тут же зажмурилась от удовольствия. Нежнейший сливочный напиток растекался по языку, вызывая целую волну мурашек. Как же вкусно! И как же сырно! Идеально по температуре, по густоте, по сладости…

София блаженно откинулась на спинку кресла, наслаждаясь напитком. Она наконец-то полностью согрелась, и жизнь стала казаться как никогда прекрасной. Вот бы еще Люси была рядом… Нужно будет обязательно повторить с ней такое путешествие, если она поправится. Нет! Не «если». Как только она поправится! И вот, когда напиток уже был допит, а мерное покачивание вагона погрузило Софию в сладкую дрему, тихая музыка внезапно прервалась, и из динамиков раздался приятный женский голос:

– Дамы и господа, с радостью сообщаем, что прямо сейчас «Арктик-экспресс» вошел в волшебный мир. Можете сбросить маскировку!

Услышав такое, София тряхнула головой, решив, что все это ей попросту приснилось. Ущипнула себя за руку для верности, чтобы проснуться, но ничего не вышло. Это был не сон. А может быть, она просто спятила?

Тем временем объявление настойчиво повторили:

– Мы вернулись в волшебный мир, можете сбросить маскировку!

В ту же секунду начало происходить что-то совершенно невероятное. Вялые, почти неподвижные пассажиры встрепенулись, расправили плечи и закружились в вихре радужного сияния. Только что они были людьми – и вот сквозь магические всполохи света просматривались уже совершенно иные очертания. Пухлый старичок изрядно прибавил в росте и начал доставать головой до самого потолка! Он случайно задел локтем пустую пиалу из-под суфле, и та, соскочив со стола, сначала угодила в волшебный вихрь, затем отлетела к стенке купе, после чего разбилась вдребезги.

– Ой! – виновато протянул здоровяк, поглядывая на осколки и продолжая видоизменяться. – Неловко вышло.

Тем временем рыжеволосый мальчик стал еще меньше. Он стремительно скукоживался и одновременно с этим взрослел. Уронив челюсть, София таращилась во все глаза на то, как мальчик обрастает длинной бородой, а старичок лысеет и зеленеет. Наверняка что-то похожее происходило и с остальными пассажирами. София медленно наклонилась и выглянула в коридор. Воздух там клубился и искрился всеми цветами радуги, пока присутствующие обретали свои… истинные лики? Выходит, все эти магические существа, о которых люди издревле слагали сказки, не выдумка? Выходит, волшебство существует? Все эти русалки, единороги, гномы, феи, драконы и кентавры? А еще… ТРОЛЛИ!

Сияние рассеялось, и сейчас прямо напротив Софии сидел не кто иной, как самый настоящий тролль! Здоровенный, покрытый грубой кожей болотного цвета, в бородавках и с лысой кривой головой. Она не могла знать, какой именно это тролль – горный или, быть может, лесной. Но в том, что это именно тролль, сомнений не было никаких.

– Ну наконец-то! – низким рокочущим голосом произнес тот, разминая шею и плечи. – Быть человеком так утомляет!

– О да! – хихикнул бывший мальчик и теперешний рыжий гном, извлекая из дорожной сумки красный колпак и водружая его себе на голову. – Хорошо, что это только иллюзия.

Гном словно сошел со страниц сказки о Белоснежке.

«Интересно, Белоснежка тоже существует?»

Прямо сейчас София была готова поверить в любую, даже самую безумную, нелепицу. А когда сказочные существа обернулись к ней, она, спохватившись, тут же сделала вид, что ничуть не удивлена. Будто она с самого начала знала, где оказалась и что все эти люди вовсе никакие не люди.

– Ты эльф? – бесцеремонно вопросил гном, продолжая болтать в воздухе ножками. Его крошечные синие глазки пытливо блестели.

– Эм-м-м. Да! – изо всех сил стараясь быть убедительной, ответила София, чувствуя, что потеет. – Все верно. Я эльф!

– Н-да? – Гном сощурился. Наклонив голову, он пытался рассмотреть уши Софии. К счастью, пышное каре надежно скрывало их обыкновенную форму. – И какой же ты эльф?

– Лесной! – без запинки выпалила она.

– Ну, понятное дело, она лесной эльф, – вмешался тролль и ткнул в Софию толстым пальцем. – Волосы глянь какие. Зеленые.

«Вообще-то бирюзовые», – возразила София про себя. Но пусть думают что хотят. Зеленые так зеленые. Она была согласна на все, лишь бы правда не вскрылась.

Уткнувшись взглядом в стол, София обнаружила, что и билет тоже изменился. Он стал золотым, искрящимся, словно весь в инее, и переливающимся, как перламутр. Кроме того, теперь на нем фигурировало ее имя: «София Коллинз». А внизу билета были нарисованы пустые кружки́, будто для каких-то наклеек. Остальные надписи на билете тоже изменились:

«Большое новогоднее калейдоскоп-путешествие на самом праздничном поезде – “Арктик-экспресс”!

Насладись семью потрясающими карнавальными станциями и собери семь серебряных стикеров в виде снежинок, прежде чем загадаешь заветное желание у Больших Полярных Курантов![6]

Все включено! И в первую очередь – сказка!»

«Калейдоскоп-путешествие? Вот это да-а-а…»

– Ну, зеленые так зеленые, – пискнул гном и вернулся к своему земляничному десерту. Который хотя бы не выпрыгивал из бокала, в отличие от сливок, разлетевшихся по всему купе.

– Ну, чего в стороне сидишь? – обратился тролль к Софии, не сводя с нее желтых глаз, почти затерявшихся на здоровенном лице. – Давай к нам. Вместе веселей время коротать.

– Да, хорошо, – смущенно произнесла София, чувствуя себя неуютно в компании сказочных существ. Как бы не выдать себя теперь. Ведь наверняка расспрашивать начнут: кто такая, откуда, как здесь очутилась…

В свою очередь, в связи с невероятной открывшейся правдой у нее тоже возникло много вопросов. Очень-очень много вопросов. Почему она, будучи человеком, смогла увидеть этот поезд, а главное, попасть в него? И что он делал на обычном человеческом вокзале? Почему волшебное пространство ее впустило? Почему нет никаких особых проверок на волшебность пассажиров? Что за Большие Полярные Куранты? Действительно ли они исполняют желания? Какие это должны быть желания? Возвращают ли они людей из комы?

И ЧТО ВООБЩЕ ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!

Но штука в том, что все эти вопросы задавать было некому. Оставалось только гадать, как обстоят дела на самом деле. И каким же невероятным оказалось это «НА САМОМ ДЕЛЕ»! По крайней мере, теперь понятно, почему не работает камера на смартфоне. Видимо, человеческая «магия» в этом поезде отказывалась работать. И расскажи София маме, что едет в одном купе с троллем и гномом, та ни за что не поверит. А может, даже обидится, что София таким глупым образом пытается ее разыграть. Кто из взрослых вообще верит в троллей и гномов? НИКТО! А они вон сидят себе, десерты трескают да в окно глядят на белую свистящую метель.

Глава 9

Азартные игры

После того как проводник неожиданно возник в купе, молниеносно убрал разлетевшиеся осколки, а затем столь же стремительно ретировался, разношерстная компания снова принялась болтать.

– Хорошо быть эльфом. Уши спрятал – и хватит, – ворчал гном, исподлобья наблюдая, как София устраивается рядом с ним. Садиться на одну кровать с троллем девушка все-таки побоялась. Пусть между ними будет хотя бы какое-то расстояние. На всякий случай. – Никаких тебе сложных трансформаций, от которых сразу хочется спать.

– Да уж. Для маскировки нужна недюжинная концентрация, – с пониманием протянул тролль и снова посмотрел на Софию. – Как тебя зовут?

– София, – представилась девушка, нервно улыбнувшись. Как ни странно, тролль казался весьма добродушным.

– Красивое имя, – улыбнулся здоровяк и поскреб макушку корявыми пальцами.

– Посредственное, – среагировал гном. – Я бы даже сказал, человеческое.

– Ну, полно тебе, гномик, – махнул своей ручищей тролль. – А я Хонго. Хонго Граббс из Высоких Пиков. – Он немного помолчал, прежде чем спросить: – Какое желание хочешь загадать?

– Еще не успела определиться. – София пожала плечами, едва сдерживая шквал вопросов. Может быть, они сами что-то сболтнут? Навострив уши, София готовилась впитывать информацию, точно губка.

– Типичная проблема, – скрипучим голосом отозвался гном. Он наконец-то допил сок и теперь забрался на постель с ногами, облокотившись спиной о стенку купе. – Хочется всего и сразу. А желание может быть только одно. Почему не наоборот?!

– А у меня только одно желание и есть, – протянул тролль и как-то сразу погрустнел. София и гном устремили на него вопрошающие взгляды. Заметив это, тролль тяжело вздохнул и без особой охоты признался: – Хочу загадать, чтобы нас перестали считать тупыми. Ведь это совсем не так. Мы просто неторопливые.

– Ой, да кто бы жаловался! – взъерепенился гном и потряс крошечным кулаком. – А мы вообще сразу старыми рождаемся! С бородой! Где это видано, чтобы младенцы бороду носили? Поганый пикси раздери! – выругался он.

– Значит, при помощи Курантов ты хочешь избавиться от бороды? – поинтересовался тролль, приподняв брови от удивления. Его медленная речь больше походила на затяжной зевок, и от этого София не удержалась и зевнула сама. – Не представляю гнома без бороды.

– Меня вообще не волнует, кто как представляет гномов! – с пылом продолжал коротышка. Аж колпак с головы слетел, но гном этого даже не заметил. – И тебя не должно волновать, что другие мыслят о троллях! Какая разница? Не трать свое единственное желание на других! Трать на себя, любимого! Ты у себя один! И, насколько знаю, желание должно касаться лишь одного-единственного существа, а не целой толпы невежд.

– Я… как-то не думал в этом направлении, – признался Хонго из Высоких Пиков.

– Так подумай! – выдал гном, явно почувствовав свою значимость.

– Ладно. – Хонго покорно опустил голову и тут же погрузился в молчаливые размышления, наблюдая в окно за заснеженными холмами и замерзшими речушками.

– Твои желания тоже связаны с другими людьми? – Гном опять принялся сверлить глазками-бусинками Софию.

Ишь, любопытный какой. Но придется ответить, чтобы скорее отвязался.

– Ну… – София замялась. – Если можно загадать все, что угодно…

– Все, да не все, – отозвался гном. – Против законов природы не попрешь и былого не воротишь. А я вижу в глазах твоих такую горечь, какая только от великой скорби бывает. Оставь это, девочка. Не стоит желать даже эту боль уменьшить, поскольку это неправильно. Это просто нужно пережить, ведь со смертью рано или поздно сталкивается каждый. В конечном счете именно это наделяет нас невероятным состраданием.

От неожиданной проницательности гнома София разом позабыла, что хотела сказать.