Лэйла-стероид

Он умолк. Все присутствующие переваривали полученную информацию.

– Сразу после этого, – заговорил вдруг Боков с видом медленно просыпающегося человека, – Володин спятил, а разработчик препарата Славин покончил с собой. Производство “лэйлы” было прекращено, программу “Оборотень ХХ” свернули.

– Министерство обороны посчитало и тот и другой проект бесперспективными, – сказал Каэр кивая. – И это неудивительно, учитывая результаты. Однако, судя по воспоминаниям Илоны, кто-то добился большего успеха, чем команда из “Оборотень ХХ”. Расправу в Клинике учинил именно тот, кого безуспешно пытались создать Эскулап и его подручные. Человек, способный воздействовать на сознание людей, внушая им определенные образы.

– Значит, там в Клинике, – пробормотал майор, – все мы видели не человека, а…

– А лишь то, что он заставил вас видеть, – закончил Каэр. – Он был где-то поблизости, вероятно стоял, прислонившись к стенке, держа под контролем любое сознание, находящееся в поле его действия. Так он придал себе черты некоего сверхъестественного существа. Убивал он, разумеется, гораздо более прозаично, чем это виделось присутствующим.

Майор вспомнил серый кнут, оторвавший руку и ногу Роберту Патрику.

“Вот почему на фотографиях труп не был расчленен.”

– Кроме того, оборотень обладает еще и недюжинной физической силой, – продолжал тем временем клон. – Он спокойно свернул шеи нескольким тренированным мужикам, что доказывает…

– Что доказывает присутствие “лэйлы”, – хмуро перебил его Макс. – Под ее воздействием я… – он умолк, отвернувшись к окну.

– Все понятно, – сказал майор. – “Лэйла” плюс экстрасенсорные способности, получается оборотень…

– И что нам теперь, – горько усмехнулся Боков, – серебряными пулями запасаться?

Никто не ответил. Макс обернулся, вспомнив сцену в лаборатории и уже раскрыл было рот, но майор опередил его.

– Там в лаборатории, она сказала: “У меня тот же дар, что и у него”, – сказал Скал, обращаясь к Каэру. – Что это значит?

Макс ощутил внезапную смену настроения. Бросив взгляд на съежившуюся Илону, он вдруг понял, что не хочет больше ничего выпытывать у нее. Все, что ему хотелось, это подойти и обнять ее за плечи и не отпускать больше никогда.

Но он молчал. Молчал, глядя на Каэра, который медлил с ответом.

– Не знаю, – наконец промямлил клон. – Честно говоря, у меня есть только предположения, но я пока воздержусь от них.

– Ладно, – пожал плечами Скал. – Продолжай.

– В проекте “Оборотень ХХ” участвовало несколько десятков человек. – Их нашли через Клинику 15. Все они обладали тем или иным потенциалом. Большинство из них отсеялось в процессе обучения, осталось только пятеро. Как я уже говорил они погибли. Что-то не так было с “лэйлой”. Какие-то недоработки. Не будь их, эти пятеро стали бы оборотнями.

– При чем тут…

– Моя мать была одной из этой программы, – тихо сказала Илона. – А экстрасенсорные способности иногда передаются по наследству.

– Значит, “лэйлу” доработали, – поспешно заговорил Боков, боясь упустить мысль, – именно поэтому “Капелла” смогла завершить проект “Оборотень ХХ”. Но для того, чтобы его завершить им потребовалось бы найти людей с потенциалом…

– Клиника 15 вот уже много лет, как ни чем другим не занимается, – тихо и задумчиво произнес майор. – Они как раз ищут людей с потенциалом.

Перед глазами Илоны мелькнуло смеющееся лицо Карины.

– Это уход в сторону, – категорично заявил Каэр. – Весь персонал этого учреждения находится под контролем. Так же, как и найденные ими люди. Эскулап, под прикрытием Кадышева просто пытался возродить “Оборотень ХХ” именно этим и объясняется охота на людей с большим потенциалом. Но таких очень мало и, повторяю, они все под контролем.

– У нас есть прекрасный источник информации обо всех этих делах, – вмешался Боков. – Если уж вы обладаете такими способностями, – он повернулся к Каэру, – то помогите Максу и Илоне вернуть воспоминания о том, кто обрабатывал их, создавая искусственные раздвоения личности.

– Невозможно, – категорично сказал мутант. – Я уже пробовал. Илона, и я уверен, что и Макс ничего не смогут вспомнить о тех днях.

– Мы с Каэром установили, – сказала девушка, – что я ничего не помню о шести годах, прошедших с момента катастрофы.

– Амнезия? – спросил Боков.

– Нет, – покачал головой Каэр. – С этим я легко бы справился. Амнезия, это всего лишь воспоминания, ушедшие в подсознание, и до которых, вследствие этого, не так-то легко добраться. Здесь же дело другое. Их вообще нет в мозгу Илоны. Воспоминания об этих шести годах просто стерты. Как слова с доски. Я думаю, удалили воспоминания о процессе обучения. Оставили только приобретенные навыки, ну и искусственно созданную личность – Гарпию.

Немного помолчав, он добавил:

– Для оборотня это не так уж и сложно.

– Подведем итог, – Боков хлопнул в ладоши, чувствуя, что начинает тонуть в море информации. – Судя по всему, нам надо хорошенько поразмыслить, какое кладбище выбрать. Потому как лично я не вижу, каким макаром мы можем бороться с таким противником, как этот ваш оборотень. Сдаваться, конечно, стыдновато, но у кого есть другие предложения?

“Дай мне только добраться до него, – шепнула двуглавая тень, всплывая из глубины. – Скажи обо мне. пусть не боятся, я смогу. Да и тебя ждет сюрприз…”

– Она может бороться с ним, – Скал крепко стиснул зубы, прогоняя наваждение. – Ученики могут бороться с учителем. И у нее тот же дар. Я думаю, дело именно в этом. Илона сможет одолеть его.

“Интересно, я точно об Илоне сейчас говорю?”

– Но я ничего не знаю, – взмолилась Илона. – Я… да, я помню, что как Гарпия могла полностью владеть собственным телом, вплоть до остановки сердца, и тому подобные вещи, но знаниями оборотня я не обладаю.

Макс сел с ней рядом и обнял ее.

– Если кто и будет сражаться с ним, – хрипло сказал он. – То это буду я. Оставьте ее в покое.

– Напоминаю, – мягко сказал Каэр. – В момент слияния, там в лаборатории, искусственно созданная личность исчезла. О каком даре шла речь и кому он принадлежал, Илоне или Гарпии, установить невозможно, по крайней мере, пока. Гарпии больше нет, поэтому Немезис, это все что у нас осталось. Так что ваш патетический порыв, молодой человек, не имеет смысла. Конечно, именно вы и будете сражаться с ним. Осталось только найти того, кто сможет вас этому научить. Я имею в виду, нужно найти одного из тех, кто работал над проектом “Оборотень ХХ”. Тогда, я почти уверен, вы сможете держать Немезиса под контролем и использовать его способности, оставаясь Максом Кретовым.

– И плюс к этому, нам нужен еще тот, кто сможет изготовить LEYLA-2, – проворчал Боков.

– Володин, – отрубил Скал. – К нему мы собирались, к нему и направимся. Ты и я, – майор обернулся к Бокову. – Это дело как раз для нас с тобой.

– Почему же? – сдержанно спросил следователь, которому вовсе не улыбалось тесное сотрудничество с человеком, которому он не доверял.

– Каэр должен поработать с моими одноклассничками. Как знать, может удастся вспомнить еще что-нибудь, – пояснил майор. Макс раскрыл было рот, чтобы возразить, но взгляд черных глаз клона пригвоздил его к месту. – Мы с тобой пойдем по следу так, как умеем, ну и Каэр сделает то же самое.

Боков тряхнул головой, и этот жест Скал предпочел истолковать, как согласие.

– Вот и отлично. Номер остается за нами до следующего утра. Поработайте здесь часа два, а затем уезжайте и продолжайте работать вот по этому адресу, – майор черкнул несколько слов на листке календаря. – Запомнили? – Скал разорвал бумажку. – У входа в гостиницу будет стоять знакомый вам “джип”.

Закончив разговор, майор пошел к выходу. Боков, которому не дали и минуты на размышление лишь кивнул Максу и поспешил вслед за Скалом.

Каэр вместе с Илоной и Кретовым из-за закрытой двери расслышали ответ майора на неслышный вопрос Бокова:

– Пешадралом, родной, пешадралом. Прогулка – вещь полезная.

Все затихло.

Макс тихо, но твердо произнес, глядя в лицо молчащего Каэра:

– Я больше никому не позволю копаться у себя в голове. Никому и никогда.

– А этого и не требуется, – рассеянно помахивая в воздухе рукой сказал клон. – Наш дорогой следователь упустил еще одну ниточку, за что его, собственно, винить нельзя.

– Какую же?

– Маргарита Славина, – раздельно произнес Каэр. – Ее убрали не зря. Что-то она знала про все эти дела и нам нужно выяснить, что.

– Я ничего не знаю об этом, – упрямо повторил Макс. – На мой компьютер пришел приказ убрать. И это все. Так всегда было.

– Ты говорил, что ничего не помнишь о своей деятельности, а вернее о деятельности Немезиса? – быстро спросил клон.

На мгновение Макс смешался.

– Не помню, – неуверенно сказал он. – Не помню ничего важного.

– Ладно, ладно, – разрядил обстановку Каэр. – В принципе не о тебе речь. Есть такой старинный обычай поминать умерших на сороковой день. А между тем не прошло и трех дней после смерти Марго.

– Это то тут при чем? – раздраженно спросил Кретов.

– Только по истечении сорокового дня, – сообщил клон, – сознание человека исчезает полностью. Мозг мертв, но информация, накопленная им за всю жизнь, истекает в небытие постепенно. Поскольку процесс этот длится сорок дней, а прошло только два, то есть весьма неплохой шанс узнать что-нибудь от Маргариты.

Илона замерла. Макс ощутил, как внутри растет омерзение. Опять как тогда во время эксперимента с Илоной ему вдруг представилась картина стервятника.

Стервятника, клюющего падаль.

– Ей уже все равно, – сказал Каэр и его мягкий, успокаивающий голос подействовал сильнее долгих уговоров. – А нам это может очень помочь. Мне не хотелось этого говорить, но времени у нас почти совсем не осталось.

Он закрыл рот, словно стараясь удержать рвущиеся наружу слова, но все же прибавил:

– Кто знает, что связывает его с Гарпией. Он мог ее просто убить, как провалившегося агента, вместо этого спас, рискуя и собственной безопасностью. Когда он начнет ее искать, то найдет очень быстро… Может он уже ее ищет.

Девушка вздрогнула и посмотрела на Макса, почти сраженного последним доводом. Взгляд довершил начатое.

– Поехали. Поехали, куда угодно, – хрипло сказал Кретов. – Хоть в ад.

– Примерно туда мы и отправимся, – согласно кивнул Каэр.

* * *

Едва оказавшись на улице, Боков дал волю своему гневу.

– Какого черта мы их оставили одних? – шипел он сквозь зубы. Потом он отвел глаза в сторону и прибавил. – Теперь если что случится, они даже не смогут за себя постоять.

– Это ли тебя на самом деле беспокоит? – спросил Скал.

В это время они проходили мимо какого-то подъезда, и майор попятился, пропуская девушку в коротком осеннем пальто, открывающую толстую стеклянную дверь с тугой пружиной. Зеленоглазая красавица с любопытством скользнула по шарфу, как всегда скрывающему лицо Скала.

– Простите, – немедленно отреагировал майор. – У вас не найдется лишней кредитной карточки.

Девушка фыркнула и зашагала прочь. Отвернувшись Скал постучал пальцами по стене дома.

– Ты им не доверяешь, – без обиняков сказал он. – Впрочем, как и я. Кроме тебя, я теперь никому не верю.

– С чего вдруг такое доверие? – прищурился Боков.

– Не из-за твоего честного и открытого взгляда, можешь мне поверить. Тебе выгодно прижать “Капеллу”, вот и все. Рассчитываю на людские пороки, они гораздо устойчивее добродетелей.

– А Илоне и Максу значит “Капелла” не нужна, так что ли?

Прежде чем ответить, Скал задумчиво потер лоб.

– Не понимаю я всего происходящего, – сказал он наконец.

– Не ты один, – хмыкнул Боков.

– Я не в общем смысле. Зачем убили балерину? Ну тут еще может быть какое-то объяснение, но вот появление Макса… Допустим, его вторая личность развалилась, на месте “Капеллы” я рассуждал бы так: ну и черт с ним, пусть выкручивается как может. Вместо того, чтобы просто оставить своего провалившегося агента на растерзание властей, ведь по словам Каэра он и так не в состоянии ничего рассказать, “Капелла” зачем-то присылает Гарпию, чтобы его убрать, причем действует она настолько грубо, что убить заказанного не может и, кроме того, еще и сама попадается.

– К чему ты клонишь?

– А к тому, – майор слегка понизил голос, – что вся эта ситуация напоминает мне ту прелюдию, которую “Капелла” разыграла перед резней в Клинике 15. Кстати, по-прежнему непонятно, почему тот прозрачный тип спас Гарпию. Почему просто не убил? Не хотел расходовать потенциал?

– И почему он не убил тебя, это тоже вопрос, – тихо сказал Боков.

– Макса и Гарпию нам попросту отдали и я, убей Бог, не понимаю зачем, – не обращая внимания на реплику Бокова продолжал майор. – Макс, под видом Рудольфа Майера долгое время жил с Марго. Зачем? Какого черта он делал возле нее, не надо мне говорить, что это случайность я в это не поверю никогда в жизни. Его приставили к ней, даю голову на отсечение. Потом приказали убить. Опять таки, зачем? Потому что узнали, что хотели или просто заметали следы? Я не верю ни Илоне, ни Максу. Человеческий мозг и без того слишком сложная вещь ну а мозг, в котором копались, становится не просто сложен, а хаотичен и опасен.

– Тогда тем более глупо было оставлять их без присмотра… Хотя там твой приятель Каэр.

– Вчера этого приятеля я увидел впервые в жизни, – покосившись на Бокова отрезал майор. – До этого я только слышал о нем. Вернее даже не о нем, а о слухах, связанных с ним.

– Это то, о чем тебе сказал Эскулап перед смертью?

– Точно. Он хотел использовать его для изучения Гарпии еще тогда, когда она впервые попала к нам. Но не успел. Перед смертью он сообщил мне его местопребывание и что-то вроде пароля, чтобы меня к нему допустили… Так я вот к чему веду. Каэра я не знаю и не понимаю его мотивов, что абсолютно не странно, а потому и доверять не могу. Все то же самое относится и к Илоне, и к Максу, как я уже и говорил.

– И потому ты решил держаться от них подальше.

– Именно. В какую бы игру мы ни играли, пора уже попытаться навязать собственные правила. Попробуем разделиться. При таких условиях, если кто-то ведет двойную игру, то он обязательно себя выдаст. Ну и чем дальше мы от агентов “Капеллы”, тем лучше. Как видишь, сплошные плюсы.

Боков полез в карман. Майор усмехнулся, глядя на телефон.

– Буду звонить Лузгину, – проворчал Сергей.

– И что ты ему скажешь? – полюбопытствовал майор, стряхивая с лацкана упавшую с неба дождевую каплю.

– Попрошу подмогу, – коротко ответил следователь и, отойдя немного в сторону, набрал номер.

Через минуту он отключил телефон.

– В мое распоряжение поступят десять человек из армейского спецназа, – улыбнувшись, но без тени юмора пояснил он майору. – Туда, где ныне проживает кандидат наук Лев Семенович Володин твоим уголовникам добраться трудновато будет.

Следователь нахмурился.

– Пятеро будут прикрывать нас, – нехотя продолжил он, – остальные пятеро…

На лбу Бокова пролегла суровая складка. Майор молча ждал.

– Остальные пятеро проследят за нашими тремя друзьями. Посмотрим, что они будут делать.

Они еще некоторое время постояли, словно пловцы перед прыжком в воду. Сергей никак не мог отделаться от раздражающего чувства неуверенности.

– Знаешь, какое у меня складывается ощущение, – сказал Боков, глядя на падающий снег.

– Ну?

– В этой трижды проклятой игре мы вовсе не игроки.

Он слепил снежок, а затем медленно раздавил его в кашу.

– Нас всех просто двигают по доске.

* * *

Двадцать минут.

Двадцать минут езды от гостиницы до анатомички в которой покоилось, ожидая погребения разрезанное и вновь зашитое тело, некогда отзывавшееся на имя “Маргарита”.

И почти все эти двадцать минут Макс никак не мог отделаться от гротескного видения. Длинный сверкающий скальпель касается белоснежной кожи. Дымящаяся кровь покрывает острое как бритва лезвие багровым туманом. И сквозь этот туман на Кретова смотрит Марго, раскрывая рот в беззвучном крике.

Макс помотал головой отгоняя прочь страшную картину. Когда к нему вернулась возможность воспринимать мир таким, каким он есть на самом деле, голос Каэра, сидевшего впереди рядом с новым водителем, худощавым и нервным молодым парнем с редкой козлиной бородкой, вернул Макса на Землю окончательно.

– Это, остаточные реакции психики в ответ на вторжение в сознание, – сказал клон. – Судя по вашему лицу, – прибавил он, – реакции не очень приятные.

Макс ничего не ответил. Каэр отвернулся и достал из кармана маленькую книгу в твердой обложке. Судя по всему, он и не ждал ответа на свой завуалированный вопрос.

Сидевшая рядом Илона молча дышала на стекло, по которому мутным потоком полз холодный ливень, в который недавно превратился снег. Девушка, затуманив прозрачную поверхность, медленно чертила на ней какие-то узоры.

Она обернулась как раз в тот момент, когда Макс посмотрел в ее сторону.

– Если и есть на свете мужчина и женщина, способные понять душевное состояние друг друга, – сказал Кретов в ответ на вопросительный взгляд Илоны, – то это как раз мы с тобой… Во всяком случае пока.

Немного помедлив, девушка чуть заметно улыбнулась, но промолчала.

– Еще один вопрос и я, быть может, смогу полностью доверять тебе, – продолжил Макс, не сводя с нее глаз.

Она не обиделась, и он знал, что она не обидится. Может быть, все изменилось, но способность понимать друг друга без лишних слов никуда не делась.

– Что за вопрос? – спокойно спросила она.

– Не знаю. Задай мне его.

На этот раз Илона не улыбнулась. Ее и так узкие губы сильно сжались, превратившись в еле заметные красные полоски.

– Ты смирился? – спросила она наконец. – Смирился с тем, что стал убийцей?

– Разве нужно оружию смиряться с тем, что кто-то нажал на курок? – сердито сказал он.

– Браво, Макс, – Каэр похлопал в ладоши. – Простите, конечно, что встреваю в разговор, но ваша беседа представляет немалый интерес и для меня. Мы с вами в одной лодке теперь и потому, доверять вам или нет, я тоже должен решить для себя.

– Мне кажется Илоне то вы должны доверять полностью, – сухо сказал Кретов.

– Почему же?

– Разве не вы помогли ей избавиться от раздвоения личности?

– Я лишь разрушил барьер, который не позволял Илоне отличать искусственную личность от настоящей. Но вторую личность стереть я не в силах. Это может сделать только тот, кто создал ее.

– Это значит, – опустив глаза пояснила Илона, – что теперь я могу контролировать Гарпию и взять контроль надо мной она может только с моего согласия.

– Значит, она просто спит, – усмехнулся Макс. – Пока спит… Скалину и Бокову вы сказали другое.

– Они и так нервничают, – пожал плечами клон. – Нервничают, подозревают, злятся. Зачем подливать лишнее масло в огонь? Держу пари, скоро они приставят к нам полдюжины крутых ребят, якобы для охраны. Что ж, это нам только на руку. Пусть охраняют.

Илона молча отвернулась. То же самое сделал и Кретов. В это время в зеркале заднего вида отразились глаза Каэра, мелькнувшие и тут же исчезнувшие.

“Да, да, мне ты, приятель, совсем не веришь. Я ведь не дал пролезть к себе в мозг. Не дал и не дам.”

Илона едва заметно вздрогнула, когда почувствовала горячую ладонь Макса, осторожно опустившуюся на ее руку. Кретов сидел все так же отвернувшись, однако пальцы его несильно сжались. Илона поняла, что задала правильный вопрос.

– Подъезжаем, – громко возвестил водитель, осторожно подводя машину к узким металлическим дверям, высотой в два человеческих роста.

– Ненавижу воду с неба, – буркнул Каэр, поднимая воротник. – Если бы она была хоть теплой…

Макс краем глаза увидел корешок книги, которую клон бережно положил в карман.

– “Волшебник изумрудного города”? – не смог он скрыть своего удивления.

– Я появился на свет всего 10 лет назад, – хладнокровно сказал Эмер. – Не забывайте об этом.

Макс ощутил вдруг острую жалость. Жалость к ребенку с интеллектом взрослого и внешностью комиксового инопланетянина, жалость к его неведомым родителям, скорее всего никогда не видевшим, может быть к счастью, своего сына, жалость к жизни, проводимой в лабораториях, в обществе “сумасшедшего ученого”.

“Жалость, жалость, жалость. Пусть так, но чувство это ни к чему не обязывает. Я могу жалеть, но доверие из сочувствия не рождается.”

– Идите к дверям, – отрывисто приказал Каэр. – А я пока кое о чем переговорю с нашим водителем.

Макс и Илона, сгорбившись, пробежали несколько метров, отделявших машину от небольшого карниза, нависавшего над металлической дверью. Там они и остановились, глядя на повернувшегося к ним спиной клона.

– Мне кажется он дал нам возможность побеседовать, – сказала Илона.

– Тогда не будем терять времени, – быстро и тихо проговорил Макс. – Что ты думаешь обо всем об этом?

– Не знаю, – помотала головой Илона. – Я ничего не знаю. Одно ясно, ни майор, ни опер нам с тобой больше не доверяют.

– Как и он, – Макс кивнул в сторону Каэра. – Но он хотя бы сказал об этом открыто, а те двое просто предпочли держаться от нас подальше.

– И что нам теперь делать?

– Ждать. Лично у меня одна цель: сделать так, чтобы “Капелла” исчезла с лица земли. Пока все остальные работают в том же направлении, я буду поддерживать их. Если же они уйдут в сторону…

– А тебе никогда не хотелось просто бросить все это? – перебила его Илона. – У нас солидные счета в банках мы могли бы исчезнуть навсегда.

– Я хочу бросить все это каждую чертову секунду, – хладнокровно сказал Макс. – Но не брошу.

– Значит, ты останешься жив после всего этого, – усмехнулась Илона. – В приключенческих романах всегда выживают те, у кого цель самая благородная.

Макс резко повернул ее к себе. Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. По всем законам жанра, да и по всем жизненным законам, мужчина должен был сейчас поцеловать женщину. Вместо этого Макс и Илона смотрели на капли воды, стекающие по их лицам.

– За это я ненавижу их больше всего, – с трудом произнес он. – За то, что они отняли у нас… то, что было.

– Того, что было, уже не вернуть, – хрипло сказала она. – Но мы можем создать нечто новое. Теперь я поняла, что для этого нужно. Немезис и Гарпия должны умереть, потому что они ненавидят друг друга, а мне, – ее голос дрогнул, – тоже лучше умереть, чем ненавидеть тебя.

Макс сглотнул комок и прижал ее голову к груди. Она стояла молча, прислушиваясь к стуку его сердца.

– Куда бы мы ни исчезли, они нас все равно найдут, рано или поздно, – больше самому себе, чем кому бы то ни было еще сказал Макс. – Даже если мы избавимся от Немезиса и Гарпии, пока цела эта организация, мы не будем в безопасности. Мы никогда не будем уверены, что нас оставили в покое, что когда-нибудь снова не придет приказ убить. “Капелла” должна исчезнуть.

– Представляешь, как это трудно?

Макс провел ладонью по ее волосам.

– Перед членами клуба КИВИ, никто не устоит.

Они могли бы засмеяться и обоим стало бы немного легче, но в этот момент Каэр повернулся и быстрым шагом отошел от машины. Макс с любопытством посмотрел на водителя. Парень медленно, словно двигаясь во сне сел за руль и так же неторопливо поехал прочь.

– Он забудет все, что происходило с ним в течение этого часа, – пояснил Каэр, прикасаясь пальцами к кнопкам электронного замка. – Так будет лучше. Его роль в нашей истории закончена.

– Минутку, – Макс отвел руку клона от пульта. – Прежде чем мы войдем туда, я должен кое-что выяснить.

– Зачем я ввязался в это дело? – нетерпеливо спросил Каэр. – Отвечу. И отвечу как можно быстрее и понятнее. Мне осточертела моя жизнь. Я задыхаюсь в этой проклятой лаборатории. Они там думают, что поскольку я не знаю другого, мне хорошо. А я ведь читаю книги, смотрю фильмы и знаю, что бывает иначе. Вот поэтому то я и не мог упустить шанс узнать и жизнь, совершенно не похожую на мою. Поучаствовать в раскрытии преступлений, помочь другим… да все что угодно, в конце концов, лишь бы оно было… другим.

Макс и Илона почти физически ощутили тоску, льющуюся из матово-черных глаз Каэра. Только сейчас, пожалуй, они в полной мере осознали, что перед ними стоит ребенок. Изуродованный, вынужденный прятаться от глаз людей, арестованный и заключенный в четыре стены молчаливым судом тех, на кого он совсем не был похож. И тут же молнией скользнула непрошеная мысль.

“Он сказал то, что мне хотелось услышать.”

Илона тихо вздохнула. Макс почувствовал то же неудобство, которое испытывает человек, оказавшийся в одной компании с инвалидом.

“Если он искренен, тогда все нормально. Если нет…”

Ни слова ни говоря, Каэр вновь коснулся пальцами замка.

– Это, тоже своего рода мозг, – приговаривал он, поочередно нажимая на каждую кнопку. – Очень примитивный и простой, но вполне понятный… так… готово.