Игра в Реальность. Путь

Утро встретило путешественника ярким солнцем и обещанием скорой жары. Нужно было пройти как можно больше, пока ещё было прохладно, и лёгкий ветерок освежал разгорячённую кожу. Санджей доел оставшуюся с прошлого дня лепёшку и запил её водой из родника, возле которого он заночевал. Свернув накидку, он повесил её через плечо и вышел на дорогу. Слабость ещё давала себя знать, но, по сравнению со вчерашним днём, он был свеж, как зелёный огурец, только что сорванный с грядки.

Никакого определённого маршрута на уме у беглеца не было, главное было уйти подальше от людей, которым он бессознательно мог причинить вред, от Таши и от брата. Как он собирался жить в совершенно незнакомом ему мире, Санджея пока никак не волновало, он ведь ничего не умел, кроме как молиться, да ещё драться. Денег у него не было, еда тоже закончилась, но пока он был относительно сыт, заботы о хлебе насущном не посещали его ум. Всю свою жизнь Санджей был монахом, его кормили, обеспечивали кровом и одеждой, предоставляли неутомительную работу и время для отдыха. Откуда ему было знать, как живёт остальное человечество?

Он шагал по горному серпантину и беззаботно любовался открывающимися видами. Редкие машины приветливо сигналили одинокому путнику, обдавая его клубами выхлопных газов и пыли. Санджей никак не реагировал на проезжавший мимо транспорт, заплатить за проезд ему было нечем, а напроситься в попутчики из жалости ему в голову не приходило. Эта рыжая от пыли машинка начала сигналить издалека. Санджей с удивлением оглянулся, но, не заметив ничего, что бы мешало проезду, пожал плечами и продолжил свой путь. Однако настырная машинка не унялась, с оглушительным рёвом она обогнала путника и преградила ему дорогу. Задняя дверь распахнулась, и из неё выпорхнула изящная фигурка в длинной развевающейся юбке и маечке на тонких бретельках.

– Санни! – задорно рассмеялась Рика. – А мы с Максом всё гадали, ты это или нет.

С переднего сиденья выполз заспанный Макс и потягиваясь присоединился к своей сестре.

– Давай, подбросим,– предложил он,– ты ведь, наверное, в город намылился.

Санджей прикинул, что помощь ему не помешает и поблагодарив уселся на заднем сиденье рядом с Рикой. Девушка болтала, не закрывая рта. За пять минут она успела рассказать своему спутнику про всё, что они успели сделать в монастыре, про их грандиозные планы на ближайший месяц и ещё про тысячу разных мелочей. Санджей рассеянно слушал и кивал головой, говорить ему не хотелось, он был просто рад увидеть кого-то знакомого.

– Санни, а почему ты без рясы? – прервал поток красноречия своей сестры Макс. – Разве вам можно?

– Теперь можно,– бывший монах грустно улыбнулся,– я ведь насовсем ушёл из монастыря.

Наступила тишина, брат и сестра пытались переварить эту оглушающую новость.

– Что случилось? – с тревогой спросила Рика. – Тебя выгнали?

– Нет, никто меня не выгонял, я сам ушёл,– Санджей покачал головой и отвернулся к окну, как бы обозначая своё нежелание дальше обсуждать эту тему.

– И куда же ты теперь,– полюбопытствовал Макс,– домой?

Санджей только пожал плечами, он и сам не знал, куда держит путь, ведь его единственным домом был монастырь. Брат с сестрой переглянулись, в глазах Марики появилось просительное выражение.

– Хочешь, едем с нами,– предложил Макс, бросив на сестру хитрый взгляд.

– Нет,– Санджей замотал головой,– у меня нет денег, мне нужно будет искать какой-нибудь заработок.

– Зато у нас как раз денег полно,– хвастливо заявил Макс,– а интересный попутчик нам с Рикусей не повредит. Правда Рики-Тики?

Девушка кивнула и взяла Санджея за руку.

– Мы хотим в Ладакх податься, пока тепло,– поделилась она планами путешествия,– а там сильные мужские руки лишними не будут, да и навыки твои в плане защиты нам тоже пригодятся. А осенью пристроим тебя в фирму к отцу. Ну как? Согласен?

Санджей для проформы немного поотказывался от такого щедрого подарка судьбы. Но, если честно, лучшего расклада и придумать было нельзя, Игра откровенно поощряла его решение убраться от Таши как можно дальше. Так что очень скоро беглый монах уже переквалифицировался в путешественника и телохранителя. Первым делом друзья завернули в местный магазин одежды, путешествовать в горах в одних трениках, майке и кроссовках было как минимум неосмотрительно. Оценив на глаз конституцию нового члена команды, Марика выбрала ему трекинговые штаны и куртку.

– Раздевайся,– скомандовала она,– нужно обязательно примерить.

– Отвернись, пожалуйста,– попросил парень, покрывшись краской до кончиков ушей.

– Что я мужского белья не видела? – фыркнула девушка.

– Монахам не положено носить бельё,– Санджей покраснел ещё больше,– у нас, вместо трусов, специальные юбочки. Но сейчас юбки на мне нет, в треники её не засунешь.

– Прикольно,– прокомментировал Макс. – Это чтобы ничего не давило, когда вы в позе лотоса зависаете?

– Я как-то не задумывался,– пожал плечами Санджей,– но твоё объяснение вполне адекватное. Монахи – такие же люди, как и все прочие.

– Да, брат, придётся нам заглянуть в отдел нижнего белья,– усмехнулся Макс,– мужикам в нашем подлунном мире без труселей никак нельзя.

Закончив шоппинг и приняв на грудь по порции момо́, друзья взяли курс на север. Так как паспорта у Санджея не было, единственным доступным способом передвижения был автотранспорт. Договорившись с водителем такси, путешественники покатили в сторону Спити.

***

Озеро было небольшое, но, похоже, глубокое и с удивительно чистой тёмно-зелёной водой. Как и все остальные озёра в долине Нубра, это считалось священным, что было совсем неудивительно, водоёмы здесь в принципе были экзотикой. Дожди в долине шли настолько редко, что на границе с Пакистаном даже образовалась небольшая высокогорная пустыня. Местные устроили из неё неплохой аттракцион, притащили несколько облезлых верблюдов и катали всех желающих за скромную плату.

– А вот возьму и искупаюсь,– с вызовом заявила Рика. – Что за бред, в конце концов, у них тут каждая лужа непременно священная.

Санджей с Максом с комфортом расположились на берегу вышеупомянутого водоёма и ехидно наблюдали, как женская половина команды негодует по поводу запрета на купание. Про это озеро им рассказал один монах из близлежащего буддийского монастыря, куда друзья заглянули по пути на целебные радоновые источники. Этот монастырь был известен тем, что служил резиденцией далай-ламе, когда тот посещал долину. Комнаты далай-ламы были заперты, но Санджей быстренько отыскал местного ключника и что-то ему сказал по-тибетски. В результате, монах гостеприимно открыл двери и ждал аж полчаса, пока паломники медитировали в священном помещении.

– Санни, а что ты сказал ключнику,– полюбопытствовал Макс,– что ты и сам был монахом?

– Нет, в этом не было нужды,– ответил Санджей,– на самом деле монахи даже рады, когда приходят серьёзные паломники, которые к тому же говорят на их языке.

– Не понимаю, почему ты не пользуешься тем, что принадлежал к их братии,– заметила Рика. – Ну там «мы одной крови», и всё такое. Они бы тогда нам все потайные двери пооткрывали, наверное.

– Вот тут ты заблуждаешься,– возразил бывший монах,– если бы я признался, что принадлежу к бонпо, то могли бы и попросить на выход.

Брат и сестра удивлённо переглянулись.

– Чудеса-а-а,– протянул Макс,– у вас же учение практически одно. Чего ж выпендриваться?

– Несколько веков назад тибетские буддисты довольно рьяно уничтожали бонпо,– Санджей смущённо улыбнулся,– целыми деревнями выжигали.

– Откуда ты это знаешь? – Рика возмущённо воззрилась на святотатца.

– Нашёл описания одного буддийского ламы в нашей библиотеке,– пояснил Санджей,– но, вообще-то, это не секрет, об этом довольно много написано в буддийских текстах. Только там эта религиозная война объясняется тем, что бонпо якобы сошли с праведного пути, стали шаманами и колдунами.

– А какая была причина на самом деле? – Макс успокаивающе похлопал сестру по коленке.

– А по какой причине христианские крестоносцы уничтожали арабов, катар и прибалтийских славян? – вопросом на вопрос ответил Санджей. – Голимая борьба за власть, только и всего.

– Но почему буддисты до сих пор катят бочку на бонпо? – продолжала допытываться Рика. – Наоборот, должны как-то пытаться загладить свою вину.

– Людям вовсе не свойственно критическое отношение к себе, любимым,– Санджей грустно улыбнулся,– скорее уж, они придумают какое-нибудь оправдание своим нелицеприятным поступкам, например, наденут маску злодея на своего оппонента, чтобы иметь законное право его ненавидеть. Ты никогда не замечала, что мы склонны ненавидеть тех, кому причинили вред, хотя можем легко простить тех, кто причинил вред нам самим?

Рика задумалась, ей вообще пока не доводилось причинять кому-то вред, да и настоящей ненависти она ни к кому не испытывала, даже к Давидику, из-за которого едва не погибли самые дорогие для неё люди.

– Наверное, ты прав,– задумчиво проговорила девушка. – А ещё мы любим тех, кому сделали что-то хорошее. Для этого ведь тоже нужна причина, правда? Если нам приспичило для кого-то расстараться, значит, этот человек того стоил, его нужно любить.

– А какова была причина моей ненависти к брату и к Таши в прошлом воплощении? – подумал Санджей. – Я ведь не мог убивать совсем без причины. Или мог? Ну почему брат отказывается вернуть мне память? Не ломал бы сейчас себе голову над этой загадкой. Выходит, не всё было так однозначно в наших отношениях в прошлой жизни.

– Пойду, сделаю ко́ру вокруг озера,– заявила Рика, поднимаясь на ноги,– раз уж оно всё из себя такое священное.

– А ты в какую сторону будешь делать кору,– ехидно полюбопытствовал брат,– в бонскую или в буддийскую?

Рика остановилась и озадаченно посмотрела на озеро, словно оно могло подсказать ей ответ. У неё был такой серьёзный и обескураженный вид, что оба парня невольно захихикали.

– Ну чего гогочете,– огрызнулась девушка. – А какая вообще разница? Почему буддисты ходят по часовой стрелке, а бонпо – против?

– Я задавал этот вопрос ламе,– отозвался Санджей,– но его объяснение показалось мне несколько легковесным.

– И что он сказал? – Рика подбоченясь скептически глянула на всезнайку.

– Представь, что вдоль стены храма написаны мантры,– начал объяснять тот,– тогда, чтобы их читать, тебе нужно идти против часовой стрелки.

– А чего ж тогда буддисты так не ходят? – удивился Макс.

– А они ходят так, будто мантры написаны на внутренних стенах храма,– Санджей весело рассмеялся.

– Прикольно,– прокомментировал Макс,– но как-то неубедительно, тут я с тобой согласен.

– А сам-то ты что по этому поводу думаешь? – поинтересовалась Рика.

– Любое движение по кругу – это создание вихря,– Санджей задумчиво улыбнулся. – Вихри – это кирпичики мироздания, они дают жизнь и энергию нашей Реальности. Направление вращения определяет то, как движется энергия. Если вращение происходит по часовой стрелке, то энергия движется сверху-вниз, а если против, тогда снизу-вверх. Попробуй помешать ложечкой в стакане с водой, и сама всё увидишь.

– Как-то это заумно,– фыркнула Рика,– лучше я пройдусь, ноги разомну.

Девушка развернулась и двинулась по тропинке против часовой стрелки, видать, решила подогнать немного дармовой энергии небесам. Макс сел и вытащил из чехла гитару. Сначала он просто перебирал струны, чтобы настроиться, а потом тихо запел что-то грустное, если не сказать, тоскливое. Санджей терпеливо слушал это заунывное мяуканье, но после второй депрессивной баллады всё-таки не выдержал.

– Макс, что с тобой происходит? – участливо спросил он. – Ты всё время словно бы пребываешь в расстроенных чувствах. У тебя неприятности? Может быть, я могу помочь?

Бард отложил гитару и задумчиво уставился на зелёную гладь озера. Санджей его не торопил, ждал, пока тот созреет для откровенного разговора.

– Не думал, что это так заметно,– наконец проговорил Макс. – Если честно, я и сам не понимаю, отчего мне бывает хреново. Я ведь влез во все эти эзотерические практики довольно давно и многому научился, без дураков. Вот только чем дальше я двигаюсь, тем хуже мне становится, а ведь в теории должно быть наоборот легче, благостней, что ли. Неужели в книжках всё одно враньё?

– А что тебя мучит,– вкрадчиво спросил Санджей,– от чего тебе плохо?

Макс немного помолчал, а потом резко развернулся к своему собеседнику и выпалил, словно прыгнул в ледяную воду.

– Одиночество! – в его взгляде было столько боли, что Санджей невольно поёжился.

– Но ты же не один,– удивился он.

– Понимаешь, в чём засада,– вздохнул Макс,– я нарочно избегаю людей, мне с ними неинтересно, ну с большинством. Пустая болтовня, ненужные эмоции, информация, которая мне сроду не сдалась. И в то же время без людей мне плохо, не хватает общения. Я сам не понимаю, для чего живу, чего ищу. Но ведь ищу, это точно. Может быть, истину, как думаешь?

Санджей ответил не сразу. Пару минут он просто сидел и смотрел на приятеля, словно подбирал правильные слова.

– Знаешь, меня всегда удивляло, почему во всех мудрых текстах говорится о ценности истины, но ни слова о её цене,– наконец изрёк юный философ. – Наверное, это чтобы не пугать ищущих, я так думаю. Скажем честно, ты не один такой страдалец, Макс, практически все, кто встал на путь поиска, проходят через эту ломку, так что не переживай.

– И какова же цена истины? – незадачливый искатель скептически прищурился.

– Жизнь,– просто ответил Санджей.

– В каком смысле,– вскинулся Макс,– чья жизнь?

– Твоя жизнь,– пояснил философ,– со всеми её радостями и горестями, с болью и наслаждением, счастьем и страданием. Этим всем придётся пожертвовать.

– А если я не хочу жертвовать,– Макс надулся, словно у него отобрали леденец.

– В самом начале пути ещё есть возможность передумать,– Санджей грустно улыбнулся,– но наступает момент, когда дорога назад оказывается отрезана. Ты уже не сможешь стать прежним, не заплатив за это потерей смысла своего существования. Так что, если решился, то лучше уж идти до конца и обрести свою истину, какой бы тяжёлой ни казалась дорога.

– Как это «свою»? – Макс удивлённо воззрился на собеседника. – Истина же для всех одна.

– Ну что ты,– Санджей весело рассмеялся,– разве может быть одна истина у волка и зайца? Один – убийца, а другой – жертва. Нет, брат, истина у каждого своя. Для кого-то – это знания, для кого-то – любовь, для кого-то – власть и могущество. Какой смысл будет у твоей жизни? В чём для тебя истина?

– А для тебя? – Макс аж открыл рот от любопытства.

– Я пока не знаю,– Санджей пожал плечами,– похоже, в прошлом воплощении я зашёл в тупик, теперь придётся начинать свой путь заново. Главное, понять, чего ты действительно хочешь, ты сам, а не окружающие тебя пусть даже очень мудрые и доброжелательные люди.

Приятели замолчали, их мысли текли в едином потоке. Понять себя – это ведь совсем непросто. Но есть ли что-то важнее этого? Разве можно научиться понимать других и окружающую тебя жизнь, пока ты сам для себя загадка? Лирические размышления были внезапно прерваны появлением запыхавшейся потной Марики. Её лицо раскраснелось от быстрой ходьбы по жаре, прядки волос прилипли ко лбу и шее.

– Ничего в нём священного нет,– выпалила девушка с разбегу,– всё это дурацкие бредни. Пошли отсюда, а то я всё-таки залезу в озеро назло местным сказкам.

– Что ты делаешь? – остановил поток её возмущений Санджей. – Не нужно себя накачивать.

– А что нужно? – зло вскинулась Рика. – Сложить лапки и молиться на эту лужу? Можно подумать, что сам ты веришь во всю эту святость.

– Я не о том,– Санджей поднялся и протянул Рике салфетку. – Ты напрасно злишься, только хуже сделаешь.

– Почему это? – заинтересовался Макс. – Наоборот, выплеснет весь свой яд в озеро и станет паинькой.

– Может быть, и станет,– согласился Санджей,– только жизнь ей тут же подкинет новый предлог, чтобы позлиться. И эта спираль будет раскручиваться до тех пор, пока что-то её не оборвёт.

– С какой это стати? – возмутилась Рика. – Я что, магнит для несчастий?

– С такой, что подобное всегда тянется к подобному,– Санджей поучительно поднял указательный палец вверх. – Твоя злость – это как сигнал для мироздания о твоём намерении испытывать именно эту эмоцию. А мироздание, оно очень покладистое. Хочешь злиться, пожалуйста, вот тебе очередной предлог для исполнения твоего намерения.

– И как же быть? – Рика растерянно обернулась к брату, словно ища поддержки.

– Всё зависит от тебя,– вместо брата ответил Санджей. – Хочешь покоя, настрой свои мысли на покой, хочешь веселья, подумай о чём-нибудь весёлом.

– Ты всерьёз считаешь, что можно управлять событиями своей жизни только с помощью намерения? – Макс скептически усмехнулся. – Это туфта на постном масле, я на подобную фигню потратил почти год жизни.

– Я и не утверждал, что все наши намерения осуществляются,– пожал плечами Санджей,– есть масса ограничений, например, кармических, которые могут этому воспрепятствовать. Но ты пойми, любое событие твоей жизни сначала зарождается на тонком плане, а только потом воплощается в так называемом материальном мире. Не всем твоим мыслям суждено воплотиться, это верно, но если чего-то нет в твоих мыслях, тому уж точно не суждено материализоваться.

– Эй, философы доморощенные,– встряла Рика,– мне эти ваши заумные теории до лампочки. Вы мне лучше вот что скажите, как можно бороться со своими эмоциями, когда они уже тебя накрыли с головой.

– Не нужно ни с чем бороться,– Санджей улыбнулся и протянул руку Максу,– тут главное, засечь свои эмоции, а для этого нужно быть осознанным, лучше всё время. Если ты не осознаёшь наличие проблемы, то даже не начнёшь её решать, согласна? Ты ведь не чувствовала, что злишься, пока я тебя не тормознул.

– Ну осознала я, и что дальше? – Рика недовольно поджала губы.

– Наши мысли способны управлять эмоциями,– пояснил новоиспечённый гуру,– они являются более тонкими вибрациями. Просто подумай о чём-нибудь хорошем.

– А если не получается? – Рика капризно насупила бровки.

– Есть более кардинальные техники,– улыбнулся Санджей,– попробуй рассмотреть свою злость. Не объект злости, а её саму. Как она выглядит, откуда явилась, где пребывает?

Рика задумчиво уставилась на ненавистное озеро, она и вправду решила опробовать предложенную технику. Санджей и Макс хитро переглянулись.

– Ничего я не вижу,– обиженно заявила экспериментаторша через полминуты,– нету никакой злости.

– Правда, нет? – насмешливо поинтересовался Макс.

Только тут до девушки дошло, что она сказала, и в её глазах вспыхнуло неподдельное удивление.

– Видишь, как просто,– прокомментировал результат эксперимента Санджей.

– Круто! – Марика подпрыгнула и захлопала в ладоши. – Санни, откуда ты всё это знаешь?

– У меня было два учителя,– не таясь ответил тот,– мой лама и мой брат.

– Так у тебя есть брат,– Макс удивлённо посмотрел на приятеля. – Почему же ты к нему не обратился за помощью?

Санджей опустил глаза и промолчал, грузить своих новых друзей и благодетелей ещё и семейными проблемами ему совершенно не хотелось, и так они сделали для него столько, что иным родственникам не под силу. Брат с сестрой поняли, что эта тема для Санджея болезненная, и не стали настаивать на откровенности.

Путешествие продолжалось, и постепенно бывший монах из объекта милосердия начал превращаться в учителя, советчика и наконец в командира. Если мнения Рики и Макса по какому-то вопросу не совпадали, то они теперь беспрекословно полагались на решение Санджея. А тот вёл себя так, словно всю жизнь только и делал, что управлял людьми и процессами. В сущности, в его прошлом воплощении так оно и было, и былые навыки легко и непринуждённо начали вплетаться в его новую жизнь.

Август подходил к концу, в Лехе, столице Ладакха, всё чаще лили холодные осенние дожди, по утрам на долину опускался серый промозглый туман, приносивший сырость и слякоть. Пора было перебираться в более тёплые края, поближе к Дели. Основная масса туристов для этой цели предпочитала самолёты, но для наших путешественников по понятной причине этот вариант не годился, оставался только наземный транспорт. Из высокогорного Ладакха на юг вело не так уж много дорог, собственно говоря, всего две. Та, по которой наша троица сюда приехала, проходила через долину Спити. Дорога была крутой, узкой и порядком раздолбанной. Горный серпантин извивался по склонам гор, словно змея, машины и автобусы с натугой ползли вверх по крутым подъёмам, только вездесущие мотоциклисты сновали между остальным транспортом, норовя попасть под колёса. При приближении к перевалу Ротанг вдруг начался ливень, переходящий в мокрый снег. Движение застопорилось, на время снегопада перевал закрыли, пришлось провести три часа в пробке.

Когда машины начали понемногу пропускать, и тягостный подъём сменился крутым и опасным спуском, друзья пожалели, что не заночевали в районе перевала. Поездка по обледеневшему серпантину оказался тем ещё удовольствием, бедную Рику тошнило, даже пришлось пару раз остановиться на обзорных площадках. В целом, впечатление от переезда осталось довольно тяжёлое, возвращаться той же дорогой никому не хотелось. Поэтому все трое единогласно проголосовали за альтернативный путь, который вскоре привёл их в Кашмир, вотчину двух враждующих индийских кланов, встреча с одним из которых едва не стоила жизни Максу. Не зря Вертер беспокоился, Индия, конечно, большая страна, но если уж Игра решила вписать в свой сценарий какую-то коллизию, то не помогут никакие расстояния.

Глава 13

Аромат диких роз окутывал веранду маленького ресторанчика, словно облако, он нахально лез в ноздри и заглушал сногсшибательные запахи индийских специй. Впрочем, трое голодных путешественников на эти мелочи внимания совсем не обращали, они с удовольствием поглощали принесённые официантом яства. Для Санджея, привыкшего к монастырской тибетской кухне, кашмирская еда оказалась слишком острой и необычной. Он осторожно попробовал разные блюда из множества тарелочек, расставленных на столе, однако так толком ничего и не съел. В конце концов он придвинул к себе корзиночку с простыми лепёшками чапати и с удовольствием начал их поглощать, запивая водой прямо из бутылки. Макс бросил скептический взгляд на бывшего монаха и усмехнулся.

– Санни, а ты убеждённый вегетарианец, как я посмотрю,– ехидно заметил он. – Вам в монастыре мяса совсем не давали, что ли?

– Монахам мяса нельзя, и яиц, кстати, тоже,– спокойно ответил Санджей.

– Это чтобы не губить живые существа? – легкомысленно поинтересовалась Марика, обгладывая куриную ножку.

– Да, считается, что убивать животных грешно,– Санджей грустно улыбнулся. – Можно подумать, что растениям смерть доставляет удовольствие, они, между прочим, тоже всё чувствуют.

Макс с подозрением глянул на спелый помидор, в который как раз собирался вонзить свои зубы.

– Ты хочешь сказать, что этому помидорчику будет больно, если я его укушу? – он скептически хмыкнул, но помидор всё-таки положил обратно на тарелку.

– Растения воспринимают реальность иначе, чем мы,– пояснил самопровозглашённый гуру,– чувства помидора нельзя сравнивать с чувствами человека. Но в целом, быть съеденным вряд ли является целью помидорной жизни. Впрочем, целью жизни людей тоже не являются страдания и в конечном итоге смерть, однако именно это мы все и получаем, участвуя в Игре в Реальность.

– Бр-р-р, даже есть расхотелось,– пожаловалась Марика,– я лучше чайку попью.

– Рика, я это говорю не для того, чтобы заморить тебя голодом,– Санджей весело рассмеялся,– наоборот, можешь есть, что хочешь. С точки зрения мироздания, нет большой разницы между убийством курицы и убийством помидора. Всё, что проявлено, является носителем сознания, только в разной степени осознанности. Так что вегетарианство – это полная профанация.

– А убийство человека? – Рика вскинула голову. – Это тоже для мироздания так, ничего особенного?

– Любое убийство – это перераспределение энергии в пользу убийцы за счёт убитого,– пояснил гуру. – Возникший в результате убийства энергетический дисбаланс со временем неизбежно выровняется, Игра найдёт способ это сделать. Например, в случае с пищей, объединит сознание едока и еды. А если речь идёт об убийстве себе подобного, то ситуация сложнее, и компенсировать ущерб придётся другим способом. Увы, этот способ может нам сильно не понравиться, но таков уж алгоритм, по которому строится наша Реальность.

– Я что-то не понял,– Макс смешно наморщил лоб,– почему это всё в мире является носителем сознания? А как же стулья, ложки и прочие вещи? Они тоже?

– Ты напрасно отделяешь сознание от проявленных им образов,– Санджей сделал паузу, чтобы смысл дошёл до собеседника. – Реальность существует в сознании и никак иначе.