Игра в Реальность. Путь

– Да уж, твоего папашку трудно назвать высокодуховным типом,– скривился Вертер.

– А теперь представь, что эти типы, которые собираются напасть на Райдо, сразу проявились в форме сознания с пятимерным умом,– Антон вопросительно взглянул на своего друга. – Им не приходилось изнурять себя медитациями и тренировками, не нужно было ни в чём себя ограничивать, жертвовать собой и своими близкими. Пятимерная Реальность – это их родной мир. С чего им быть высокодуховными?

– Понятно, вульгарные хищники,– нахмурился защитник. – А от твоего мира им чего нужно?

– Жизненная сила, творческая энергия, у этого явления много названий,– пояснил Антон,– именно то, что больше всего ценится во всех мирах. А новый мир, он как раскрывающийся бутон, как сжатая пружина, его энергетический потенциал просто огромен. Поэтому неудивительно, что Райдо является лакомым кусочком для разного рода разрушителей.

– А почему ты просто не закроешь им доступ? – поинтересовался Вертер. – Ты же мог это делать раньше в ангельском мире, к примеру.

– Увы, я ещё совсем неопытный Создатель,– Антон сокрушённо опустил голову,– я могу закрыть доступ только существу с трёхмерным умом, но эти прорвутся, я пока не нашёл действенной защиты от пятимерных тварей. Понимаешь, Вер, я очень спешил создать мир для Лисы и для всех моих близких, поэтому с защитой особо не заморачивался, мне ведь тоже поначалу казалось, что в пятимерной Реальности не может существовать мерзавцев. Но жизнь везде одинакова, вся разница только в том, что здесь и мерзавцы пятимерные.

– Обломался, значит, с защитой,– хмыкнул Вертер,– бывает. И всё-таки мне неясно, почему ты их просто не уделаешь в хлам. Это же твой мир, ты в своём праве. Зачем тебе привлекать для защиты мира одного из его жителей?

– Всё не так просто,– вздохнул Антон. – Дело в том, что в мире Райдо закон свободы воли является как бы краеугольным камнем мироздания, основным алгоритмом, на котором этот мир держится. Этот закон подразумевает, в числе прочего, и свободу разрушать, причём действует он для всех проявленных здесь сознаний, независимо от того, проявились они с моего согласия или против моей воли. Если я вмешаюсь, то нарушу основополагающий закон Райдо, и мир может быть уничтожен.

– Ни фига себе, у вас тут порядочки,– присвистнул Вертер,– даже собственный мир защитить нельзя. А как же тогда Создатель нашего старого мира изничтожил веннов? Мир, вроде, не рухнул.

– Во-первых, этот закон первоначально не был заложен в основание нашего старого мира,– пояснил Антон,– он появился, только когда веннов заменили люди, в качестве дополнительного. Кроме того, Создатель нарушил этот закон только в отношении тех существ, которые были проявлены до введения в действие этого закона, и то воздержался от прямого вмешательства, просто создал определённую цепь событий. И всё же я уверен, что даже за такое непрямое нарушение он огрёб кармические последствия по полной.

– Ладно, я с этими отморозками разберусь,– Вертер самоуверенно тряхнул своей кучерявой головой,– отобью у них охоту зариться на чужие миры. И всё-таки странное у нас мироздание,– добавил он задумчиво,– зачем Игра вообще создаёт всех этих уродов, которым только бы поломать то, что другие строят?

– Ты не прав, Вер, не надо думать, что разрушение – это непременно зло,– пояснил Антон. – Любое явление обязательно проходит через стадию зарождения, роста, затухания и разрушения. Это закон. Разрушить старое и отжившее так же важно, как создать новое. Но эти типы хотят разрушить то, что только набирает силу. Это неправильно.

– А без стадии разрушения никак нельзя? – полюбопытствовал Вертер. – Разве нельзя просто постоянно расти и развиваться?

– Нет, эти циклы пронизывают всё мироздание,– Антон понимающе улыбнулся,– отжившие миры рассыпаются в прах, светила гаснут, и мы с тобой тоже когда-нибудь уйдём, растворимся в океане единого сознания. Ничто не вечно, и в этом есть своя логика и красота.

– Так зачем же ты тогда остановил для нас время? – удивился Вертер. – Мы ведь с тобой не стареем, то бишь не переходим в стадию затухания. Не стрёмно тебе было вмешиваться в механизм, который един для всего мироздания? А вдруг ты что-то важное поломал?

– Вообще-то, я говорил не о реинкарнационных циклах, а о гораздо более длинных, о циклах существования проявленных форм единого сознания,– пояснил Антон. – А насчёт нас с тобой ты можешь не беспокоиться, я бы ни за что не стал изменять общие жизненные циклы, я же не сумасшедший. Просто добавил к этому механизму ещё один простенький цикл, зафиксировал состояние твоего тела на определённый момент, и теперь раз в год оно возвращается в это состояние, только и всего. Остальные Творцы делают то же самое, только в ручном режиме и, наверное, не так часто.

– Уф, успокоил,– Вертер сделал вид, что стирает пот со лба,– однако есть ещё одна загвоздочка. Вот я живу долго и не умираю, следовательно, мой ум остаётся прежним, не обновляется. Попахивает деградацией, не находишь?

– Расслабься, бессмертный,– рассмеялся Антон,– деградация тебе не светит, пока, во всяком случае. Знаешь, я, когда копался в наших жизненных циклах, таких чудес нарыл, просто загляденье. Оказывается, никто в нашем старом мире уже давно не живёт в соответствии с этими циклами, мы даже десятой доли положенного нам времени не проживаем, умираем раньше, причём вовсе не потому, что у нас кончается завод, а от самых разнообразных причин. Нас убивают не законы мироздания, а карма. Да, наши умы часто обновляются, но в этом нет никакого смысла, так как наши сознания за столь короткий срок не успевают претерпеть таких уж значительных изменений, чтобы им требовался более продвинутый ум, поэтому большинство людей в посмертии просто копирует свой старый ум. Так что у тебя в запасе ещё куча времени, чтобы благополучно окочуриться до того, как закончится твой естественный жизненный цикл.

– А зачем карма нас убивает раньше времени? – Вертер как будто обиделся.

– Да это же мы сами создаём причины своей преждевременной кончины,– вздохнул Антон. – Наши бесконтрольные мысли и эмоции оставляют столько кармических следов, что просто перекрывают нам иные пути, кроме смерти. Кстати, обновление твоего тела никак не влияет на этот механизм, карма и тебя может загнать в угол, только ты умрёшь не от старости, а от какой-то другой причины.

– Мне кажется, что я и без обновления до старости бы не дожил,– ухмыльнулся Вертер,-и меня, кстати, это очень устраивает.

Друзья вышли на опушку леса, дальше простирался зелёный луг, поросший высокой травой и полевыми цветами. Вертер вздохнул полной грудью и улыбнулся.

– Эх, хорошо тут,– с чувством произнёс он. – Тоха, а если меня эти типы сегодня прикончат, я в этом мире воплощусь или вернусь в старый?

– В этом,– заверил его Создатель,– только ты уж постарайся, чтобы не прикончили.

– Об этом можешь не беспокоиться,– Вертера хищно ухмыльнулся. – Слушай, до меня только что дошло, а ведь наши Высшие, наверняка, просекли эту фишку с кармой, они потому и живут так долго, что совсем не создают кармических отпечатков. Это же круто. Почему же ты их считаешь деградантами?

– Нет, Вер, я так не считаю,– возразил Антон,– они не деградируют, а просто остановились в своём развитии. У них ещё довольно большой потенциал с точки зрения жизненного цикла, завод пока не кончился, но они тратят этот потенциал на то, чтобы зафиксировать некое комфортное состояние, которого, кстати, честно достигли упорным трудом, а вовсе не для того, чтобы двигаться дальше.

– А чего им двигаться, если и так неплохо? – Вертер нахмурился, явно не понимая претензии друга к Творцам из Высшего Совета.

– Понимаешь, Вер, наша жизнь – это ПУТЬ,– задумчиво промолвил Создатель,– бесконечный путь познания и самосовершенствования. Этот путь в основном довольно тернистый, идти по нему непросто и опасно, всё равно, как карабкаться по обледеневшей скале или тащиться пешком через пустыню. И останавливаться нельзя, просто негде. Да, иногда наш путь вдруг превращается в проторенную тропу, но такие тропы, как правило, ведут в тупик.

– А как же тогда Творцы смогли остановиться? – Вертер скорчил ехидную гримасу.

– Вот представь,– продолжил объяснение Антон,– карабкаешься ты по скале и вдруг выползаешь на ровную площадку, а там сухая пещера, источник чистой воды, грибы растут съедобные, в общем, жить можно. Ты думаешь, что надо бы передохнуть, и это правильно, такие подарки судьбы случайными не бывают.

– А потом привыкаешь, и тебя больше не тянет в дорогу,– подытожил Вертер.

– Да, так оно и случается,– подтвердил Антон. – Но это не самый худший случай, Высшим достаточно просто одуматься и снова встать на свой путь, именно так поступил Атан-кей. А вот если ты зашёл в тупик или пошёл чужим путём, то придётся возвращаться в исходную точку и только потом начинать всё сначала.

– А чем мой путь может отличаться от любого другого? – удивился Вертер. – Разве мы все не в одно место стремимся?

– Нет, у каждого из нас путь свой,– Антон покачал головой,– и не существует двух одинаковых путей. Это вовсе не значит, что какую-то часть своего пути ты не можешь пройти вместе с другими, нет смысла торить новую тропу, если в этом месте уже проложена скоростная магистраль, пользуйся на здоровье. Но однажды тебе всё равно придётся отпустить руку ведущего и сделать шаг в неизвестность, нельзя вечно маршировать строем, даже если ты маршируешь в хорошей компании и ловишь от этого кайф. Нужно всегда помнить, что идти чужим путём равноценно тому, чтобы свернуть со своего.

– Мы, что же, обречены на одиночество? – огорчился Вертер.

– Разве ты одинок, Вер? – Антон ободряюще хлопнул друга по плечу. – А ведь ты давно выбрал свой путь, идёшь по нему и не сворачиваешь. Я рад, кстати, что ты не стал никого слушать, даже меня.

Друзья взобрались на высокий холм, откуда открывался замечательный вид на небольшой город, утопающий в зелени парков. Над пышными кронами деревьев взлетали в небо остроконечные шпили башен, над которыми развевались разноцветные флаги.

– Теперь понятно, почему ты назвал свой мир Райдо,– задумчиво произнёс Вертер,– зря я хотел переиначить его в Рай. Всего две буквы разницы, а смысл меняется на противоположный, в раю ведь всегда без изменений.

– Мы, как акулы, должны постоянно двигаться, чтобы жить полноценной жизнью,– усмехнулся Антон. – И это, по-моему, прекрасно.

– Слушай, Создатель,– Вертер вопросительно наклонил голову,– а у нашего пути есть какая-нибудь конечная цель? Все дороги ведь должны куда-нибудь вести.

– Этот вопрос не имеет смысла,– Антон пожал плечами,– всё равно, как спросить, какая конечная цель у твоей жизни. Ты ведь не станешь утверждать, что это смерть? А ведь именно так жизнь и закончится.

– И в чём же тогда смысл? – Вертер недоумённо нахмурился.

– Смысл в самом пути,– улыбнулся Антон,– в том, чтобы двигаться.

– А вдруг мы завернём за очередной поворот,– Вертер хитро улыбнулся,– а там табличка «game over».

– Дойдём – увидим,– отозвался Создатель. – Чего гадать?

– Что ж, не буду терять времени,– Вертер хлопнул друга по плечу. – Пора в путь.

Он поудобней пристроил за спиной свой зачарованный меч и зашагал в сторону маячившего вдалеке города. Солнечные лучи робко коснулись отполированной рукоятки меча, и весёлые солнечные зайчики брызнули во все стороны. Антон долго ещё стоял на холме, провожая глазами удаляющуюся фигуру воина, за Вертера он не боялся, скорее, нужно было беспокоиться за тех недоумков, что рискнули покуситься на мир Райдо.

– Как же всё-таки удивительно устроена наша Игра в Реальность,– думал Создатель,– мы, Игроки, одновременно смертны и бессмертны. То единое сознание, чьей проявленной формой мы все являемся, действительно бессмертно. Оно существует вне времени и пространства, у него нет формы, нет размеров и направлений, ни верха, ни низа, ни ширины, ни глубины, у единого сознания нет вообще ничего, что могло бы меняться, поэтому единое сознание вечно.

А ещё у единого сознания нет мыслей, нет чувств, нет желаний, оно существует, но ничего не ведает о своём существовании. И это было бы очень печально, если бы сознание ни обладало одним удивительным свойством – способностью проявляться. Нет, не так. Единое сознание просто не может не проявляться, каждый миг оно проявляется во множестве различных форм, например, в форме фарфоровой чашки, или дерева, или человека, или могущественного Создателя. Форм множество, но каждая из них имеет ту же природу, что и породившее их единое сознание, и поэтому каждая проявленная форма тоже постоянно проявляется в виде новых форм. Эта цепочка проявлений никогда не кончается, такова жизнь, такова Игра в Реальность.

Обретая форму, сознание получает способность к самопознанию, теперь оно может развиваться, совершенствоваться, оно даже создаёт удобный инструмент для познания себя, который мы называем умом. Мы можем мыслить и чувствовать, можем любить и ненавидеть, можем творить и разрушать. Это ли не предел мечтаний? Увы, в комплекте со всеми этими бонусами идёт конечность бытия, потому что ни одна форма не может существовать вечно. Рано или поздно проявленная форма должна снова раствориться в едином сознании.

Антон вспомнил, как впервые воплотился в маленьком северном посёлке в форме сознания двенадцатилетнего мальчика с пафосным именем Аннагорн, которое тут же переделали в короткое и звучное Гор. Кто же тогда мог подумать, что однажды этот малец станет Создателем и сотворит мир ангелов под названием Райдо? Увы, всё, что имеет начало, обречено иметь и конец. Придёт время, когда не станет Создателя Райдо, и его мир тоже канет в небытие. Но единое сознание не исчезнет, оно воплотится в новых формах, и Игра продолжится. Восхитительная и волнующая, единственная, в которую только и стоит играть, Игра в Реальность.