Колыбель земель мёртвых

«Да! Вот как приедет, я закачу ему истерику, и он уже никуда не сможет сбежать от меня! Сбежать? Точно! Я сама могу сбежать! Соберу свои вещи, возьму все деньги, что у меня есть, и свалю к чертям, подальше от этого предателя!», – подумала Ванесса.

Почувствовав на миг воодушевление своей гениальной идеей, она мысленно похвалила себя за отличную смекалку. Ну а в следующую секунду ее озарила госпожа логика, которая шепнула, что бежать некуда! Отрезвляющая правда в мгновении ока рассеяла ее, казалось бы, хорошую идею. В этом мире он найдет ее, куда ни спрячься. Ищейка из него превосходная. Черт бы его побрал! Будь у нее выбор остаться тут с дядей и стать женой этому недоумку или спуститься в преисподнюю и провести всю жизнь, варясь в котелке собственных грешков, герцогиня несомненно выбрала бы личный котелок!

Безысходность вновь накрыла ее новой волной неиссякаемых слез, оставляя за собой следы горечи предательства. Она часто задавала себе вопрос: «Какой бы была моя жизнь, будь мои родители живы?» Эти мысли были её единственным утешением в тоскливую пору одиночества. В её воображении вырисовывался образ идеальной семьи: мама, нежная и заботливая, всегда готовая обнять и поддержать, и строгий, но справедливый папа, который учил бы её мужеству и ответственности. Они бы жили на уютной ферме, где вечера наполнялись ароматом свежевыпеченного панакелти и тихими разговорами под мерцанием звёзд. Но реальность, как жестокий ветер, рвал на части её мечты, не оставляя даже намёка на счастье.

«Почему они меня бросили? Почему не забрали с собой?» – эти мысли терзали её душу, не давая спокойной и размеренной жизни течь своим руслом. Милосерднее было бы отвести её к смерти вместе с ними, чем оставлять жить в этой серой, безрадостной жизни.

Не помня, как оказалась у гобелена, Ванесса в порыве кипящей злости сорвала его с стены и швырнула вниз. Холодная стена поддерживала её, когда она опустила взгляд на развернувшийся гобелен, который теперь растянулся на полу, как символ её разрушенных надежд. В этот момент её небесно-голубые глаза уловили нечто необычное на обратной стороне ткани. Опустившись на колени, она полностью развернула гобелен и ахнула от удивления: «Карта Ларгуа».

Эта надпись словно пробудила в ней искру надежды на другой конец истории, нежели нежеланное замужество. Что же скрывала в себе эта «Карта Ларгуа»? Какое приключение ждало её впереди? Ванесса почувствовала, как внутри неё закипает желание узнать правду и изменить свою судьбу.

Глава 2.Мистер Х

Случайность – это тщательно подготовленная остановка у порога нашей судьбы.

Вальтерис был удивительно привлекательным юношей, чья красота могла бы пленить даже самых искушенных знатоков. Высокий и статный, он, казалось, сошел с картины, изображающий благородного отпрыска лорда или герцога, если бы не его потрепанная и изношенная временем и трудом одежда. Его волосы, черные как смоль, вились на ветру, подобно тёмным водам глубин океана, а бледная, несмотря на постоянную работу под палящим солнцем, кожа придавала ему загадочности. Ровный нос без единой горбинки и слегка пухлые губы завершали его облик, но настоящей магией обладали его глаза. Они были большими и выразительными, обрамлёнными густыми ресницами, а черные радужки казались бездонными, словно в них растворялся весь свет этого мира. Заглядывая в эти глаза, можно было ощутить холодное дыхание пустоты – никаких живых эмоций, лишь безразличие, замаскированное под натренированную фальшивую заинтересованность. В глубине души Вальтериса мало что привлекало в его жалком волочении.

Сколько себя помнил, жизнь его была полна горечи и страданий. Выросший без имени и рода, заклейменный свинопасом собственным опекуном, он нашел единственный смысл существования в загадках семьи Ванессы. Однако у него не было ни дружеских, ни романтических чувств к барышне, но ей не стоило об этом знать. В его глазах Ванесса болела звездной болезнью, жаждая внимания от каждого, кто осмеливался произнести хоть одно доброе слово. Порой она раздражала его одним своим присутствием, неугомонно болтая о несуразных вещах. Тем не менее, желание разгадать тайны её семьи заставляло Вальтериса через силу выдавливать подобие улыбки и с поддельным интересом слушать очередной её нелепый сон.

Но больше всего на свете он ненавидел Олимпа. Вальтерис считал, что лучше бы его мать выкинула его в ближайший переулок или утопила при рождении, чем обрекать сына на жизнь с этим надзирателем. Конечно, Олимп не докучал ему и старательно делал вид, словно этой ошибки в его жизни не было и нет. За это Вальтерис и мечтал о пылкой мести – он представлял, как расправляется с этим стариком самым омерзительным образом. Как смел тот считать его ошибкой? Да, у Вальтериса не было ни статуса, ни богатства, ни рода, но он был уверен: его ум – это величайшее дарование высших сил. Верил ли он в Бога? Конечно же, нет. В его сердце царила лишь вера в себя.

Да, безусловно, где-то там, высоко над землёй, сидит некий могучий повелитель, обладающий силой, способной ввергнуть в трепет даже самых смелых, но Вальтерис не считал его всемогущим. Если бы это было так, еще лет десять назад он непременно выслушал бы молитвы маленького свинопаса, что, сидя на коленях и опустив голову к земле, без устали взывал к милосердному Богу, прося счастливую жизнь, или же забрал его к себе и хоть раз принёс бы справедливость в этот жестокий мир. Разве Вальтерис был виноват в том, что его мать, сделав роковую ошибку, отвергла Олимпа и привела его в этот мир от неизвестного нищеброда?

Он не мог без боли смотреть, как Ванесса, ещё одна сирота, росла в роскоши, окружённая изобилием и получая всё самое лучшее от жизни, в то время как он, отродье своего бедного как церковная мышь отца, менял свою одежду лишь раз в год. Чувство несправедливости сжимало его сердце в стальные тиски, а ярость заполняла его душу, когда он слышал недовольства Ванессы о том, как ужасна её жизнь! Ах, вы только послушайте ее! Разве можно было ужиться с этой избалованной курицей?! В такие моменты в Вальтерисе вспыхивало неистовое желание схватить топор и расправиться с ней как с назойливой мухой и в завершение скормить её свиньям.

Вседозволенность воспитывает в человеке безумие. И, как считал Вальтерис, Ванесса тому яркий пример: то, как она безжалостно сбрасывала кур с высокого обрыва, прекрасно зная, что они не умеют летать, или как с наслаждением душила жаб и потом подкидывала их мсьё Дульпе, желая услышать его страдальческий крик – всё это вызывало у него глубокое отвращение. Он и все остальные обитатели особняка прекрасно знали о её садистских наклонностях, но предпочитали закрывать на это глаза. Ведь она истязала животных, а не их.

И вот сегодня, наконец-то выбравшись из ненавидимого поместья, Вальтерис направился на рынок. Несмотря на то, что людные места вызывали у него неприязнь, желание приобрести пару-тройку новых книг разжигало в его израненном сердце искру надежды и придавало сил для быстрого передвижения. Каждая страница обещала ему новые миры и возможности – то, чего ему так не хватало в этом сером существовании.

Небольшой магазинчик с потертой вывеской «Зов умов» встречал своего постоянного гостя травяным запахом с лёгкой кислинкой и нотками ванили вкупе с ощущением общей затхлости старых книг.

– О, мистер Флинк! Добро пожаловать! Как же я рад вновь видеть вас в моем скромном обители знаний!

Из-за высоких полок, заваленных книгами, выбежал старик, невысокий и слегка скрюченный, словно старая креветка, встречая с широчайшей улыбкой своего самого щедрого покупателя.

Вальтерис действительно не скупился на книги, ведь знания – это сила, а чем больше ты знаешь, тем менее уязвимым становишься в этом беспощадном мире. Да и книги были неплохим способом примерить разнообразные роли, ибо каждая новая страница открывала перед ним двери в неизведанные миры.

– Добрый день, мистер Гамп! Какие интересные экземпляры пополнили ваши полки за время моего отсутствия? – с очаровательной улыбкой произнес Вальтерис.

– Как вы и просили, мистер Флинк, я связался со своим старым другом Бенджамином по поводу той загадочной надписи, которую вы любезно предоставили мне месяц назад, – произнес Дарвин Гамп, испытующе взглянув на него.

Он подошел к своему небольшому столику, где среди множества книг и свитков лежал скромный пергамент, неделями ждавший своего часа.

– Вот, пожалуйста, – сказал он, передавая пергамент в руки Вальтериса. Взгляд старика был полон ожидания; он жаждал поймать хоть одно проявление настоящих эмоций на лице юноши, чья безмятежность порой казалась старику мертвецкой.

«Дорогой Гамп, я получил огромное удовольствие, силясь разгадать эту интереснейшую загадку. Во-первых, хочу сказать, что она написана на древнегреческом языке. Μόλις κάνετε μια επιλογή, πληρώνετε δύο φορές – дословно переводится как…»

– О, интересуетесь сигнальными заклятиями, юноша? – неожиданно раздался голос. Неизвестный гость незаметно подкрался к Вальтерису и, заглянув через его плечо, с любопытством читал послание на пергаменте.

Вальтерис резко обернулся, его сердце забилось быстрее от неожиданности. Он зло уставился на высокого мужчину в длинном черном плаще, закутанного в шерстяной шарф и скрытого за большими черными очками.

– Простите, но при всем уважении это крайне некрасиво – подкрадываться к людям, словно воришка, и читать их письма! – выпалил он с яростью.

Как этот наглый человек посмел так бесцеремонно прервать его, да еще и читать письмо! Хам!

– Право, я не ожидал, что вы столь невнимательны, но не будем об этом. У меня не так много времени, – неловко прокашлявшись, мужчина посмотрел на дверь, намекая на личный разговор без лишних ушей.

– Я вас не знаю, и уходить куда-либо сейчас не намерен. Как видите, я занят, – отмахнувшись от странного мужчины, Вальтерис уже было отвернулся и хотел продолжить чтение, но его снова прервал мистер Х.

– Сделав выбор однажды, вы заплатите дважды.

– Что, простите? – снова повернувшись к надоедливому мужчине, вопросительно протянул Вальтерис.

– Вам был интересен перевод, я его и озвучил. Но ничего больше перевода вы там не найдете, а пытаясь разгадать суть – потеряете время. И сейчас пока я вам объясняю столь элементарные вещи, мы с вами опаздываем.

Взглянув на пергамент и дочитав его, Вальтерис недоверчиво взглянул на Мистера Х и, хмыкнув, уже было подошел к столу Гампа поблагодарить за его труд, но наткнулся на пустующий стол.

– Вы меня разочаровываете, мистер Флинк, вы, оказывается, куда более не бдительны, чем я предполагал. Мистер Гамп ушел, как только я появился, – с важным видом Мистер Х потянулся за часами на подвеске и недовольно пробурчал, что пора выходить.

Вальтерис, словно под гипнозом, ступал за Мистером Х. Его глаза расширились от удивления, когда он увидел перед собой обезлюдевший рынок. Пыльные улочки, когда-то наполненные гомоном торговцев и смехом покупателей, теперь выглядели как заброшенный театр, где не осталось ни одной живой души.

«Куда все подевались? Ни криков, ни шорохов, лишь зловещая тишина, нарушаемая дуновением легкого ветерка, что шевелил старые вывески. Что за чертовщина творится здесь?»

– Итак, может, вы для начала представитесь? И откуда вы меня знаете? – произнес он, чувствуя, как свинцовые ноги словно приросли к земле.

Он выжидательно посмотрел на спину странного человека, который был одет в зимний наряд в самый разгар лета, будто выброшенный из временной петли.

– Неважно, кто я. Важно то, что я могу вам дать. Вам интересны люди, приносящие выгоду. Вас не волнуют ни имена, ни состояния. Вы жаждете лишь знаний, – произнес Мистер Х с ухмылкой. Голос его был полон самодовольства, словно он единственный, кто смог разгадать истинную суть Вальтериса.

– Довольно высоких слов. Объясните, что это все значит! – тот не мог скрыть своего раздражения.

Вопросы крутились в его голове, как уйма мух вокруг лампы.

Они уже подошли к местной забегаловке мадам Даллас – заведение выглядело так, будто время здесь остановилось. За грязным столиком, покрытым слоем пыли и остатками давно остывшей пищи, они сели в ожидании чего-то грядущего. Вокруг не было ни людей, ни самой хозяйки заведения – только тишина и вязь заглохшего времени.

– Ту надпись вы, вероятно, нашли на гобелене мадам Троенд, – заметив удивленный взгляд Вальтериса, мужчина с легкой иронией в голосе продолжил: – Возможно, вы примете меня за сумасшедшего, но прошу выслушать. Мир, в котором вы живете, далеко не единственный существующий. Есть мир удивительнее и прекраснее этого, полный божественных созданий, хранителей и прочих могущественных существ. Но сейчас не об этом…

– Вы хотите сказать, что существует некий мир, заполоненный магией и тварями, что владеют ей? – переспросил Вальтерис с недоверием.

– Как грубо, мистер Флинк! Нас тварями еще никто не называл! – ухмыльнувшись, произнес Мистер Х. – Позвольте я вас поправлю: мы не владеем магией, у нас есть сила, а она куда лучше магии.

– А разве это не одно и то же? – вопросительно уставившись на оппонента, Вальтерис задумчиво потер подбородок, пытаясь осмыслить сказанное.

– Нет. Магия имеет лимит использования; сила же неиссякаема. Чем тверже само существо и намерения ангела, демона или духа, тем больше у него сил. Но в нашем мире, как и в вашем, есть своя иерархия. Ах, что-то я совсем заболтался!

Мистер Х резко отвлекся на свои мысли.

– А куда вы спешите? Я хочу знать больше! – воскликнул Вальтерис с нетерпением.

Его любопытство разыграло в нем азартный огонь.

Протест негодования разошелся по всему телу. Куда этот Мистер Х собрался от него сбежать, после того как, слегка приоткрыв завесу тайн иного мира, буквально разделил его жизнь на до и после. Интуиция Вальтериса кричала, что это сама Госпожа Судьба благоприятно распорядилась этой неожиданной встречей. Ему всегда казалось, что он ненавидел свою жизнь. Но а что, если он на самом деле ненавидел не свою жизнь, а место, где ему приходилось жить? А вдруг спустя десять долгих и мучительных лет Бог всё-таки ответил на его просьбу? Мало ли, вдруг очередь до Вальтериса только дошла, кто ж знает, какая там вереница просящих у Всемогущественного и Безликого.

– Ну что вы, мистер Флинк, вам необязательно знать обо всём. Вы и так сделали много, помогая мисс Ванессе разобраться с тайнами гобелена. А сейчас я попрошу вас передать ей эту книгу, – Мистер Х вынул из плаща тонкую книгу в красном переплете, без именования, – сегодня в вашем мире будет затмение, а в нашем – кровавое новолуние. Именно в этот момент откроется портал между миром живых и землями Акафы. На заднем обороте гобелена нарисована карта и обозначены позиции всех необходимых для ритуала элементов. В этой книге на странице семь она найдет продолжение того сигнального заклятия, произнести она должна тринадцать раз и в последний тринадцатый – поделиться своей кровью с землей. Только так портал ее примет.

Мистер Х сильно запыхался, пока тараторил процесс ритуала, а потому не сразу заметил удручённое выражение лица Вальтериса.

Тому показалось, что его черствое черное сердце вмиг разбилось, нещадно ударяясь о скалы суровой реальности. Он ведь мгновение назад уже замечтался о новой жизни и долгожданной протянутой руке Господа. А это был всего лишь смачный пинок под зад, чтобы вновь склониться перед Ванессой. Чувство несправедливости и жалости к самому себе рвались выпустить на волю град слез, что комком стояли у него в глотке. Нет! Он не опустится так низко. Он сильный и сегодня должен пережить эту трагедию, чтобы завтра быть сильнее.

– Я так понимаю, что в вашем мире ожидается появление лишь мисс Ванессы? – прочистив горло и прогнав удушающий комок, протянул Вальтерис.

– Что ж, я был бы рад пригласить и вас, мистер Флинк, однако боюсь, что портал вас не пропустит.

– И почему же? Что особенного есть в мисс Ванессе, чего нет во мне?

– Она Дух, благодаря стечению некоторых обстоятельств оставленный среди смертных. Пришло время возвращаться домой. А вы, мистер Флинк, всего лишь человек, хотя, признаюсь, весьма талантливый и прозорливый, – протянул Мистер Х, с нотками усмешки.

О, ему доставило огромное удовольствие сначала обнадежить бедолагу рассказами об ином мире, где, возможно, тот бы смог построить счастливую жизнь, а потом, словно бессердечный палач, вырвал эту крохотную надежду из сиротского сердца. Вальтерис не понравился ему от слова совсем – слишком много на себя брал. Будучи обычным свинопасом и сиротой без имени и рода, посмел разговаривать с ним как на равных. Хам!

– Позвольте узнать? Почему вы обратились ко мне, обычному смертному, а не пошли к самому Духу?

Вроде бы логичный и справедливый вопрос, но он сумел выбить Мистера Х из колеи, отразив на лице негодование с примесью раздражения. А всё потому, что он планировал быстренько переместиться на землю живых, приказать мальчишке помочь Ванессе с ритуалом и улететь на крыльях победы домой. Но он никак не ожидал, что этот вездесущий червяк начнет мешать его плану. Он даже засомневался в своем выборе насчет него.

– Видите ли, мисс Ванесса не так часто выбирается из дома. а времени караулить ее у меня нет, – он нервно хохотнул, надеясь, что червяк ему поверит, ведь он говорил абсолютную правду.

– А что, если что-то пойдет не так и ритуал не сработает? – задумчиво произнес Вальтерис.

– Она обязана успешно его выполнить, иначе придется ждать следующей кровавой луны, а это слишком долго. Ее появление требует незамедлительного исполнения. Прошу вас, мистер Флинк, окажите мне такую честь, и я обещаю, что в долгу не останусь.

– Что ж, раз на этом всё, думаю, мне пора, уже близится вечер, а мисс Ванессе нужно домой.

Вальтерис вдруг подумал: а что, если Ванесса исчезнет из его жизни? Станет ли ему чуть лучше жить, если избалованная сиротка, купающаяся в лучах внимания и любви, вдруг перестанет мозолить глаза своим присутствием? Перестанут литься в уши бесконечные бестолковые рассказы, она больше не будет мучить живность, да и Дульпа, наверное, разорвется от счастья. А ее дядя… Подождите, конечно же! Он сгинет от тоски, поняв, что его дорогая племянница исчезла, как и его сестра. Бестолковая дочь, повторившая судьбу безрассудной матери. Звучит предвкушающе!

Вальтерис был настолько доволен ходом событий, что готов был завизжать от радости и протирать ладоши в ожидании грандиозной шалости.

Но ему пришлось придать лицу хладнокровия, и, вяло попрощавшись, он пулей вылетел с рынка.

– Надеюсь, это была наша первая и последняя встреча, червяк! – словно пыль, растворяясь в воздухе, гневно прошептал Авеголь Троенд.

Поразительно, как одна случайная встреча способна изменить ход событий ни одной жизни. Мы думаем, что все происходящее лишено всякого смысла и является лишь результатом наших собственных действий. Что ж, если вы приверженец второго – ответьте на вопрос, чем тогда заниматься Богу, кроме как сводить нас в нужное время и в нужном месте?

Глава 3. Отголоски прошлого

Решая судьбы других людей, приготовьтесь к поражению, ибо вершить их дано лишь Богу.

Олимп, сидевший в уютном кресле своего роскошного автомобиля марки «Ford-A», лениво бросил взгляд на мир за окном, где улицы, залитые солнечным светом, казались ему чуждыми и далекими. Мысли его были тяжёлые, как свинцовые гири, тянущие его вниз, в пучину сомнений. Конечно, он солгал племяннице, уверив её, что направляется на очередное собрание знатных особ английского общества. На самом деле его истинная цель заключалась в тайной встрече с лордом Башини.

Хах, с «лордом». Этот гнусный подлец едва ли мог считаться человеком, не то что благородным лордом! Воспоминания о Джордже Башини, с которым Олимп познакомился в юности, словно ядовитые стрелы пронзили его сознание. Это было лето 1906 года – время, когда он был полон надежд и мечтаний. Его отца отправили на переговоры в Трансвааль и на Оранжевую реку, в колонии Великобритании. Его вызвался сопровождать отец Джорджа, Уильям Башини. Те в свою очередь решили забрать с собой и сыновей, чтобы те потихоньку вливались в работу. Отношения между их отцами были натянутыми и сложными; каждый из них стремился показать своё превосходство и добиться успеха, а потому взялись промывать мозги своим наследникам. Именно с того лета началась эта глупая конкуренция между двумя сынами благородных семей.

Первое сокрушительное поражение Олимпа произошло в день совершеннолетия Джорджа, когда тот получил в подарок новенький легковой автомобиль «Fiat 24-40 HP». Для Олимпа же отсутствие собственного автомобиля стало ударом по его хрупкому самолюбию. Он пытался подавить гнев, успокаивая себя мыслью о том, что это всего лишь первое поражение, а до этого он всегда утирал нос этому слизняку!

Соломона переполняла гордость за успехи сына, но всё, что касалось его дочери, вызывало у него безмерное разочарование. Он понимал, что Мальза была совершенно иной: её не интересовала светская жизнь, она не мечтала о платьях из лимитированных коллекций и не обращала внимания на достойных джентльменов, что пытались завоевать её сердце. Соломон не мог понять её; с Олимпом всё было иначе – они мысленно были на одной волне и стремились к схожим целям. А вот дочь находила счастье в том, чтобы запереться в своей комнате и оставить реальный мир за дверью, как будто тот был лишь ненужным шумом в её жизни.

Его сестра могла месяцами не выходить из комнаты и просто лежать, бестолково пялясь на полог кровати. Не познавший материнской ласки и тепла Олимп не знал, как проявить свое беспокойство о сестре. Он, как и отец, считал Мальзу слабой чудачкой и волновался за ее будущее, ведь прознай высшее общество, что его сестра пустоголова, никто бы на ней не женился, и тогда он бы точно проиграл Джорджу и с позором ушел бы из Английского Эдема, как у них принято было называть сборище богатеев. Но к счастью – или же к сожалению! – до Мальзы не было дела никому, ведь на горизонте всплыла она! Черноволосая, страстная и элегантная леди Арабелла Флоранс, поразившая своими черными бездонными глазами невинное сердце юного Олимпа.

В Английском Эдеме она появилась неожиданно, словно снег посреди жаркого лета. Ворвалась в жизнь Олимпа разрушающим вихрем и разнесла в пух и прах все его планы и мечты. Вся его жизнь казалась слепым пятном, куда ни разу не попадало действительно что-то значимое и стоящее, чтобы жить. Но вот она! Красива, очаровательна и мила. Взгляды Арабеллы, полные нежности и любви, словно ярчайшие звезды на небесах, притягивались к нему одному. В тот момент слова становились лишними, ведь все чувства передавались без слов, через прикосновения, улыбки и глаза. Их каждый момент был наполнен особым очарованием – шепотом ветра, ласкающим кожу, пением птиц, создающим мелодию их счастья, и запахом цветов, напоминающий о нежности и чистоте их чувств. Все вокруг казалось прекрасным и сказочным, как будто мир преобразился, чтобы отразить их взаимную привязанность.

Тогда Эдем и весь народ Англии трепетали от волнения, смотря на многообещающую пару. Олимп же и вовсе потерял связь с реальным миром и всем своим существом отдался ей! И вот тогда-то он и упустил тот момент, когда подлый Джордж, не смирившийся с выбором Арабеллы в пользу своего врага, познакомил его чудаковатую сестру с этим мерзавцем Авеголем.

Олимп был уверен – тот околдовал ее. Сестра изменилась до неузнаваемости, стала буйной и взбалмошной. Она могла днями напролет пропадать из дома, а когда приходила, забивалась в уголке своей комнаты и взывала к Авеголю, безустанно требуя быть с ней. Ежедневные истерики доводили Соломона до белого каления, и он вместе с сыном еще напористее искал этого Авеголя, но тот был неуловим. Отец запер дочь в комнате и запрещал кому-либо ее навещать, только миссис Зельде было позволено приносить ей еду и заходить в комнату. Олимп считал, что изоляция хоть немного вразумит его дочь.

Джорджу же было забавно наблюдать, как мир этой благоверной семьи, некогда наполненный гармонией и радостью, стал рассыпаться на глазах, словно прах. С Авеголем он познакомился на выставке в Южном Кэнсингтоне. Он произвел хорошее впечатление на юного наследника, правда, заносчивости в нем было не занимать. Троенд прибыл из далекой Индонезии, хотя его европеоидная внешность кричала об обратном. Он называл себя ценителем искусства и любил путешествовать, чтобы пополнять свою коллекцию редкими и интересными экземплярами.

Но Авеголь и подумать не мог, что из этого путешествия он до скрежета зубов, до адской боли во всем его существе и до звездочек в глазах, пожелает забрать в свою коллекцию её! В присутствии Мальзы сердце замирало, словно олень, в ослепительном свете ее очарования. Ее глаза, полные загадочности и нежности, манили его как маяк в бурном море страстей. Троенд ощущал, как каждая клеточка его тела тянулась к ней, жаждая слияния с этим идеалом женской красоты. Улыбка возлюбленной была лучиком солнца в мрачном небе его одинокой жизни, способная разогнать тени сомнений и страхов. Он жаждал быть рядом с ней, стать тем, кто защитит ее от бурь жизни и окружит заботой и любовью. Чем больше они тянулись друг к другу, тем дольше их души оставались пленниками в темном лабиринте страстей, где каждый шаг казался прыжком в бурлящий вулкан, но никак не возможно было остановиться. Эти чувства как пламя, пожирающее разум и сердце, оставляя после себя лишь пепел от того, что когда-то было живым и светлым. Запретная тяга к Мальзе была подобно отравленному нектару – сладкий на вкус, но разрушительный для души.