Люди. Сборник рассказов

– Как думаешь, там красиво?

– На маяке? Может быть. Ты хочешь пойти туда?

– Ты серьезно? – удивилась девочка.

– Да, почему нет?

– Это опасно!

– Если что-то с тобой случится, я в твоей комнате сделаю спортзал!

– Так, Слава! Перестань такое говорить.

– Ах-ах-ах! Ой… Все, пошли домой.

Когда они возвращались, Слава задумался на счет вопроса сестры. «А почему бы не пробраться к маяку? Что может случиться плохого? Это же так интересно! Можно только представить, насколько сладок этот запретный плод. Маяк! Все обзавидуются, когда узнают, что я там был! Главное фото сделать!».

Ночью, когда все в доме легли спать, Слава тихонько подошел к кровати Нади.

– Надя, – сказал он шепотом. – Ты спишь?

Надя ничего не ответила.

– Надя! Я слышал, как ты на кухню ходила и холодильником хлопала! – продолжал брат.

– Что ты хочешь? – сонно спросила девочка. – Я почти заснула.

– Давай пойдем к маяку. Завтра.

– Ой… – повернулась на другой бок Надя.

– Ты чего? Возьмем сухариков со вкусом краба, сладкой воды в рюкзак, фотографироваться будем! – стал толкать Слава сестру.

– Что ты придумал уже… Нельзя нам туда самим.

– Это ты придумала! Все будет нормально, в тумане нас не увидят! А через тот забор легко перелезть.

– А если завтра туман закончится? – посмотрела на брата Надя.

– В прогнозе погоды написано, что еще пять дней туман будет!

– Хорошо, пойдем, куда хочешь.

– Но ты ведь сама этого хотела.

– Да как-то уже все равно, – укрылась одеялом Надя.

На следующий день брат с сестрой снова пошли гулять с собакой к маяку, но обнаружили людей, которые обслуживают маяк. Они долго не уходили, и Славе с Надей пришлось вернуться домой.

– Почему ты меня с собой тащишь туда? – спросила школьница, открывая двери дома.

– А кого еще, Надюша?

– Друзьям своим предложил бы.

– Да они разъехались все… Вот именно сейчас… А сам я не хочу. Я ходил уже в филармонию сам. Когда один, то и музыка не такая красивая.

– Ладно… Потом как-нибудь пойдем.

– Нет! Завтра пойдем!

И они не пошли. Родители повезли их к бабушке. А на следующий день ходили гулять всей семьей по набережной. А еще на следующий – дождь сильный пошел.

– У тебя в прогнозе это есть? – спросила Надя Славу, смотря в окно.

– Уже есть… Да ладно тебе! Нельзя же предсказать погоду так на долго.

– Но ты поверил, что туман будет еще пять дней.

– Но он завтра будет! Тут так написано! – показывал брат на свой телефон, где был прогноз погоды.

– Я хочу завтра в кино с подругой пойти!

– Да пойдешь ты в кино! Только в другой день. Я на завтра уже все купил, фотоаппарат зарядил, дождевики взял и обувь даже осеннюю приготовил.

– Зачем обувь?

– В ней подошва хорошая, чтоб не скользила на моле.

– Боже. В следующий раз буду молчать, если придет в голову какой-то дурацкий вопрос.

– Хех. Я тебе и так это говорил.

На следующий день рано утром Слава пошел с собакой к морю один, проверить обстановку у маяка. Туман был совсем густой, будку с охраной было не видно. Да и моря не было видно. Слышался только сильный шум воды из-за шторма. Слава встревожился. Он хотел прийти днем, пока родителей нет дома, но шторм все равно мог не закончиться. Он нашел место, где можно будет перелезть и вернулся домой. Приближался вечер.

– Пса берем? – спросила сестра.

– Нет. Он будет мешать.

– Ну, как хочешь.

Они отправились по знакомой дороге к маяку. Туман был такой же густой, и будки охранника не было видно. Маяк перестал гудеть.

– Ты слышишь? – остановился Слава.

– Что я должна слышать?

– А ну, тихо! – прошептал юноша.

– Что происходит?

– Я волн не слышу. И маяка.

– И что теперь?

– Теперь… – еще пытался что-то услышать Слава, – идем…

Ребята перелезли через ржавый забор и подошли к воде.

– Смотри, Надя… Штиль… Можем идти…

Они осторожно, держась за руки, шли по мокрому молу. Пройдя чуть больше десятка метров, они перестали видеть берег, но и маяка не было видно. Стояла абсолютная тишина. Слава успокоился, а Надя, наоборот, разнервничалась. Ей было не по себе. В воде отражались только брат и сестра, а все остальное слилось в одно большое светло-серое пятно. Они остановились на половине пути. Было слышно только их дыхание и легкое хлюпанье воды. Волосы обоих намокли от высокой влажности. Руки были скользкие. Мол был довольно узким, на нем могли поместиться всего три человека.

– У меня кружится голова. Давай вернемся, – дернула Надя за руку брата.

– Это из-за тишины. Давай поговорим.

– О чем ты хочешь поговорить? – стала громче дышать девочка.

– Да не паникуй ты. Все в порядке. Знаешь, о чем я подумал?

– О чем?

– Как мы в такой туман будем фотографировать?

– Ах-ах-ах!

– Ах-ах-ах!! – смеялись они.

– Тихо! Хе-хе… – сжал руку сестры Слава. – Нас же могут услышать. Разберемся. Стену маяка будет ведь видно.

– Напомни, зачем мы туда идем?

– Я уже не помню. Но мы так далеко зашли. Уверен, маяк уже поблизости. Давай побежим?

– Нет! Мы можем упасть! Подожди, а на самом маяке кто-то есть?

– Нет, все работает дистанционно, я смотрел в интернете!

– Ну, ладно…

– Что ладно? На счет три бежим!

– Нет!

– Один…

– Нет!!

– Два…

– Слава, не надо!

– Три! – побежал Слава и потащил за собой сестру. Надя от страха закрыла глаза и только слышала отчетливые звуки дыхания и шарканье кроссовок.

Через минуту подростки были у маяка. «Голову», откуда светит лампа, из-за тумана не было видно, но они все равно сделали пару фотографий. Стало темнеть. Вход в маяк был подперт двумя большими бревнами. С большими трудностями, но ребята смогли их убрать. По винтовой лестнице к «голове» они поднимались долго и несколько раз останавливались. Пока они добрались до смотровой площадки, уже стемнело. Они сели около перил, съели все сухарики и выпили сладкую воду.

– Ты знаешь, когда я это все планировал, мне казалось, будет куда более захватывающе. – Слава вытирал руки салфетками.

– Что делать?

– Ну, давай еще посидим. Время есть, и никого не слышно вроде.

– Я хочу домой.

– Давай немного отдохнем от этой лестницы. А потом пойдем. Хех… Думал, будет чудо… А тут просто туман.

– Что там прогноз?

– Пишет, что небо ясное.

Там, наверху, звука воды совсем не было слышно. Казалось, что мира вокруг не существует. Есть только башня маяка, Надя, Слава и рюкзак с пустыми упаковками от сухариков и бутылками от сладкой воды.

Туман разошелся на глазах. Открылось большое звездное небо с большой круглой луной. Часто пролетали метеориты. Так часто, что Слава и Надя уже не знали, что загадывать. В воде сияла лунная дорожка, дул прохладный августовский ветер и где-то на горизонте стояли суда. Брат и сестра были приятно этим удивлены.

– Сфотографируешь? – спросила Надя.

– Нет.

– Почему?

– Не знаю… Не хочется. Наверное, Надюша… должно быть что-то, что видел только ты.

Надежда не покинет

В четыре вечера на территорию частного дома в поселке Дачное зашли три молодых человека. В доме был дед, ему было пятьдесят восемь лет. На заднем дворе на качелях каталась его внучка, ей было шесть. Молодые люди проникли в дом и стали избивать деда, чтоб тот сказал, где лежат его деньги. Он все им рассказал, они нашли за печкой две тысячи гривен, ранили его несколько раз ножом и вышли из дома. Внучка увидела, как соседские ребята выходили со двора. Она спрыгнула с качелей, зашла в дом спросить дедушку о гостях, а обнаружила кровавый труп на полу. Убийц так и не нашли. Спустя восемнадцать лет она окончила юридическую академию с красным дипломом, а после стала преподавать право в школе № 6.

– Дети, записываем следующую тему… – открыла девушка журнал.

– Надежда Ивановна, – обратился к ней ученик, – а почему вы ведете этот предмет?

– Я?.. Потому что хочу больше справедливости.

– Почему?

– Потому что в моей жизни случилась трагедия и… Сейчас я хотела бы, чтоб все вы знали, что и когда делать, и куда обращаться в случае чего.

Она поправила свои волосы и застегнула самую верхнюю пуговицу своей блузки, чтоб не было даже намека на ее красивую пышную грудь.

Девушка в этот момент находилась в любовных отношениях со своим одногруппником, который достиг немалого для своего возраста. Он недавно предложил ей сыграть свадьбу, на что спустя какое-то время раздумий она ответила согласием.

После урока Ваня вернулся домой, в квартиру на первом этаже многоэтажного здания, где его ожидала страшная картина: мама сидела рядом с погибающим от ножевых ранений отцом. Грабители забрались в квартиру, сорвав решетки с окон, ранили мужчину и забрали два телевизора. Сын из-за гибели отца потерял дар речи и еще несколько недель не мог говорить. Спустя время он встретил на уроке беременную преподавательницу права, к которой подошел после занятия и рассказал о своей ситуации. Грабителей не смогли найти за это время, хотя мать видела их лица и составила фоторобот, но говорят, после этого они ограбили еще и соседние квартиры. Ваня, держа тетрадку в руках, почесал голову.

– Надежда Ивановна, – сказал он, – почему все так несправедливо?

Учительница взялась за свой живот, потом обняла Ваню.

– Ты знаешь, Вань… – вздохнула девушка. – Нет справедливости, но ты можешь все изменить, ты можешь… Только попытайся…

Девушка через пару недель ушла в декрет и родила двойню, возможно, самых красивых детей в мире, а после выписки счастливая засыпала в кровати с мужем и детьми, в тепле и при свете ночника, а на ее губах была немного уставшая, но искренняя улыбка. Ваня же после девятого класса решил поступить в юридический колледж и повторял сам себе:

«Я попытаюсь все изменить… Попытаюсь!»

Картины в переулке

Я сидел на скамейке в узком переулке поздно вечером. Его освещали уличные фонари. На стене напротив висели странные картины. На них трудно было что-то разобрать. Рядом сидела девушка. Рыжая. Она рассказывала об этих картинах. «Это экспрессионизм. Это абстракционизмы. А вон та, кажется, минимализм…». Я слушал бы ее слушал все время. Она стройная, голос с хрипотцой, а еще она была очень увлечена своим рассказом. «Я работала в автосалоне… Сейчас пою в музыкальной группе…». Рядом с картинами были двери. Мы вошли в них и оказались в баре. Там был тусклый свет и много людей. Она потянула меня на свободное место, и мы стали танцевать. Двигалась она очень по-женски и даже немного смешно. В красной кофте, черных джинсах и белых ботиночках.

Я снова сидел на скамейке в том переулке. Рядом была она. Я слышал ее голос с хрипотцой. Она так интересно рассказывала о картинах, но я ее перебил: «Ты уже рассказывала это». Она удивилась: «Разве? Мы же с тобой только познакомились». Я переспросил: «А как тебя зовут?». Она ответила: «Меня зовут…», и я проснулся.

С ней было хорошо. Там, во сне. В жизни мне только пару раз было так хорошо рядом с кем-то. Я, как обычно, отправился на работу, вернулся, постирал вещи, позвонил шеф, я вышел во двор, встретился с ним, он передал документы и сказал, что уезжает в отпуск. Я вернулся, включил сериал на компьютере и уснул, пока смотрел.

Сидел на скамейке в темном переулке. Напротив картины, рядом рыжеволосая с хрипотцой. Такой… красивой сексуальной хрипотцой. Я заметил у нее кольца на руке. Она была накрашена. Я приостановил ее рассказ о картинах.

– Как тебя зовут?

– Меня… – беззвучно шевелила она своими большими красивыми губами, накрашенными красной помадой.

– Еще раз. Как тебя зовут?

– Я сказала. Меня зовут… – и дальше она снова шевелила губами.

Я положил свои руки ей на щеки.

– Пожалуйста, повтори, я тебя не слышу… Пожалуйста! Я очень хочу услышать твое имя!

– Меня зовут… – шевелила она губами.

– Как?! – приблизился я к ее лицу.

– Варя.

– Варя! Как классно! – обрадовался я. – ты меня знаешь?

– Нет, – ответила девушка.

– Я Глеб. Ты поняла меня?

– Да, тебя Глеб зовут.

– Ты видела меня раньше?

– Да.

– Ой… и я тебя. Мы танцевали?

– Кажется, мы танцевали… а может, это были не мы…

– Ты была в красной кофте!

– Я и сейчас в ней.

Я посмотрел на нее. Она и правда была в красной кофте.

– А где ты живешь? – придвинулся поближе к ней, чтоб услышать.

– Я живу…

– Опять не понял. Я в Одессе. Поняла?

– Да. Я тоже.

– Ты тоже!

– Да, я тоже!

– Ты очень…

Я проснулся от будильника и быстро его выключил. Лег на подушку, закрыл глаза и пытался снова быстро уснуть, чтоб продолжить разговор, но сон прошел. Я решил не идти на работу в тот день. Лил дождь, из-за туч на улице было почти темно, хотелось спать, да и шеф уехал. Сказал, что заболел. Хорошо, что из всех работников в офисе пришло в голову это сделать только мне. Возможно, не все еще знали, что шеф в отпуске. Я вновь включил сериал, сделал чай, укрыл голое тело одеялом, потом понял, что все-таки немного прохладно и надел спортивный костюм. Решил завести собаку. Скучно одному дома, особенно когда все на работе. Передумал. Не захотел, чтоб пес чувствовал себя так же, как я. Слушал музыку. Искал в интернете музыкальные группы. Рыжих вокалисток не нашел. Позвонил коллеге из другого офиса и рассказал про сны. Он предложил не обращать внимания, а затем проверил значение сна в соннике. Наплел какой-то чепухи, сказал, что ему надо работать, и положил трубку.

Я съездил в поликлинику, сделал больничную справку на неделю и вернулся домой. Сказал коллегам, что заболел и вышел на балкон покурить. Курю редко и только дорогие сигареты. Никогда не понимал тех, кто курят в сильный мороз или зной. Или делают это на ходу, или во время того, как работают. Или тех, кто курит дешевые сигареты, которые очень воняют. Лучше тогда вообще не курить. Особенно женщинам, и особенно дешевые сигареты. Женщина может делать, что угодно, но от нее должно хорошо пахнуть. Потому что ее, в отличие от мужчины, не выгнать из транспорта или помещения. Да и не красиво это. Жаль, что им все равно. Для мужчин это тоже некрасиво. А здоровье… Кажется, что часто курят те люди, которым хочется быстрее умереть. Понимаю их. Употребляю много сахара и соли. Эффект тот же, только запаха нет. И еда вкуснее. Я не драматизирую. Последние пару лет превратились в один сплошной серый день без начала и конца. Даже не помню, чем занимаются родители. У одних друзей появились семьи, и я с ними не общаюсь. Другие зовут по пятницам выпить. Сейчас я с ними не встречаюсь, как раньше. Мы говорили о наших бывших одноклассниках, одногруппниках, обсуждали их жизнь. Возможно, они в свою очередь обсуждали наши жизни. Кто-то забеременел, кто-то женился. Все это публикуется в социальных сетях, но я туда давно не захожу. Чьи-то успехи меня угнетают, а о провалах никто не говорит. Но если бы говорили, меня бы это тоже угнетало. Раньше я все время чего-то ждал, а теперь просто живу. И живу один. Наверное, это деградация. Никакой юмор не вызывает смех. Никакая драма по телевизору не вызывает слез. Единственное, что может пощекотать нервы, это насилие. Но я не люблю плохих впечатлений, поэтому остаюсь вообще без каких-либо эмоций.

Я сел на пластмассовую белую табуретку с трещиной посередине, приоткрыл окно и облокотился на стену сзади. Покурил. Зашел в спальню, включил медленную тихую музыку и лег в кровать. Даже не заметил, как оказался в переулке на скамейке. А рядом была Варя.

– Варя, я знаю, что это за картины. И живешь ты в Одессе.

– И я знаю, что ты живешь в Одессе. И зовут тебя… Глеб.

– Мы встречаемся во сне уже который раз.

– Да.

– Вдруг на самом деле есть… Запиши мой телефон!

– Хорошо, – достала она клочок бумаги и карандаш.

– Ноль, девять, три… Шесть, два, два… двенадцать, двенадцать…

– А ты запиши мой! – протянула она другой клочок бумаги и карандаш. – Ноль… – шевелила она губами, а я ничего не слышал.

– Варя, скажи еще раз!

– Ноль…

Я взял ее за плечи и приблизился ухом к накрашенным губам.

– Скажи еще раз!

– Ноль, девять, три… Ноль семь… Ноль… восемь…

Передо мной было ее личико. Рыжие волосы падали на ее плечо. Красная кофта немного сползла на одну сторону. Я просил ее найти меня, позвонить. Запомнить номер. Запомнить мое имя. Она улыбалась и говорила, что постарается. Просила запомнить ее имя, и что она поет в музыкальной группе. И номер. Она взяла меня за руку и повела к двери рядом с картинами. Мы снова оказались в баре. Играла музыка. Она танцевала. Был полумрак. Обняла меня, сказала, что пока мы вместе, надо танцевать. Она смешно танцевала. Я, наверное, тоже. Мы держались за руки, обнимались. А может, и не мы…

Я проснулся. Было восемь вечера. Приготовил поесть и до трех ночи смотрел фильмы. Наутро чувствовал себя разбитым. Ночью Варя не снилась. Посмотрел на свою квартиру. Кругом бардак. Убрался. Приготовил поесть на пару дней вперед. Поменял постельное белье. Надел самое дорогое и приятное. Шоколадного цвета. На уголке пододеяльника было написано «Mission sleep». Это подарок тети на день рождения. Хотел передарить, но понял, что дорогие вещи передаривать нельзя. Лучше ими пользоваться самому. Сделал работу, которую должен был сделать в офисе. Это было трудно. В офисе работать легче. Рабочая обстановка очень важна. Съездил к маме. Помог убраться в квартире. Починил все дверцы шкафчиков. Год подрабатывал в мебельной фирме. Теперь у мамы и ее соседок вся мебель правильно функционирует и ничего не скрипит. Вышел выбрасывать мусор и встретил старого друга. Он пригласил меня в ресторан. Пойду через пару дней. Купил чипсы. Мама сказала, что это гадость, и сама их съела. Решил остаться на ночь у нее. Папа из командировки вернется только через пару дней, так что не хотел, чтоб маме было скучно.

Я сидел на скамейке в узком переулке. Рядом была Варя. Она рассказывала о картинах напротив нас и вдруг остановилась. Она взяла меня за руку.

– Ты не будешь рассказывать дальше? – спросил я ее.

– Ты и так уже о них все знаешь.

Я сел ближе и обнял ее одной рукой, положив ладонь на бедро. Она опустила голову мне на грудь. У нее красивые рыжие волосы, но нет веснушек. Наверное, она крашеная. Хотя как-то все равно. Сейчас просто хорошо. Очень хорошо.

Я медленно открыл глаза. Увидел комнату в квартире мамы. Решил, что надо им сделать ремонт. За завтраком озвучил идею. Мама конечно же была против и сказала, что мне самому нужны деньги. И жена.

А мне не на что было копить. Я боюсь летать в самолете, редко курю, быстро пьянею и купил на свою голову пару комплектов дорогой одежды. Хожу в них пятый год. Не хочу покупать что-то новое. Да и дорогие они слишком, чтоб их менять. Поэтому по приезде папы мы начали делать ремонт. Я встретился с другом в ресторане. Там был полумрак, играла живая музыка и официанты выглядели лучше меня. Мы вспоминали истории из детства, он предложил поучаствовать в его бизнесе, рассказывал о жене, о ребёнке, я рассказывал о работе, о том, как случайно встретил знаменитого ведущего программы о путешествиях в парикмахерской и он рассказывал о своих поездках. А еще упомянул Варю. Рыжеволосую, кажется крашеную, участницу музыкальной группы. Правда, лицо уже не помнил. Друг в шутку обратил мое внимание на певицу в ресторане. Она была рыжая. В перерыве ее выступления я подошел к ней.

– Вы Варя? – спросил я со смехом, ни на что не надеясь.

– Нет, – ответила девушка.

– А, ну понятно. А как вас зовут?

– Катя. Могу чем-то помочь?

– Даже не знаю… Хех… Вы работали в автосалоне?

– Да.

– Что, простите?

– Я работала в автосалоне, откуда вы знаете?

– Да так… Просто спросил. Вы крашеная?

– Хах! Отличный вопрос. Да.

– Когда вы заканчиваете работать?

– Через час.

– Я мог бы вас проводить куда-нибудь?

– Если хотите.

Я подождал час. Договорился с другом еще раз встретиться и пошел проводить Катю. Персоналу можно ходить только через задний вход, и мы вышли через него. Рядом с входом висели картины.

– Почему на них ничего не разберешь?

– Просто направления такие. Это экспрессионизм, это абстракционизм…

– Мы не встречались раньше?

– Не знаю, может быть. Я много где пою…

– Нет-нет… Здесь. Это минимализм, а это футуризм…

– О боже… Ты и так о них все знаешь…

Стесняюсь сказать

Я влюбляюсь в талантливых людей…

Утром в кафе недалеко от городского вокзала сидели две двадцатилетние девушки. Они не пошли на первую пару.

– Я влюбляюсь в людей, которые приносят благую весть. – Пила кофе Оксана.

– Прости, ничего хорошего я тебе не расскажу. – Смотрела на свой эклер Яна.

– Стесняюсь сказать… У меня попросили нарисовать логотип, меню и визитки для этого кафе.

– Правда? – откусила вторая девушка эклер. – класс! Чего тут стесняться! – воскликнула она с полным ртом.

– Чш! Не кричи так. – оглянулась Оксана. – Я боюсь не смогу…

– Чего?

– Ты посмотри, какое это кафе ужасное! У тебя прекрасно выйдет! Ах-ах! Ну, не хуже, чем надо, точно.

– Нормальное заведение. Просто… На это же будет смотреть каждый, кто сюда придет.

– Ну и?

– А если моя работа не понравится директору?

– Хорошо. Кто тебе предложил рисовать?

– Директор.

– Так чего бояться?! Скажет, что не так, и переделаешь!

– Хах!.. – отвернулась художница.

– Подруга, тебе твой страх и скромность…

– Скорее лень…

Яна вытерла уголки губ и запила чаем. Рассерженно посмотрела на свою подругу.

– Знаешь, что такое лень? Это ярлык, которым закрывают чувство страха, отсутствие мотивации и неуверенность в себе. Знаешь, где я услышала это? У Спиридона Оганесяна. Этот армянин, или кто он там… этот психотерапевт! Кричит тебе: перестань бояться! Или тебе мало мотивации? У тебя денег нет, чтоб за кофе заплатить. Я за тебя плачу второй раз. Это нормально? Возьми эту работу. Звони директору. Сейчас.

– Нет…

– Оксана, – наклонилась к ней подруга.

– Ну, Яна… – нахмурилась девушка.

– Звони.

Оксана набрала номер директора и узнала, что он на работе. Он пригласил ее за барную стойку и сказал, что сейчас выйдет из кухни.

– Откуда ты его знаешь? – спросила Яна.

– Сосед мой бывший! – громко прошептала художница.

Из кухни вышел Владислав, 37-летний директор кафе, и пригласил Оксану за барную стойку. Оксана подошла к нему, и он стал рассказывать, что ему надо и в какие сроки.

В утреннем ярком свете, заливающем витрины кафе, кожа Оксаны казалась фарфоровой и директор не мог отвести глаз от девушки. К ним медленно подошла и Яна.

– Вы знаете, Оксана, на вас один раз посмотришь, вы кажетесь какой-то обычной, а в другой раз посмотришь – очаровательной красоткой. Не могу понять, что происходит. – Владислав смотрел на девушку.

– Да! Точно, я тоже это часто замечаю! – улыбнулась Яна.

– Вы, кто? – подозрительно спросил директор.

– Я подруга Оксаны!

– А! Понял. Оксана, что вы решили?

– Она согласна! – воскликнула Яна.

– Я хотел бы услышать Оксану.

Художница посмотрела на улыбающуюся подругу и немного напряженного директора.

– Да! Простите, что тянула с ответом.

– Отлично! Жду отчеты по ходу создания рисунков. Простите, должен идти. Жанна! – обратился он к официантке. – Не рассчитывай их, поняла?

– Да, Владислав Олегович.

– Нет-нет, мы заплатим! – остановила его Оксана.

Яна рассерженно вернулась к столику.

– Нет. Вы уже со мной работаете. Для своих – бесплатно. – Удалился директор.

Художница подошла к подруге.

– Хех… Может, еще что-то закажем?

– Ты дурная? Пошли, у нас пара сейчас начнется.

Девушки отправились на занятия.

У Оксаны с детства свое особое художественное видение, не похожее ни на чье другое. Особенно в ее селе, находящемся недалеко от большого города. Туда она ездит на электричке. Просыпается в 5 утра, чтоб успеть к началу занятий. В детстве она ходила в кружок по рисованию, потом перестала. Мама ее одноклассницы работала преподавательницей в городском художественном училище, и однажды случайно побывав у них в гостях, она попробовала писать масляными красками. Это удивительное чувство, когда кисть спускается по холсту, оставляя яркий след никогда не забывается. Оксане хотелось пережить это еще раз и еще раз. Больше всего ей нравилась зеленая масляная краска, потому что она пахнет скошенной травой. Картины Оксаны, по мнению матери одноклассницы, были достойными. Так она пару месяцев ходила в гости писать. Родная мать, конечно, была из-за этого не довольна, ведь вместо того, чтоб развлекаться, дочь могла бы приготовить поесть, убрать огород, собрать яйца, покормить кур и собак и многое-многое другое. В связи с этим дочурка больше в гости не ходила и дома пыталась рисовать лишь по ночам, когда ничего не отвлекает. Мать ложилась в 22:00, но потом каждые пятнадцать минут ходила в комнату к дочери и говорила, чтоб та ложилась спать. Днем отец много и тяжело работал, поэтому вечером на семью сил уже не хватало, и он ничего ни от кого не требовал.