Восстание

Я замолчала и стала наблюдать за тем, что делал Максим. На время он отлучился, чтобы сорвать какую–то траву. Потом он ее разжевал и приложил к моей ране, я поморщилась. Забинтовав мне руку, он поднял свою голову и посмотрел мне в лицо. Я тихо сказала ему спасибо. Он отвернулся в сторону реки и начал снова смотреть вдаль. Он лежал на локтях, спиной к земле. Его поза была не такой напряженной, как за обедом вместе со всеми. Почему он так спокойно ведет себя рядом со мной? Между нами была настоящая большая пропасть, как и полагалось Дежурным и обычным рабочим. И все–таки мы могли бы стать приятелями.

– Здесь не так, как в лесу, – начал говорить он. – Здесь все не так. Другой воздух, другие мысли…

– О чем же ты думаешь здесь? – спросила я. Он повернулся ко мне. Он уже хотел что–то сказать, но его прервал крик. Это была Варя. Я тут же подорвалась и побежала к ней. Когда я уже прибежала к лагерю, мои легкие начали болеть, а ноги подкашиваться. Отыскав сестру глазами, я тут же кинулась к ней. Она была вся мокрая. А многие потешались над ней. Это начало выводить меня из себя. Я взяла сестру за руку и повела за собой. К нам подбежала Вика, которая до сих пор смеялась. Я была зла на нее.

– Не смешно, Вика, – буркнула я. – Не надо смеяться над Варей.

– Просто… она… так испугалась! – смеясь отвечала она. – Да ладно тебе, Варя! Это всего лишь вода! – а у самой Вари лицо выражало обиду и разочарование. Смеясь над ней, Вика оскорбляла ее. И я не знала теперь, как приободрить ее.

– Извинись.

– Что? – спросила Вика. Я повторила. Она перестала смеяться и, кажется, почувствовала себя виноватой. – Прости, Варя. Я не хотела тебя обидеть, – но у Вари покатились по щекам слезы обиды. Так дело не пойдет.

– Кто облил тебя водой? – спросила я ее, обнимая ее за плечи. Она ответила, что не знает. Значит, придется спрашивать на прямую. Взяв сестру за руку, я быстрым шагом направилась к жителям лагеря. Они до сих пор усмехались. – Кто облил Варю водой? – все молчали. – Я спрашиваю!..

– Ну, я, – ответил кто–то из толпы. Это был Леша. Конечно, было видно, что он это сделал не со зла. Но все–таки…

– Я думаю, тебе стоит извиниться перед ней.

– Но я ничего такого не сделал! – возмутился он. Меня начинало трясти от злобы.

– Ты права–то не имеешь что–то предъявлять ему, – это сказала рыжеволосая Аня. По ее виду было заметно, что она хотела поссориться со мной. Но это не значило, что я не отвечу ей дерзостью на дерзость.

– Тебя никто не спрашивал, – ответила я и посмотрела на нее с вызовом. Меня уже даже не волновал этот Леша. – И вообще, вы все должны извиниться перед ней.

– Лучше заткнись, пока не поздно! – снова говорила Аня. Признаться, я невзлюбила ее с того самого дня, когда она стукнула меня по голове ружьем. По–моему, она пользовалась тем, что была в отряде Игоря. Но нужно учитывать тот факт, что сегодня она спасла мне жизнь.

– Я всего лишь хочу, чтобы все извинились перед моей сестрой. Мне кажется, что вы все тут не умеете уважать даже друг друга. Я не про боязнь, которую вы испытывайте к некоторым людям. Я про настоящее уважение. Вы не умеете правильно относиться друг другу. Какой тогда смысл вам быть всем вместе, если вы даже этого не можете? Без уважения и доверия вы никогда не сможете мирно жить.

– Пожалуй, она права, – раздался голос из–за спины. Это был Максим, который слегка мне улыбнулся и который уже с серьезным видом повернулся к остальным.

– Такое ораторство мне не по душе! – резко сказала Аня и прошла мимо меня. Я заметила, как она с каким–то разочарованием посмотрела на Макса и специально задела его плечо, проходя мимо него. Она ворчала, когда направлялась к лесу. Но когда она ушла, мне сразу стало легче. И после того, как Дежурный пошел за ней, тоже.

– Извини, Варя, – вполне сердечно говорил Леша. Сестра в ответ улыбнулась всем, и они ей тоже. Я уже тогда почувствовала, что все пошло на лад. И эти все люди понемногу становились частью меня. Они становились частью моей новой жизни.

Ночь прошла как обычно. Прохладный ветер, от которого я по–прежнему пыталась укрыться папиной курткой. Я стала замечать, что запах этой вещи постепенно начал растворятся. Так как папа работал в лесу, куртка его всегда пахла древесиной. А сейчас она пропахла костром, и у меня уже появлялось ощущение, что родители исчезнут даже в моих воспоминаниях. И от этих мыслей я плохо спала. Я уже встречала рассвет, когда из палатки кто–то вышел. Это оказался Дежурный. Одним только жестом он показал мне, чтобы я пошла за ним. Первое время мы шли молча, пока не добрались до того самого места, о котором знал только он да я. Так же усевшись на камни, мы должны были начать разговор. Но он никак не мог начаться. Молчание было долгим и мучительным.

– И как после стольких лет унижений вы оставили в себе доброту и честность? – вдруг спросил Максим. Я не совсем его понимала. – Вчера ты говорила так, будто никогда в жизни не была знакома с той жизнью, которая у тебя была. Я думал, что вы, наоборот, таите в себе злобу и ненависть на этот мир. Дежурные всегда так считали.

– Главное – остаться человеком, – только и ответила я. – Только хорошо относившись друг другу, рабочие считают этот мир не таким уж жестоким. Теплота и любовь будут всегда греть душу, если не ломаться под силой жизни, то есть не становится озлобленным, быть выше этого.

– Я помню тебя, когда тебе еще было пятнадцать, – начал рассказывать бывший Дежурный. – В шестнадцать меня определили в 104–й город. Каждому Дежурному дают по два–три человека. Мне попалась ты. Я до последнего считал тебя озлобленной и недружелюбной. Тебя били когда–нибудь?

– Да, – спокойно ответила я. Задрав на спине футболку, я показала ему шрам, который был у меня с десяти лет. Но как только он дотронулся рукой до моей спины, я вздрогнула и опустила футболку. Обернувшись к нему, я увидела его взгляд. Он смотрел на меня с каким–то любопытством, будто я была зверушкой в клетке. Потом, чтобы отогнать эти мысли, я спросила его: – А тебя когда–нибудь били? – он колебался. Может, он хотел оставить это втайне? Или пока не настолько мне доверял, чтобы говорить о своих ранах. – Я хочу посмотреть.

– Мало ли чего ты хочешь! – возмутился он и попятился. Я встала и направилась к нему. Меня завлекала эта маленькая игра, в которой я хотела победить и раскрыть все секреты. Поймав его за руку, я уже хотела дотянуться до его футболки, но он поставил мне подножку. Я упала, но зацепила Дежурного так, что он полетел вместе со мной. Я смеялась. – Тебя же услышат! – громким шепотом говорил он, а я продолжала заливаться смехом. Он снова зажал мне рот рукой. Я уже не сопротивлялась. Смотря в его голубые глаза с огоньком, я начинала успокаиваться. Я искренне ценила то, что он старался не раздавить меня, но я все равно чувствовала легкую тяжесть его тела. Он убрал свою руку с моего лица, а сам не слезал с меня. Я лишь начала чувствовать его горячее дыхание на своем лице. А его лицо становилось все ближе и ближе. Чувствуя какое–то непонятное желание потянуться к нему, мой мозг начал отключаться. Глаза и его и мои уже закрылись в предвкушении, но я еще могла мыслить здраво.

– Мне нужно вернуться в лагерь, – прошептала я, открыв глаза. По мне тут же пробежала волна неловкости, когда он резко встал. Но он подал мне руку, чтобы помочь мне подняться. Теперь беря его за руку, по всему моему телу проходил какой–то электрический заряд. Когда я встала уже рядом с ним, он сказал:

– Думаю, это подождет.

Все взвесив, я всего лишь кивнула головой. Мы снова шли молча. Это молчание было неловким. Вернулись мы как раз вовремя. Все только начинали вылезать из палаток, когда я снова села у дерева. Максим сделал такой вид, будто только что сам проснулся. Он стоял у самодельного умывальника. Я старалась не смотреть на него, а если и смотрела, то тут же поджимала губы и отворачивалась. Я села на бревно и стала смотреть, как Даша сегодня готовила завтрак. Я все время ловила ее непонятный взгляд. Потом она тяжко вздохнула и с улыбкой на лице попросила меня принести ей еще крупы из одного из рюкзаков. Меня это обрадовало. Я тут же подскочила и побежала к запасам. Быстро найдя гречку, я подбежала к ней. Потом она попросила меня сварить чай в другом маленьком котелке. Я наконец могла чем–то помочь, хоть и было это не так уж значительно. После того, как все было готово, Даша постучала большой ложкой по какой–то чашке. Все тут же подбежали, протягивая свои чашки. Даша накладывала кашу, а я наливала чай. Варя уже была в очереди за чаем. Я улыбнулась ей лучезарной улыбкой, и она ответила мне тем же. Когда все уже уселись на бревна, Даша протянула мне чашку каши. Чашка была полной. Сегодня я поем хорошо. Может быть, мой живот не будет урчать вечером. Сесть рядом с Варей у меня не получилось. Но я видела, что после вчерашнего она нашла общий язык с некоторыми людьми в лагере, и сейчас она спокойно беседовала с ними, рассказывая им о том месте, где мы жили раньше. День начинался как никогда замечательно. Но стоило мне вспомнить самое начало этого утра, я начинала мрачнеть. Рядом со мной села Вика, и я была благодарна этому, ведь она отвлекала меня от мыслей.

– Ты чего такая хмурая? – спросила она.

– Я не выспалась, – соврала я. – Чем сегодня вы займетесь?

– Даша! – позвала Вика ее. – Возьмешь Таню на охоту?

– Что? Нет, нет, нет, – запротестовала я. – Я совершенно не умею охотиться.

– Мне кажется, ты быстро этому научишься! – по–доброму ответила Даша.

– Еще быстрее она пристрелит кого–нибудь из вас и сбежит, – отозвалась Аня. Она точно была не в том расположении духа.

– Я вовсе не собираюсь…

– Ну конечно, ты не собиралась убивать нас! Все тут прекрасно знают, что ты из шпионского отряда. Я до сих пор жалею, что пристрелила волка, а не тебя. Будешь говорить, что это не так? А как на счет?..

– Аня, это уже слишком, – с упреком отозвалась Вика. – Держи свой язык за зубами, пожалуйста.

– Заткнись! – грубо ответила Аня.

– Я хотел поесть нормально, черт возьми! – рявкнул Игорь. Я немного вздрогнула, услышав его грозный голос. – Аня, сегодня дежуришь ты, это понятно?

– Но…

– И завтра тоже.

После завтрака я с Дашей и Максимом отправилась на охоту. И почему именно он? Это было нечестно по отношению ко мне. Даша шла впереди, а я должна была идти рядом с Дежурным. Сказать честно, то мне было жутко неловко от того, что он шел рядом. Я чувствовала, как он пытается снять эту неловкость. Он постоянно говорил со мной и Дашей на дружелюбные темы. Я лишь кивала головой. Даша вдруг остановилась и дала нам знак молчать. Я выглянула из–за ее спины и увидела какую–то птицу, которая и не подозревала о том, что через несколько минут умрет. Но такова была жизнь. Она умрет, чтобы жили мы. Я видела, как Даша медленно направила ружье на птицу. Она уже хотела вскрикнуть, хотела улететь, но она рухнула на землю. Мы подбежали к ней, охотница с довольным видом подняла ее над головой. Она дала мне ружье, когда через несколько минут обнаружили мы еще одну такую же птицу поблизости. Перезарядив ружье, я направила его на птицу и выстрелила, попав прямо в цель.

– Твоя первая добыча, новенькая! – похвалила меня Даша. Я улыбнулась.

– Если повезет, можем встретить оленя, – отозвался Максим. – Даша?

– Я пас. Дичь не по моей части. Можешь взять с собой Таню, может она так же хорошо справится с какой–нибудь зверушкой, – Даша подмигнула мне. Я натянуто ей улыбнулось. Снова быть с Дежурным наедине. По мне снова пробежала какая–то волна чувств. – Ну, так что?

– Пожалуй, она пойдет со мной, – мы уже развернулись в другую сторону. – Чувствую, сегодня будет пир!

– Давай, удачи! – крикнула Даша, убегая вглубь леса.

Мы снова шли молча, только Максим что–то насвистывал. Я старалась не обращать на него внимания. Я рассматривала верхушки елей, но ничего там не увидела. Мы шли очень долго. Я все время боялась того, что мы можем заблудиться, и поэтому помечала каждое дерево. Для этого я попросила у Дежурного нож, он не колеблясь дал мне его. Я видела, как улыбка играет на его лице.

– Думаешь, мы заблудимся? – спросил он, когда я уже помечала дерево так двенадцатое.

– Можно подумать, ты знаешь этот лес от и до! – съязвила я. – Я лишь хочу, чтобы мы вернулись в лагерь как можно скорее.

– Нравится быть в толпе?

– Не то что бы…

– Ты боишься меня, – усмехаясь говорил Максим. – После того, что было утром…

– Я вовсе не боюсь, – мямлила я. – Просто, это все странно. Со мной раньше такого не было.

– Я думал, твой друг… вы с ним…

– Вова был моим другом, – твердо ответила я и основа углубилась в воспоминания. – Я каждый день гадаю, жив он еще или нет. Его выбрали. И от этого только больней.

– Вы сбежали благодаря ему, так?

– Ты бы сам до этого не додумался…

– Я все знал. Знал все ваши планы. Та ночь в теплице. Признаться, твой смех можно услышать за километр, – он улыбнулся мне. – План был просто гениальным. Но вы не учли тот факт, что кого–нибудь из вас все равно бы грохнули. Бежать через все поле было глупо.

– Ты знал, что Праведники приедут на день раньше? – он отрицательно покачал голов. – Это все испортило. Нам пришлось бежать из толпы прямо с площади. А потом мы с Варей через пять дней после побега попали сюда. И я уж точно не ожидала здесь увидеть тебя.

– Тогда как я тебя ждал, – ответил Максим. – Я знал, что тебе удастся сбежать.

– Почему ты так был уверен в этом?

– Хотя бы потому, что за два года я изучил твой характер. Ты упрямая, как пятилетний ребенок, которому нужна какая–нибудь игрушка. И еще у тебя есть сильная жажда жизни. Признаться, в 104–ом городе вряд ли найдется еще такая девушка.

– Это такая шутка, да? – остановилась я. Он обернулся и посмотрел на меня, немного смеясь. – Отлично. Теперь я повод посмеяться.

– Это был комплемент, если ты не поняла, – он сложил руки на груди. – Такое ощущение, что парни никогда не обращали на тебя внимания.

– Вообще–то ты прав.

– Хватит меня разыгрывать!

– Хочешь, чтобы я вонзила в тебя нож? Знаешь, это не проблема. Еще немного, и я точно перережу тебе глотку.

– Не будь такой кровожадной, – он закатил глаза, и мы снова двинулись. – Достаточно объяснить все словами, а не тут же грозить убить человека…

– К тебе это не относится! – буркнула я. – Эффективнее тебе вонзить нож в спину, чем что–то нормально объяснить.

– Давай хотя бы сейчас не будем перепираться?

И где–то в глубине души я понимала, что мне это нравится. Мне доставляла удовольствие любая ссора, и даже с ним. Но когда я это осознала, я поняла, что надо остановиться, и заткнулась. В такой молчаливой обстановке, в которой мы сейчас находились, можно было все обдумать. А потом я решила ни о чем не задумываться и просто оставить все как есть. Я снова начала рассматривать лес. Я искоса поглядывала на Максима, который уверенно шел вперед. Мы так и не нашли никакой дичи. Мы бродили молча так где–то час. А потом у меня закружилась голова и я села на землю, переводя дыхание. Было ясно, что я ела слишком мало для того, чтобы проделывать такое расстояние. Максим пытался заставить подняться меня и идти дальше. Я не обращала на него внимания, я старалась дышать глубже, чтобы не упасть в обморок. Я легла на землю, чувствуя, как силы покидали меня. Максим несколько раз похлопал меня по щекам, но мне от этого не становилось лучше. В конце концов, он взял меня на руки и быстро куда–то понес. Я только могла слушать, как он быстро идет, его тяжелое дыхание. И при этом он говорил что–то. Я стала чувствовать, как припекает солнце. И мне становилось еще хуже. Но думала я о том, сможет ли Даша найти оленя вместо нас. Я все опять испортила. От меня никогда не было никакой пользы. И я не хотела идти в лагерь, быть снова для них обузой. Сказав Максиму, чтобы он отнес меня к реке, я снова погрузилась в темноту.

Очнулась я от того, что на меня снова вылили воду. Но это было не в лагере, я была возле реки. У меня в ушах стоял какой–то шум, я не могла разобрать слов, которые мне говорил Максим. Меня удивляло то, что он так старательно пытался привести меня в чувства. Я видела перед собой его взволнованное лицо, его голубые глаза с искорками. Потом он достал из своей сумки фляжку воды и приложил ее к моим губам. Я начала жадно пить. Но мне нужно было поесть.

– Я позову Вику, – решительно произнес Дежурный. Я тут же подскочила и чуть не упала. Он меня подловил. Я посмотрела ему в лицо и попросила не звать Вику. – Хорошо. Но тебе нужно перекусить хоть чем–нибудь.

– Посмотри в своей сумке. Там должны быть хотя бы галеты, а если нет…

– Сядь, – сказал он, и я повиновалась. Он кинулся к сумке и восторженно вернулся ко мне с чем–то съедобным. Это был кусок мяса, завернутый в бумагу. Я не знала, что мне делать. Я так давно не ела такой пищи, даже дома. – Ты, что, никогда не видела мяса?

– Я практически его никогда не ела. Я же не ты! – с обидой произнесла я. Дежурный только улыбнулся и протянул мне еду. Я послушно поела. Через несколько минут меня начало тошнить. Но я ничего не говорила, так как потом мне стало лучше. Я сидела у реки и понемногу приходила в себя. Вот бы еще посидеть здесь! – Мне здесь нравится. Так тихо, спокойно. Так хорошо на душе, как будто я нахожусь дома.

– Тогда почему же ты захотела сбежать из дома?

– Я сбежала от той жизни, которой я жила. Каждый день терпеть эти унижения, работать без отдыха на это гребаное правительство…

– Если честно, то некоторые Дежурные тоже не уважают правительство. Впрочем, как и я. В нашем городе найдется еще человек пять, которые не хотят такой ужасной жизни для остальных. Но проблема в том, что нас слишком мало, чтобы выступить против правительства. А это восстание многое бы изменило. Иными словами, нам нужна революция.

– Где взять еще людей?

– Я не знаю, – растерянно ответил Максим и опустил голову. Потом он встал и куда–то пошел, ничего мне не объяснив. Вернулся он с какой–то непонятной травой. – Снимай повязку.

– И, что, ты каждый раз теперь будешь прикладывать к моей руке эту траву? Я бы могла еще проходить так дня три, – он взял мою руку и начал сам снимать повязку. – Вот черт!

– Рана начала гноиться. Я не думал, что будут такие осложнения. Гной нужно убрать.

– Что?! – я тут же убрала свою руку, представив ту боль, которую могла испытать сейчас. – Это очень больно, я знаю. Лучше приложи эту траву снова.

– Думаю, это вообще не помогает. Рану надо еще раз хорошо промыть.

– Почему ты так заботишься обо мне? – тем временем он уже сильно сжал мою руку, чтобы я не дергалась. Он не собирался промывать мою разодранную руку. – Что ты?.. – он начал сдирать гной. Я закусила губу, чтобы не закричать от боли. Начала снова выступать кровь. Убрав гной, Дежурный притащил немного воды и попытался промыть рану. Так же разжевав траву, он приложил ее к моей ране и забинтовал ее. – В следующий раз предупреждай, ладно?

– Ты и так хорошо держишься, – похвалил меня Максим. – Отдыхаем еще полчаса и идем на охоту.

– Хорошо.

Мы молчали. Каждый думал о чем–то своем. Возможно, Максим размышлял о восстании, тем временем как я думала о нем самом. Это странно, правда, странно. Время тянется так медленно. Два дня общения с ним тянулись как две недели. В этом месте время такое медленное. Я думала лишь о приятельстве с Дежурным, но что–то пошло не так. Эта глупая неловкость теперь не давала мне спокойно с ним говорить. Еще недостаточно зная его, я уже готова была поцеловать его. А я знала, что это будет страшной ошибкой. Все–таки он Дежурный, а я теперь обычная беженка. Большая, огромная пропасть. И пока я до сих пор опасалась его. Порой он наводил страх. Как и сейчас. Он смотрел в пустоту, его глаза казались неживыми. Я колебалась прежде чем дотронуться до него. Он тут же вздрогнул и отвлекся от своих мыслей. Только какие мысли его так беспокоили?

– Может лучше вернуться в лагерь? – спросила я его. Он отрицательно покачал головой.

– Пошли.

По моей просьбе ружье оказалось у меня. Еще два дня назад я бы спокойно пристрелила Максима и убежала бы отсюда, а потом вернулась бы за Варей. Но сейчас было все совсем по–другому. Без доверия, правда, никто не сможет выжить. Главное – найти того, кому можно довериться. И так как Макс доверял мне свои мысли, я доверяла ему. За два дня мы стали союзниками. И это радовало меня. Но явно мой сегодняшний товарищ был не весел. Я решила не расспрашивать его, а иди дальше, ища какую–нибудь зверушку. Мы ушли еще дальше, а помечать деревья я перестала. Но судя по спокойному поведению Максима, я решила, что все в порядке. Услышав какое–то шуршание, я остановилась и насторожилась, зарядив ружье. Я стала двигаться тихо и осторожно. Когда я подошла к кустам, то обнаружила зайца. Увидев меня, он тут же побежал. Но не успел удрать далеко. Я пристрелила его. Это была моя вторая добыча. Хоть с едой смогу помочь лагерю. С довольным видом я повернулась к Дежурному, который облокотился на дерево, аплодируя мне.

– Признаться, я удивлен! – с сарказмом говори он. Я закатила глаза и пошла дальше. – Рабочие случайно не занимаются стрельбой?

– Рабочие занимаются работой, – серьезно ответила я, не поворачиваясь к собеседнику. – А вот чем еще занимаются Дежурные кроме издевательства над ними?

– Может хватит уже? Я же ясно дал понять, что я не такой, как остальные Дежурные.

– Ну а почему я должна тебе верить? – я повернулась к нему. – Порой мне кажется, что ты говоришь правду. Но…

– Но что?

– Должна ли я тебе верить только потому, что ты помогаешь мне? Вдруг это часть твоего плана. Ты пытаешься наладить со мной контакт, чтобы я не рассказала остальным, кто ты есть на самом деле.

– Да, я не хочу, чтобы ты рассказывала это другим. Все, что мне нужно – это помочь всем этим людям.

– Значит, я только мешаю. Не будь меня здесь, забот было бы меньше.

– Но ты здесь…

– И поэтому ты решил, что за два дня мы поладим? – говорила я, хотя сама уже думала о том, что мы с Максом товарищи. – И одной проблемой станет меньше?

– Господи! Ты, действительно, ни черта не понимаешь? – он закрыл лицо руками. Сейчас все мои догадки подтверждались. И то, что было утром, всего лишь часть его плана. Мне стало очень сильно обидно. Чтобы не сказать чего лишнего, я закусила губу. – Скоро обед…

– Пожалуй, иди без меня, – тихо ответила я, хотя знала, что одну он меня вряд ли оставит. – Возвращаться с одним зайцем как–то…

– Твое дело.

И он ушел, оставив меня одну.

13

У меня было все для побега. Макс оставил мне ружье, в лесу я находилась одна. Но я все равно не могла убежать. Дело даже не в Варе, а в том, что я просто теперь обязана найти этот чертов бункер. Должна спасти всех этих людей раньше, чем бывший Дежурный сумеет доложить об их местоположение правительству. Все было просто ужасно. Кто был таков этот Дежурный? Парень с добродушной душой или же шпион, выполняющий задание правительства. Да и существует ли вообще этот шпионский отряд?

И все–таки, наверное, был, раз я начала слышать звук вертолетов. Я сразу поняла, что это правительство. Не медля, я побежала в лагерь за Варей. Вертолет искал беженцев, это было ясно. Но и должен был быть и какой–то поисковый отряд. Слыша еще какие–то шорохи, я остановилась. Обернувшись, я никого не обнаружила. Стали раздаваться выстрелы, но не были слышны крики. Значит, пока все было в порядке. Я решила снова бежать к лагерю. Я уже на бегу стала оглядываться назад. Я не видела пометок на дереве. Было ясно, что я уже бежала далеко не в ту сторону. Снова остановка. У меня начиналась паника. Шум вертолета окончательно сбивал меня с толка. Я не знала куда бежать, и все–таки побежала туда, куда меня кто–то направил свыше. Это было моим спасением. Поймав меня за руку, Макс прижал меня к дереву и зажал рот рукой, что меня уже не удивляло. Мы стояли тихо, слыша чьи–то шаги поблизости. И я думала лишь о том, что Максим, возможно жертвуя собой, пошел на мои поиски. Я вглядывалась в его лицо, пока он сосредоточенно куда–то смотрел. Шаги стали ближе к нам, и лицо его напряглось. Я до сих пор сжимала в руке ружье. Проблема только в том, что если выстрелить в одного, к этому месту подбегут еще люди. Но можно было обойтись и без ружья, хотя это было рискованнее. Пользуясь сосредоточенностью Дежурного, я забрала у него нож. Тем временем враг уже был очень близко. Я видела его. Здоровенный детина с винтовкой, лицо хмурое, но при этом все равно возвышенное, как и положено людям правительства. Пока он не замечал нас, Максим уже успел выхватить у меня ружье. Он начал медленно и бесшумно продвигаться к противнику. Я не успела его остановить – он выстрелил. Пока тот отвлекался на свою рану в руке, я быстро вонзила ему нож. Он рухнул на землю. У меня задрожали руки, я отбросила нож в сторону, осознавая, что я убила человека.

– Таня? – тихо окликнул меня Максим. – Все в порядке?