Восстание

– Возможно. Я осмотрел всю оружейную зону, там есть необходимое оборудование. Можно начать с завтрашнего дня?

– Это займет несколько дней? – отозвался голос Димы.

– Да, скорее всего. Это не так–то просто, – неуверенно ответил ему Слава. – Я могу идти?

– Да, конечно, – более оживленно произнес Игорь, и парень скрылся за дверью. – Славный малый, – говорил вожак, которому было двадцать три, а малому, по–моему, двадцать. Но, надо отметить, что из–за своей угрюмости Игорь выглядел на все тридцать.

– Ученый! – сказал кто–то ехидным голосом из толпы.

– Ладно, давайте снова вернемся к основному вопросу. Думаю, свежие мозги нам не помешают, – Игорь одобрительно кивнул головой в мою сторону.

– Не женское это дело – заниматься военными делами, – Максим откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Когда дело касается, так сказать, войны, неважно какого пола человек, – я уверенно положила руки на стол. – Так в чем заключается главный ваш вопрос?

– Как набрать побольше людей для восстания? – вот основной вопрос.

– То есть… вам важнее набрать людей для войны, а не для того, чтобы просто спасти их? – возмутилась я. – Вам не кажется это слишком жестоким?

– Ты хочешь сказать, что лучше уж они будут батрачить на работах, чем бороться за свою свободу? – резко отреагировал Максим. Я не могла ответить, что он был не прав. Он говорил все правильно, поэтому я промолчала. – Так у тебя есть мысли по этому поводу или нет?

– Есть вообще–то. Только для этого нам нужна маскировка. Как думаете, есть здесь формы Дежурных?

– Предлагаешь ворваться в город в виде Дежурных? – спросил Дима.

– Именно. Сегодня Максим нашел гараж, где стоят грузовики. Мы въедем в город, как ни в чем не бывало, и попытаемся уговорить людей, чтобы они отправились с нами.

– Смешно, – фыркнул Макс. – Какие рабочие поверят Дежурным?

– Хорошо. У тебя есть идея получше? – раздраженно произнесла я и всплеснула руками. Все молчали, в том числе и Дежурный. Я понимала, что никто здесь больше ничего предложить умнее не мог. – Если это бункер правительства, то тут должна быть какая–то форма.

– Даже если мы и решимся провести всю эту аферу, то мы будем подвергать всех этих людей опасности! – громко произнес Максим. Я уже не удивлялась тому, что он был настроен против моих предложений. Между нами снова начала разгораться война.

– А что ты хотел?! Чтобы все проходило гладко и спокойно?! – я встала и оперлась руками на стол. В такой же позе уже стоял Дежурный.

– Что–то стало жарковато, – кто–то пошутил из толпы парней. – Она говорит дельные вещи, а вы просто боитесь принять то, что она оказалась сообразительнее всех нас! – добавил тот же голос. В этот момент Игорь стукнул кулаком по столу. Все утихло, и я утихла тоже. Я села снова на стул и ждала, пока он что–то скажет.

– Таня, иди остынь, – только и услышала я от него. – Иди поищи форму, – он одобрял мою идею. Со спокойной душой я вышла из этой душной комнаты и стала бродить по коридорам. Правда, вся эта ситуация, что только что случилась между мной и Максом, утомила меня. Я решила пройти в оружейную зону снова.

– Слав, я могу как–то помочь? – спросила я, когда увидела его на коленях перед какими–то ящиками. Он уже начал свою работу. Он был слишком занят, чтобы отвечать мне. Я пошла на кухню, где уже столпилась большая часть всех людей. Господи, нас было всего где–то двадцать! Я продолжала рассуждать об этом, когда сидела рядом с Варей и Викой и ела кашу. Они даже не пытались отвлекать меня. Моя голова еще не отошла после гребаной тушенки, а еще и это сборище дебилов, которые просиживали свои штаны в этом душном кабинете. Я поймала себя на мысли, что после разговора с Максимом в гараже, я стала более озлобленной.

20

После ужина я снова стала бродить по коридорам, заходила во все зоны, во все двери, но ничего не находила. Эта синяя форма не попадалась мне на глаза. Я бы и дальше продолжала искать, но был уже поздний вечер, а у нас все было по расписанию. Надо было идти спать. Наши с Варей койки были рядом, поэтому перед сном мы всегда болтали. Она вновь начала рассказывать мне о том, как она научилась владеть оружием. Потом я ей сказала, что скоро отправлюсь на спецзадание, правда, сама еще не знала, возьмет меня Игорь или нет. Я жутко хотела помочь людям бежать из этих чертовых городов, но не хотела, чтобы они потом погибали. Хотя, рано или поздно всех нас бы выбрали Праведники, и мы бы сдохли на потеху правительству. Максим был прав. Будет лучше, если люди станут бороться за свою свободу. Давно пора.

На следующий день Слава принялся с Таяной работать над кодом. Они говорили какие–то непонятные мне слова, копались в каких–то проводах, в общем, делали все, что показывало всем, что они были учеными людьми. Я, как и все члены, так сказать, совета Игоря, наблюдала за их работой, стараясь вообще понять, что они делали. Весь остальной народ пытался найти в этом большом бункере форму Дежурных. Не знаю, как у них обстояли дела, но у нас было какое–то развлекательное шоу. Что–то искрилось, ученых чуть ли не ударяло током, а мы заключали пари, гадая, как называется какой–то прибор. У ребят выступал пот на лбу, а я и представить себе не могла, как было им тяжело. Я предложила всем вместе пойти на обед. Тая и Слава сели отдельно от остальных, чтобы что–то обсудить. Даже во время еды они обсуждали свою работу. Те, которые сегодня работали на кухне, сказали, что остальные до сих пор продолжают поиски формы. Я испытывала какую–то гордость, потому что сегодня воплощали мои идеи в жизнь, и все выполняли это старательно. Так старательно, что к вечеру народ нашел склад с формой. После этого все отправились спать, кроме Таи и Славы. Когда я встала рано утром, я решила пройтись и проверить, до сих пор они там сидели или все–таки спали ночью. Как оказалось, они вообще не спали, у них были взъерошены волосы и сонные лица. Я принесла им крепкий горячий чай, немного они взбодрились, и дело пошло быстрее. Я села на пол с кружкой такого же чая и смотрела за их работой. Через полчаса они подняли на меня лица и широко улыбнулись. Работа была почти завершена, надо было только придумать новый код. Я тут же сорвалась с места и побежала будить Максима. После вчерашнего дня, он, наверное, вообще не ожидал, что я такая счастливая налечу на него. Я сидела на нем сверху и улыбалась, глядя на его сонное прекрасное лицо. Он не прогнал меня, а молча смотрел не меня. Я потянула его за руку и потащила к ребятам, по пути я толкнула Игоря. Мы втроем пришли на место.

– Ну? Какой пароль выберем? – говорила я этим соням. – Какое сегодня число?

– Одиннадцатое, ноль седьмое, – ответил Слава. Он нежно при этом обнимал Таю. – Предлагаете поставить один, один, ноль, семь?

– Я не против, – ответил Максим и зевнул. – По–моему, утро началось замечательно, – при этих словах он чуть покраснел, тогда, как я была, наверное, как помидор. – Игорь?

– Да, я согласен, – он улыбнулся всем нам и пошел дальше спать. – Отметим это дело вечером, – бормотал он, когда шел по коридору. Хотя, здесь не было ничего спиртного, кроме, конечно, спирта. И почему я об этом сразу подумала? Разве именно про выпивку он говорил?

– Все, идите спать! – так же радостно проговорила я, и ученые ушли, оставляя нас с Максимом наедине. Надо было идти с ними. Мне сделалось неприятно.

– Встала рано утром? – спросил он. Я кивнула головой. – Видимо, хорошее настроение, а в прочем… неважно, – и он ушел. Война продолжалась.

Вечер. Спирт уже разливался по жестяным кружкам большинства людей. Варя спала, что мне было только на руку. Я всегда хотела попробовать что–нибудь спиртное. Я неуверенно держала кружку в руке и рассматривала жидкость, которая напоминала по внешнему виду воду, но не по запаху. Я смотрела на своих друзей. Ученые не умели пить, радуясь своему успеху, они уже блевали на пол. Вика сидела на коленях у Димы, никогда не видела, чтобы она так кокетничала. Будучи пока трезвой, я закрыла на всякий случай оружейную зону. Игорь был, как он выражался, словно стеклышко. Видимо пьяные люди всегда говорят, что они трезвые. Максим сидел с ним рядом, говоря, что надо идти ложиться спать. В конце концов, он его все–таки уложил на койку. А я еще стояла в нерешительности.

– Красотка! – позвал меня кто–то. Это был парень по имени Денис, ему было семнадцать. Вчера я еще думала, что он был довольно скромным. Алкоголь делает с людьми невероятное. Я никак не реагировала на его слова, и он сам подошел ко мне шатаясь. – Пошли в кабинет! – он потянул меня за руку. – Не ломайся!

– Ты пьян, – строго проговорила я. Он все равно поволок меня за собою. В надежде я посмотрела на Максима. Как я и ожидала, он не отрывал от меня глаз. Он подошел к нам.

– Денис, давай все проясним? – обратился он к парню. – Таня со мной…

– Базара ноль, – отвечал Денис. Он пошел дальше клеиться к остальным девчонкам.

– Перегибаешь палку, – повернулась я лицом к Дежурному.

– Ох, прости! Наверное, тебе нравится, когда к тебе тянутся только выпившие ребята, других ты просто не цепляешь!

– Да пошел ты! – я решила уйти отсюда подальше. В медицинской зоне было тихо. Тут был выключен свет. Я хотела лечь на пол и разрыдаться. Но перед этим я нащупала на стене выключатель. Свет на секунду ослепил меня.

– Выключи, – раздался угрюмый голос Ани. Они сидела, положив голову на сложенные на стол руки. Я видела только ее рыжую голову. Я не могла понять, почему она здесь сидела совершенно одна. И была ли она пьяна? – Выключи свет, – повторила она и подняла свою голову. Я увидела ее заплаканные глаза. Только сейчас я заметила рядом с ней кружку. Она уже выпила. – Господи! – она встала и шатаясь подошла ко мне. Еле как она нащупала кнопку на стене и выключила свет. Потом она вернулась на прежнее свое место, кажется. Было так темно, и она что–то снесла по пути. Парочка бранных слов вылетело из ее уст. Вскоре я уже сидела рядом с ней за одним столом. Она была самой подходящей компанией. Остальные вели себя чересчур откровенно, Аня же мирно сидела и ничего не говорила. Но потом мы все–таки с ней разговорились. – Я тебе завидую, Таня. Рядом с тобой замечательный парень, у тебя есть любящая сестра, а у меня… у меня никого здесь нет.

– Разве нет у тебя братьев или сестер?

– У меня был старший брат, Ваня,– она тяжело вздохнула. Я приготовилась ее слушать. – Мне было пятнадцать, когда его выбрали Праведники. Ему тогда было двадцать, красавец, весельчак, – по ее голосу было слышно, как она улыбнулась. – Он, казалось, ничего не боялся. Даже тогда, когда мы вместе шли на площадь, он шутил, говорил, что его просто не могут выбрать, он всегда говорил, что родился везунчиком. У меня до сих пор его лицо перед глазами. Я впервые тогда увидела его серьезным, испуганным. А потом, когда его уже увезли, я почувствовала пустоту, будто у меня была дыра внутри, и она никогда не сможет затянуться. После этого случилось то, что я до сих пор считаю чудом. Знаешь, наша семья не была верующей, но я была уверена, что это кто–то сверху послал нам благодать. Я шла с очередной охоты и услышала, как кто–то стонал от боли. Это была девочка, ей было десять лет. Она была худой, больной. Не знаю, может это была судьба, но мы встретились с ней после того, как я потеряла брата, а она родителей. Ее звали Наташей. Она была брошена на произвол судьбы, так как у нее никого не осталось. Вся спина ее была в свежих рубцах, видимо, это была работа Дежурных. Я взяла ее с собою. Родители сначала были очень строги с ней, но потом она стала напоминать нам Ваню. Как будто его душа поместилась в этом тоненьком и больном теле. Я полюбила ее. Но… – Аня сделала остановку, чтобы выпить содержимое кружки. Она издавала такие звуки, будто задыхалась. Она достала откуда–то фонарь и стала, что–то лихорадочно искать на столе. Она взяла маленький кусок черного хлеба и стала его тщательно пережевывать. Она попросила меня включить свет. Теперь я видела ее измученное лицо, видела ее красные от слез глаза. Это была совсем другая Аня.

– Что было дальше? – спросила ее я. Она закрыла лицо руками, будто собирала свои мысли вместе, чтобы продолжить свою историю.

– Примерно через два года по городу начала ходить ужасная болезнь. Наташа и так была слабой, а эта хрень окончательно сломила ее. Она умерла. В последние две недели своей жизни она ничего не могла есть и пить, она лежала и не могла подняться, у нее был жуткий жар, и я знала, что она не сможет пережить это. Дежурных это не волновало, они заставляли работать и больных. Мой отец начал делать и Наташину работу тоже. Я хотела сама за это взяться, но родители убедили меня, что я нужнее дома, у ее постели. Она просила меня жить так, как хотела бы она сама, а она то ли в бреду, то ли в нормальном состояние говорила об одном. Она хотела сбежать отсюда. Меня это поразило. Даже я в семнадцать не смела думать об этом, а она в двенадцать умоляла меня об этом. А потом она умерла. Я целый год бездействовала, а сейчас я тут. Но я вот думаю, такой ли жизни хотела Наташа?

– Я думаю, она хотела, чтобы ты жила так, как хочешь ты, а она лишь хотела для тебя свободы. Перестань думать об этом, ничего не исправить. Главное то, что ты думаешь об этом сама. Ты хотела для себя такой жизни, Ань?

– Честно? Нет. Мы живем в страхе, а этот страх препятствует свободе. Возможно, все будет по–другому через несколько веков, но мне почему–то не верится. Вся эта хрень с восстанием мало что изменит. Просто большинство из нас умрут как собаки. Раньше я боялась смерти, а сейчас… когда я уже похоронила двух дорогих мне людей… мне все равно.

– Все еще будет хорошо, – я улыбнулась ей, но я сомневалась в том, была ли эта улыбка кстати. – А как тебе удалось сбежать? – спросила я ее, когда она начала о чем–то серьезном думать.

– Среди рабочих пошел слух, что несколько ребят собираются бежать. Среди них были Вика и Дима. Наверное, как и во всех городах, у нас каждую неделю было что–то типа собрания. Я никогда на них не была, а тут решила прийти и встретила там еще Дениса, Пашу, Лешу и Дашу. Все они обсуждали план побега. И через неделю мы решили бежать. Кто–то брал палатки, кто–то еду, а я взяла на себя нести оружие. Папа считал своим долгом отдать мне свое ружье. Он был обычно таким суровым, а в тот день был очень ласков. Мне было больно расставаться с родителями, но я решила бежать ради Наташи, – Аня вновь прервалась, чтобы сделать глоток. Она корчилась немного, выдохнула и посмотрела на меня. – Нас бежало десять человек, троих убили Дежурные. Осталось семеро, включая меня. А потом ты знаешь. Нашей целью стало искать таких же, как мы. Мы нашли Игоря, он стал главным среди нас. Потом Максим и еще парочка ребят. Кстати, ты никогда не замечала странную связь между Максом и Игорем? – глаза у рассказчицы были мутными, казалось, она уже давно не понимала, что и кому говорила. Это была ночь откровений. Уверена, завтра она об этом пожалеет. В ответ на ее вопрос я покачала головой. – Понимаешь, они не такие как все мы, они особенные! – как же было приятно осознавать, что только я знаю правду. Но я делала вид, что не понимаю собеседницу. – Ладно, теперь моя очередь тебя расспрашивать. Поговорим о Максиме?

– Эм…

– Я заметила, вы два дня где–то враждуете. Что–то случилось? Ну, конечно, случилось. У меня сложилось о нем такое впечатление, что он слишком гордый и высокомерный. Помнишь тот день, когда мы облили Варю водой? Макс в этот день заступился за тебя, после этого я пошла в лес, он тут же пошел за мной. Знаешь, я думала, что что–то между нами может произойти, – Аня вновь начала рассказывать моменты из своей жизни. И хорошо, что она не расспрашивала меня. – Так вот. Он пришел, чтобы успокоить, убедить меня в том, что ты не представляешь для нас никакой опасности. Я приблизилась к нему в этот момент, чтобы поцеловать, я думала, он ответит мне тем же, но он тут же отскочил от меня, после этого он стал подшучивать надо мной. Полный кретин! И потом я стала замечать, что между вами что–то стало происходить, я все понимала. Может, именно поэтому я тебя так ненавидела? И сейчас не знаю, как к тебе относиться. Так что, в конце концов, произошло? – снова глоток, она снова поморщилась и приготовилась меня слушать.

– Ничего, – коротко ответила я. – Просто… будет лучше, если мы будем держаться друг от друга подальше. Потом будет больнее расставаться. Кто–то из нас умрет на этом восстании, понимаешь?

– Да, вполне, – Аня кивнула головой. – Ладно, мне надо идти спать, но я не уйду, пока ты не сделаешь хотя бы один глоток, – она протянула мне кружку. Из нее отвратительно пахло. – Давай же. В этой жизни все нужно попробовать, – но не успела она это сказать, как ее голова рухнула на стол, и она уснула. Вот и отлично. Я укрыла Аню простыней, которую я нашла в медицинской зоне, и вышла, выключая по пути свет. Мне не хотелось возвращаться туда, где пахло перегаром и блевотиной. Поэтому я пошла в гараж и легла спать в первый попавшийся грузовик.

21

Всю следующую неделю мы готовились к важному делу. Было решено, что в первый раз поедут всего два грузовика. Максим и Игорь взяли обязанность вести машины на себя. Круг нашего отряда сузился до четырех человек, что было, по моему мнению, не справедливо. Кроме Дежурных остались Дима и Аня. Еще бы ничего, если бы Ани не было, но она была в этом чертовом отряде! Это было для меня обиднее всего. Завтра они решили отправиться в 106–ой город. У меня еще был шанс уговорить кого–нибудь взять меня с собой. Это, конечно, было маловероятно, но…

– Я же сказал нет! – серьезно отвечал на мою просьбу Максим. Я продолжала клянчить. – Все! Закрыли тему! – он начинал выходить из себя, поэтому поспешил оставить меня. Я видела по его походке, что я ужасно раздражала его. После отчаянных вздохов и всяческих мыслей по этому поводу я решила идти прямо к Игорю.

– Иди разбирайся с Максом, правда! Мне уже надоело, – он устало сидел за столом в кабинете и что–то обдумывал. – Он просит меня не брать тебя, ты просишь, чтобы я тебя взял… – бормотал он. – Таня, мы все ценим то, что именно ты подкинула нам эту идею, но ты не годишься для того, чтобы идти на это дело. Да и сколько раз я могу это повторять?

– Да кому в голову могло прийти, что я слабая?! – крикнула я и ударила кулаком по столу. – Я с рождения приучена к работе, у меня сильный организм. Или ты берешь меня или…

– Что? – так же устало проговорил Игорь. – Вот видишь! Ты даже торговаться со мной не способна. Макс не простит мне, если я возьму тебя с собой.

– То есть, ты думаешь, что он простил тебе то, что было между нами в лесу? – вспылила я. Он впервые за этот разговор поднял на меня глаза. Мне показалось на секунду, что он смотрел на меня с какой–то необъяснимой мне нежностью. Но через мгновение я поняла, что ошибалась. Он был оскорблен и теперь ужасно злился на меня. Он был переполнен всем этим гневом, только в нем одном было столько злости и ненависти, что никто бы не смог быть таким, как он. – Возьми меня с собой, – через некоторое время повторила я снова.

– Нет.

– Ладно, – я сжала кулаки и вылетела из кабинета. А тем временем в оружейной зоне трое остальных ребят продолжали готовиться к завтрашнему дню. Я шла медленно по коридору и нехотя прислушивалась к тому, о чем они говорили во время тренировок. Опять обсуждали какой–то очередной план. Без меня. Неужели они не понимали, что я бы им точно пригодилась? Они вдруг заговорили про машины. Не знаю, что именно их интересовало в этих грузовиках, но меня в этот момент посетила одна идея, которую я сразу же одобрила в уме. Я тут же развернулась и побежала в сторону гаража. Скорее всего, машины, на которых они собрались ехать, уже были заправлены какой–то провизией. Через пять минут поисков я отыскала один такой грузовик, в котором были бутыли воды и еды. Я вышла из машины и посмотрела на ее номер. 454. Это нетрудно запомнить.

Ужиная, новый отряд обсуждал свои дела за отдельным столом. Естественно, я села недалеко от них и стала слушать. Меня интересовало сейчас, во сколько они уедут. Чтобы не привлекать внимания, они решили приехать в город в полдень. Для себя же я решила, что позавтракаю и сразу пойду и укроюсь в грузовике. О моем плане никто не знал. Чувство тайны будоражило кровь. Из–за этого чувства я не могла долго уснуть и мучила Варю различной болтовней. Я поняла, что она спит, только тогда, когда я задала ей вопрос, а она в ответ начала сопеть. В каком–то отчаянье я побрела на кухню и налила себе кружку воды. Я облокотилась на один из столов и задумалась.

– Не спится? – это был Дима. Я улыбнулась ему и стала за ним наблюдать. Он был чем–то взволнован. Я села вместе с ним за стол.

– Дим, в чем дело? – спросила я его. Он молчал. – Если хочешь, я расскажу, что волнует меня. Ну? – он кивнул головой. – Меня не хочет брать в отряд Игорь, и все из–за Макса. Ну чем я могла ему еще не угодить?

– Вообще–то, он правильно делает, что не позволяет Игорю взять тебя в отряд. Была бы у меня возможность, я бы остался здесь, с Викой. Я всякий раз боюсь, что не вернусь, и она… В общем, не злись на Макса. Разве ты не понимаешь, что он заботится о тебе?

– Он просто хочет, чтобы я не поехала. Делает все мне назло и даже не пытается это скрыть! – я всплеснула руками. – Ладно, проехали…

– Я бы не стал проезжать это место, – в свете маленькой лампочки на кухне показался Максим. Он стоял, сложив руки на груди. При его таком важном виде я закатила глаза.

– Разве с детства тебя не учили, что подслушивать не хорошо? – язвила я.

– Учили, но я был упрямым ребенком, – таким же тоном отвечал Дежурный.

– Кажется, с тех пор мало что изменилось, – ворчала я, наливая себе в кружку еще воды. Я спокойно потом повернулась лицом к Максиму и нагло смотрела на него. Дима продолжал сидеть за столом, он переводил взгляд от меня к Максу, от него на меня. Я знала, что он хотел уйти, но я посмотрела на него пристальным взглядом. Он не сдвинулся с места. При нем Максим не будет долго ссориться со мной. Скорее всего, он сейчас пойдет дальше спать, а завтра даже не подойдет ко мне.

– И это ты упрекаешь меня в упрямстве?! – громко произнес он. Хочет со мной еще больше поругаться и не понимает того, что только что сам говорил о том, что он был упрямым ребенком.

– А разве я не могу тебя в чем–то упрекнуть?

– Может, я пойду… – тихо произнес Дима. Он уже встал со стула.

– Нет! – я ухватила его за плечи и снова усадила на стул. – Останься здесь, Дим. Мы с тобой еще не договорили. Этот напыщенный индюк скоро обидится и пойдет спать.

– Откуда такая наглость? – возмущался индюк. – Хочешь, чтобы я ушел? – этот вопрос казался мне двусмысленным. Сначала я думала, что это была острота с его стороны, а теперь я думала о том, что он спрашивал меня о другом. Я видела, что он хотел остаться со мной, а не ехать завтра в 106–ой город. Я не знала, что ответить ему. Моя физиономия теперь была, наверное, больше задумчивой, чем наглой. – Ты хочешь, чтобы я ушел? – повторил Максим уже без остроты. И все–таки сейчас моя озлобленность была выше тех чувств, что я к нему испытывала.

– Да, – ответила я и села за стол. – Дима, на чем мы остановились?

– Да, Дима, на чем вы остановились? – Максим подсел к нему с другой стороны, и теперь мы сидели друг напротив друга. – Просто, напыщенные индюки не уходят просто так, мне кажется.

– Слушайте, разбирайтесь тут без меня! – вспылил Дима и вышел из кухни. Я устало откинулась на спинку стула и так же нагло продолжала смотреть на индюка. Он сел так же, как и я.

– Все из–за тебя! – проворчала я и злобно поджала губы.

– Почему–то я не удивлен! – сказал он и где–то минуты две мы просто сверлили друг друга взглядом. – Тебя это все прикалывает, что ли?

– Ты первый затеял эту вражду, – огрызнулась я в ответ. – Почему ты все так усложняешь, Макс? У меня складывается ощущение, что ты чего–то боишься.

– Два часа ночи. Хочешь продолжить откровенный разговор? Мне надо выспаться, чтобы ехать нормально в город, это ты хоть целый день можешь спать, – он встал и задвинул стул.

– Зачем ты так? – произнесла тихо я, он обернулся и смотрел на меня. – Ты делаешь только хуже. Можно подружиться, а не враждовать. Как ты этого не понимаешь?

– Я не смогу с тобой дружить. Не трудно догадаться, почему. Я пошел спать. Спокойной ночи, – его голос чуть смягчился, но потом он сжал кулаки и вышел с кухни. Мне хотелось снова плакать. Но вместо этого я пошла и тоже легла спать.

После завтрака я, как и планировала, пошла в гараж, в который еще никто не заходил. Я отыскала грузовик под номером 454, и залезла туда, где лежали запасы. Я так долго ждала, пока все придут, что уснула и проснулась только тогда, когда услышала звук заведенного мотора. Потом все зашевелилось. Машина тронулась. Через две минуты между другими пассажирами начался оживленный разговор. Я попала в грузовик, который вел Игорь, с ним был Дима, а это значило, что Аня была с Максом. Который раз я испытывала это колкое чувство ревности!