Восстание

– Ради какой–то идиотки, – прервала я его, сжав его руку, которая свободно лежала на моем колене. – И неужели так было за каждый мой прокол? – он кивнул головой. – Прости меня.

– Это уже не важно, – свободной рукой он погладил меня по щеке. – Ладно, сегодня был насыщенный день. Пора ложиться спать…

– Подожди, а бункер? Мы должны выйти до того, как все проснуться. И нужно собрать вещи.

– Хорошо, выходим завтра, рано утром, – Максим стал говорить убаюкивающим бархатным голосом. Я легла возле Вари, слушая снова, как он что–то мне рассказывал. Не понимая смысла его речей, я стала засыпать, чувствуя теплоту его рук, которые гладили мою спину.

18

После дождя утро казалось холодным. Все было в тумане. Было еще темновато, никто в это время не вставал. Мы тихо собрали свои рюкзаки и отправились к бункеру. Варе я оставила записку, упоминая, конечно, что о ней никто не должен знать, так как откуда могли быть у беженцев ручка и бумага? Я знала, что о сестре позаботится Вика, по–моему, я вообще начала злоупотреблять ее отзывчивостью. И вот с полной уверенностью, я пошла за Максом. Хотя я не была уверена в том, что он знал куда идти: повсюду был туман. К полудню он рассеялся, и мы могли идти дальше, не опасаясь, что не увидим куда идем. Мы шли, почти не останавливаясь, поэтому добрались до бункера ночью, а не утром. Минут десять мы просто смотрели на люк. С опаской я начала набирать пароль. Восемь…три…пять…четыре. И каково было наше удивление, когда люк открылся. Мы улыбнулись друг другу широкой улыбкой. Потом Максим решил спуститься вниз. Он прыгнул в темноту, следом прыгнула я, и он поймал меня. Было очень темно. Хорошо, что у меня хватило ума привязать небольшой канат к дереву, чтобы потом можно было по нему забраться. Я боялась такой темноты и тишины. Я слышала только наши шаги, слышала, как ботинки ударяются о металл. В конце концов, я уговорила Максима включить фонарь. Мы находились в каком–то туннеле. Максим пытался что–то нащупать на стенах. После он попросил посветить ему, он нашел что–то на стене. Через мгновение нас ослепил свет. Теперь я видела, что туннель был достаточно длинным. С предосторожностью мы шли дальше и дальше, пока не наткнулись на железную дверь, которая еле как открылась. Дверь за нами сама захлопнулась, и снова нас окружила темнота. Так же Максим нашел место, где можно включить свет. И вот перед нами появилась надежда на то, что все мы можем остаться в живых. Здесь был какой–то склад. Огромные полки с консервами, дальше было большое количество коек, где можно было спать. Еще три ванные комнаты. Мы два часа бродили по всему бункеру, он был просто огромным! И я даже не была уверена в том, что мы обошли его полностью. Макс решил, что нужно возвращаться. Через двадцать минут мы снова оказались в лесу. Потом развели костер и легли спать. Мы встали рано утром и двинулись к лагерю. Мы так же пришли туда ночью, когда все уже спали. Поэтому я решила, что стоит пойти искупнуться в реке.

– Ты будешь все снимать с себя? – с долей смущения спросил Максим. Но я не понимала, зачем он это спрашивал. Ведь было так темно, что я только видела его силуэт. Правда, если бы он подошел ко мне поближе…

– Если я останусь в нижнем белье, ты будешь так же смущен? – я подала смешок. – Ладно, можешь расслабиться. Я пойду пока за хворостом, а ты пока сполоснись, – я не стала слушать его возражения и отошла в лес за ветками. Но перед этим я оглянулась и увидела, как он робко, оборачиваясь по сторонам при этом, снимал с себя штаны. – Смелее, Макс! – с хохотом крикнула я и скрылась за елями. Я бродила по лесу минут двадцать, считая, что Максу будет этого достаточно. Когда я вернулась, он уже одевал футболку. Надо отметить, что фигура у него была атлетическая. Но, к моему сожалению, в темноте я видела только очертания этой фигуры. Широкие мускулистые плечи, узкая спина. – Ты все?

– Да, – ответил он, стараясь быть беззаботным. – Эм… Таня, думаю, для этого еще рановато… – говорил он, когда я начала снимать с себя одежду при нем. Я лишь снова рассмеялась. Оставшись в одном нижнем белья, я занырнула в воду, она оказалась жутко холодной. Тем временем Максим разводил костер и, как я отметила, старался не смотреть на меня. А потом он уже сидел у костра и не отрывал от меня глаз. Меня бросило в приятную дрожь. В животе снова завязался какой–то узел, и былая моя веселость улетучилась. Я поспешила выйти из воды, так же скоро оделась и села греться. Эта ночь была холодной, что уж говорить о воде! Я протянула руки костру и почувствовала блаженное тепло. Нечаянно рука Дежурного коснулась моей, он тут же ее отдернул, извиняясь. – Я чувствую себя каким–то мальчишкой, – в его голосе звучала неуверенность. Я вопросительно на него посмотрела. – Помнишь, на поляне, когда я всего лишь взял тебя за руку? Мне кажется, что я чувствую сейчас то же, что и ты. Это немного странно, ведь тогда я чувствовал себя увереннее.

– Я не знаю, странно это или нет, – только и ответила я. – Пусть все будет так, как есть, не пытайся что–то менять. Хотя, если тебя что–то не устраивает… кстати, тебя все устраивает?

– В плане чего? В смысле наших с тобой отношений? – я кивнула головой. – Я не знаю, если честно. Обычно рядом с тобой я чувствую себя комфортно…

– Как с другом, к примеру, с Димой?

– Нет, – мягко улыбаясь, отвечал Дежурный. – Это совсем другое. К тебе у меня есть какое–то влечение, и когда мы наедине, особенно, когда мы наедине, оно становится сильнее. Как вот сейчас. Мне хочется быть с тобою постоянно. И неважно, при каких обстоятельствах. Мне просто необходимо быть рядом.

– Так будь, – хорошо, что горел костер; я видела, что он говорил все это искренне. Я вновь начинала чувствовать, что меня к нему начинает тянуть еще сильнее. Я подалась немного вперед, он сделал то же самое. Его дыхание ласкало кожу. – Я не запрещаю быть тебе рядом, даже напротив, – от чего–то волнуясь, я быстро заправила прядь мокрых волос за ухо, но я по прежнему смотрела в глаза Максиму. Его глаза казались мне неповторимыми. Такие голубые, чистые…

– Таня, подожди…– прошептал он, когда я была уже очень близко. Так близко, что уже почти касалась его губ своими губами. – Я хочу, чтобы ты понимала, что делаешь, – и зачем он это только говорил? Скорее всего, сейчас ему меньше всего хочется меня поцеловать. Я отстранилась от него и тяжело вздохнула, помешивая угли костра. – Извини…

– Нет, все в порядке, – коротко ответила я. – Но я вполне понимаю, что делаю. Не так уж важно то, что ты Дежурный, а я обычная рабочая. Ты ведь имел это в виду. Просто… что такого в том, что ты меня просто поцелуешь? Я не знаю, но, может, ты сам еще не осознал, хочешь ли ты этого? Я уже давно как бы с этим разобралась, но ты… может, тебе нужно время… в общем, ладно, я пошла спать.

Заходя в палатку, я разбудила Варю. Мы начали тут же болтать, я рассказывала ей про бункер, а потом она снова уснула. Я же не могла закрыть глаза, пока не пришел Максим. Я даже не знаю, что сейчас творилось в его душе, ведь он не стал ко мне даже прикасаться, он лег набок, отвернувшись от меня. Да и хотела ли я этого сейчас? Может, там, у реки и хотела, нет, я действительно хотела. А сейчас он казался мне немного отстраненным. Мне не хотелось бы навязываться ему, но я все равно пристроилась к его спине и обхватила руками его талию, чувствуя его тепло. Видимо, я растопила какую–то льдинку внутри него, так как он перевернулся на другой бок и поцеловал меня нежно в лоб, а я стала засыпать в его объятьях.

19

Все было просто замечательно. Мы все уже перебрались в бункер. Игорь рассердился на нас, когда мы сказали ему, что открыли его, и что там можно жить. Да и сейчас он не одобрял все это дело. С тех пор, как мы с Максом отыскали убежище, прошло около недели. Пока было непривычно жить под землей, а не на земле. Хотя наш, так сказать, поисковый отряд не собирался отвыкать от этого. Мы продолжали искать людей, и нашли еще двоих с тех пор, как поселились в бункере. Даже не проходило и трех дней, а они уже были членами нашего необычного сборища людей. Мы начинали готовиться к восстанию, мы стали повстанцами. Ребята с оружейного завода стали обучать всех нас, как пользоваться оружием, Максим, Игорь и Дима обсуждали все время какой–то свой план действий. Надо отметить, что Игорь, будучи вожаком, не старался посвящать и себя и ребят, у него стали напряженные отношения со всеми, особенно с Максом, Игорь стал просто невыносимым. Он мог вспылить без причины, мог ударить кого–то просто так, его душила какая–то озлобленность. Я все время ловила его этот страшный, полный ненависти взгляд. Я знала, он ненавидел меня, ненавидел Максима, ненавидел тех, с кем были мы дружны. Вся эта история с бункером испортила отношения между ним и всеми нами. Вика раньше, к примеру, старалась реже выражать свое недовольство вожаку, а теперь… Но что самое главное и интересное, все без исключения все равно боялись его и уважали. Ну, лично я испытывала к нему только отвращение и ненависть, но старалась не показывать ему это. Любой упрек, неправильный взгляд в его сторону: все это могло окончательно вывести его из себя. Да, все–таки я тоже его боялась.

Варя была самой младшей среди нас, но на это уже никто не обращал внимания. Она вместе со всеми готовилась к восстанию, научилась стрелять из пистолета. Я стала замечать, что она изменилась. Эта робкая, трусливая девчонка стала храброй и уверенной. Уверена, родители гордились бы ей сейчас. Но она перестала о них говорить, стала привыкать к тому, что больше не увидит близких и родных людей, она начала взрослеть. Ее страхи начинали растворяться, она перестала бояться. Она перестала быть ребенком, а этого боялась я. Кто бы мог подумать! Варя спокойно берет в руки оружие, а ей всего двенадцать. Еще месяц назад я даже не могла себе это представить. А сейчас я смотрела, как она пыталась попасть в мишень, которую ей приготовили. Она почти попадала в цель, из–за этого она пробовала снова и снова стрелять.

– Ты знаешь, что младшие сестры всегда берут пример со старших? – это был Максим, который подошел ко мне сзади. Он положил мне руки на плечи, тогда как я скрестила свои на груди. – Таня, она перестала быть маленькой девочкой.

– Ей всего двенадцать! – в этот момент Варя кинула на меня взгляд. Я улыбнулась ей. Что мне еще оставалось делать? Отобрать у нее пистолет и поставить ее в угол, говоря, что оружие – это не игрушки? – И почему она только так поступила?

– Может, она берет пример с тебя? О, и не делай вид, будто ты не понимаешь, о чем я тебе говорю! Ты для Вари какой–то идеал, к которому она стремится. Ты можешь этого не видеть, но это видят другие. Ты посмотри! Она так же, как и ты, быстро нашла общий язык со всеми нами, она такая же храбрая как ты, и она теперь знает, для чего она здесь. По–моему, все хорошо. Что тебя так тревожит?

– Ей двенадцать, – повторила я и в этот момент услышала ее радостный возглас. Наконец–то, она стала попадать в цель. Она подбежала ко мне в надежде, что я ее поздравлю с этим. Ее голубые, ясные глазки так и просили меня об этом. – Отлично, теперь у нас на одного стрелка больше! – я потрепала ее черные волосы, и она довольная побежала делиться этой счастливой для нее новостью с кем–то еще.– Пойду выпущу пар, – обратилась я больше к себе, чем к Максу. Он осторожно убрал руки с моих плеч. – Слав, где лежат ножи?

Через минуту я уже кидала ножи в мишень. Сначала они просто бились о стену и падали на пол. Во мне нарастало какое–то раздражение, и я стала кидать их с такой силой, что где–то в глубине сознания я понимала, что выгляжу устрашающе. Хоть жизнь и налаживалась, а мне становилось от чего–то хреново. Меньше всего мне сейчас хотелось говорить с кем–то, но возле меня было человек пять, которые знакомились с оружием. Паша пытался заговорить со мной, когда я вытаскивала свои ножи из мишени, я лишь отдала ему их в руки. Я начала бродить по коридорам бункера. Здесь было тихо, как раз то, что было нужно. Но и это стало приводить меня в бешенство. Я прислонилась к стене и села на пол. Ну что было не так? Что, действительно, меня так тревожило? Варя. Я хотела для нее не такой жизни. Ей нужен мир свободы, а не мир войны. Да, она и все тут готовились к войне, к восстанию, и от этого мне было не по себе. Большинство не понимали, что они могут погибнуть, этого не понимала Варя, но это понимала я. Из–за этого и была вся проблема, я смотрела на вещи реалистично, а все они представляли себя героями–освободителями. Но, если честно, наше войско было далеко не могучим. От силы двадцать человек, нужно искать еще и потом заставлять их идти на верную смерть. Все равно, что убийство. Да и какое восстание! Месяц назад прикончила одного солдата, и до сих пор иногда трясутся руки. Я не могла убивать.

– Эй, – я повернула голову и увидела Вику. Она села со мной рядом. – Что случилось? – я ответила, что просто хочу побыть одна. – Тань, раз уж я здесь, ты от меня не отделаешься, – ее улыбка, казалось, могла осветить весь этот мир. Но потом она сделалась серьезной. – Я хотела поговорить с тобой…

– О чем?

– О тебе и… Максиме, – при его имени она так скривилась, как будто почуяла какой–то отвратительный запах. – Помнишь наш разговор на дереве? Я не доверяю ему, он такой суровый. Да, он здесь почти за главного, к нему питают уважение, его некоторые боятся. Я просто хочу, чтобы ты понимала, что делаешь, Таня, – о, эти слова. Снова. Мое настроение снова упало ниже плинтуса.

– Спасибо, Вика, – я взяла ее руку. – Я всегда ценила твою заботу обо мне и моей сестре, но сейчас… ты просто не видишь в Максе того, что вижу я. Он стал другим.

– Другим?! – Вика резко встала с пола. Она взяла мою руку и потянула, через мгновение я уже стояла на ногах рядом с ней. Она стремительно куда–то пошла, таща меня за собою. – Сейчас ты сама все увидишь! – мы прошли, а точнее, пробежали два коридора и оказались в зоне с продуктами. Максим был здесь. Мы с Викой стали наблюдать за ним. – Смотри.

– Денис! – Макс произнес имя это довольно грозно, от неожиданности я вздрогнула. – Не нарушай норм. Положи банку на место! Я сказал, положи на место. Прекрати сейчас же жрать!

– Но…

– Все, иди отсюда, – устало и в то же время четко и ясно проговорил Дежурный. Денис скорее больше от испуга быстро ушел, а не от уважения к нему. Вика дернула меня за рукав, как бы говоря: "вот видишь!".

– И что? – шепотом спросила я ее. – Кто знает, сколько мы здесь пробудем! Он старается сделать так, чтобы мы все использовали по минимуму. Вот и все.

– Таня? – я повернула свою голову в другую сторону от Вики и увидела Макса. Представляю, какие у нас с ней были вытянутые удивленные лица. – Вы, что же, следите за мной? – мы молчали. Потом я решила взять ситуацию в свои руки. Я расправила свою сгорбившуюся спину, оперлась рукой на полку с консервами. Вся полка пошатнулась, и на меня упала какая–то банка. Было больно, но довольно смешно. Мы с Викой тут же рассмеялась, Максим только мягко улыбнулся. Да, при Вике он был сдержанным. – И все–таки…

– Я думала, может что–то нужно взять из этого с собой, когда мы снова выйдем наружу, – соврала я, потирая свой затылок. И совсем было не смешно сейчас, было очень больно. Я нащупала кровь. – Вика тебе все объяснит, я сейчас вернусь, – я тут же побежала в первый попавшийся коридор, еле как нашла медицинскую зону. Сегодня там дежурила Аня, что было для меня не очень благоприятно. Не спрашивая ее, я взяла со стола, за которым она сидела, тряпку и приложила ее к затылку. Тупая консервная банка! Интересно, что в ней было? Но я не стала об этом думать, так как Аня пришла в бешенство. Будто она бы мне помогла тогда, когда бы я ее об этом попросила! Естественно, нет. Это же Аня. – Господи, подумаешь, взяла тряпку, которой ты здесь вытирала со стола пыль! Дай спирт, пожалуйста, – наверное, моя наглость вывела ее из себя. Она кинула на меня такой злобный взгляд! Пока она пыталась как–то сжечь меня своим взглядом, я сама взяла с полочки маленькую бутыль спирта, налила его немного на тряпку и приложила ее к ушибу. – И не зачем так орать. Я и без тебя справилась, – слушая ее разъяренные крики, я поспешила выйти и опять пойти в зону, где хранились продукты. Сразу ощущалось, что тут было намного прохладнее, чем в любой другой зоне. Максим с Викой стояли на тех же местах и, кажется, даже не обмолвились словом. – На чем мы остановились?

– Вика говорила про банку тушенки, которая пришлась тебе не по вкусу, – отозвался Дежурный. – Так и быть, возьмем эту помятую банку с собой в поход.

– Вы планируете дойти до 106–ого? – подхватила Вика. Одновременно мы кивнули ей головой. И снова молчание. К счастью, мы услышали громкий голос Димы, который призывал Вику прийти. Когда она скрылась из продуктовой зоны, напряженная атмосфера растворилась.

– И как это понимать? – несмотря на шутливость Дежурного, я все равно поняла, что ему нужен нешуточный ответ. – Что за тряпка? На затылке?

– Слишком много вопросов, – пробубнила я. – На какой вопрос тебе нужен немедленный ответ? Полагаю, на первый. Ты и сам знаешь, что Вика не верит тебе и в чем–то вечно подозревает, и, заботясь обо мне, она намекнула мне, что от тебя стоит держаться подальше, – он помрачнел, сейчас нужна легкомысленная фраза, которая бы не привела его в еще большее уныние. – Но… знаешь, запретный плод сладок, – он прыснул и подошел ко мне поближе.

– Ладно. Голова сильно болит? Ты вообще можешь обойтись без травм, или это занимает у тебя особую часть в твоей жизни?

– У тебя дурная привычка.

– Какая же?

– Я не успеваю ответить на один вопрос, и ты тут же задаешь другой! Ты просто невыносим. Одни вопросы. Сущий кошмар! – он немного рассмеялся, а потом потребовал от меня ответов. – Моя голова болит больше от Аниных истерик, чем от этой банки тушенки! Представляешь, она орала на меня только из–за того, что я взяла с ее стола эту тряпку. Кстати, посмотри, пожалуйста, мой затылок, – я повернулась к нему спиной, убирая руку с затылка вместе с тряпкой. Крови на ней было не так уж и много, но все равно башка так раскалывалась!

– Ты просто протерла спиртом? Мда. Ладно, пошли отсюда. Я кое–что отыскал в этом бункере.

Мы зашли по пути снова в медицинскую зону. Я вежливо на этот раз попросила рыжую обработать мне рану на голове. Она делала все резко, но качественно. Потом мы дальше с Максимом неторопливо шли по коридорам. Через минут двадцать мы оказались в той части, в которой я еще не бывала. Здесь почему–то все стало приподнятым. Стало тяжелее подниматься, такое ощущение, что я забиралась на какую–то скалу. Максим указал мне на странную дверь, которая была в самом конце этого загадочного коридора, по которому мы шли. Эта дверь поднималась к верху, что было довольно необычно. Потом она так же закрылась за нами, и нас поглотила темнота. Дежурный на время отошел от меня, чтобы включить свет. По очереди стали зажигаться лампы на потолке.

– Вау! – только и смогла произнести я. Перед моими глазами стояли машины, много машин. В основном тут были грузовики, на которых Вова вывозил товар из города. – Это просто… у меня нет слов! Правда, это жесть! Это же!..

– Теперь будет намного проще добираться до городов. Представляешь, сколько людей мы сможем спасти! Кстати, ты умеешь водить машину?

– Да, – ответила я, вспоминая своего единственного друга. Я помрачнела, грусть заполнила душу. – Вова научил меня. Мне было тогда четырнадцать, а ему пятнадцать. Была ночь, и мы были предельно осторожны. Так как он начал перевозить товары, грузовик стоял у его дома. Мы тихо, без фар, доехали до нормальной асфальтированной дороги, и он начал учить меня. Несколько раз мы успели с ним поругаться, – я грустно усмехнулась. – Мне его не хватает, – вздохнув, я залезла в первый попавшийся грузовик. Максим уже сидел рядом. – Ну а ты? Умеешь водить?

– Да, – он откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. – Здесь очень тихо. Можно спокойно отдохнуть. Только я не могу понять, от чего я устал.

– Ты каждый вечер сидишь и ломаешь голову над очередным планом. Естественно, ты устал, Макс, – я пододвинулась к нему поближе. У него до сих пор были закрыты глаза. Я провела рукой по его темно–русым волосам. На его лице дрогнули только длинные черные ресницы. Каждый раз, смотря на него, я осознавала, что он был очень красив. Тыльной стороной руки я провела по его щеке. – Почему ты все время притворяешься? – он открыл глаза и вопросительно взглянул на меня. – Ну, ты стараешься показать всем, что ты жестокий и безжалостный, но это же не так. Сейчас же ты не хочешь крикнуть на меня или читать мне поучительные нотации? Ты не с кем здесь не дружишь, не общаешься так доброжелательно, как со мной. Тебе надо снять эту маску.

– Похоже, это тоже дурная привычка, – он грустно улыбнулся. – Это не так просто, как кажется. Меня приучили быть жестоким, приучили прятать истинные чувства внутри. Вот в чем вся проблема, – его глаза были полны какой–то тоски. Он молча смотрел на меня. – Иди ко мне.

– Если только ты меня поцелуешь, – ответила я, а сама еще ближе села к нему.

– Не сегодня.

– Ладно, – я вышла из машины и громко хлопнула дверцей. Максим поспешил за мной. Он поймал меня за руку и развернул к себе. – Только не надо делать мне одолжение, – строго проговорила я, выдергивая свою руку.

– Ты не хочешь меня понять, – его тихий голос звучал так неуверенно. Я вглядывалась в его измученное лицо, он был измотан. Я уже пожалела о том, что была с ним так груба.

– А что я должна понять? – спокойно и мягко спросила я.

– Восстание – это война. Как бы мы все не старались, умрут многие. Что, если умру я? Тебе будет тяжело, Таня. Этот поцелуй сделает только хуже, мы еще больше привяжемся друг к другу. Так что лучше нам перестать… эм… дружить.

– А, ну если ты это так называешь! – вспылила я. Потом я успокоилась. – В общем, может ты и прав. Я пойду готовить ужин.

Помогая некоторым девушкам на кухне, я все думала над тем, что произошло в гараже. Было такое ощущение, что меня бросили. А вообще–то да, меня только что кинули. Это было неприятно, даже как–то обидно. Признаться, мне хотелось разреветься, как маленькая девочка. Вместо этого я кинула готовку и пошла снова в оружейный отсек. Тут были только Слава и Таяна, и, кажется, я нарушила их уединение. Я поспешила выйти. Мне сейчас нужно было отвлечься. Я решила послушать планы ребят. Когда я вошла в комнатку, они сидели, закрыв лицо руками. Кажется, я видела, как от них исходит пар. Тут, конечно, был Игорь, но Максим еще не успел подойти. Не получив никакой реакции на свое появление, я села за стол. Игорь убрал руки с лица и грозно на меня посмотрел.

– Если ты не заметила, то мы немного заняты, – он проговорил это довольно вяло и устало, что было не в его духе. Я продолжала уверенно на него смотреть.

– У меня есть парочка идей. И я думаю, они бы смогли вам пригодиться.

– Ты это серьезно? – спросил вожак и тут же прыснул со смеху. – Парни, слыхали? У нее есть идеи! – вслед за ним начали смеяться и все остальные. – Ладно, тихо. Предложи хотя бы одну.

– Возможно, когда мы сюда вошли, мы подали сигнал людям правительства, и они, скорее всего, могут отреагировать на это. Я предлагаю изменить код, открывающий бункер. И я даже знаю, кто сможет это устроить. Ребята из 105–ого делают оружие, они лучше всех разбираются в технике, в компьютерных установках. Более того, они владеют знаниями физики и химии, что хорошо послужит для всех нас.

– Но где мы возьмем оборудование? – откликнулся кто–то за столом. Значит, мою идею уже кто–то одобрил.

– Паша, сгоняй за Славой, он сидит в оружейной зоне, – так же устало проговорил Игорь. Паша встал из–за стола и скрылся за дверью. – Что–то еще? – обратился он уже ко мне. Но я не знала, знает ли он про гараж или нет. И стоит ли ему рассказывать? Но я не хотела, чтобы он приставал ко мне как в прошлый раз, когда хотел раскрыть тайну. Отворилась дверь. Все не оборачивались, но я обернулась. Это был Максим, он сел напротив меня, по другую сторону Игоря. – Есть идеи? У Тани нашлась одна хорошая.

– И какая же? – он кинул на меня вызывающий взгляд. "Ну–ну!" – подумала я, отвечая ему тем же взглядом. Я понимала, что он затеял эту игру прямо сейчас, посмотрев на меня вот так, как смотрел в этот момент. В комнату вошли Паша и Слава, которого вероятно удручало то, что ему не дали уединиться с Таяной. За короткое время мы успели с ней поладить так, что только я из всех незнакомцев могла называть ее не Таяна, а просто Тая. – Зачем здесь Слава? – недоумевал Макс.

– Затем, чтобы принять или отвергнуть мою идею, – с самодовольной улыбкой произнесла я, глядя в его голубые глаза, а потом я сосредоточилась на его губах. Чертов соблазнитель! – Слав, можешь ли ты изменить пароль, который открывает люк бункера? – я поймала удивленный взгляд Макса и чуть злобно улыбнулась так, чтобы он заметил. Потом я посмотрела на Славу, он обдумывал мой вопрос. – Возможно ли это?