Ловушка для вратаря

– Ты хорошо стоял сегодня. Спокойно. Я это сразу подметил.

– Спасибо, – быстро смотрю на девушку, будто проверяя, что всё это – на самом деле происходит. – Это… много значит, особенно от вас.

– О, ты такой фанат, да? – Грейсон хмыкнул.

– Конечно. Я читал ваши материалы. Особенно колонку после плей-офф 2009.

– Тогда, возможно, ты не такой уж и мальчишка. – Грейсон протягивает руку, чтобы похлопать меня по плечу. – Удачи тебе, Рейвен. Если будешь держать такой темп, Бостон тебе откроется быстрее, чем ты сам успеешь подумать.

– Спасибо, сэр.

Когда он отходит, я всё ещё прихожу в себя от его слов.

– В шоке? – Грейс заливисто смеётся.

– Ещё в каком, – понижаю голос.

Когда нас оставляют одних – я почти не замечаю этого сразу. Просто в какой-то момент мистер Старр кивает Грейс, говорит, что подождёт у входа, и растворяется в потоке людей, оставляя нас вдвоём.

Мы стоим у стены, чуть в стороне от основной суматохи раздевалки. Я всё ещё в экипировке – наполовину, потому что не успел даже снять защитный нагрудник, только стянул джерси, перчатки и шлем. Она – в свитере и джинсах, и выглядит уютно и по-домашнему.

Я не знаю, кто первый нарушает тишину. Наверное, я.

– Ты правда приехала.

Она улыбается чуть сильнее, чем минуту назад.

– Да. И я правда не была уверена, можно ли.

– Можно. – Я делаю шаг ближе. Чувствую, как из меня уходит остаточное напряжение. – И нужно.

Она кивает, но глаза не сразу поднимает на меня. Похоже, обдумывает слова. Я даю ей время.

– Я скучала, – говорит она тихо. Ей приходится задрать голову, чтобы посмотреть мне в глаза на таком маленьком расстоянии. – Хотя сама удивилась, насколько быстро.

– Я тоже скучал, – отвечаю просто, поражаясь, какой смысл в себе несут эти несколько слов. – Больше, чем привык признавать.

Нас снова на секунду окутывает шум: кто-то хлопает дверью, кто-то кричит что-то про послематчевую пиццу, кто-то смеётся. Но для меня всё это звучит будто через стену. Я смотрю только на неё.

– Это было важно для меня – видеть, как ты играешь, – добавляет она. – Я не знаю, почему. Просто… это казалось правильным.

– Наверное, потому что ты стала для меня чем-то правильным, – говорю почти шепотом. И в первый момент не уверен, услышала ли она. Но потом она медленно поднимает на меня взгляд, и в её глазах отражается именно то, что я чувствую внутри. Тот самый дым. Тепло. Что-то невыносимо родное.

Я медленно поднимаю руку и поправляю прядь волос, которая выбилась из-за её уха, совсем как она недавно. И когда она не отстраняется, не делает ни шага назад, я мягко касаюсь её щеки.

– Хочешь уйти отсюда? – спрашиваю. – На пару часов. Просто… быть рядом. Без интервью. Без шума. Без никого.

Я никогда не был тем, кто торопит события, но что-то в Грейс было такое, в том, что она была на трибунах, не сказав, в том, что она говорит и пишет – это не даёт меня играть по старым правилам. Новый город – новые правила, верно?

Она кивает. Не сразу – будто это решение требует храбрости, но затем она говорит:

– Хочу, – я чувствую, как внутри меня всё, наконец, встаёт на свои места.

Мы стоим так ещё пару секунд – будто ничего не хочется менять, даже позу. Но потом я слышу шаги, и Грейс чуть отступает назад.

– Но мне надо отвезти дедушку, – говорит она с лёгкой улыбкой. – Он может и крутой журналист в прошлом, но теперь у него сон по расписанию.

Я киваю. Всё правильно. Реальность зовёт.

Но теперь – впервые за долгое время – я не боюсь возвращения в реальность.

Потому что чувствую, что после всего – она останется.

✗ ഠ 🎔 ✗ ഠ

Мне всё ещё сложно переварить сегодняшний день, когда я покидаю здание арены. И ещё больше понимаю, что ничего не знаю об этой девушке, что встречает меня её на парковке, оперевшись о капот старого спорткара. Мой взгляд падает на машину позади неё, и я останавливаюсь как вкопанный. Длинный капот и хромированная решётка напоминали крупного хищника. Передо мной стоял настоящий зверь – Mercury Cougar, тёмно-изумрудного цвета, с блестящим, словно драгоценный камень, кузовом.

– Это… – я моргнул, не веря своим глазам. – Это твоя машина?

Грейс пожимает плечами, будто это было что-то обыденное, в то время как я хочу провести по капоту рукой.

– Унаследовала от дедушки, – сказала она. – Он называет её Китти.

Я перевёл взгляд на старика, ожидающего нас уже в машине, и обошёл её, рассматривая каждую деталь, чуть не присвистнув.

– Какого она года?

– 68-го, – спокойно отвечает Грейс, с улыбкой наблюдая за моей реакцией.

– Грейс, честно, я ожидал от тебя чего угодно, но не muscle car.

– Она с характером, – усмехнулась она, открывая водительскую дверь, и просит дедушку пропустить меня на заднее сидение. – Иногда не заводится с первого раза, и я трачу на ремонт больше, чем нужно, но если она поехала – держись крепче.

И вот так я оказался на заднем сидении, а Грейс за рулём. Грейсон удобно устроился на пассажирском, и мы болтаем, пока мой взгляд то и дело падает на зеркало заднего вида. Он рассказывает истории – суховато, сдержанно, но с тем особым, острым юмором, который выдают только те, кто пережил слишком многое и научился смотреть на мир с иронией, а я внимательно вслушиваюсь в его слова, переглядываясь с его внучкой.

– …а тогда, если ты вратарь и пропускаешь три шайбы в первом периоде, лучше сразу придумать, как выбраться со стадиона незамеченным. – Он смеётся. – Я такое видел, Рейвен. Видел и хуже.

Я смеюсь тоже, Грейс только качает головой, но я замечаю, как уголки её губ всё-таки дрожат от сдерживаемой улыбки.

Когда мы подвозим его к зданию дома престарелых, я выхожу вслед за ним, чтобы помочь. Он благодарит Грейс, затем кладёт руку мне на плечо:

– Смотри не прощелкай. Моя девочка – сокровище.

– Я знаю, – отвечаю честно.

Он хмыкает.

– Вот и хорошо.

Затем разворачивается и неспешно уходит внутрь, словно давая нам негласное разрешение на всё, что будет дальше.

✗ ഠ 🎔 ✗ ഠ

Мы сидим в её машине – уже вдвоём, без лишних слов. На парковке, где одинокий уличный фонарь мягко заливает светом капот. Ночной город где-то шумит на расстоянии, но здесь – почти тишина. Мы не уехали далеко от дома престарелых. Просто остановились.

Грейс повернута ко мне вполоборота. Её рука на руле. Я смотрю на неё в полутьме, и мне кажется, что всё, что я чувствовал раньше, – сейчас стало только сильнее. Как будто всё это время я смотрел на неё через стекло, а теперь наконец-то вышел наружу. И воздух – настоящий.

– Это был долгий день, – тихо говорит она, не глядя на меня.

– Один из лучших в моей жизни, – отвечаю. – Но я бы хотел поблагодарить тебя.

– За что? – она мягко улыбается.

– Я был на пределе, Грейс. Возможно, неправильно говорить об этом, но новый клуб, новая раздевалка, – я снова вглядываюсь вдаль на мигающие огни города, – люди, которые смотрят на тебя, как на временного, потому что мы все знаем, чего все ожидают. Я не думал, что у меня хватит сил, – признаюсь я в том, чего так сильно боялся. Наверное, впервые озвучиваю свой страх перед кем-то вне кабинета психолога. – И вдруг ты. И твой дедушка. Я находился на грани, сам того не понимая. Все ожидают от меня чего-то, но предпочитают молчать о том. А вы… Как будто придали мне новый смысл, в котором я нуждался сильнее всего. Спасибо, что пришла.

– Просто хотела поддержать, – мне кажется, что даже в темноте я могу видеть, как её глаза озаряются теплом. – Даже если привлекла ещё больше внимания к твоей персоне.

– А ты и поддержала. Даже больше, чем думаешь. Спасибо.

Мы молчим некоторое время.

– Грейсон всегда говорил, что игра начинается в голове. Задолго до того, как упадёт шайба.

– Подожди немного, я всё ещё перевариваю, что ты внучка самого Грейсона Старра, – ухмыляюсь, качая головой. – Когда мы познакомились…

Она поворачивается ко мне, договаривая за меня:

– Ты сказал, что не знал ни одну Грейс.

– Кто бы мог подумать, Грейсон Старр-младшая.

Несколько секунд – мы просто смотрим друг на друга.

Она делает вдох – медленный, тихий. И улыбается. Так, что внутри меня всё замирает.

– Ты ведь знаешь, что это не свидание, да? – говорит она, что снова вызывает на моём лице улыбку. Как это возможно, что рядом с ней я улыбаюсь чаще, чем когда-либо?

– Если хочешь, это может быть им.

– Я всё думаю… – начинает она. – У тебя ведь теперь другая жизнь. Всё меняется. Команда, город, возможности.

Я качаю головой.

– Грейс, если ты думаешь, что я не хочу, чтобы ты была её частью… ты ошибаешься.

– Ты только что почти склеил меня, Рейвен, – она дразнит меня.

– И как? У меня получилось?

– Знаешь, ты на пути к успеху. Но я немного боюсь таких разговор, так что… может, просто немного посидим? Ни о чём не думая.

Я вытягиваю руку и накрываю её ладонь на руле своей.

– Вот именно этого мне и хотелось.

В машине давно выключен двигатель. Окна немного запотели – от разницы температур или от того, как долго мы просто сидим и дышим рядом. И время от времени Грейс что-то рисует на них. Снаружи проезжают редкие машины, отражаясь в зеркалах бликами света, и всё кажется нереальным: ночь, город, она рядом.

– Ты не спишь? – спрашивает Грейс, не поворачивая головы. Голос у неё почти шепот, будто боится нарушить хрупкое равновесие.

– Нет.

– Почему?

– Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Она усмехается, но в этом звуке – и грусть, и что-то ещё, более глубокое.

– Похоже, ты любишь моменты чуть больше, чем я думала.

– Я люблю редкие моменты. Те, что не похожи на остальные, – отвечаю. – Те, которые случаются, когда рядом человек, который… заставляет всё звучать тише. Даже шум в голове.

Она медленно поворачивается ко мне, и наши взгляды встречаются. Несколько секунд – ни слова.

– Элайджа… – произносит она, почти не двигая губами.

– Я здесь, – отвечаю сразу.

– Мне сложно. Я всё время думаю, как не испортить. Как не позволить прошлому портить настоящее.

Я понимаю. Понимаю до мурашек. Сам же только недавно начал снова дышать – на льду, в раздевалке, рядом с ней.

– В этом мы похожи. А если мы просто договоримся… не убегать? – спрашиваю. – Ни ты, ни я. Даже если страшно.

Она молчит. И я думаю, что она не ответит. Но потом медленно кивает.

– Договорились.

Я больше не прикасаюсь к ней, но чувствую, будто коснулся. Между нами – уже что-то невыразимое словами. Как будто доверие – это не обязательно жест, не обязательно слова. Иногда это просто согласие остаться.

Мы сидим рядом, в тишине, иногда тихо переговариваясь ни о чём и одновременно обо всём, пока ночь медленно растворяется в рассвете.

Глава 8

Г р е й с

На следующее утро я просыпаюсь доволь