скачать книгу бесплатно
– Благодарю, – ответил Сергей, и распробовав рекомендуемое блюдо удовлетворённо произнес. – Подобного я ещё не пробовал.
Дядюшка Лев всецело взял на себя управления приемом. Он говорил на подъеме чувств, прыгая с одной темы разговора, на другую, чтобы она не успела наскучить гостю, которого интересовали вовсе не беседы, а кроткий образ Надежды. За всё его время пребывания в доме Орловых она говорила только, когда её спрашивали, ела как птичка и держала великолепную осанку. А браслет, над которым Сергей лично трудился несколько месяцев, идеальна сидел на тонком запястье девушки.
– …не правда ли? – послышался ему конец вопроса.
– Конечно, – невпопад ответил мужчина.
Ах, только бы поймать взгляд её голубых, словно небеса глаз.
– Вы заметили? – хитро усмехнулась тётушка Алёна.
После визита Сергея Горячева в ней, как будто, что-то ожило.
– Не увидел бы только слепой, – нахмурился Пётр.
– Очень благочестивый мужчина, – замелила тётушка Варвара. – Я сейчас же помолюсь о том, чтобы он благополучно добрался до дома.
– Дёшево же стоят ваши убеждения, – едко подметила тётушка Мария, пряча усмешку за веером.
– Папа, папа, – дергал его Семён, – можно я уже пойду к фрегату?
– Иди уже, – порывисто махнула веером тётушка Мария, и всего через несколько мгновений шаги мальчика затихли в конце коридора.
– Думаю, – кивнул брату дядюшка Лев, – к этому мужчине стоит присмотреться.
– Все это излишне быстро, – с сомнением сказала Екатерина Бориславовна.
– Но, матушка, – Вера робко взяла родительницу под локоть. – Сударь Горячев ведь тоже не из простых, да и его взгляд, направленный на Наденьку был красноречивей самых пылких речей.
– Он просто околдован, – кивнула тётушка Алёна. – Поверьте, это временно.
– Надежда, – тихо обратился к ней Андрей Володарович, – что ты сама думаешь?
– Я бы хотела узнать его чуть получше, батюшка, – скромно ответила она, всё ещё находясь в своем добродетельном образе.
– Фёдор женился на купчихе, теперь Надя заигрывает с жалким подражателем. Что ждёт нас дальше? Вера пойдет под венец с канцелярской крысой? – негодовал Пётр. – Где ваша честь древнего графского рода?
Матушка взяла его за руку и тихо сказала:
– Мой милый, в этом мире ничего нельзя судить однозначно.
Пётр, что-то не разборчиво забурчал себе под нос и присмирел.
Надежда была готова пуститься с ветром в пляс. Спустя неделю Горячев вновь приехал, да не с пустыми руками. Кулон и правда был искусной работы. Уж в украшениях Надежда разбиралась. Она видела, что Горячев был полностью в её власти. Но слишком уж нерешительно действовал. Вел беседы только с дядюшкой Львом, а к Надежде так ни разу и не обратился, ограничиваясь взглядами. В столице он был гораздо сговорчивее. Ах, как же это было упоительно. Надежда уже чувствовала аромат свободы и не была намерена отступать.
В тот же день она написали Олегу письмо с благодарностями. В этот раз обошлось без молока. Буквы состояли из обычных чернил. Среди восторженной хвальбы было желание как можно скорее увидеть брата. Олег ответил, что приедет в следующем месяце на свадьбу Анастасии Краевской.
Для бедняжки наконец-то нашли мужа – мелкого помещика из глубинки. Да, его лучшие годы уже прошли. За то у него был добродушный нрав и хорошее отношения к будущей жене.
Пережив ужасное потрясения, Анастасия начала заикаться. Из-за этого Андрею Володаровичу было сложно найти ей супруга. Но такой всё же сыскался. Юность он потратил на благоустройство своего маленького имения и только на вступлении в осень своей жизни, понял, что ему нужна жена. Конечно, надежды на молодую и пригожую не было, поэтому он был рад даже Анастасии, что без заикания не могла вымолвить ни одного слова. И конечно же за дочь графа давали хорошее приданное.
Надежда разве что чуть – чуть завидовала Анастасии. Та уже через месяц покидала Сиреневый Сад и обретала свободу. В то время, как Надежда могла только грезить о той минуте, когда она преступит все запреты. И пусть ей удалось очаровать Горячева, до заветной цели было ещё далеко. С каждым днём девушка ощущала это всё отчетливей. Горячев больше не нанёс ни одного визита и ни ответил ни на одно посланное Надеждой письмо, слова для которых она подбирала самым тщательным образом.
– Ох, Настенька, – всхлипнула тётушка Варвара, утирая влажные глаза кружевным платком. – Ты уже почти замужняя женщина. Вот, послушай, что я тебе скажу. Слушайся мужа и…
– Откуда Вам знать, что и как нужно делать женатой даме? – прервала её тётушка Мария, лениво обмахиваясь веером. Она критично осмотрела свадебное платье. – Вы ведь ни разу не были замужем.
– Я черпаю свои знания из священного писания, – тётушка Варвара благоговейно погладила книгу, лежавшую у неё на коленях.
– Жаль, что Вы не можете подчерпнуть оттуда совесть, – усмехнулась тётушка Мария, наблюдая, как Вера хлопочет вокруг Анастасии, давая швеям распоряжения.
– Поднимите подол ещё немного. Она может на него наступить. Шлейф нужно сделать длиннее, он должен красиво струиться позади. Почему фата такая плотная? Как она увидит куда идти? Переделайте.
– Прошу Вас прекратить, – строго сказала Екатерина Бориславовна, которой уже надоели препирательства снохи и свояченицы.
– Изумительно, изумительно, – ворковала тётушка Алёна, поправляя кудри Анастасии. – Ах, ты так похожа на свою матушку.
Уголки губ Анастасии дрогнули. Она подняла большие серые глаза и робко произнесла:
– Б-б-благ-год-дарю, – заикания портили нежный голос.
Надежда подавила тяжелый вздох. Анастасия представлялась ей голубкой, вот-вот готовой упорхнуть за пределы усадьбы Орловых. Ах, как же Надежде тоже хотелось расправить крылья и взмыть ввысь над черными пиками ворот. Но это было невозможно. Она все продолжала ждать весточку от Горячева. И начала было подумывать обратиться к Олегу с просьбой поиска нового кандидата на роль её мужа.
Какого же было удивления девушки, когда Олег приехал на свадьбу Анастасии, да не один. Казалось, с визита Сергея Горячева прошли года. Пока она его не видела, мужчина заметно похорошел. Пропала бледность и не было больше темных кругов под глазами. Он смотрел на всех живым открытым взглядом. Но по-прежнему был излишне обходителен, и держался на расстоянии.
– Для меня радостно видеть Вас здесь, – мило улыбнулась Надежда.
– Сударь Орлов очень настаивал на моем присутствии, – начал неловко оправдываться Горячев. – Я не смог ему отказать.
Ей очень хотелось, чтобы он пригласил её на танец. Но Горячев всё продолжал стоять в стороне, не внимая её намекам и мелодии вальса.
Когда Олег намеренно проигнорировал все знаки Надежды, она решила действовать более открыто. Отказав очередному кавалеру, Надежда с высоко поднятой головой подошла к Горячеву. Не хватало ещё из-за его нерешительности остаться в этот вечер без танцев.
– Сударь, неправда ли оркестр играет сегодня особо приятно? – девушка кокетливо взмахнула ресницами.
– И правда, – согласился он.
– Вам по душе их мелодии? – Надежда все старалась заглянуть в его глаза, но Горячев старательно отводил взгляд.
Она чувствовала, как жгучий костер раздражения разгорается, где-то внутри. Более нерешительного мужчины в своей жизни она ещё не видела. Как и прежде он казался отстраненным, но пылкий взгляд говорил о большем. А может быть Надежде только показалось?
Она заметила, как Горячеву были безразличны другие дамы и как холодно и с неохотой он отвечал мужчинам, словно каждое его слово дорогого стоило. Разве что Олег мог вытянуть его на некое подобие диалога. Кажется, Надежда начала понимать по какой причине от Горячева сбежала жена.
– А Вам нравятся танцы? – Надежда придвинулась к нему чуть ближе, и не дав Сергею шанца на ответ, продолжила. – Я вот очень люблю.
Горячев задумался, а Надежда уже была готова взвыть от безнадеги, когда мужчина протянул ей свою подрагивающую руку.
– Не соблаговолите ли Вы…
Надежда скрыла ликование за кроткой улыбкой и легко вложила свою руку в чужую, влажную и холодную, старательно делая смущенный вид, словно совсем не ожидала подобного.
Сергей старался уверенно держаться в танце, но выглядел так, словно проглотил кочергу. Надежда чувствовала, как ему было неловко, и эта неловкость передавалась ей, словно она танцевала с гимназистом впервые пришедшем на бал. Будто молитву, она читала в мыслях просьбу, чтобы все отводили от их пары взгляд. Но как на зло Надежда по-прежнему притягивала чужое внимание.
– Вам очень идет этот кулон, – уронил Горячев, стараясь плавно кружить Надежду в танце, что выходило не очень удачно.
Но она была рада и этим неумелым попыткам привлечь её внимание. Всё же он поддался девичьему очарованию. Надежда почувствовала, как легко теперь она может дышать и чуть выше подняла голову.
– Это потому что он является Вашим подарком, – девушка кокетливо взмахнув ресницами.
Горячев слабо улыбнулся.
– Ох, Вы достойны большего, – природная скромность не давала ему в полной мере осознать своих достижений.
– Для меня нет ничего милее на свете, чем украшения, сделанные Вашими руками, – ласково произнесла она, заглядывая в его карии глаза.
И тут Горячев сбился с шага, из-за чего они чуть не столкнулись с рядом вальсирующей парой. Надежда почувствовала, как жар бросился ей в лицо. Сколько людей заметили эту оплошность? Наверняка все недоброжелательницы уже зашептались между собой, прикрывая веерами живо двигающиеся рты. Но что беспокоило Надежду гораздо больше чужого злорадства, так это поведение Горячева. Неужели она смутила его своими резкими действиями?
Но тот вдруг выпрямился и даже казалось повел её в танце более уверенно.
– Я буду самым счастливым человеком под этим небом, если вы будите носить лишь подаренные мной украшения.
Танец закончился, и прежде, чем оркестр заиграл следующую мелодию, Надежда ответила реверансом на поклон Горячева и поспешила скрыться. Веер из пушистых перьев скрыл торжествующую улыбку. Ключ к свободе был почти у неё в кармане.
После этого дня Анастасия покинула дом Орловых, оставив там только своего младшего брата. Но это мало что изменило в их обычном укладе жизни. Горячев же напротив стал часто посещать Сиреневый Сад. В каждый свой визит он преподносил Надежде всё новые и новые подарки, а та с благосклонностью их принимала.
Вскоре он так намозолил глаза всем обитателям усадьбы, что даже Пётр, который выступал против разделения семьи, раздраженно воскликнул:
– Когда же он наконец попросит твоей руки и забудет дорогу в наш дом?!
– Потерпи, – примирительно сказала Надежда, наблюдая, как дворовая вышивает узор из золотой нити на шелковом платке. – Я чувствую, что это разрешиться совсем скоро.
Пётр нахмурился и плотнее сжал губы.
– Ведешь себя как…
– Как кто? – вскинулась Надежда, готовая дать брату отпор.
Но Пётр только порывисто вздохнул и вышел из комнаты так и не договорив.
Как Надежда и предполагала Горячев был в полном восторге от её подарка. Она вручила ему расшитый платок со словами:
– Это малое, чем я могу отплатить за Ваши изумительные дары. Примите, я день и ночь просиживала за пяльцем.
Горячев с таким благоговение принимал платок, словно само божество вложило величайший дар ему в руки.
После этой встречи Надежда окончательно убедилась, что её замысел удался. Ключ от вожделенной свободы был у неё в руках, всё что оставалось, это открыть замок.
– Хорошо ли ты подумала? – спросил Олег.
Мрак комнатки, что находилась в северном флигеле особняка, пыталась рассеять одинокая свеча. За окном плыли облака, забегая на яркий лунный шар.
– Лучше, чем ты думаешь, – ответила Надежда.
– Мне, кажется, ты слишком торопишься, – вздохнул Олег. – Думаю, стоит подождать ещё немного. У него все-таки есть ребенок. Нужен ли тебе подобный груз?
– А что ребенок? Как-то же он жил до этого без матери, и дальше проживет. В его распоряжении множество нянек и прислуги, готовых за рубль утереть ему нос.
– Но этот ребенок главный наследник дела своего отца. Твои дети могут остаться ни с чем.
Надежда рассмеялась, но Олег шикнул, приложив палец к губам, и она закрыла рот руками.
– Если у нас с Горячевым и будут дети, да не приведи Род, – насмешливо произнесла она, – то ни ювелирные мастерские, ни магазины им будут не нужны. Они ничего не стоят против местечка под крылом императора.
Олег фыркнул, заставив сестру нахмуриться.
– Они не будут считаться прямыми наследниками, а значит и всех привилегий им не видать, – вдруг он откинул всю свою насмешливость и серьезно сказал. – По мне уж лучше ювелирная мастерская с мелкими иллюзиями, чем родство с начальниками Тайной Канцелярии.
– Все равно я не собираюсь заводить детей, так к чему этот разговор? – отмахнулась она. – Прекрати уже со мной спорить, и выполни наконец мою просьбу. Разве я многого у тебя прошу?
– Ты достаёшь меня своими просьбами уже целый год, – заворчал Олег. – По-твоему я похож на посыльного? Горячев не самая приятная компания для меня. Да на похоронах веселее, чем за одним столом с ним. Теперь я хорошо понимаю его сбежавшую жену.
– Ох, ну пусть эта просьба будет последней, – благосклонно махнула рукой Надежда.
Олегу не очень-то в это верилось, но цыкнув, он все же сдался.
Ах… Кольцо было просто изумительным. Сиреневые ветви из золота тянулись к сверкающему алмазу. Такой прелести на пальце Надежды было самое место.
– Я согласна, – сказала она не в силах отвести взгляд от дорогого подарка.
А дальше было то, чего Надежда так долго желала. Столица, расцвеченная огнями и её свадебный бал. Этот головокружительный карнавал с цветастыми платьями, вальсом, новыми людьми и местами, отдавался приятной сладостью игристого вина на кончике языка.
Они не стали венчаться, до этого в колокол главного собора ударила молния, и тот раскололся. Церемонию официально отложили.
Надежда почувствовала смутную тревогу, только когда все звуки резко стихли и рассвет она встретила в тиши нового дома. Подобного она не испытывала еще никогда: не заглядывали в окно таинственные туманы, не щебетали птицы, ветер не путался в ветвях вязов и сирени. Только невзрачные первые лучи солнца с трудом пробивались сквозь тучи.
Надежда сидела в своей новой спальне, так и не сменив свадебного платья. Все вокруг казалось слишком громоздким и лишенным красок. Стены давили на неё своей массивностью. Не было рядом знакомых нянюшек и дворовых, не нежилась в солнечных лучах родная душа, с которой можно было разделить все печали и радости. Всё вокруг было незнакомым и чужим.
Впрочем, эти думы не долго занимали её мысли. Вскоре зазвенел колокол, тучи расступились, уступая жаркому светилу, на улицах появились первые прохожие. Надежда почувствовала сковавшие её члены усталость, и ослабив корсет, прилегла на кровать.
Но безмятежный сон тут же был прерван.
– Ох, ну что Вы, что Вы, – бухтела прислуга, своими грубыми руками стаскивая с Надежды помятое платье. – Позвали б меня, я тотчас бы прибежала. Вот же колокольчик, на комоде. Звоните коль надобно. Знаете, какой у меня хороший слух? Я его звон и за несколько верст услышу.
– Поди вон, – простонала Надежда.
Тело было не преподъемным, и она чувствовала себя разбитой. Всё чего Надежда желала, это вновь затеряться среди подушек и одеял.
– Ох, если бы я могла, голубушка, – продолжала тараторить прислуга. – За Вами прибыли.
