скачать книгу бесплатно
Клара вновь тяжело вздохнула. Фёдор поцеловал жену в лоб и сел в экипаж. Вот и свершилось то, о чем предупреждал его дождь.
Когда вся семья собралась в гостиной сразу после поминального обеда, тётушка Варвара читала и читала молитвы за упокой души усопшей, хотя матушка просила этого не делать.
– Саша не объявлялся? – спросил Фёдор у дядюшки Льва.
Тот покачал седой головой.
Фёдор нахмурился. Это ему не нравилось. Александр был наследником графского титула, и никогда не пренебрегал своими обязанностями. А тут… Пропустил похороны тех, кого должен чтить выше собственной жизни – родителей. Это было высшей формой неуважения.
Камердинер, что служил в их столичном доме, сказал, что Александр там был, но уехал верхом, не сказав куда. Брат, словно от чего – то бежал.
Вскоре дело прояснилось. Заступивший на пост начальника Тайной Канцелярии Владимир, рассказал, что Александр уехал, оставив лишь просьбу его не искать.
Фёдор негодовал.
– Да, чтоб этому дураку провалиться, – ругал он брата на чём свет стоит.
На старой квартире было холодно, и Фёдор решил не снимать пальто, меряя комнату шагами. Иван смешивал краски. Он был худ, бледен, а в глазах разливалось чернильное море.
– Как он мог вот так все бросить… Бросить нас всех. Уйти, ничего не объяснив. Какой же он все-таки эгоист. На такое мог быть способен любой, но Сашка… Да что ты всё молчишь, вымолви хоть слово, – не выдержал он гнетущей тишины.
– Что толку распинаться? Он ушел, а мы остались. О чем действительно стоит беспокоиться, так это о наших жизнях, – тихо сказал Иван, не отрываясь от своего занятия.
– Ты как всегда прав, – вздохнул Фёдор и присел на оставшуюся в квартире кровать. – И всё же я не понимаю причины его поступка.
– А ты, когда – нибудь в чем – то понимал его?
Мужчина задумался, а потом выдал тихое:
– Нет.
Иван покивал головой.
– Ах, точно, – вспомнил Фёдор. – Я зашёл совсем по другому поводу. Расскажи мне, что у тебя происходит?
Но ничего кроме тяжелых вздохов и отрицаний слабым голосом, Фёдор так и не добился. Брат смешивал краски и продолжал наносить на холст мазки, словно находясь в полном одиночестве. Его молчание злило Фёдора больше, чем поступок Александра. Этот визит в квартиру стал последним. Больше Иван не открывал брату дверь, ссылаясь на грандиозную работу, которую он продемонстрирует позже.
Вопреки чужим ожиданием, Владимир, находящийся в тени Александра большую часть жизни, хорошо справлялся со своими новыми обязанностями. Фёдор частенько заглядывал к нему по пути из редакции, чтобы, сидя у камина обменяться последними новостями. Иван не приходил.
Атмосфера столичного дома поменялась вместе с хозяином. Александр всегда был излишне осторожным, пытаясь на чём-то подловить своего собеседника и приставучим, пуская в ход любой метод, чтобы выведать нужную ему информацию. Это были полезные и даже нужные привычки на работе, но не в родных стенах. И вследствие этого, в присутствии Александра Фёдор чувствовал некую напряженность.
Но с Владимиром все было совсем по-другому. Ему хотелось довериться и доверять. С ним можно было говорить откровенно, не боясь осуждения. Федор делился с Владимиром некоторыми своими мыслями, а тот в свою очередь мог пожаловаться на тяготившую его работу начальника Тайной Канцелярии. Они расслаблялись, а затем чуть подвыпивший Фёдор шёл домой.
В конце августа, когда погода готовилась к обилию дождей, Фёдору пришла записка от Владимира. Он забирал лишенного здоровья Ивана домой.
– Почему вы не сообщили о случившимся мне? – негодовал Фёдор на соседа.
К сожалению, он опоздал, братья уже уехали.
– Как же мне было узнать ваш адрес? – лепетал сбитый с толку мужчина. – У меня был лишь тот, который оставил ваш брат. И больше никакого.
– Владимир?
– Нет, другой. Тот, светлый с тростью. Улыбчивый и вежливый мужчина.
В названых хозяином приметах, Фёдор узнал Александра. Стремящейся всё контролировать параноик, зло подумал он.
Придя домой Фёдор тут же написал письмо в Сиреневый Сад, где обещался приехать на следующей недели, чтобы справиться о самочувствии Ивана и увидеть родных. Но следующей недели ждать не пришлось.
Когда на пороге их квартиры оказался человек в форме Тайной Канцелярии, внутри Фёдора все похолодело, сердце замерло, голова потяжелела от роя мыслей.
– Прошу вас, пойдёмте, – сказал он без лишних расшаркиваний, сминая в руках треуголку. – Там ваш брат… он…
– Что случилось? – глухо спросил Фёдор, собирая остатки выдержки в кулак.
– Вам нужно это видеть… Стоит распорядиться насчет тела…
– Тела? – содрогнулся мужчина. – Что вы с ним сделали?
Стоило речи зайти о семье, как страх сменился яростью. Фёдор был готов бежать куда угодно. Но он последовал за служащим, чувствуя, как дышать с каждым шагом становиться всё труднее и труднее. Взволнованная Клара смотрела им вслед.
– Оно само, – невнятно бормотал извозчик, когда Фёдор пришел к остывшему телу Владимира, он был из дворовых Орловых и помнил его ещё совсем мальчишкой. – Сударь только шаг сделал, а эта махина сорвалась с крыши и прямо ему в темечко… – продолжал рассказывать извозчик, но Фёдор его уже не слушал.
Он смотрел на Владимира, которого служащие положили на диван в его кабинете. Если бы не засохшая кровь, залившая голову и камзол брата, то Фёдор бы вполне мог подумать, что Владимир просто прилег вздремнуть.
– Помоги мне, – сказал мужчина, прерывая сбивчивую речь извозчика. – Нужно отвезти его домой. В Сиреневом Саду ему будет хорошо.
Он взял Владимира за руку, она была холодна, как воды северного океана. Пламя жизни больше не теплилось в груди брата.
Когда Фёдор привез закоченевшее тело, которое ещё вчера утром было его братом, небо над родовой усадьбой уже светлело. Гроб был сколочен, а приглашение на похороны нужно было лишь отправить. Часы быстро принесли доверенную им весть. Все дела в поместье приостановили.
Фёдор провел несколько часов в карете с трупом и все, что ему хотелось, это забыться сном. Он был измучен дорогой и думами. Смерть Владимира ударила его больнее, чем кончина родителей. Те были уже в возрасте, и все знали, что они доживают свои последние дни, все к этому готовились. Принять подобное было тяжело, но возможно. А вот Владимир был в два раза младше их, и никто подобного не ожидал.
Владимир запомнился Фёдору добрым, собранным, глухим к ветру, но понимающем туман, уставшим. Последнее ранило Фёдора больше всего. Перед кончиной Владимир был несчастлив. Разве так можно?
Утром разослали все приглашения и письмо с пояснениями и извинениями для Клары. А уже на следующий день на семейном кладбище над свежей могилой возвышался новый крест. Только оплакивать Владимира пришлось в той же обстановке, что и отца.
– И как быть? – всё не унимался Дарий Кириваткин, щуря свои и без того маленькие глазёнки. – Кто займет его место?
– А то вы не знаете, – нахмурился Захар Яковенко, которого начавшийся разговор раздражал. – По праву старшинства, разумеется.
И все подняли глаза на Фёдора. Тот был молчалив и только покачал головой.
– Я буду просить дядюшку Льва.
– Что за чушь? – вмешался прибывший из – за границы Август Багров. – Его время уже прошло. Бери бразды правления в свои руки.
– Мне очень лестно ваше ко мне доверие, но я не могу. У меня семья.
– Тем лучше, – сказал Дарий, который ещё несколько лет назад был ярым противником брака Фёдора. – У тебя семья с этой…
– Да идите вы к черту, сударь! – вдруг вспылил Фёдор. – Можете вы хотя бы в этот день попридержать свои советы?
В столицу он отправился тем же вечером не желая обсуждать наследование и прочее связанное с ним дела. У парадного подъезда своего дома Фёдор оказался только под утро. Он отпустил кучера обратно, но подниматься в квартиру не решался. В окнах не горели свечи, дрема окутывала большую часть города.
Он представил, как сейчас, сопит Любочка, положив свою белокурую головку на мягкую подушку, как Клара беспокойно ворочается во сне, пока его нет рядом. Если он вступит в права наследования, то лишиться этого. Чтобы стать начальником Тайной канцелярии нужно быть одиноким и расчетливым, как Александр, или не женатым и рассудительным, как Владимир. Фёдор не был похож ни на того, ни на другого. Эта должность была ему не нужна.
Он вздохнул и поднял взгляд на небо, где ещё теплилась последняя звезда. До восхода солнца оставалось совсем немного. Он стал переходить дорогу, когда тишину улицы нарушил стук колес и топот копыт. Это было так внезапно, что предупредительный свист, пронзивший слух Фёдора, уже не помог. Лошади налетели на него, словно вихрь, подминая под себя, топча его подкованными копытами.
Когда последнее колесо экипажа проехалось по его груди он почти ничего не чувствовал. Туман устлал его взор, и он уже не видел, как над ним склонились двое юношей. Случившееся быстро привело их в чувство. Заторможенные алкоголем шестеренки в их головах начали двигаться с ужасающей скоростью.
Когда Фёдора затаскивали в экипаж он мог лишь простонать от нахлынувшей боли, усиливая страх юношей. Он чувствовал своим телом каждый камушек под колесами экипажа, но мог лишь хрипеть. Кровь булькала, где – то в горле.
Сначала он почувствовал невесомость, а затем оказался в холодной воде. Фёдор почувствовал, как она дарует покой раскаленному от боли телу. Поток уносил его в водоворот чужих эмоций и мыслей. Он уже не понимал кем является. Вода наполняла его, вытесняя необходимый для жизни кислород. Легкие, словно жгли изнутри.
Но вдруг боль ушла, и Фёдор слился с водой, словно они всегда были одним целым, словно мужчина и сам был водой…
Надежда Орлова
Надежде было около шести, когда она последний раз видела графа Краевского и герцога Горнилова.
Раз в две недели они, вместе с графом Орловым собирались у кого – нибудь в усадьбе, чтобы приятно провести вечер в компании друзей: сыграть в карты, выпить по бокальчику чего – нибудь крепкого, выкурить трубку, и обсудить скучные дела Империи.
Когда приходила очередь Андрея Володаровича принимать гостей, Надежда, не взирая на запрет матушки, пробиралась в отцовский кабинет, откуда слышался мужской смех и запах табака. Пожалуй, будь на её месте кто – нибудь из братьев или Верочка, то батюшка довел бы его за руку до кровати, но Надежде это сходило с рук.
В этот вечер было так же. Первым девочку заметил герцог Горнилов, пока батюшка и граф Краевский вели ожесточенную битву на картах.
– А вот и наша красавица, – сказал он, широко улыбаясь и посадил её к себе на колени.
Никого из детей своих друзей он не любил так, как эту девчушку. От него всегда пахло дорогими духами и табаком. Герцог Горнилов был самым веселым и улыбчивым в их маленькой кампании, наверно потому что не был женат. А ещё он всё время носил на руках перчатки.
Батюшка тяжело вздохнул, мирясь с тем, что в столь поздний час его дочь не наслаждается сладкими грезами, лежа на мягкой перине.
– Понравился тебе мой подарок, красавица? – спросил герцог Горнилов, тихонько дергая золотые кудри фарфоровой куклы, которую Надежда прижимала к своей груди.
– Очень, – ответила она.
– Отчего же ты не спишь? – начинал он с ней разговор, словно со взрослой. – Разве она тебе не сказала, что пора в кровать? – указал герцог на куклу.
Андрей Володарович насмешливо фыркнул:
– Ты бы ещё спросил, что говорит ей ночной горшок.
– Как же ты любишь портить мне настроение, – шутливо сетовал герцог Горнилов.
Тут тяжелая партия завершилась в пользу батюшки и граф Краевский, разочарованно хмыкнул:
– Дуракам везет.
– Ларион, здесь ребёнок, – осуждал его герцог Горнилов.
А батюшка в открытую насмехался над побежденным другом:
– Ничего, ничего, – нарочито ласково говорил он. – В следующий раз отыграешься. Аврор, сыграешь?
– Ни за что, – отмахивался герцог Горнилов. – С тобой связываться себе дороже. Моргнуть не успеешь, как отдашь последние портки.
– Эх, – тяжело вздыхал граф Краевский, пересаживая Надежду себе на колени. – Все же найдется, когда – нибудь тот, кто тебя обыграет.
– Хотел бы я посмотреть на этого смельчака, – хохотнул князь Горнилов. – Кто на такое решиться? Кыриваткин? Или может быть Багров? Точно, Багров никогда не упустит шанса померяться силой.
Андрей Володарович скептически посмотрел на друга.
– Ты ставишь на самый проигрышный вариант.
– Ну кто-то же должен на него поставить, – развел руками герцог Горнилов.
– Таких тугодумов во всей Империи ещё поискать, – усмехнулся граф Краевский, поглаживая Надежду по голове.
– За то они сильные, – заметил Андрей Володарович, перемешивая карты. – Идеальные солдаты.
Мужчины покивали и пустились в разговоры о политике, в которых Надежда ничего не понимала. Поглаживание тёплой руки по темным волосам, дарило покой, словно она была кошкой, принимающей ласки хозяина.
Герцог Горнилов громко засмеялся, развеивая почти уже овладевшую девочкой негу.
– Иногда ты напоминаешь мне глупого гимназиста, – отсмеявшись, сказал он. – Так и не скажешь, что передо мной сидит настоящая змея.
Андрей Володарович сделал вид, что его это задело и отпил из стакана с коньяком.
– На шее “хороших” быстро затягивается петля.
Граф Краевский передал Надежду Андрею Володаровичу, а сам закурил трубку. Девочка прижалась щекой к тёплой отеческой груди.
Медленно разъехались створки окна и подул теплый ночной ветерок. Он нежно касался лица и волос Надежды, убаюкивая и девочка уснула, прижимаясь к родному человеку.
Больше ей не суждено было наблюдать за посиделками троих друзей.
Из её жизни пропали единственные мужчины, которые пускали девочку в свой круг: тройняшки никогда не принимали Надежду в свою кампанию, говоря, что она девочка и не может держать в руках оружия; Александр и Владимир только и делали, что просили, дядюшку Льва, рассказать, что – нибудь ещё о колдовстве; остальные малыши, с ними не поиграешь.
Вышивать с тётушками и матушкой было ужасно скучно. Только медленно тянувшееся время и исколотые пальцы. А ведь Надежде так хотелось приключений, чтобы ветер путался в волосах, и прекрасный принц из далекой страны увез её в свой сказочный замок.
– Принцу ещё нужно понравиться, – по-доброму усмехнулась тётушка Алёна, когда Надежда поделилась с ней своими мыслями.
Она сидела перед трельяжем, румяня лицо. Сегодня брат, брал её с собой в столицу, чтобы она смогла блеснуть на завтрашнем балу в императорском дворце.
– Как же его заслужить? – спросила девочка, поглаживая устроившуюся на её коленях пушистую, как тополиный пух Снежинку.
Видя, как Надежда чуть подалась вперёд, готовясь запоминать всё, что она скажет, тетушка Алёна улыбнулась.
