скачать книгу бесплатно
Клара скептически на него посмотрела.
– Разве благородные люди преследуют девушек?
– Не льстите себе, – рассмеялся он. – Просто я часто хожу этой дорогой, а Вы любите здесь подворовывать.
– В Вас нет ни грамма учтивости.
– А в Вас выдержки. Сегодня такая прекрасная погода, – сказал он, жмурясь от яркого солнца. – Давайте прогуляемся, и я отведу вас домой.
– Отчего же у вас такое хорошее настроение? – хитро прищурилась Клара.
– В издательстве с радостью приняли мой новый рассказ. Его напечатают в следующем номере. Почитайте, думаю вам понравиться, – усмехнулся он. – И от того, что часы все ещё при мне.
Всю дорогу они вели беседу. Иногда Фёдор позволял себе пустить остроумную шутку в адрес девушки, и она заливалась румянцем, обзывая его негодяем. Расстались они у дома Дольских. А вечером Федора одолели сомнения. Стоило ли относить рассказ про девушку воровку в издательство? Не обидит ли это Клару? Он даже с каким-то доселе не испытанным волнением ждал её реакции. И девушка не заставила себя ждать.
Стоило только свежему номеру журнала поступить в продажу, как вечером от девушки пришёл посыльный с запиской. Фёдор немедля прочел её:
Завтра в полдень на Счастливом мосту.
Фёдор быстро чиркнул ответ. Он придёт.
– Впервые ты не сжигаешь чье-то приглашение, – заметил Иван, выдавливая на палитру краски.
– Ничего особенного, – отмахнулся Фёдор. – Твои картины стали более живыми. Ты поменял манеру живописи?
Иван усмехнулся.
Фёдор старался думать о предстоящем свидании с Кларой, как о встречи хороших знакомых. Она скорее всего вспылит из-за рассказа, зарумянится и назовет его негодяем или подлецом. А он предложит составить ему кампанию за послеобеденным променадом, и они вновь заведут легкую беседу. Так ведь проводят время хорошие знакомые?
Когда Фёдор пришёл на место встречи, Клара уже была там, направив застывший взгляд на замерзший канал. Лицо напоминало восковую маску, губы были плотно сжаты; плечи опущены, отчего она казалась меньше, чем являлась. Мороз раскрасил ее ланиты.
– Выглядите прекрасно. Украли сегодня, что-нибудь необычное? – он взял её холодную ручку, чтобы оставить на ней горячий поцелуй, но неожиданно Клара порывисто вернула свою ладонь в муфту. – Уже прочитали мой рассказ? – спросил Фёдор, решив не заострять на этом внимание.
– Прочитала, – холодно ответила она и в груди Фёдора неприятно защекотало. – Вы действительно самый настоящий негодяй, – её голос дрогнул. – Вы использовали меня. Много вам заплатили за этот рассказ? Прошу, не показывайтесь мне больше на глаза.
И ее каблучки быстро застучали по мосту, а затем по мостовой. Что-то перевернулось в Федоре, стоило ему увидеть ее слезы. Он не кинулся догонять Клару, давая ей время все обдумать. Он лишь надеялся, что она в скором времени переживёт эту обиду.
Утром следующего дня Фёдор отправил Кларе письмо с извинениями. Пусть и не специально, но он всё же задел её чувства. Ответа не пришло. Как и на следующее письмо. И на следующие… И на следующее… И… Фёдор сам решил нанести Дольским визит.
– Ах, – с сожалением вздохнула сударыня Дольская, – как жаль, что Кларе сегодня нездоровится. Она в последние дни сама не своя. Бледная, почти ничего не ест и постоянно смотрит в окно. Я уже подумываю вызвать доктора.
– Действительно жаль, – сказал Фёдор и ушел ни с чем.
Вернувшись в теплую квартиру, где тихо работал в своем уголке Иван, он продолжил писать Кларе письма. Примерно где-то после пятнадцатого, от неё пришел ответ – кучка серого пепла в конверте.
Фёдор тяжело вздохнул, пропуская через пальцы свои отвергнутые чувства. Взглянула ли она на них, прежде, чем сжечь?
И Фёдор решил рискнуть. Он отправил Кларе свои часы, зная о том, что ей всё равно не удастся их открыть. Он прождал день… два… три… И наконец-то от Клары пришло письмо. Несколько страниц, выражающие всю бурю, испытанных ею чувств. Фёдор узнал, как сначала он её раздражал, потом заинтересовал, позже она влюбилась, затем возненавидела, а получив часы поняла, что готова простить ему этот проступок. Письмо заканчивалось назначением места и времени их встречи.
Как и в прошлый раз она все так же стояла на том самом мосту, устреми взгляд вдаль, укутанная в заячью шубку. Навеянный морозом румянец украшал её щеки. Клара не выглядела столь напряженно, как в их последнюю встречу. И Фёдор смел надеяться на прощение.
– Я признателен, за честь видеть Вас, – сказал он без былой игривости.
Девушка молчала.
– Я поступил не красиво, признаю, – вздохнул он. – В свою защиту могу сказать, что написал этот рассказ прежде, чем узнал вас ближе.
– Вам кто-нибудь говорил, что вы слишком болтливы? – спросила она.
– Бывало, – ответил он, радуясь, что в её голосе нет прежней холодности. – Не хотите ли прогуляться?
– Не откажусь, – благосклонно согласилась она, сохраняя гордый вид.
Фёдор облегченно вздохнул – он был прощен.
И потянулась череда встреч и визитов. Сначала Фёдор лишь хотел усмирить свою совесть. Но спустя какое-то время это вошло в привычку и несколько раз в неделю мужчина обедал у Дольских.
– Не заигрывайся, – серьезно сказал ему Александр, когда в очередной раз заглянул к братьям после тяжелого рабочего дня. – Эта барышня непросвещённая.
– Разве это плохо? – насторожился Фёдор.
– Ты не сможешь ввести её в наш дом, – продолжал приводить аргументы Александр. – Семья будет против этого брака. Старое дворянство будет против этого брака.
– Краевскую вы хотите выдать за обычного помещика, – недовольно сказал он.
– Эта бедная создание боится непогоды, что уж говорить о колдовстве. Ей как раз и подойдет непосвященный. Но не тебе, представителю одной из самых влиятельных семей старого дворянства. Жениться на купчихе? – лицо Александра было хмуро. – Не разочаровывай нас.
– Вас? – зло прищурился Фёдор. – Вас это кого? Тебя? Петра? Родителей? Старое дворянство? Я дам клятву перед богами, что нога Клары не переступит порог нашей родовой усадьбы. Разве я хоть на мгновение давал в себе усомниться? Мы не сможем вечно прятаться. Рано или поздно правда выплывет наружу.
– Так постарайся унести эту правду с собой в могилу, – резко ответил Александр, со стуком ставя бокал на пол, показывая этим, что разговор окончен.
– Ты согласен с ним? – обиженно спросил Фёдор Ивана, когда дверь за старшим из братьев захлопнулась.
– Поступай как, знаешь, – сказал Иван, делая глоток вина. – Только не забывай про осторожность.
Ох, как же потрясла Сиреневый Сад новость о том, что Фёдор собирается жениться на обычно девушке. Даже Пётр, делающий вид, что брата не существует, с того момента, как тот переехал в столицу, заговорил с ним. Правда из его рта вылетали лишь претензии вперемешку с ругательствами. Но пронзительный взгляд отца быстро его усмирил.
– Нам нужна свежая кровь, – применительно сказал он. – Но ввести её в дом…
– Знаю, – мягко перебил Фёдор. – Она и близко не появится рядом с усадьбой.
Отец одобрил его выбор и остальные были вынуждены подчиниться. Правда это не спасло Фёдора от множества гневных замечаний и писем, как от родных, так и от семей старого дворянства. Каждый считал своим долгом выразить недовольство его выбором. И после третьего письма он перестал их открывать, сразу отправляя бумагу в утробу печи.
Казалось, сударь Дольский бросится ему на шею быстрее Клары, когда Фёдор пришел просить руки его дочери. Он даже был готов поклясться, что купец бы еще и доплатил ему, если бы Фёдор продемонстрировал нерешительность.
Клара была смущена, но не удивлена. Она сдержанно приняла его предложения, скрывая целый вихрь разных чувств в душе. Но стоило чете Дольских оставить молодых наедине, как Клара пустилась в пляс, утягивая Фёдора за собой.
– Я самая счастливая девушка во всем мире, – сказала она со сверкающими глазами.
Фёдор рассмеялся. Если она была счастлива, значит и он был счастлив.
Свадьбу праздновали в столичном доме Орловых. В этот день была солнечная погода. Впервые за долгое время старое дворянство в полном составе находилось в окружении новых представителей их касты. Хоть некоторые и не присутствовали на венчание. Фёдор же в церкви не испытывал затруднений, и смог перенести важное для Клары и её семьи таинство.
В зале для танцев пылали свечи. Воедино сливались сладкие звуки: флейты, виолончели, пианино и арфы; рождая мелодию. Пары кружились в вальсе, словно подхваченные ветром осенние листья.
Счастливей невесты в этот день была только Надежда. Она впервые за долгое время вырвалась из родовой усадьбы. Надев свое самое красивое платье из вишневого атласа и рубиновое колье, она соглашалась на один танец за другим.
Девушка не ходила, она порхала, словно самая прелестная бабочка в этой зале, не обращая внимание на осуждающие взгляды нового дворянства. В такой день, могла одеться и поскромнее, чтобы не затмевать невесту, вот что они думали. А старое дворянство чувствовало, как своим поведением она поднимает с колен их гордость, опущенную Фёдором. Жениться на непросвещенной девушке, да еще на купчихе, где это видано?! Нужно было поступить, как Пётр – не принимать приглашения на свадьбу.
Фёдору на эти склоки было всё равно. У него появилась жена и больше его, в этот вечер, ничего не волновало. Только, пожалуй, вопрос, понравиться ли Кларе квартира, которую он прикупил им недалеко от столичного дома Орловых.
Все сомнения и страхи оказались напрасны – Клара была в восторге от нового жилья. Она посчитала его уютным, но всё же пожелала переделать несколько мелочей: поменять тяжелые бардовые портьеры из бархата, на голубые из шелка; постелить несколько ковров из солнечных земель; украсить стены будущий детской рисункам из мягких облаков; прикупить несколько подсвечников и статуэток, чтобы комнаты не казались такими пустыми. Ей трудно было удержаться от кражи, но Фёдор не спускал с неё глаз. Нетронутым остался лишь рабочий кабинет мужа.
После внесённых корректировок Клара была довольна. Понемногу квартира стала обретать уют, и Фёдор привык к новому месту. Вскоре подоспела прекрасная новость – Клара ждала от него ребёнка.
Сначала было страшновато. Фёдор не был уверен, что готов стать отцом. Матушка и тётушка Мария, только узнав об этой новости, завалили его письмами со всевозможными советами: как облегчить жизнь беременной Кларе; что в первую очередь необходимо ребёнку. А уж сударыню Дольскую выставить из квартиры было практически невозможно.
Клара же в свою очередь была уверена, что он замечательно справиться с ролью отца. И Фёдор даже сам в это поверил, пока не наступило время Кларе разрешиться от бремени.
Уверенность тут же покинула их уютную квартиру. Нервничала в первую очередь Клара, её нервозность, словно заразную болезнь, подхватывал Фёдор. И то, что он нанял самую лучшую повитуху в столице их уже не утешало. Он даже перестал выходить из дома, доверяя доставку рукописей в издательство прислуге. Мужчина боялся, что стоит ему шагнуть за порог и тут же произойдет самое значимое событие в его жизни.
Хоть ветер, врывающийся иногда в открытое окно, ласково играл с волосами и что-то весело нашёптывал, а дождь успокаивающе стучал по стеклу. Эти знаки, пусть и ненадолго, облегчили ожидания первенца.
– Я чувствую, что ребенок скоро родится, – немного нервно говорила Клара, поглаживая свой большой живот.
Фёдор только кивал, его это беспокоило, наверное, больше, чем Клару.
Но сколько бы они не ждали и не готовились, это случилось внезапно. Ребёнок появился под какофонию из мучительных криков Клары, утешений акушерки и звука беспокойных шагов Фёдора за дверью спальни.
Воды отошли, когда на небе еще висел острый месяц, а закончилось все, когда первые лучи солнца, показались на горизонте. Мужчина этого даже не заметил, всё прошедшее время он мерил шагами коридор и покрывался неприятными мурашками от каждого крика жены. Несколько раз камердинер подносил ему рюмку водки, и Фёдор опрокидывал её, даже не задумываясь о закуске.
Когда голос Клары затих, Фёдор метнулся к двери, думая о худшем. Но пронзивший тишину первый крик ребёнка, заставил его замереть. Дело было решено. Его родная кровь появилась на свет.
– Её будут звать Любовью, – прошептала усталая Клара, держа ребенка у груди.
Фёдору по сути было всё равно, как будут звать их дочь. Главное, вот она, дышащая, живая и такая крохотная. Даже не вериться, что эта малютка заставила так помучиться своих родителей.
Федор облегченно вздохнул. Вся нервозность и неуверенность просто покинули его и пришёл покой. То, чего он так долго ожидал, испытывая беспокойство случилось и ничего страшного в этом не было, лишь желание сберечь этот хрупкий мирок вокруг.
Это был хороший вечер. Природа затихла в странном ожидании. Тучи над Царь – Градом расступились, открывая вид на звездный небосклон и начавшую убывать луну.
Фёдор только что приехал от Ивана. В последнее время его всё чаще беспокоило состояние младшего брата. Он был бледен и продал почти всю мебель в квартире. Из прежнего храма искусства и вдохновения она превратилась в темную каморку. Стало пусто, холодно и неуютно, словно там жил не художник, чьи картины украшали дома знатных господ, а бездарность, мазню, которой не хотели брать и за гроши.
Все это ужасно не нравилось Фёдору. Иван был молчаливей обычного и ловко увиливал от вопросов, переводя тему. Ругань и хмурые брови не помогали, из Ивана ничего, кроме признания о подхваченной простуде, он вытянуть не смог.
Фёдор опустился за рабочий стол, собираясь написать пару строк для успокоения души. Многие свечи были потушены. По квартире плыл нежный голос – Клара пела Любочке колыбельную. Мужчина почувствовал, как тепло окутывает его душу, и он погружается в бесконечную негу.
Вдруг карманные часы, находившиеся у сердца, дрогнули. Фёдор тут же открыл их. На дворе уже была ночь, а Орловы, все без исключения были ранними пташками.
На их крышке витиеватым почерком было написано: «Отец почил». Всего два слова в которых заключалось целое падение. Фёдор знал, что в скором времени этот момент настанет. В последний год отцу становилось всё хуже и хуже. Он перестал подниматься с постели и за каждый вздох приходилось бороться. Не силы Орловых, ни умения Золотаревых уже не помогали.
Но Фёдор все отдалял и отдалял этот момент, словно забыл, что не имеет власти над неизбежным. И вот. Это случилось. В прекрасную весеннюю ночь, горе развеяло уютную атмосферу дома, жестоко напомнив о том, что за пределами его мирка жизнь не стоит на месте.
Ранним утром Фёдор отбыл в родовую усадьбу.
– Вернусь после завтра к вечеру, – сказал он, оставляя целомудренный поцелуй на лбу Клары. – Пожалуйста, не ходи по магазинам в мое отсутствие.
Она была тёплая и сонная, кажется даже не могла понять, что Фёдор ей говорит, но все равно кивала.
Уютный дом остался позади, а впереди ждал Сиреневый Сад. Перешагнув порог усадьбы, Фёдор вдруг понял, что не был здесь больше года. Посещая её в прошлый раз, он оставлял за спиной тёплый очаг и наслаждавшихся размеренной жизнью родственников. Сейчас его встречали горестные лица и сгустившиеся по углам тени. Скорбь поселилась в доме.
Матушке был нанесен тяжелый удар, Пётр воротил нос, а Владимир на вопрос Фёдора: «Куда делся, Саша?», ответил:
– Его срочно вызвали в столицу.
Прощальные речи и горечь. Так Фёдор мог описать похороны. Это было странно, и он хотел поскорее с этим закончить. Ощущение того, что гроб пуст, а отец лежит в своей спальне и уже идёт на поправку, не покидало его. Не верилось и всё тут, но мраморный крест на семейном кладбище был лучше всяких доводов.
Отца присыпали землей, а другие семьи только и говорили о новом графе и воздвигнутой ими иллюзии безопасности, которая покинула эту страну давным-давно.
– Не волнуйся, – сказала ему Надежда, когда Фёдор уже стоял в дверях. Она протянула ему письмо для мужа. – Я ещё побуду здесь. А ты ступай, тебя ждут Клара и Любочка.
– Я думал ты уедешь со мной, – сказал Фёдор, принимая письмо.
– Ох, – тяжело вздохнула Надежда. – Что от столицы проку, если не могу выйти из дома. Наедине с Сергеем и ума лишиться не долго.
Фёдор покивал. Сумасшедших в этом доме только не хватало.
– Если, что…
– Я тут же сообщу, – заверила Надежда, поглаживая свои карманные часы.
Фёдор отбыл с тяжелым сердцем. Той же ночью дождь бил в окно его кабинета, словно желая проложить себе путь внутрь. Он истошно кричал о надвигающейся беде, что не обойдет стороной его дома, а раскатистый бас грома вторил ему.
Это лишило Фёдора покоя. Слова путались в голове и не выходило ни одной хорошей строчки. Промучившись некоторое время он все же решил лечь в постель. Но и это не помогло. Опущенный портьер не мог заглушить голос дождя, говорящего об одном и том же. Фёдор лежал на спине и смотрел в потолок.
К его боку прижималась Клара, дождь только сильнее убаюкивал её, а в соседней комнате сонная нянюшка качала колыбель с Любочкой. Фёдор слышал, как начинает кряхтеть дочь, когда нянюшкины руки перестают касаться колыбели.
Заснуть мужчина смог лишь под утро, когда стихла непогода. А уже со следующим рассветом он вновь отбывал в Сиреневый Сад.
– Почему же я не могу поехать с тобой? – спрашивала, провожавшая его Клара. – Я ведь твоя жена. Ты никогда не берёшь меня в родную усадьбу.
– В другой раз, – отмахнулся Фёдор. – Не стоит тебе сейчас туда ехать. Вдруг оттуда, что – нибудь пропадет, – попытался он подшутить над женой.
Клара тяжело вздохнула.
– Я слышала это много раз.
– Не сердись. Сейчас правда не лучшее время, – намекнул он на причину отъезда.
