Luminoforce

Они прошли уже достаточно много, постоянно сворачивая, проходя от вектора к вектору тайными кротовыми норами. Солнце все также пекло, а обжигающий, запечатанный меж домов воздух, с болью проникал в легкие. Береговая линия осталась далеко позади, синий простор океана сменили серые бетонные стены грязного сектора, и лишь едва слышимое стрекотание насекомых напоминало о близости живой природы.

Когда-то этот сектор был другим. Как, впрочем, и сам Макаров. Он с грустью вспоминал то прекрасное, но минувшее время. Время, когда он во главе с группой своих студентов, молодых ученных, организовал кружок, который разросся до размеров крупнейшей технологической корпорации в стране. ЦИУС. Правда, такое название он получит чуть позже. После того, как правительство захочет привлечь их кружок к разработке новых образцов робототехники.

– Алан! – голос Елены прервал его размышления. – Макаров, что б тебя…

Он обернулся и недоуменно посмотрел на нее. Очевидно, он прослушал что-то важное.

Она стояла поодаль. Словно окаменевшая, Лена, которая успела снять очки, смотрела на обклеенную объявлениями и плакатами стену. Выглядела она печальной. Макаров подошел ближе, и его сердце сжалось от нахлынувшей тоски.

Со стены на них с широко раскрытой улыбкой смотрел молодой темноволосый мужчина с горящими энтузиазмом глазами. Черно-белое изображение было цифровым и время от времени зависало, из-за чего от дергающейся надписи «РОЗЫСК» начинало рябить в глазах.

Женщина потянулась к плакату, чтобы сорвать его.

– Нет, – Алан перехватил руку Лены, – оставь.

Выдохнув, та подчинилась.

– Не знала, что они еще остались, – она догнала Макарова и шла с ним рядом.

– Я тоже, – грустно ответит тот. – Ты точно готова? – он остановился, взглянув на свою спутницу.

Они знакомы много лет. Их судьбы должны были сложиться иначе.

– Да.

Алан выдохнул и закинул голову, обратив свой взор к небу, которое начинало медленно затягивалось тучами. Даже в глубине каменных джунглей он почувствовал поднимающийся ветер.

– Тогда собирай людей, – спустя минуту размышлений произнес он. – Известную мне информацию, я сообщу тебе позднее.

Женщина утвердительно махнула головой и растворилась, распавшись на пиксели.

Макаров, опустив голову, поплелся дальше.

Хотелось бы и ему, наконец, исчезнуть.

ГЛАВА 9

Где-то вдалеке запели птицы. Ему стало зябко. Артем открыл глаза и увидел перед собой распластанное голубое небо, по которому медленно плыли окрашенные нежным розовым предрассветным заревом пышные, словно сахарная вата, облака. Тоненькая ниточка, ведущая к давно забытому воспоминанию, дернулась и натянулась, в надежде наконец-то быть полезной. Он давно не вспоминал об этом. И стоит ли делать это сейчас? Но сон еще не отпустил его: цепкими путами пытается затащить его обратно, не дать проснуться. И Артем сдается. Пусть будет так. Закрыв глаза, он соглашается совершить этот прыжок веры в вырастающие из тумана воспоминания.

Поздняя осень. Вечер. На улице холодно и шумно. Вокруг много людей. Они громко смеются, обнимаются, что-то едят и пьют. Все вокруг залито теплым оранжевым светом ламп, развешанных над площадью. Играет музыка в такт детскому смеху, и он один из тех детей, что смеются. Что это за место? Артему приходится напрячь память. Точно. Осенняя ярмарка. Возможно это его первое воспоминание о ней. Бабушка водила его на нее каждый год. Она и сейчас тут. Чуть в стороне, но рядом с ним. Как это было всегда…

Картинка меняется, и вот он уже мчится на белогривой лошади старой карусели. К сожалению, несколько лет назад ее демонтировали из-за высокого процента изношенности, но в те далекие времена она была главным местом притяжения для детей и взрослых. Вот и сейчас он катается не один. Рядом с ним на соседней лошади сидит женщина. У нее красивая, излучающая тепло улыбка, розовый румянец на щеках и добрые, искрящиеся глаза. Артему с ней хорошо и весело.

Кто она такая?

Картинка снова меняется. Он больше не катается на карусели, а стоит, спрятавшись за бабушкой. А та ругается с красивой и доброй женщиной. Ему грустно и страшно. Когда из-за их ссоры оборачиваются люди, женщины затихают.

– Ты обещала мне, – выдохнув, произносит бабушка. В ее голосе нет злости и обиды, только усталость и страх. – Ты же знаешь, как это опасно. Ты сама мне говорила это. Это были твои слова.

– Знаю, – тихо и тоскливо ответила женщина.

– Тогда, зачем ты приехала?

Артем выглядывает из-за бабушки и смотрит на нее. Ее красивое лицо вдруг потускнело, а намокшие глаза потухли. Она стоит, осунувшись, держа в руках две палочки с воздушной розовой сахарной ватой. Добрая женщина замечает его взгляд на себе и, быстро утерев глаза, улыбнувшись, снова приобретает свои привычные теплые тона.

Кто же она?

– Что ж, малыш, – она присела на корточки и протянула ему палочку с ватой, которую тот робко взял, – похоже нам пора прощаться. Слушайся бабушку, – она усмехнулась, пытаясь сдержать свои слезы. – Она у тебя очень хорошая, – женщина прильнула к нему и, поцеловав в щеку, тихо добавила: – Мама любит тебя, тигренок.

Мама…?

От сонливости не осталось и следа.

Артем лежал на спине, раскинув руки, с широко открытыми глазами. Он жадно хватал носом воздух, делая максимально глубокие вдохи. Его сердце ходило ходуном, отдаваясь ударами в ушах, в голове волнами боли растекалась ноющая боль, а тоненькие ручейки слез сбегали по вискам вниз, скапливаясь в ушных раковинах.

В комнате было жарко и душно.

Ему было жарко и душно.

В горле пересохло. Ощущения были такими, словно он, не запивая, съел комок глины, которая так и застыла там, превратившись в корявые корки. Вонючие корявые корки, судя по запаху изо рта.

По небу над ним все так же медленно плыли облака, приобрётшие свой знакомый белый цвет. Кажется, вчера, когда он, наконец, смог добраться до дома, потолок был украшен мириадами звезд. Виртуальное небо – довольно распространённый элемент современного декора. Видимо, в домах восьмого оно идет в комплекте с психиатрическим минимализмом обстановки.

Артем продолжать лежать, распластавшись на кровати, пытаясь осмыслить увиденное во сне. Сердцебиение парня постепенно возвращалось в норму. Головная боль, ослабев, отступила куда-то на окраины его сознания, туда, где он может позволить себе игнорировать ее присутствие. Теперь он был в состоянии мыслить здраво. Ну, или хотя бы максимально приблизился к такому состоянию. Сон, что он увидел никак не выходил у него из головы. Последние слова женщины, ее голос всё еще гулким эхом звучали в его голове. Неужели это давно покинувшая его мать? Или, вернее будет сказать, бросившая? Был ли вообще этот сон настоящим воспоминанием или простой фантазией, игрой его воображения? Возможно ли, что так на нем отразились события прошедшего дня. Переезд, а потом и ночные приключения – все это было сопряжено с большим стрессом. Чтобы это ни было, чтобы он только что не увидел – это оставило неприятный след на его душе.

В конце концов, продолжать лежать стало не выносимо. Артем откинул тонкую простыню, которой был укрыт, освободил свое взмокшее и покрытое липкий потом тело, и, поднявшись на локтях, скинул ноги с кровати на холодный и такой освежающий каменный пол, оказавшись лицом к лицу с окном, за которым стеной лил дождь.

Все же шторы ему бы не помешали. Единственное комнатное окно занимало собой почти всю стену и открывало «живописный» вид на маленький внутренний двор, ограниченный невысоким деревянным забором, за которым виднелось точно такое же окно. От одной только мысли, о том, что его пребыванием дома может кто-то следить, ему стало неуютно, и по телу пробежали мурашки. Хотя «следить», конечно, громкое слово. Но все же с занавешенным окном ему было бы спокойнее.

Артем встал с кровати и, потянувшись, направился к своим вещам, которые вчера он так и не удосужился разобрать. Где-то там, среди его рубашек, футболок и джинсов должны были притаиться зубная щетка, паста, мыло, мочалка и шампунь – самые жизненно важные для него вещи в данный момент. Оказавшись у двери, Артем остановился и, тяжело вздохнув, обернулся: в комнате царил бардак, за который ему было стыдно. Уже к концу своих вчерашних приключений Тёма почти не стоял на ногах, а, когда оказался дома, переключился в режим автопилота. И вот результат это режима на лицо! Грязные вещи разбросаны по всей комнате и, судя по тому, что не все он находит тут, какая-то часть из них валяется где-то еще. При этом мысленно он понадеялся, что «где-то еще» ограничится территорией его жилища. Спать Артем рухнул на не заправленную кровать. Хорошо еще, что додумался достать из сумки простыню, чтобы укрыться. Чтобы сказала бабушка, увидев это? Лучше даже не думать. Явно ничего хорошего. Чуть позже он приведет тут все в порядок, но сейчас в порядок нужно было привести себя.

Проведя по виртуальной панели около двери, чтобы выключить анимацию на потолке, Артем вышел в гостиную, где на полу подобрал свою куртку.

Что-то оттягивало ее карман. Он запустил туда руку.

Точно. Неактивный и уцелевший телефон. Тот, из-за которого он вчера полез в воду.

Воспоминание об этом потянуло за собой другое: яркие люминесцирующие нити-щупальца в толще темных океанских вод, растягивающиеся, словно живые, во все стороны от его руки. По прошествии ночи, это событие выглядит несколько зловеще. В голове сам собой вырос образ Великого Древнего, владыки миров, спящего на дне Океана11, под влияние которого Артема угораздило попасть. По коже пробежали мурашки.

Артем встряхнул головой. Еще одна очевидная глупость, которой он позволил проникнуть себе в мозг. Параноидально-фантастическая глупость.

Оставив телефон на кофейном столике (Артем решил заняться им чуть позже) и бросив куртку на спинку стоящего в гостиной серого дивана, он направился на кухню, где вчера оставил свои вещи. Чемодан был вскрыт им, когда он искал постельное белье, и часть вещей ожидаемо была разбросана рядом, почти полностью застилая собой кухонный пол. Сумка же оставалась цела. Недолго порывшись в ней, он нашел необходимые вещи и направился в ванную, выпив перед этим воды из стакана, найденного здесь же, надеясь, таким образом, хоть как-то прочистить горло. Прохладная, очищенная квазинергией водопроводная вода, комками упала в его пустой желудок, заставив того недовольно заурчать.

Просторная ванная комната была выполнена в таких же светлых тонах, как и все остальные помещения в доме, и почти под самым потолком имела два узких, но длинных окна, сквозь которые сейчас поступал тусклый свет. Артем включил свет и зашел внутрь. Он прошел мимо черной овальной ванной, стоящей под окнами у стены, и остановился напротив нее у зеркала. Разложив туалетные принадлежности на стоящем тут же столике с такой же черной, как и ванная, раковиной, он стал пристально разглядывать себя в зеркало. И, к своему удивлению, он очень быстро понял, что пусть и выглядит помято: короткие волосы умудрились стать похожими на птичье гнездо, лицо заросло черной щетиной, под глазами залегли увесистые темные мешки, – следов вчерашнего происшествия на нем нет. Нет синяков и подтеков на теле, нет запекшейся крови на лице. Не веря своим глазам, он несколько раз повернулся вокруг себя, но следов от вчерашних побоев так и не нашел. По очереди он потянул то правую, то левую руки, потом наклонился и присел. Ни одно движение не отдавалось в теле болью. Кроме, как чудом, он назвать это не мог.

Еще одно таинственное чудо.

Не много ли чудес за один вечер? Хотя, кажется, при должном мастерстве можно поверить и в шесть невозможных вещей до завтрака12. Кстати, о нем. Заходя в душевую кабинку, которой тут так же нашлось место, Артем поймал себя на мысли, что не знает который час. А ведь на вечер у него назначена встреча. Важная встреча. Мысль, о которой заставляла тепло с удвоенной силой разливаться по его телу. Или все-таки дело в воде? Как бы там ни было, сегодня вечером он должен был увидеться с Мариной. Той самой Мариной Норберг, которую он спас от бандитов.

Вчера, после довольно странного представления друг другу, они решили, что раз оба никак не связаны со Вторым сектором, то и задерживаться им там не зачем. Очень быстро они смогли выйти к автостраде (Марина назвала это еще одним чудом), ведущей в центральные сектора и, поймав там такси (каждый себе), разъехались по домам, условившись при этом встретиться вечером на следующий день. То есть уже сегодня. Один нюанс омрачал грядущее событие. Они напрочь забыли обменяться телефонами.

Все дома восьмого сектора были «упакованы» необходимым для жизни минимумом вещей: мебелью, техникой, и даже посудой. Заезжай и живи. Единственное чего не хватало – это заполненного едой под самый вверх холодильника. Вернее, холодильник, то, разумеется, был, а вот еды в нем нет.

Странно было ожидать обратного, подумал про себя Артем, захлопывая дверцу холодильника. Ему нестерпимо хотелось есть.

Пройдя в гостиную, он плюхнулся на диван напротив занимающей одну четвертую стены панель, подобрал под себя ноги и машинально провел рукой по широкому браслету-телефону, надетому на левой.

Государственная интеллектуальная система «Умный дом Конфедерации» была идейной продолжательницей подобных систем ИИ13, активно разрабатываемых и внедряемых во всем мире в повседневном быту в эпоху до Катастрофы. Тот мир был ярким олицетворением цифровой эры. Человечество было окутано Глобальной сетью, попадая в нее с раннего возраста, словно муха в паутину. Находясь в кресле стоматолога, вы могли одновременно управлять бытовыми приборами дома, контролировать, как дети выполняют домашнюю работу, и консультироваться с другим врачом по волнующим вас вопросам. Реальная жизнь отходила на второй план, замещаясь виртуальной реальностью. Но Катастрофа все изменила. Глобальная сеть была разорвана, спутниковая навигация – нарушена. Как говорят, связь с более, чем половиной повисших над земным шаром спутников, до сих пор так и не восстановлена. Человечеству пришлось собираться по крупицам все то, что осталось от старого мира, и после, анализируя, вновь внедрять, адаптируя к существующим реалиям.

Если бы телефон Артема был активен и работоспособен, то движение подобное тому, что он совершил, находясь в пределах ГИС «УдК», позволило бы ему синхронизироваться с последней, получив полный доступ к системе управления домом: от управления светом и регулировки температуры воды и воздуха до совершения заказа еды на дом. Но его телефон был неисправен (о чем он совсем забыл) и потому ничего из этого ему сейчас не было доступно.

– И что же тогда делать? – разочарованно пробурчал он сам себе под нос.

И ответ пришел сам собой, стоило Теме только перевести взгляд на корпоративный телефон ЦИУСа. В данный момент других вариантов у него не было, хоть он и не собирался пользоваться этим телефоном в повседневной жизни. Старый был как-то привычнее.

Защелка на руке щелкнула, и темный браслет слетел с его руки. В работоспособном состоянии телефон тут же принял бы привычную прямоугольную форму, но из-за неисправности он так и остался согнутым. Отложив его в сторону, в надежде все же когда-нибудь починить его, парень потянулся за темным бруском, мирно лежащим на кофейном столике. По форме корпоративный телефон не отличался от его собственного, разве что был чуть тоньше. Артем провел пальцем по левой длинной узкой боковой стороне снизу вверх, и телефон отреагировал на это легкой вибрацией. Вся лицевая сторона телефона заполнилась белым цветом, появилась черная надпись ЦИУС и ниже, под ней, бегунок загрузки. Примерно через минуту появилась приветственная надпись и предложение авторизоваться в облаке для синхронизации данных, хранящихся на старых устройствах. Все как во всех других современных смартфонах. Артем проделал все необходимые операции и, предав ему привычный вид браслета, застегнул телефон на своем левом запястье. Теперь синхронизация с ГИСом должна была пройти успешно. Скинув ноги с дивана на пол, он приложил четыре пальца к сенсорному дисплею телефона. Тот, как и прежде ответил слабой вибрацией, а когда Артем провел ими, – изменил цвет на зеленый. Экран, висящий на стене, включился, выведя надпись с просьбой подождать окончания подключения к системе. Весь процесс не занял и двух минут. Артем получил доступ к ГИСу.

Телефон на руке завибрировал, издав звонкий и короткий сигнал, оповещая о поступивших сообщениях. Артем провел одним пальцем по дисплею, выведя на экран телевизора свою почту. За то время, что он отсутствовал в цифровом пространстве, Артем успел получить несколько сообщений из различных групп из социальных сетей, новостных и рекламных рассылок и тройку гневных сообщений от Ба.

– Черт, – предчувствуя взбучку, выругался Тёма.

Он совершенно забыл о том, что должен был позвонить вчера бабушке.

Она ответила не сразу, но, когда на экране телевизора появилось ее жизнерадостное лицо, Артем расслабился. Если бабушка и была на него зла или обижена вчера, сегодня от этих негативных эмоций не осталось и следа. Вроде как.

– Тёма, ты почему так плохо выглядишь? – с места в карьер бросилась пожилая женщина, максимально близко поднеся лицо к экрану.

– Доброе утро, Ба, – несколько замялся с ответом парень.

– Я бы сказала добрый день, – ее слова прозвучали, словно журя его.

– Серьезно? День?

– А ты не знаешь, который час?

– У меня сломался телефон. Твои сообщения прочитал только сегодня. Прости, что заставил тебя волноваться.

– Прощаю, – добродушно ответила Галина Федоровна. – Так что там с ответом на вопрос?

– Какой?

– Почему так плохо выглядишь? Ты часом не заболел? А питаешься хорошо?

«Возможно, я просто схожу с ума», – подумал про себя Артем, но вслух ответил:

– Я в полном порядке. Просто спал плохо. Вчера поздно лег.

– Вот оно в чем дело. А то я уж было подумала ты там не один. Так долго спать можно только с кем-то.

– Бабушка…

– Что? Артем, ты взрослый парень. Я все понимаю, – серьезно закончила она, усмехнувшись. – Ну, не смотри на меня так. Я же шучу. Наверное. Ладно, расскажи лучше, как тебя приняли на работе?

– Хорошо. Оказывается, произошла ошибка и на работу мне только завтра.

– Да ты что! И ведь собраться из-за этого толком не смог. Вот жалко, ты тот свитер не взял с собой, – причитала Галина Федоровна.

– Тут не холодно, – Артем вспомнил, как буквально недавно проснулся, словно горячке, и о том, что именно послужило этому. – Слушай…

– Слушаю, – оживилась его бабушка, как делала всегда, когда внук собирался у нее что-нибудь спросить. Она до жути любила давать ответы.

– А мама когда-нибудь навещала нас?

Застывшая улыбка на лице Ба, ответила за нее саму. Но стоит отдать ей должное, она быстро сориентировалась и сделала вид, как будто бы задумалась:

– Честно сказать, не помню. Все же больше двадцати лет прошло. Но думаю, нет, не навещала. А с чего вдруг такой вопрос? – в ее настороженном голосе послышались нотки озабоченности.

– Да просто так. Подумалось вдруг.

– Вот оно что, – бабушка задумалась. – Чем планируешь занять сегодняшний день?

«Ба, ты слишком очевидно перевела тему», – мысленно заметил Артем, переведя свой взгляд на окно:

– У нас ливень льет, как из ведра. Так что…, – парень вспомнил о назначенной встрече с Мариной, о которой бабушке лучше не знать, вновь повернул голову в сторону экрана и, улыбнувшись, ответил: – Буду обустраиваться.

После разговора с бабушкой, Артем, наконец-то, мог посвятить время своим потребностям. Первым делом он сделал два заказа на дом: из продуктового магазина и ближайшей пиццерии. А пока они исполнялись, он занялся тем, чем должен был заняться еще вчера: разобрать свои вещи.

Заказ из продуктового доставили первым. Есть хотелось нестерпимо, и поскольку ждать пиццу сил больше не было, Артем решил быстренько чем-нибудь перекусить. И в силу определенной лени, не придумал ничего лучше, как приготовить себе яичницу.

Кухонная плита располагалась на острове напротив панорамных окон в пол, выходящих во внутренний двор, от чего у готовящего всегда была возможность следить за тем, что происходит там. Наверное, отметил Артем для себя, разбивая яйца на сковороду, подобное может пригодиться хозяину во время особенно шумных вечеринок, когда необходим особый контроль над гостями». Тому, кто живет один, в маленьком саду нечего особо разглядывать. Ну, кроме клена. Да и того хватит только на пару раз.

Артем думал о причине, из-за которой Ба отказывалась говорить о его матери. И пусть она сделала вид, что не помнит, навещала ли их его мама, ее реакция говорила об обратном. Она прекрасно помнит, что навещала. А значит, и его сон не такая уж и фантазия, а вполне настоящее воспоминание.

Странный приглушенный стук, доносящийся откуда-то снаружи, отвлек его, заставив оторвать взгляд от сковороды с яичницей, которая успела подгореть. Прямо перед ним за окном стоял укрытый дождевиком Лех и радостно, как ребенок, махал ему рукой:

–Добрый день, сосед! – еле слышно доносилось с улицы его голос.

– Боже, он то, что тут забыл, – тихо и раздраженно произнес Артем, но, все же, сняв сковородку с плиты, направился к двери, чтобы открыть ее для не прошеного гостя.

Лех выглядел излишне дружелюбным. Навязчиво дружелюбным. И это очень не нравилось Артему. Такие люди, как Лех, всегда готовы помочь. Что, безусловно, хорошо, когда ты об этом просишь. Но чаще всего такие люди все решают за тебя и без малейшего стеснения влезают в твою жизнь со своими советами и решениями проблем, о которых ты и не подозревал. В конце концов, они становятся похожими на саранчу, от которой нет спасения. В общем, появление подобного экземпляра дружелюбного соседа на пороге своего дома нисколько не устраивало Артема, и потому он решил не скрывать своих истинных чувств:

– Привет, – угрюмо и раздраженно поприветствовал он Леха, открывая стеклянную дверь, ведущую на задний двор.

Очевидная неприветливость – лучшее средство в таких случаях. Так считал Артем. По его замыслу, непрошенный гость, заметив подобное к себе отношение, стушуется и даст заднюю. Однако, Лех вел себя так, как и прежде, не обращая внимания на холодное приветствие:

– Не впустишь меня? – дружелюбно произнес он, хотя сам медленно протискивался в дверной проем.

Артем, нахмурившись, тяжело вздохнул, но все же впустил соседа внутрь.

«Я ведь еще об этом пожалею», – подумал в тот момент Тёма.

– Ты вчера был поздно, – между тем произнес Лех, оказавшись в гостиной, снимая с себя дождевик. – Куда я могу его повесить? – спросил он у Артема, протягивая дождевик, – Извини, с него капает…

«Был поздно? Откуда ему знать? А вот и начало вторжения».

– Повесь на дверную ручку, – Артем отошел от стеклянной двери, предоставляя Леху самому возможность поухаживать за собой.

– Прости, я не хотел доставить тебе неудобств, – сосед выглядел несколько скованно, хотя Артем бы сказал придурковато.

Лех повесил свой дождевик и теперь топтался посреди гостиной. Толи от стеснения, толи от волнения, толи по еще какой неведомой причине. Сегодня на нем была черная футболка и черные шорты, вроде тех, что были на нем вчера (или похожих), и зеленые сланцы, от которых оставались мокрые следы на каменном полу. Очки съехали на кончик его носа, а волосы казались еще взъерошеннее, чем ранее. Лех выглядел, как человек, который очень хотел о чем-то поговорить, но не решался. И Артем решил, что лучшим вариантом будет помочь ему с этим.

– Да ладно, – ответил Тёма, возвращаясь к плите. – Чего пришел то?

Услышав этот вопрос, парень оживился, приобретя свой, казалось, привычный безумно-восторженный вид.

– Ну, так, мы вроде как договорились, что я зайду сегодня.

– Разве? – Артем напряг свою память, чтобы вспомнить их разговор, но ничего такого припомнить не мог.

– Да. А так как ты вернулся вчера поздно, я не знал, когда это лучше сделать. Только ты не подумай, я за тобой не следил, – тут же запротестовал Лех, словно Артем его в чем-то упрекнул. – Следил?! Нет! Что ты! Вовсе нет! Просто дом мой напротив, а я обычно засиживаюсь допоздна, потому чисто случайно заметил тебя. Но встаю всегда рано, пробегаю несколько километров по сектору, потом делаю зарядку, потом иду на работу, – разгорячено тороторил Лех. – А сегодня выходной, и я думаю, дай-ка загляну к соседу с внутреннего двора, обещал же. Вдруг он уже встал? – закончил парень, подходя ближе к Антону, который успел занять место за обеденным столом.

Чувство голода камнем давило на его желудок, и единственным его желанием было побыстрее отделаться от соседа. Артем сидел напротив него и думал о том, что отсутствие настроения никак не должно отразиться на его поведении, и он ни в коем случае не должен нагрубить своему малоприятному на данный момент собеседнику.

– А вот интересно, – донеслись до Артема слова Леха, который теперь сидел напротив него, – я раньше думал, что все дома здесь одинаковые, а оказывается, нет! У тебя тут все по-другому. Мило так, – продолжал гость.