Дрозд

– Терпишь, да… Стараешься подавить боль внутри. Но ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что это невозможно.

Морозов присел на корточки рядом с Владиславом.

– Буду честен хотя бы я. У меня вызвало уважение то, что ты проявил верность Руслану. Верные люди – это похвально, это здорово, они мне нравятся. Но ты и сам должен понимать, что человек имеет выбор. Неужели тебе не пришло в голову спросить у него обо всех подробностях, а после добросовестно отказаться, а? Это же проще, чем потом лежать с переломанной рукой в грязной луже.

Владислав елозил по слякоти, вокруг него словно пропадало всё пространство, все дома и гаражи. Рядом остался только Григорий, который надавил ему на кадык своей ладонью.

– Я вас обоих заставлю заплатить за это. Но не деньгами, нет… Деньги мне не нужны от вас, да и к тому же, вы их вряд ли имеете. Я заставлю тебя заниматься тем, что будет велено. Вы оба будете решать мои, – показал он своим пальцем себе в грудь, – проблемы. Если попытаешься уехать из этого города или хоть немного мне навредить – умрёшь. Запомни, Владислав, теперь ты в моей власти. И это будет до тех пор, пока я не увижу, как ты на самом деле задыхаешься. Auf Wiedersehn…

ГЛАВА VI. Окно из ресторана

«Предприниматель, как и хирург, должен уметь делать больно. Не все на это способны, и далеко не каждому это по душе» – Владимир Потанин.

«ПРОШЛО ЧЕТЫРЕ ДНЯ»

Обстановка в затянувшемся молчании начала постепенно разлагаться. Однако Владислав и не желал даже слушать своих друзей, сидевших рядом с ним. Он тоскливо и будто бы почти с наслаждением глядел на окно со стекающими по нему каплями холодного дождя, в которые вонзался неоновый свет разных ярких, завораживающих оттенков. Этот по-настоящему осенний вечер не мог закончиться чем-то приятным, когда мрак за окном сменился полнейшей темнотой, где только жёлтые фары от машин, чьи колёса брызгались водой из лужи, могли осветить дорогу возле этого места. Но фары не способны осветить внутренний мир в этом человеке, страдающем от собственных воспоминаний и единственного факта, что теперь он вынужден решать чужие проблемы своей шкурой. До Владислава уже дошло не только это. И после прошедших нескольких дней он окончательно закончил свою мысль. Так просто ему не выйти из этой игры.

Владислав собрал в ресторане, где продавали фастфуд, своих знакомых, с которыми он когда-то обучался в одном классе, хоть и не со всеми. Кое-кто из присутствующих всё ещё завершает школьное образование. Однако эти знакомые, называемые им всегда товарищами, не потрудились явиться в это место и поговорить с ним. Они ещё не знают, зачем же именно он пригласил их сюда. У них уже было к нему много вопросов. Эти люди давно не видели Владислава, лишь общались с его братом и изредка спрашивали, как у того дела, как он поживает… Евгений же отвечал одну и ту же фразу: «У него бы и спросили». Все они оставались в неведении, почему Владислав слишком редко с ними общается, почему он не отвечает, пускай и не на бескорыстные, но всё же на дружеские звонки. И сейчас, когда появилась способность всё узнать, Владислав отмахивался и лишь тянул главную тему своего разговора.

За столом у самого окна сидело всего четверо его знакомых. Один из которых, Василий Догодеев, получивший кличку «собака», имевший большую круглую голову, на которой помещалось не совсем привлекательное лицо, даже слегка глуповатое, однако нисколько не делающее его глупым на самом деле, сидел в конце, перед Львом, спокойно беседуя с ним, пока все остальные делали ровно то же самое.

Льва Попова зачастую предпочитали бояться из-за его внешнего вида, так как этот парень обладал очень широким и слаженным телом, громким голосом и довольно скверным характером. Такой человек вряд ли будет приятен при первой встрече. Говорил он всегда резко, предпочитая высказываться прямо в лицо, часто обижаясь на, порой, даже самые безобидные слова, и всё время разговаривая о деньгах, которых ему так сильно не хватает в этой жизни. Как, в прочем, и многим людям.

Напротив Владислава сидел Дмитрий Зябликов, или по-простому зовущийся всеми Зябликом, а иначе являющийся троюродным братом Василия, приехавшим около пары лет назад из другого города. Он самый младший из всех присутствующих здесь, заканчивая лишь десятый класс. Когда же Василий презентовал своего брата, все и понятия не имели, что у Василия таковой имелся, и хотели бы и дальше об этом не знать, ведь Зяблика они предпочитали обходить стороной, всё время цепляясь к его словам, которые он говорит из чистой глупости, или же высказывая свои невнятные мысли. Почти рыжий, он и своим видом особо не привлекал внимания, возможно, даже вызывал неприязнь. Не говоря уж и про его склад ума.

Рядом же с самим Владиславом, справа от него находился его хороший друг, по имени Егор Нитвиенко, обучающийся на первом курсе промышленно-экономического колледжа. И Владислав дружил именно с этим человеком из всей данной компании не просто из надобности иметь хоть кого-нибудь ещё, кроме Александра, но и по той причине, что только Егору он доверял всё самое ценное в своей жизни, и что один лишь Егор в этой компании знал об утрате Владислава. Сам же Нитвиенко был высокого роста, выше самого Владислава на несколько сантиметров, одевался просто и не выделялся, лишь иногда, когда есть повод. Пускай Егор и не знал всё на этом свете и ему не милы были книги, однако его характер позволял ему верить. Как и верил ему Владислав.

Когда приглушённая и почти незаметная музыка на фоне ресторана пыталась разбавить погоду за окном, состоящую из вечного ливня и печали, ребята общались друг с другом, словно Владислава здесь и не было и пришли они не по его приглашению. Он видел, как они с набитыми ртами выговаривали непонятные слова и как запивали всё это газированной водой. Стало заметно шумно, музыка чуть ли не ускользала от ушей Владислава и переставала быть такой расслабляющей. Он решил послушать разговоры своих знакомых, малость двинув голову от окна.

– …Вот. Так что найти работу стало непривычно трудно. Как помню в прошлом году… – говорил Василий. – Ну ничего сложного. Приходишь в молодёжный центр, дают тебе задание, мол, иди район весь убери от мусора. И ты каждый день встаёшь по утрам и шагаешь по улицам, грязь собираешь. И польза ведь есть и деньги платят, пускай и не раскошеливаются на тебя. А сейчас… – в самом конце он отчаянно вздохнул. – Чёрт бы их побрал. Все вакансии заняты, деньги у всех кончились, мест вообще нет, работает из двадцати прежних меньше десяти человек, бедность, нищета… Полный облом. Мне уже девятнадцать, а я всё ещё даже работу отыскать не могу. И плевать уже какую, вот ей-богу, хоть грузчиком быть. Я бы и дальше улицы чистил…

– Называй вещи своими именами. Ты собирал говно, – ответил на его слова Лев. – Не ной. Подрастёшь ещё немного, может, и возьмут тебя куда-нибудь. Погоди… А стипендию тебе, что, не дают?

– Дают, – сказал Василий.

– А в чём проблема? Учись да получай деньги свои, – ответил Лев, который ни разу в жизни не получал стипендии.

– Неохота учиться. Я бы лучше уж работал, чем эти копейки получал каждый месяц. Но мать заставляет, никак без этого сраного образования. Хотя, с другой стороны, и дебилом ходить не хочется. Парни, оно вот надо вам, образование это?

– Не-а, – тут же произнёс Лев. – Оно кроме нервов и порванной жопы тебе ничего не даст.

– Верно! – чуть не крикнул Дмитрий, подняв зачем-то ладонь. – Мне оно тоже не надо.

– А почему? – допрашивал Василий. – Объяснитесь хотя бы.

– А толку?.. – сказал Лев. – Я не учусь, подрабатываю у отчима. Мне и этого хватает. Считай, жизнь уже сделана. Образование это ведь и впрямь никому не нужно. В ваших этих колледжах ничему вас не научат. Ни-че-му. Вы так и останетесь тупыми.

– Не соглашусь, – произнёс Егор. – Лучше хоть что-то вкладывать голову, чем быть в твоём положении.

– Чего сказал? – строго спросил его Лев.

– Ну, ты же сам говорил… Жаловался даже. Из школы тебя выгнали, мы все это помним, сам ведь говорил. Тебя никуда не берут, отсюда и образование, стало быть, тебе не нужно. Пускай в этой стране и не самая лучшая система образования, об этом каждый знает, но так уж устроено. Без него тебе не прожить. Либо учись, либо иди на хер. Так и живём.

– Вот с ним я согласен, – показав на Егора пальцем, сказал Василий. – Умные вещи говоришь.

– Не думаю, что правда – умная вещь, – ответил ему же Егор. – Что может быть умного в правде? Главное просто понимать её. Я вообще хочу сказать, что…

– Ничего ты не хочешь сказать, – сердито, почти приказав, сказал Лев, сурово глядя в глаза Егору. – Имеешь своё мнение – имей. Хоть в любую дырку его имей, но молчи, пока не спросят.

– Ты бы поосторожнее, – добавил вдруг Владислав.

– Глядите-ка! Ожил! Я-то думал, какого хрена ты молчишь? Думал, помер…

– Как видишь, ещё живой. И до собственной смерти хочу тебя предупредить, что не стоит огрызаться на моих друзей. Веди себя сдержано.

– А иначе? – спросил Лев.

– Не вынуждай рассказывать, – ответил Владислав, немного опустив веки, будто бы пряча свои сонные, покрасневшие глаза.

На его лице по-прежнему оставалось много ссадин и синяков. С прошлого раза их стало заметно больше. Теперь Владислав не чувствовал своей челюсти, так что и есть ему не особо хотелось, ведь процесс пережёвывания пищи мог принести ему не малую боль. Именно поэтому он сидел в капюшоне, не снимая его без повода. К примеру, если ему станет под ним слишком жарко. Но пока на улице стоит столбом ярко выраженная серыми тонами осень, Владислава ничего не может заставить снимать с себя капюшон. В помещении, особенно у окна, он не испытывал особой теплоты. Как и всё последнее время.

Вдруг, уведя свой взгляд от невидимых под капюшоном глаз Владислава, Лев покосился на его руку, которую тот прятал под столом.

– Что с рукой? – спросил он, словно между ними и не возникало конфликта.

– Ничего, – ответил Владислав, спрятав ещё глубже свою загипсованную правую руку.

– А ты покажи, – попросил Лев.

– Не вижу смысла.

– Вот зараза, а! Всегда же был нормальный парень. Я же к тебе когда-то даже уважение испытывал. А сейчас что с тобой стало? Превратился в какую-то гниду…

– Спасибо, что заметил.

– Парни, задрали уже! Прекратите! – ворвался Василий. – Давайте лучше сменим эту тему и закончим ссориться. Только вот узнал, что все придут, думал, хоть поболтаем нормально… А вы заладили.

– Бог с тобой, – прошептал Лев. – Но эту тему я просто так не оставлю. Ещё накину пару слов. Хочу сказать, что образование в этой стране нужно лишь для галочки. Вы с этим и спорить не должны.

– Да знаем мы это, – сказал Вася. – Если вспомнить всё, чему нас учили и сейчас учат даже в шараге, то особенного прилива знаний я никогда не ощущал. Вообще, всё же это ещё и от учителей зависит. От учеников тоже, но соль-то в том, что тебе сложно полюбить какой-то определённый предмет. Понимаю, конечно, что есть заданная программа и всё такое, однако пока у преподавателя не появится желание чему-то, действительно, тебя научить, дети так и будут ходить тупыми. Или заниматься самообразованием, на худой конец.

– Каким самообразованием? – почти с удивлением спросил Лев. – Книжки читать, что ли?

– Не только, но книги должны лежать в основе этого. Хотя и здесь тоже есть подвох. Не все ведь книги могут чему-то научить. Они так же, как и фильмы, превратились в развлечения. Меня это, лично, немного печалит, братцы…

– Кроме книг есть Интернет, – добавил Егор. – Там очень много полезного, много информации.

– И столько же не полезной и столько же пустой информации, – ответил ему Василий.

– Я бы поспорил, – сказал ему Егор. – Мне там многое помогло жизнь, скажем, познать. Толк от твоих книг, если большинство из них – тупое развлекалово, как ты сказал?

– Если человек и вправду хочет заниматься самообразованием, то и книги он будет искать подходящие, – сказал Василий в ответ. – А кому надо, тот пускай и лазает в Интернете и смотрит на эти… эти мемы. Кроме них там мало чего интересного.

– Ты, я вижу, противник инноваций, – заметил Егор.

– Ты называешь мемы инновацией?

– Вы же так ничего не выясните, – сказал Владислав, осторожно перебив их. – Будете стоять на своём и отрицать иные точки зрения. Оно вам мало чего даст.

– Пожалуй, ты прав, – сказал Вася. – Но это же спор, в конце концов. Никому в нём не хочется прислушиваться к собеседнику.

– Психологи учат людей сначала понимать, а уже потом прислушиваться. Если ты понимаешь его, – показал Владислав на Егора, – то и он сделает шаг и пойдёт тебе на встречу. Так всегда и работает эта система.

– Какая система? – спросили оба.

– Подчинения, – ответил Владислав. – Уступки дают другому человеку уверенность в том, что он может быть прав. Если человек не агрессивен, он и сам пойдёт тебе на уступки. И ты имеешь полный шанс получить над ним контроль.

– Браво, – похлопал ему Лев. – Гениальные слова.

– Что-то хочешь добавить? – спросил его Владислав. – Пожалуйста, мы слушаем.

– Что ты слишком много выёб…

– Я вот хотел вам сказать, что все тёлки – ненормальные.

Своими словами Дмитрий Зябликов заставил привлечь к себе полное внимание. Ведь эти самые слова вызвали лишь негодование и насмешки.

– Спасибо, Христофор Колумб, открыл нам Америку, – сказал брату Василий.

– Ну я как бы имел в виду… что… Я хотел сказать, что…

– Да ты не волнуйся, – посоветовал ему сбавивший пыл Лев. – Говори, что хотел. Мы слушаем.

– В общем, у меня две недели назад девчонка была. Хорошая такая. Ну… красивая, короче. Вот… И я замечал за ней очень много. Как она там свои губы красит, брови щипает, волосы выдирает…

– И… и что с того? – снова спрашивал Василий.

– Так, молчи, – приказал ему Лев. – Продолжай.

Дмитрий волновался, понимая, что любые его слова воспримут, как за чистой воды бред. И ему приходилось из-за этого нередко подбирать необходимые, лишь самые доступные для собственной скудной речи выражения. Но в одну секунду он сбился с мыслей и замолчал. Ему стало от этого слишком неловко, он словно хотел убежать из ресторана прямо сейчас.

– Я так понимаю, Димка хотел нам сказать, что девки творят разную непонятную хрень, которая нам, собственно, не свойственна. Так ведь? – ответил за него Лев.

Уныло покивав с опущенной головой, Зяблик и вовсе предпочёл выйти из этой беседы и молчать, пока к нему кто-нибудь не обратится.

– Да это понятно, – сказал Егор. – Мы не понимаем их, они – нас. Поэтому и воюем…

– Я и сам никогда не понимал этих баб, – говорил Лев. – А сейчас и время такое, что появилось ещё больше проблем. Баб не отличишь. Вот было дело, пишу одной девице, хочу познакомиться. У неё такая фотография… ну, вызывающая, сразу думаю, что подходит мне и все дела. Ну там, знаете, сиськи, жопа… В общем, на вид бы дал лет двадцать, ну, как и мне. И вот идём мы с ней на встречу…

– А ей оказывается пятнадцать, – перебил его Егор, удерживая свою голову на локте.

– Откуда ты знаешь? – сделал круглые глаза Лев.

– Знакомая ситуация. Сам в такую петлю попадал. Тот же случай с фотографией. Только моя сначала наврала мне, хотела убедить, что ей не меньше, чем мне. Но я не поверил и раскусил её.

– А зачем врала? – спросил его Лев.

– Хотела… секса. Для меня это было как-то совсем уж странно.

– И ты, дурак, не захотел её, да? – произнёс Лев.

– Я же не отбитый на голову. Конечно, захотел. Просто, будь мне меньше восемнадцати, то я бы подумал. Но меня бы за это посадили, если бы я согласился. Надо оно мне? Нет, не надо. Таких случаев полно, и по телику видели несколько раз уже.

Все замолкли. Владислав, осознав, что обстановка уже была приемлемой для него самого, неожиданно опустил капюшон, выставив на показ своё лицо, и вставил пару собственных слов:

– В наше время дело не в возрасте. И проблема тоже не в этом.

– А в чём? – спросили, как ему показалось, все.

– В характерах. Из-за них ведь всё и решается. Если твоя девушка будет красивой, то с ней ты будешь проводить время вплоть до того момента, пока не захочешь узнать её поближе. И если ей нечего будет тебе сказать, значит, вам не о чем будет поговорить. А разговоры между парой играют не последнюю роль в отношениях. И когда ты осознаешь, что с этим человеком тебе будет попросту скучно, то поймёшь, что красота – не главное не только в девушках, но и в человеке в принципе.

– Они всё равно должны быть красивыми, – сказал Лев. – Иначе, на хуй они тогда нам сдались?

– Чтобы любить. Не станешь же ты любить мужика…

– Любви нет, – сказал Егор.

– Нет не любви, а нормальных баб, – добавил Василий.

– Нет ни нормальных баб, ни нормальной любви! – крикнул Зяблик, не смотря на желание больше не встревать в разговор.

– Вам не понять, что это такое, – сказал Владислав, надеясь этой фразой остановить их выкрики. – Я не молю вас и не заставляю прислушиваться к моим мыслям. Но в разговорах они важны, как и в девушке важен нормальный характер. Будь ей пятнадцать и сколько угодно – не так важно. Девушка есть девушка. Без любви к девушке мы подохнем. А в смерти ничего хорошего нет. Или в ней хорошего просто меньше…

– Довольно тебе, – произнёс, словно уже уставший Лев.

Этот диалог прекратился на его словах. Все остались при своей точке зрения и никто не захотел прислушиваться к Владиславу. Однако его это нисколько не волновало. И Владислав начал и дальше не сводить глаз с капель на окне, как над самим рестораном горела неоновая фиолетовая вывеска названия, а поодаль от неё светились и другие цвета. Владислав заметил, как окно и само стало фиолетовым, а вместе с ним и вся дорога, и лужа, которая образовалась в почти радужный оттенок. Радужный, но необыкновенно мерзкий, по большей части смахивающий на масло, случайно расплескавшееся в этой самой луже.

– Я вас сюда не просто поболтать позвал… – сказал мрачновато Владислав.

– Мы так и поняли, – ответил Лев. – Выкладывай, что у тебя там…

Владислав залез в свой карман и достал оттуда фотографию с какой-то весьма симпатичной девушкой. Он положил её на середину стола, чтобы каждый из ребят смог увидеть её. Все, как один, придвинулись к фотографии, заметив на ней привлекательную даму с короткими голубыми волосами. Снимок же был сделан вне известности самой девушки, будто бы за ней наблюдали за углом.

– Кто это? – спросил Лев, взяв в руку фотографию и, насмотревшись, передав её Васе.

– Наше дело. Мы должны найти её и допросить.

– Просто найти и допросить? И это всё? – вновь спрашивал Лев.

– А что тебе ещё нужно? Хочешь с ней познакомиться? – ответил Владислав.

– Я думал, тут что-то посерьёзнее… О чём поговорить-то?

– О погоде, – отмахнулся Владислав.

– Это же не твои личные цели, ведь так? Для кого такая работа необходима? – задал вопрос уже Егор.

– Это узнаете только вы. Ни Женя, ни кто-либо ещё не должны об этом услышать.

Все затихли и слушали Владислава. Он положил на стол свою руку, находящуюся под толстым слоем гипса. Из-за этого издался небольшой стук.

– Это сделал тот самый человек, что дал мне дело. А мог, вдобавок, и убить меня. Улавливаете мысль?

– Весело ты живёшь, – произнёс Егор.

– Было бы весело, я бы смеялся, – ответил ему Владислав.

– Хорошо-хорошо, – сказал Василий. – Допустим, мы согласны…

– За себя говори, – проворчал Лев.

– Я сказал «допустим», ещё ничего не решено, я это знаю, Лёва. Так вот, допустим, мы согласны. В чём-то же должна быть сложность?

– Верно. Сложность есть. Эта девушка может быть не одна, – сказал Владислав. – Кто именно с ней будет – я не знаю. Мне об этом ничего не сказали, так как тот человек и сам этого не знает. Однако и само место, куда нам придётся идти, не подойдёт для того, чтобы туда пошёл один человек. Тем более, она вряд ли станет со мной разговаривать просто так. Придётся заставлять.

– Какой у тебя план? – спросил всё тот же Василий.

– В десять вечера эта девушка направляется в клуб, что за мостом. Название «Tonight». И там она не танцует и не пляшет, а ищет тех, кто продаст ей дурь. В десять вечера для неё вход бесплатный и всегда открытый. И только в это время она там появляется. Если мы найдём её, нам придётся допросить её и забрать некоторые деньги.

– Какие деньги? – спросило большинство.

– Которые она задолжала.

– Их много? – спросил Василий.

– Достаточно.

– И всё? Это всё, что нам нужно? – спросил, можно даже сказать, разочаровавшись, Лев.

– Тебе, я смотрю, всегда слишком многого надо, – произнёс Владислав.

– Да. Многого. И больше всего – скрытых деталей. Скажи мне вот что… Раз уж влетело тебе, почему ты хочешь втянуть в это нас?

– Я вас не втягиваю, не уговариваю и не заставляю. Я лишь говорю, что надо делать и что вы можете составить мне компанию. А дальше выбор только за вами.

– Теперь следующее: первое – её имя, второе – кто это такой, кто сломал тебе руку, и третье – за что мы будем это делать? Ответишь или заставишь самим угадать?

– Её зовут Диана, – сказал Владислав. – Большего мне неизвестно. А сломал мне руку очень опасный человек, которого ты не знаешь точно так же, как и эту девушку.

Тут же Владислав положил на стол совмещённые резинкой купюры и пододвинул их на край стола. Это были последние его деньги за пару месяцев работы.

– Поделите. Я не говорю вам, что это будет просто. Поэтому пойти на это вы должны осознанно. Принимайте решение до завтра.

Сосчитав деньги, Лев слегка озлобился.

– Маловато, если есть какой-то риск. Сам-то сколько получишь?

– Нисколько.

– Да что ты? Прямо совсем ничего?

– Совсем ничего, – ответил Владислав, не рассказывая никому из них, что это его собственные деньги.

Ребята понимали, что Лев снова хочет нарваться на Владислава. И они уже были готовы его сдерживать.

– Значит, ни копейки он не получит… Однако сам их же и раздаёт! – и вдруг Лев бросил деньги на стол.

– Не нравится – вали, – сказал спокойно Владислав. – Я не заставляю никого из вас, – эти слова он чётко проговорил, чтобы из услышал каждый. – И все недовольные могут прямо сейчас отсюда уйти. Дверь рядом, не заблудись.

– Ты меня ещё выгонять будешь?!

– Буду. А что, ты хочешь запугать меня своими громкими вопросами? Не получится, – Владислав медленно встал со стула. – Такие как ты только и могут постоянно бояться опасных дел. Извини… Они, скорее, ссутся их.

Лев замахнулся на Владислава кулаком. На этих людей уже весь вечер смотрели и другие посетители ресторана, однако сейчас ситуация накалилась до предела. Владислав пропустил летящий кулак себе в лицо кулак, оставивший после себя разбитую губу с растёкшейся струёй крови. Когда Лев попытался сделать то же самое ещё раз, Владислав прихватил его руку и оттолкнул в грудь подальше от стола. Все предвещали драку, посетители звали охранника, пока сами ребята не успокоили разъярённого Льва. Владислава же никто не держал, он был безмятежным, хоть ему и разбили губу.

– До завтра, – произнёс он также спокойно, посмотрев в глаза Льву и всем остальным. – Где встречаться – вы знаете. Не придёте, я не обижусь. И деньги можете оставить себе… Подарок на будущие праздники.

Владислав ушёл из заведения незаметно для всех. Льва тут же отпустили, а охранник пригрозил ему сесть на место. Лев так и поступил, хоть его лицо всё ещё выражало недовольство и дикую злость.

– Ты чего это? Он же тебе всё сказал, что ты хотел! – воскликнул Зяблик, когда все они снова сидели на местах.

– Много умалчивает. Ублюдок…

– Это будут его проблемы, – сказал Василий. – Тем более, он же и вправду не заставлял тебя этим заниматься.

– Я просто не понимаю, почему он стал таким? Что с ним не так, блядь?!

– Лев, лучше иди домой, – обратился к нему Егор. – Расслабь нервы.

Для того было очень не привычным слышать подобные слова от каких-то посторонних людей. И всё же Лев утомился, он приказал Дмитрию пойти вместе с ним и те тут же покинули ресторан, оставив Василия и Егора наедине.

– Ну что, ты пойдёшь? – спросил его Вася.

– Конечно. Он же мой друг. Если ему нужна помощь, я и думать не стану.

– Мне не нравится всё это… – проговорил Василий.

– Да, Влад умеет нагнать сомнений в человека.

– Что-то в этом деле не чисто, – словно не услышав предыдущие слова Егора, продолжил Василий. – Какой-то человек ему руку сломал, теперь и девушка эта… Ты, вообще, его лицо хоть разглядел?

– Оно не менялось, – ответил ему Егор. – Хотя нет. По-моему, стало ещё хуже…

Владислав ступал домой. Он шёл от ресторана не быстрым шагом, почти не замечая вокруг чего-либо примечательного. Один лишь дождь льёт ему на голову. Он пытается спрятаться от него, но ничего не выходит. И тогда Владислав вдруг свыкается с этим, он продолжает идти по невидимой дороге, освещённой столбами. Ему не хотелось думать о случившемся только что и об почти начавшейся между ним и Львом драке. Владислав самому себе говорил, что понимает этого человека и всю его злость он чувствовал точно также, как и свою собственную. Только ему было выгодно её скрывать и спускать с поводка лишь в те моменты, когда она требовалась.