Дрозд

– Плевать. Валяй, – сказал тот.

Гвоздями он снова зацепился за его ногу. Вот только в этот раз жалеть Сергея он не стал. Он долбил битой по его левому бедру. Гвозди то и дело застревали, и Владислав силой выдирал своё оружие из его ноги. Он стучал по ней раз за разом. Из бедра сочилась кровь, а после очередного удара она уже брызгала по разным сторонам. В гараже звучали только крики. Он мстил, лишая этого человека левой ноги. Тогда он почувствовал взгляд на самом себе. Григорий даже не дёрнулся с места. Пистолет в руке, а другая постукивает по краю сигареты, снимая с неё пепел. Он проделал в его ноге дырявую пробоину. Владислав подошёл к голове Сергея. И держал биту с гвоздями около его виска.

– Положи… ствол! – приказывал он Григорию.

– Думаешь, мне не всё равно? Не-а. Ошибаешься. Мне чертовски интересно, сможешь ты или нет. Давай. Попробуй это сделать.

Владислав посмотрел на кричащего и дрожащего Сергея, парня, который больше не сможет передвигаться нормально. Он не молил о пощаде, принимая собственную смерть. Вскоре от страха он потерял сознание. Владислав взял биту в обе руки и вздохнул, прикрыв веками свои глаза. Он поднял биту вверх, удерживая её в воздухе. Не смог. Бита выскальзывала из его кровоточащей ладони.

– Ну и кто ты тогда? Не убийца, не вор… Из тебя хуёвый бандит выходит. Тебя и человеком даже не назвать. Посмотри на себя. И это вся твоя пройденная дорога? Брось эту хрень… – указав взглядом на биту, сказал Григорий.

– Пошёл ты!..

– Я тебя предупреждаю, – Григорий спокойно направил на него ствол своего пистолета.

– Тогда стреляй! – закричал Владислав. – Я не сдамся тебе, сука!

– Да? Ты в этом уверен?

Он сжал биту. И тут же полетел на Григорий. Владислав шёл на верную смерть. Но Григорий выстрелил в пол, остановив его на месте, а затем, когда тот растерялся, ударил пистолетом в нос. Словно птица, которая встретилась со стеной и не успела свернуть, Владислав оказался повержен.

– Меня уже задрало играться с тобой…

Григорий увидел его кровавую ладонь и наступил на неё каблуком от туфли.

– Нравится, блядь?! Тебя нравится испытывать боль?!

Он вдыхал запах бензина, что заполнил весь этот просторный гараж.

– Почему?!.. – спросил Владислав.

– И это твоё последнее желание? Хочешь что-то узнать, а не матери позвонить? Ладно, Владислав…

Григорий присел на корточки, не убирая каблук с его ладони.

– Знаешь, ты здесь вообще не играл никакой роли. Всё, что я от тебя хотел, это совершить наказание твоими руками. Однако потом понял, что ты можешь оказать мне услуги. Угрожать тебе и заставлять решать собственные проблемы – и было моим планом. Но ты, мудак, пошёл против того, что должен был делать. Ты стал спрашивать, стал интересоваться. Разумеется, ты ещё и подозревал меня…

– Диана… ты послал меня к ней не просто так… Не просто, чтобы забрать деньги…

Григорий вздохнул с закрытыми глазами.

– Я убил её.

Владислав ощутил, как ему становилось прохладнее. Боль утихала, но появлялась новая, куда более жестокая – боль моральная.

– Год назад всё было хорошо. Я работал вместе с Ловцовым, отцом Дианы, с которым мы вместе делали наркоту и продавали её каждому встречному. Этот бизнес был большим и выгодным, вот только Ловоцову его не хватало. И как-то раз я прознал об втором его роде деятельности. Контрабанде. Мой друг… – Григорий вообразил его рядом. – Натан… Он не сразу согласился со мной отобрать это дело у Ловцова. А позже мы поплатились все. Ловцов задумал ограбление. И в тот день всё и кончилось. В кого-то попали, кого-то убили, других забрали. Я же выбрался, но не нашёл Ловцова. Тогда всё и сошлось. Он подставил меня и моих людей. Из них последним остался только Серёга. Ты не представляешь, что я испытал, – Григорий как будто бы вернулся в тот самый день. – У меня проблем и без того хватало. Я же другого человека ограбил, у которого спёр слишком много денег… Гонял через всю Россию и попал сюда, чтобы найти Ловцова. И сделать ему больно. А для этого мне хотелось ударить по самому больному месту. Когда я узнал, что у Ловцова есть дочь, то бить я решил именно по ней. Диана ведь наркоманка. Она знала, что её батя занимался производством всего этого дерьма, после чего и сама начала употреблять. Долбилась будь здоров. Это пошло мне только в радость. Я сделал, скажем так, свой вид наркоты, которая бы убила её через пару минут. Это, к счастью, и произошло. Мне лишь хотелось убедиться, что она мертва, и чтобы ты забрал хоть немного из квартиры Ловцова, где он прятал отмытые бабки. Так всё и было. Доволен, смертник?

– А тот… тот дом. Что это были за документы?

– Ты создал мне ещё одно осложнение. Телохранитель Дианы мог сдать меня Ловцову. Я знал, что, если тот узнает обо мне, что именно я продал крэк его дочери, меня найдут и сделают это быстро. По тем документам я смог отыскать один пока ещё недостроенный клуб, где и был Аркадий. Владельцем этого клуба является один из моих очень хороших знакомых. Он и выдал мне Борисовича. А потом…

– Ты порезал его на куски… – сказал Владислав.

– Вижу, ты и без меня это понял. Создавала очередную проблему и та дохлая продавщица. Она и наплела про меня Ловцову. Я только убрал одного, но появилась другая. Эта сука пошла на очень рискованный шаг, но и сама не понимала, что делает. Теперь же Геннадий знает про меня и хочет найти, чтобы не просто закопать, а поиздеваться как следует. Зная его характер, я буду мучиться вечность. Но этого не произойдёт. Я уезжаю, Дроздовский.

– И ты не убил меня раньше… когда вместо меня расстрелял продавщицу… – заметил Владислав. – Почему?

– Да. Я хотел покинуть город, замятая о себя всё следы. Нужен был кто-то, на кого бы я мог повесить убийство Аркадия, а вместе с ним и все остальные свои грешки. Тогда-то ты и явился мне на ум. Мои друзья из полиции оказались любезны предоставить помощь. Сначала они развесили твою рожу по всему городу. Я хотел заставить тебя бояться. А после, когда я тебя отпустил, вас должны были накрыть прямо у машины, как мы всё и спланировали. Но, сбежав, ты создал очередную, блядь, проблему… От тебя только их и приходится ждать. Ты одно ходячее неудобство… Как же я хотел убить тебя раньше. Сожалею, что не сделал этого.

– Где Руслан?!

– Всё. Мы закончили.

Григорий поднялся. Он приставил дуло пистолета на лоб Владислава, двинув его прямо в упор. Он ждал. Владислав получил то, что хотел. Он пришёл сюда именно за смертью. Но отказался от неё. Он вспомнил автобус. Он вспомнил Надежду. И ударил Григорий пяткой. С него свалилась кепка. Владислав бросился на ошеломлённого Григория, положив его на лопатки. Он стал избивать его, вбивая кулаки в прямо лицо. Всё быстрее. Владислав кричал после каждого удара. Но потом раздался тот самый выстрел, который очернил всё в его глазах. Из живота сочилась кровь. Владислав дотронулся до собственной раны. Он перестал дышать, ведь больше не мог. Задыхаясь воздухом, он ощутил огонь в своём теле, словно его окунули в самый горячий на всём белом свете кипяток. Григорий сбросил его с себя. Встав, он подтёрся курткой от выпущенной из своего носа крови и решил сделать контрольный выстрел.

Но вдруг раздались стуки по воротам. Григорий отвлёкся.

– Блядь, – прошептал он. – Хоть бы не менты, сука… Что же ты за сволочь такая…

Друзья Григория из полиции сюда явиться никак не могли. Он подумал о тех людях, которые могли услышать выстрел и вызвать других стражей порядка. Поставив пистолет на предохранитель, он спрятал его за спину и двинул закрытую щеколду. Руслан толкнул его вперёд, а после сделал два ровных выстрела в грудь. Григорий упал практически замертво. Весь его рот облился кровью. Руслан стоял над ним с напуганными глазами. Его лицо было непередаваемо. Он плакал от того, что сделал. Но тогда сказал последние слова:

– Прости…

Выстрел в голову. Григорий убит. Руслан глубоко вдохнул, осматривая гараж. Он увидел Сергея без сознания. А затем и самого Владислава, постепенно умирающего от пули в своём животе. Руслан направился мимо него к облитому бензином дивану. Отодвинув его в сторону, он вытащил спортивную синюю сумку, лежавшую у стены. Его последний взор остался на Владиславе, который смотрел на него погибавшим взглядом.

– Мне жаль, Влад…

Он бросил сумку на плечо и покинул гараж. Владиславу становилось всё хуже. В глазах темнело, появлялся жар и целые литры пота. Кровь не переставала вытекать из его раны. Он приложил обе руки, чтобы хоть немного её успокоить. Тщетно. Он умирает. Ему суждено оставить на земле своё тело. Труп Григория оказался напротив его головы. Красная лужа текла прямо на него. Владислав ощутил, как вся его щека была измазана в ней. Он вставал.

Снова дождь. Ему хотелось дышать. В небе закрепились звёзды, они сверкали и блестели над ним. Луна только что обрела полный размер. Такая яркая, что после неё в глазах оставались отпечатки белого света. Он хотел жить, но всё уже решилось за него. От этого у него появились слёзы. Владислав не сможет обрести новую жизнь. Он запомнится всем именно таким человеком. Мёртвым.

Ливень стёр с него всю оставшуюся чёрную краску. Владислав подходил к какой-то дороге. Он медленно шагал, но постепенно затухал, как фонарь, который больше не будет светить. Ему хотелось ощущать рядом с собой ту рыжеволосую девушку, Надежду. В голове всплыло воспоминание о её улыбке. Он хотел бы напоследок увидеть её.

Надежда спала в своей кровати, думая о нарисованном ею портрете. Эта картина не давала ей покоя, даже спокойно попросту закрыть глаза не удавалось. Надежда включила лампочку. Она поправила свою ночнушку, надев на ноги пушистые тапочки. Кисти лежали в её матовом, прозрачном стакане. Ей казалось, что сейчас у неё был очень сонный вид, однако она чувствовала себя совершенно иначе. Надежда старалась изобразить его во второй раз.

Он шёл через мелкие сваливающиеся с небес капли дождя. Пуля в его животе сокращала дистанцию от жизни до самой смерти. Владислав почти добрался. Однако его закружившаяся голова больше не оставляла веры в то, что он сможет. Столько мыслей о том, что он ничего не успел и больше не успеет лишь усиливали плачь. Боль по всему телу и во всей его жизни. Его колени упали на землю.

Новое изображение было для неё таким, каким она хотела видеть его изначально. Владислав нарисован без единого шрама и синяка. Тогда она и узрела тот самый взгляд, который был у него когда-то. В этом взгляде таилась доброта. Это вызвало в ней грусть. Он показался ей живым, показался любимым. Надежда с горечью легла в постель, перед сном посмотрев на его лицо. Она не хотела его забывать, надеялась, что он где-то рядом. Но его уже не было.

Это был последний вздох. Владислав лежал на мокрой земле, так и не дойдя до дороги, чтобы попросить помощи. Больше некому ему помочь. А все те, кто могли, были брошены им или оставлены. Оставлены навсегда. Он перевернулся на спину и всматривался наверх, устремив взгляд туда, куда однажды хотел добраться, мечтал сесть на том самом небе, покинув эту ничтожную жизнь, за которую он всё равно так безнадёжно цеплялся. Он понимал, что собственные грехи утащат его душу вниз. Звёзды разбрелись по небу. Оно больше не было чёрным. Он видел, как синяя ночь постепенно становилась светлее. Владислав почти не дышит. Ему теперь не суждено с ней встретиться, со своей любимой, а белые двери навсегда закрыты. Дождь ему нисколько не мешал чувствовать свой конец. Слёзы прекратились. И он с отчаянием закрыл глаза.