скачать книгу бесплатно
– А почему ты мил человек решил именно ко мне за этим прийти. – Он выжидающе смотрел в глаза Вонраха, стараясь заставить того смутиться. Вонрах в ответ лишь улыбнулся. Он повернулся в поисках скамьи, найдя её установленную в дальнем углу двора, пошёл к ней, и поудобнее уселся. Хозяину ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Знаешь уважаемый Кендун, я так рассудил, не прошло и года, как ты оплакивал преждевременную кончину своей дочери. И только благодаря Нохве не лишился её. Зная о том, какой ты хороший человек, я подумал, что ты знаешь такие слова как «Относись к людям так, как хотел бы, что бы они относились к тебе». Значит я решил, ты не откажешь мне в просьбе. Тем более, что я предлагаю тебе три золотых монеты – это всё чем я богат. Твоя дочь милейшая девушка из всех, что я видел здесь, а значит именно ты и заслуживаешь такую цену за корову. Ну так как Кендун, сговорились? – Вонрах смотрел на соседа немигающим улыбчивым взглядом. Сосед серьёзно задумался. Он на многое должен был решиться, но и много ему «улыбалось». Потом он посмотрел в сторону соседского двора. Того, в котором живёт та, кто спасла его дочь когда-то. После спокойно, и не громко сказал:
– Я помню добро. Только бешенные псы, не помнят руку их кормящую. Я продам тебе корову, но три золотых это слишком «кудрявая» цена за неё. Давай один золотой, а остаток долга отработаешь.
– И я даже знаю как! – Весело перехватил инициативу Вонрах. – Я стану до осени тебе носить дичь, и буду носить её, пока ты не скажешь достаточно.
– Достойный договор. – Кендун впервые за всё время улыбнулся. Он понимал, на сколько выгодно обошлась ему его собственность. И соседи теперь не станут на него косо смотреть за то, что помог Нохве. А значит дочь с женой не пострадают от ненавидящих взглядов, и шёпотков за их спиной.
Он пошёл в сарай и вывел корову, не самую худшую, нужно было признать. Вонрах протянул Кендуну руку, в которой в лучах солнца блестел золотой. Сосед принял монету, и тут же спрятал её в сапог. Потом проводил гостя и закрыл за ним калитку.
Когда Вонрах шёл домой, его встречали удивлённые глаза его женщин. Нохва всплеснула руками, не имея представления о том, как ей себя вести. Корова в доме – это твёрдая уверенность в будущем. Значит будет молоко, масло, сметана, творог и сыр. Значит голода точно не будет, значит сын будет сыт, и возможно пойдёт на поправку. Значит, жизнь вновь набирает свои обычные обороты, значит, семья обогатела.
Корова войдя в свой новый двор, непонимающе огляделась, сперва ей было страшно. Потом она испытала самое радушное гостеприимие хозяев, и решила, что здесь тоже коровы живут. Простившись со своими худшими опасеньями, корова пошла в свой новый сарай. Сено её ждало наисвежайшее, только скошенное. Настроение у коровы поднялось, и больше не портилось.
Вечером пришла новая хозяйка. Она долго разговаривала о чём-то с ней, поглаживая её по спине, словно собственную дочь. Потом уселась на маленькую скамеечку, и приступила к дойке. Молоко покидало вымя коровы, облегчая коровью жизнь. Такой доброй хозяйке не грех и молока принести, промелькнуло в мыслях блаженствующего животного.
Молоко. Такого угощения Годшин не пробовал уже слишком давно. Он уже стал забывать его пьянящий вкус. Он выпил столько, сколько смог, но не столько сколько хотел. Как было приятно, вновь ощутить вкус, парного молока. Уже взрослый парень не удержавшись, уронил скупые слёзы радости. Ему было стыдно за свою слабость, но он ничего не мог с собой поделать.
Вечер был похож на новый год. Всем было от чего-то очень весело и хорошо. Таких дней не было давно. Нохва то плакала от радости, то смеялась наравне со всеми, по малейшему казалось пустяку. Спать не хотелось. Она не удержалась и отправилась в сарай. Ей всё казалось, что корова ей почудилась. Что не будет этой радости с восходом солнца. Но войдя в сарай, так долго не знавший постояльцев, она услышала дыхание дарующего блага животного, и невольно улыбнулась.
Она просидела с ней до полуночи. Гладила по тёплым бокам, и обещала жалеть. Корова слушала все эти обещание, и понимало, как ей повезло с новой хозяйкой. Вернувшись домой, Нохва крепко поцеловала Вонраха, потом Салману, и отправилась спать. Как она могла отблагодарить тех, кто вдохнул в неё и её несчастного сына жизнь.
Месяц подходил к концу. Вот и пролетели четыре недели как-то не заметно для всех. Корова окончательно освоилась на новом месте, и после выпаса возвращалась в свой новый дом, словно она и не знала иного. К хорошему привыкают быстро, даже коровы. Лето катилось к своему закату, оно не минуемо должно было закончится. Годшин окреп, и уже невзирая на невыносимую боль, мог сам вставать с постели. Дальше стола он зайти не мог, но прогресс был уже на лицо. Вонрах продолжал носить мясо, добытое им на охоте. Половину он всегда отдавал соседу, как и было раньше договорено. О их сделке уже давно прослышали все в деревне, некоторые не скрывая завидовали хитроумному Кендуну. Всё было хорошо, но старейшина перестал спокойно спать.
Он и его сыновья стали пристально следить за тем, как Вонрах приходит и уходит. Столько дичи как он, не приносил никто. Но в лесу сыновья главы деревни постоянно теряли пришлого из виду, как только тот входил под покров деревьев.
Лето подходило к концу, последний месяц его был особенно сложным. Звери как сговорились. Они словно по чьей-то команде покинули здешние места. Вонраху приходилось уходить всё дальше и дальше каждый день. Всё больше времени уходило на одну дорогу. Он не перестал добывать дичь, но это становилось всё труднее сделать.
Дров он заготовил на две зимы. Хотя бы об этом он мог не беспокоиться. Но его всё больше беспокоил тот факт, что дичь исчезала из леса. Сам-то он приготовился к долгой и голодной зиме, а вот не прозорливые деревенские, начинали роптать. Только Кендун, был в полном порядке, и теперь ему больше завидовали, чем осуждали за проведённую сделку с Вонрахом.
Однажды утро началось с промокшего, и неприятно влажного тумана. Оно больше напоминало вечер, нежели начало нового дня. Вонрах сидел на крыльце, и не спешил покинуть его пределы. К нему вышли две его женщины. Салмана подозрительно всматривалась в туман, словно она искала в нём причину своих тревог. Нохва грустила, вторя погоде. Вонрах чего-то ждал.
Туман оседал на траву, и на крыши домов. Влага которую он источал предупреждала о будущем дожде. Потом зыбкое тело тумана разорвали свинцовые струи дождя, окончательно сводя его на нет. Теперь серый дождь выполнял серую роль тумана. Холодные его струи скрывали всё, что мог видеть человек на несколько шагов перед собой. Шум падающей с небес воды заглушил все остальные звуки.
Люди предпочли остаться в домах. Нохва затопила печь, спасаясь от сырой непогоды. В доме поселилось тепло и уют. Вонрах снял рубаху и вышел поприветствовать дождь. Холодные капли стекали по его могучему телу, с радостью даруя ему свой холод. Земля под ногами очень быстро превратилась в сплошное месиво, идти было трудно и утомительно. Но теперь у Вонраха были развязаны руки. Он бродил по деревне и прислушивался к своим ощущениям.
Внезапно его поразили до боли знакомые чувство. Оно было очень знакомым, но давно забытым. Он остановился и посмотрел вокруг себя. Его интересовало то, от куда идёт угроза. Потом он вспомнил. Так себя он чувствовал, когда творилось зло. Теперь осталось найти виновных. Он мгновенно вспомнил все свои сражения с теми, кто восставал против человечества. Так пахнет страх людей, и вселить его могли только одни существа – демоны.
Страхом пропахла вся улица. Но те, кто так сильно боялся демона, продолжали быть с ним рядом. Вдруг он оказался у дома старейшины деревни. Ставни были распахнуты, и в доме была обычная обстановка, но самого старейшины и его жены не было в доме. Зато из сарая доносились до боли знакомые тембры голоса. Вонрах подошёл по ближе, прислушался.
– Я могу выполнить твою просьбу, но предупреждаю, расплата может задеть и твоих детей. Так ли хочешь сделать задуманное?
– Да, я так хочу. Мои дети знают о той цене, что им предстоит заплатить, как и я в их возрасте. – Голос старейшины был твёрд в своём убеждении. Зато голос демона был насмешлив. Демон явно не впервые выполнял заказ людей из этой семьи. Теперь было понятно, чьими стараниями дичь предпочла убраться подальше. И многие другие совпадения в деревне тоже теперь стали легко объяснимы. Но о чём старейшина просил демона в этот раз. Его дети много раз безуспешно старались навредить Вонраху в любом его начинании. Наверняка и его самого мог зацепить гнев обеспокоенного старейшины. Но за себя Вонрах не беспокоился, и даже за Салману. А вот Нохва и Годшин, и наверняка Кендун, могли реально пострадать.
Диалог старейшины и демона прекратился, и Вонрах предпочёл убраться поскорее восвояси. Настроение у него внезапно стало очень даже хорошее. Астралы принесли столько дичи, сколько было необходимо. Никто не видел странных существ, приблизивших к постояльцу Нохвы, и этому виной был тот самый дождь. Вонрах вернулся домой, и только теперь заметил по лицам своих домашних, сколько он на самом деле провел за пределами дома. День был похож на вечер, и время словно остановилось. Но вернувшись в дом он понял, что давно наступило именно вечернее время.
Ужин давно стоял на столе, и все ждали его самого. Вонрах вытер воду, ручьями стекающую с его тела, и сел за стол. Он был задумчивый и загадочный. Его внешний вид говорил о многом и не очень добром одновременно. Женщины были немного напуганы, Годшин, больше заинтригован.
– Я понимаю, что вас интересует, от чего у меня такое настроение. Многого сказать пока не могу, но скажу пока только то, что ваша деревня далеко не самое спокойное место на земле. Но нет такой проблемы, с которой бы мы не справились. – Вонрах говорил о чём-то размышляя. Его голос немного успокоил взволнованных женщин, но у Годшина только разыгралось любопытство. Он понимал, что расспрашивать Вонраха бесполезно, и тогда он занял выжидательную позицию.
– Сегодня замечательный день, и прекраснейшая погода. Время свершений. – Вонрах казалось, принял какое-то решение, и готов был его озвучить. Но продолжал пока молчать, испытывая всеобщее терпение. Первой не выдержала Салмана:
– И для чего такой прекрасный день подходит? – Она испытывающее посмотрела на своего мужчину.
– Сегодня кому-то станет очень больно. Потом он этому будет очень даже рад. – Вонрах посмотрел на Годшина, у того застрял комок в горле.
– Что, пришло время? – В его голосе звучали и надежда и страх перед обещанной болью.
– А больно ему будет очень? – Нохва тревожилась за сына.
– Я выдержу любую боль. Если понадобится. Лишь бы больше не быть калекой. – Годшин принял решение, и был готов к испытаниям.
– Больно будет очень, но не долго. Потом он станет здоров, не сразу конечно, но здоров он станет обязательно. – Вонрах был рад говорить это. Он готовился к этому больше остальных.
С наступлением темноты дождь усилился. Вонрах собрал все приготовленные заранее деревяшки, которые он выстругивал для рук и ног Годшина. Взяв юношу на руки, он понёс его на тот роковой берег реки, с которого когда-то Годшин совершил свой первый полёт. Став на краю обрыва, он спросил у испытуемого:
– Ты готов? Или может не стоит это того?
– Я готов упасть с облаков. Лишь бы мои кости встали на место. – Годшина трясло от нервного напряжения, а возможно и от страха. Он замёрз, но вниз посмотрел без страха. Незримо вокруг двух мужчин на обрыве присутствовали вечные спутники ТИТАНА. Вонрах посмотрел вверх, Годшин проследил за его взглядом, и провалился в неизвестность. Он летел вниз, и не чувствовал ударов о неровности земной тверди. Но больное тело изменялось, поражая сознание умопомрачающей болью.
Астралы максимально бережно, но неизбежно ломали искалеченные кости молодого человека, возвращая им первозданные очертания. Годшин потерял сознание прежде чем понял, что он так и не коснулся земли ни разу. Астралы подняли его над обрывом, и несли до самой деревни. Дождь скрывал идущего по улицам деревни ТИТАНА, и плывущего в воздухе рядом с ним Годшина.
Войдя под крышу дома, Вонрах прикрепил к ногам и рукам юноши те шины, которые он приготовил заранее. Теперь молодой человек лежал на жёсткой скамье, в ожидании полного выздоровления. Он пришёл в себя только к утру. Страшная боль пронзила каждую клетку его тела, и грозила молодому человеку безумием. Но Вонрах напоил его отвратной на вкус, цвет и запах жидкостью, от которой Годшин впал в беспамятство.
– Его тело будет выздоравливать быстрее, если он будет пить этот настой. Этот настой будет держать его в беспамятстве, спасая от боли. – Вонрах старался как можно спокойнее объяснять обеспокоенной матери, что именно нужно делать, и для чего. Нохва не могла без слёз смотреть на перебинтованного с головы до ног сына. Сын был похож на покойника. Он не шевелился, и почти не дышал. Его лицо стало серым, и абсолютно безжизненным.
На утро Годшин чуть слышно застонал. Он страдал ещё больше, чем когда был просто калекой. Нохва уже успела пожалеть о своём решении, отдать своего ребёнка, в целительные руки Вонраха. Она поспешила к сыну, и посмотрела в его затуманенные болью глаза. Годшин не узнал собственную мать. Он начал бредить.
Толи лекарство так на него подействовало, толи он обезумел от боли. Женщина тихо заплакала. Её плеча коснулась сильная рука Вонраха. Он стоял за спиной Нохвы с полной кружкой той вонючей жидкости, которой он поил несчастного мальчика. Женщина послушно отстранилась от сына, пропуская Вонраха вперёд. Сильные руки воина прикасались к больному с предельной осторожностью, и вниманием к его состоянию.
Парень послушно пил противную жидкость, мужественно снося все испытания, выпавшие на его долю. Потом он посмотрел на свою мать, прежде чем впасть в уже ожидаемое беспамятство. Его улыбка страдающего, но мужественного человека, немного успокоила взволнованную мать. Она медленно приходила в себя, забывая о страшных мыслях, посетивших её однажды. Дождь оставил после себя всё тот же противный по ощущениям туман, но не на долго. Уже после полудня солнце принялось сушить пропитанную водой землю.
Дети носились по лужам, несказанно радуясь грязным брызгам. Жизнь в деревне потекла своим обычным чередом.
Вонрах не спеша шёл в лес. Его постоянных преследователей больше не было видно. Значит ждать нужно сюрприза в лесу. На одной из полян Вонрах решил присесть на пень, и отдохнуть от долгого похода по лесу, словно этот отдых был ему необходим. За его спиной раздвигая ветви скрывавших их деревьев, вышли два молодых человека. Вонрах не оборачивался. Он словно уснул сидя на своём пне.
Молодые парни шли медленно, не сводя своего взгляда с неподвижной фигуры на пне. Вонрах сидел и смотрел в одну точку, он ждал. Когда до пня, на котором сидел ненавистный парням Вонрах, оставалось пару шагов парни замерли на месте. Они переглянулись, решая, кто же нанесёт решающий удар. В руке каждого был отточенный как бритва, охотничий нож.
– А трудно впервые в жизни ударить ножом человека? – Вонрах по-прежнему не шевелился. Он сидел на своём пне, и его голос был единственным напоминанием о том, что он ещё жив. Он медленно повернулся к парням. Сыновья старейшины боялись пошевелиться, его сила была слишком очевидна, но он ведь один, и не воин.
Страшно было всё равно. Рукояти ножей вспотели, как и рубахи на спинах парней. Не могли столь смелые парни потеть от страха, это просто вещи взмокли от лесной сырости.
– Когда я впервые отнял жизнь врага, это не было трудно. По тому, что я сражался за правду, и моя цель была священна. Во всяком случае, для меня и моих братьев. А вы, ошмётки грязи? За, что вы дети разбойника, пришли проливать кровь? – Голос Вонраха был настолько спокойным, что у парней невольно появилось желание справить нужду, и причём прямо здесь и сейчас. Они едва удерживали себя на месте, а так хотелось выбросить свои ножи, и без оглядки бежать, бежать домой.
Они словно чего-то ждали, только это их и сдерживало. Внезапно за спиной Вонраха вспыхнуло ярчайшее пламя, из которого вышел свирепый демон. Он посмотрел на свою цель, и его мерзкая морда исказилась в недоумении, и недовольстве. Могучие мышцы чудовища напряглись в желании разорвать хоть кого-то. Мальчишки осмелели. На их лицах появились злорадные улыбки, и не малое облегчение. Мочиться от страха больше не хотелось, радость победы сквозило в их наглых ухмылках.
– А-а-а. Вы обрадовались приходу этого мерзкого существа. Так вот я спешу вас огорчить. У меня есть, что ему предложить, и он я уверен примет моё предложение. Не так ли тварь? – Оборачиваясь в пол оборота к демону, произнёс Вонрах, уже совсем не по-доброму. Демон отступил назад, и опустил голову.
– Да. Я не могу посягать на твою жизнь. Я оставляю заказ этих людей не выполненным, но плату за него всё равно взыщу. – Демон сделал ещё один шаг назад и исчез в пламени породившем его. Вонрах повернулся к парням, секунду назад считавшим себя хозяевами мира. В его глазах сверкала ничем не прикрытая злоба. Парни вдруг решили спасаться бегством, но было уже слишком поздно. Одним прыжком Вонрах оказался рядом с ними. Его первый удар снёс с ног старшего.
Парень покатился по земле, сразу позабыв о всём на свете. Второй поражённым взглядом проводил бесславный полёт брата. Когда старший брат перестал кувыркаться, младший повернулся, и полными ужаса глазами посмотрел в глаза собственной смерти. Но смерть не пришла. Пришла обжигающая боль. Ноги подкосились, роняя своего хозяина на землю.
– Я не бить вас буду, я стану наказывать вас, подонков. – Вонрах хотел, чтобы его намерения были известны этим двум. Он подошёл к первому, успевшему немного прийти в себя парню. Сильные руки оторвали паренька от прижимавшей его к себе земли с силой урагана. Парень весил все семьдесят с лишним, но он почувствовал себя пёрышком, подхваченным весёлым проказником-ветром.
Удар в грудь выдавил со свистом остатки воздуха из лёгких парня. Тот закатил глаза, готовясь к смерти, но это было ещё далеко не всё. Вонрах отпустил не имевшего под собой опоры парня, и с разворота ударил его ногой. Опять полёт, опять немыслимая боль во всём юном теле. Кувыркаясь на ухабах, парень причинил себе ещё несколько ссадин и синяков. Но о них он узнает только тогда, когда придёт в себя.
Второй брат всё это видел. У него было достаточно времени для того, чтобы обмочить свои красивые, и очень дорогие штаны. Вонрах шёл к нему не спеша. Он знал, что парень не в состоянии сбежать, слишком велик его страх.
– Вы не мужчины, и уж тем более не воины. Вы жертвы, по тому, что вы трусы. – Эти слова были последним, что смог услышать младший сын старейшины.
Удар в его живот «железного» кулака, вывернул желудок юноши наизнанку. Еда рванула наружу, но этого желудку было мало, и он решил избавиться ещё и от некоторого количества крови, внезапно скопившейся в нём. У паренька закружилась голова, гул был такой, словно на неё обрушилось само небо. Второй удар пришёлся прямо в лоб, голова парня запрокинулась назад, и её владелец упал на землю, словно его застрелили из лука.
Вонрах посмотрел на всё произошедшее так, словно он сотворил самую невинную шалость. Присвистнув от радости, и довольный собой, он зашагал обратно в деревню. По дороге домой он поднял с земли, приготовленный для него мешок с лесной добычей. Теперь он был доволен по-настоящему. Старейшина не скоро найдёт своих горе-сыновей. А когда найдёт, вряд ли у него появиться желание разговаривать с Вонрахом на этот счёт. Он не захочет обнародовать силу, укрепившую его власть в деревне.
Войдя в деревню, Вонрах нарочно пошёл мимо дома старейшины. Ему очень хотелось посмотреть в глаза того, кто погряз в долгах демону. Вонрах насвистывал мелодию из своего детства. Когда-то её ему напевал его отец, как же давно это всё было. Проходя мимо дома старейшины, он замедлил свой шаг. Увидав главного человека деревни, он весело поприветствовал его:
– Доброго дня тебе, хозяин. Надеюсь и у тебя будет столько повода для радости, как у меня. – Он показал мешок полный дичи. Старейшина поглядел на Вонраха так, словно он увидел покойника. Он был крайне удивлён, и скорее всего не только тем, что Вонрах был жив.
– Знаешь, дорогой Дохнум, я решил пожить в вашей деревне, по меньшей мере, до весны. Зима уже не за горами, а в такое время сложно найти чего искал. Я уверен, что твоя безграничная доброта, и великая мудрость позволят мне и моей дорогой Салмане пожить здесь ещё немного. – Вонрах не стал дожидаться ответа. Он весело зашагал дальше, оставляя старейшину наедине с его мыслями. Старейшина думал над словами Вонраха, медленно закипая от гнева. Внезапно его злость исчезла, не оставив о себе и следа. На её место пришла тревога, тревога за не вернувшихся сыновей.
Скоро окончательно стемнеет, а парни не пришли домой со своего первого задания. Судя по виду Вонраха они его не нашли. Значит либо ещё ищут, либо заблудились. Но почему демон не причинил ему вред? Почему столь страшная сила оставила его невредимым? Где дети? Почему он жив? Как быть, где искать сыновей? Что сказать их матери, да и живы ли сыны? Мысли сменяли друг друга так быстро, что старейшина не успевал за ними.
Он продолжал какое-то время стоять без движения, как громом поражённый. Потом ворвался в дом словно ураган. Схватил свой охотничий нож и рванул в лес со всех ног. Люди не могли понять от чего Дохнум, так спешит в лес. Его сыновья были довольно хорошими охотниками, и следопытами. Вряд ли они могли заблудиться в исхоженном ими лесу. Но несмотря на это их отец спешил к ним на помощь. Он хотел успеть до темноты, пока свежи следы их, и Вонраха. Словно пёс он присматривался и почти принюхивался к каждому следу, уводившему его вглубь леса.
Из леса вышел только один. Слишком страшные мысли посетили старейшину. Он рыскал по лесу, отслеживая все признаки передвижения своих сыновей. Становились темно, но старейшина этого не замечал. Может он и был гадким человеком, но он ещё был и любящим отцом.
Следы вывели его на поляну. Так далеко от деревни его сыновья ещё никогда не уходили. Дохнум вышел из леса, и замер от увиденного. Его красавцы-сыновья лежали безо всяких движений.
– Сынки. Детки мои, что же это такое твориться. Кто ж так мог с вами поступить. За что же это мне такое горе. Обезумивший от горя отец ощупывал своих детей в поисках смертельных ран. Он осторожно повернул голову, сперва у одного потом у второго сына, шеи тоже были целы. Медленно его дети стали приходить в себя.
– Живы! Вы живы! – Дохнум заплакал от радости вновь обретя своих детей. Дети были живы, а остальное пока было не важно. Старейшина помог им встать на ноги. Постоянно поддерживая обоих парней, сильный мужчина повёл их домой. Ноги плохо слушались, и постоянно цеплялись одна за другую, но парни медленно приходя в себя, старались идти. Вид у них был тот ещё. На первый взгляд казалось, что их топтали сто человек.
Солнце давно ушло на покой, месяц не пожелал освещать «помятым» парням и их отцу, путь. Так и шли они в полной темноте и безмолвии. В деревню они пришли не за долго до рассвета. Хоть в этом им повезло. Никто не видел их позорное возвращение. Заплаканная мать боялась издать малейший звук, это могло привлечь внимание соседей.
Дети вошли в дом, словно это была их могила. Они больше не могли двигаться, они больше не хотели жить. Их тела состояли из одной, сплошной, всепоглощающей, и умопомрачительной боли. Сил бороться больше не было. Они легли в свои постели, словно в гробы. Они готовы были, а может уже и хотели умереть.
– Нужно бежать к Нохве. – Жена старейшины отбросила всякую гордость. Дети были в плохом состоянии, они могли не пережить следующий день.
– И, что я ей скажу? Прости меня добрая Нохва. Я и мои дети травили тебя и твоего сынка последние пять лет. А теперь мои дети могут стать калеками, как и твой собственный. Так помоги же мне. Да?– Старейшина был вне себя от злости. Он рад бы просить любой помощи, но не от этой проклятой им Нохвы. Да и вряд ли она поможет им.
А соседи. Они-то увидят и осудят его, и тогда может возникнуть вопрос, может ли быть он старейшиной. Пять поколений семья Дохнума управляла этой деревней. Она заслужила непререкаемый авторитет, и теперь всё потерять. Пусть уж лучше они умрут. Его жена не была согласна с таким решением, хотя он его и не озвучил. Его внешний вид слишком красноречиво обо всё говорил за него.
– Я не собираюсь страдать из-за твоей гордыни. Я сама пойду к Нохве. Я повинюсь, и попрошу простить и помочь. – Женщина накинула платок на плечи и собралась выходить из дома. Старейшина железной хваткой сжал её плечо. Он рывком развернул её к себе, и со всего маха ударил её в грудь. Перепуганная до смерти женщина упала на пол, задыхаясь от боли.
– Я сказал не пойду, и ты не пойдёшь. Если ты восстаешь против меня, чего мне ждать от людей всех. – В голосе старейшины звучала готовность бороться за свою власть до конца. Любой ценой. Он был страшен. Женщина немного пришла в себя. Заливаясь горькими слезами, она пошла к своим детям. Сам же Дохнум вышел из дома, и как бы прогуливаясь пошёл в сторону дома Нохвы. Поравнявшись с её калиткой, он посмотрел во двор и увидел там Вонраха, встречавшего новый рассвет.
Солнце уже почти встало. Оно грело землю, даруя ей жизненную силу. Вонрах выглядел очень довольным.
– Здравствуй Вонрах. Как ночь прошла? – Старейшина был сама любезность. Не было и следа от его недавних переживаний.
– Да как ребёнок спал. – Вонрах словно и не понимал о чём идёт речь.
– Много дичи ты принёс вчера, удачная охота – это хорошо. – Вежливые но ядовитые слова стекали с лживого языка старейшины.
– Да охота была, что надо. Теперь я полностью рассчитался с почтенным Кендуном. Вчерась он сказал достаточно мне в должниках ходить. Теперь я смогу ещё чего ни будь купить, наверное кабана куплю. Знаю, что в своей бесконечной доброте, ты рад за меня, и за почтенную Нохву. Теперь она и её сын забудут про нужду. – Вонрах издевался над старейшиной, и не скрывал этого. Он знал, что открыто старейшина не станет ему высказывать, зная, что он видел демона собственными глазами. Можно было настроить людей против пришлых, и потребовать уйти. Но для этого должна быть причина, и веская причина.
Пока повода для подобных рассуждений ни Вонрах, ни его девка, не давали. Старейшина готов был разорвать проклятого Вонраха, но сил и повода у него для этого не было. Наслать на него демона он тоже не мог. Во-первых, пришлый был на много моложе и сильнее, во-вторых демон уже один раз не сделал то, о чём его просили. Нужно выждать время, нужно подождать пока дети придут в себя, и смогут рассказать, в чём там было дело.
Старейшина мило улыбнулся своему собеседнику, и отвесив поклон убрался прочь. Войдя в свой дом, он застал свою жену в ещё худшем состоянии чем оставил. Сыновья пришли в себя, и понимающими газами смотрели на своего отца.
– Демон не стал его трогать. Вонрах имеет какую-то силу против него. Демон словно испугался его, и убрался прочь. Но сказал, что плату взыщет всё равно. Не простой это бродяга, ой не простой. – Женщина этим была напугана больше, чем состоянием своих сыновей. Сыновья старейшины были сильными юношами, скоро они поправятся. Зато у их отца было теперь над чем подумать.
Так прошёл ещё один день, и ещё один. Сыновья старейшины вышли из дома только на пятый. Они старательно избегали встреч с Вонрахом, поглядывая в его сторону со страхом, перемешанным с ненавистью труса. Вонрах наоборот вёл себя приветливо и вежливо с ними, и их родителями. В этом те видели неприкрытую угрозу. На демона надежды больше не было, а сами они ничего не могли поделать. Открыто на него не нападёшь, а скрыто они уже попробовали.
Однажды Нохва возвращалась из леса. Она собирала весь день грибы. У неё в руках была тяжёлая корзина, доверху наполненное красивыми и вкусными грибами. На границе деревни у неё на пути, словно из-под земли «выросли» два полных сил и уверенности молодых человека. Старший с усмешкой посмотрел на уставшую женщину и сказал своему младшему брату, так что бы женщина его слышала тоже:
– Скажи мне брат, а не хотел бы ты попробовать грибного супа?
– Страсть как люблю суп из грибов. – Молодой поддонок сделал шаг вперёд, и сжал ручку корзины, стараясь отнять её по-тихому. Перепуганная женщина сдалась без боя. Она не могла позволить себе тягаться с молодыми и дерзкими. А грибы она новые наберёт, завтра же и наберёт.
– Теперь станешь по корзине грибов каждый день приносить в наш дом. А кто спросит, скажешь, должна нам стала, за товар. – Два поддонка развернулись и пошли домой. Нохва растерянно произнесла, больше для себя, нежели для них:
– Так где же я столько грибов то наберу? – Она смотрела в пустоту перед собой, вид у неё был крайне растерянный. Тогда старший сын старейшины повернулся к ней, и подойдя в плотную произнёс, брызжа своей слюной в лицо женщины:
– Да нам то и наплевать. Не станешь носить, сына однажды найдёшь на дереве весящим. А твой постоялец вмешается, всю деревню против вас поднимем. – Он толкнул Нохву в плечо, приложив к этому все свои силы. Женщина упала на землю, и расплакалась. Домой она пришла «раздавленная» горем.
Как так жить, что делать. Вонрах колол последние дрова и встретил Нохву первым. Её внешний вид поразил его, взволновав не на шутку. Он помог войти ей в дом, усадил за стол и пристально посмотрел ей в заплаканные глаза.
– И что на этот раз вытворили эти два подлеца? – Он словно видел все мысли женщины насквозь. Нохва расплакалась в ответ. Потом запинаясь, и захлёбываясь слезами, рассказала всё, как было. Вонрах сидел молча, погрузившись в размышления, потом он хлопнул в ладоши и сказал:
– Ну, что ж, бывает и такое. Значит, сказали, должна стала? А, что это не такая уж и плохая мысль. – Он словно радовался чему-то, Нохва посмотрела на него и спросила:
– Может уходить вам, время пришло? Мы-то как ни будь продержимся, а вам то оно зачем? – Она сама не верила в то, что произнесла эти слова. Но Вонрах и Салмана сделали им с сыном столько добра, грешно было бы отплатить им проблемами.
– Ишь чего удумала. – Салмана не находила себе места. Она хотела как ни будь отомстить всей семейке старейшины. Вонрах встал со своего места и направился к двери.
– Куда ты? Не ходи, они смогут настроить людей супротив нас. Да и одолеют они тебя, их то трое. – Нохва была не на шутку напугана действиями Вонраха.
– Да ладно. Я не драться к ним иду, а поговорить. Да и коль в долги встряла, то нужно забрать то, за что должна стала. – Вонрах по-прежнему был чем-то очень даже рад.
Деревня медленно, но верно погружалась в вечерний сумрак. Путь к дому старейшины был неблизким, можно было хорошенько подумать по дороге. Войдя во двор того, кто олицетворял закон в деревне, Вонрах первым делом глянул в глаза охранявшему его псу. Того начало бить в припадке страха, и пёсик размерами с волка забился в бурку поскуливая при этом как перепуганный щенок.
Двери дома Вонрах открыл так, словно вошёл в собственный. Семья старейшины в это время ужинала. Увидев на пороге своего заклятого врага, все мужчины вскочили со своих мест. Вонрах не стал желать им приятного аппетита, он плотно закрыл за собой дверь, и поудобнее уселся рядом с ней.
– Значит так други. Один из вас взял на себя смелость и вогнал в долги Нохву. Я не против долга, и даже готов его выплатить. Но платить следует за что-то, а не за воздух. Я сейчас возьму из вашего сарая свинью и борова. Да мои дорогие, ту самую свинью, что должна принести приплод. Это за то, что подняли руку на почтенную женщину. А борова заберу, за то, что один из твоих сыновей – он указал пальцем на багровеющего старейшину – сам определил это.
– Это с чего такой смелый стал? Или считаешь, что ноги унести сможешь из дома моего? – Старейшина набирался смелости. Он искал слабые места в этом не сносом человеке.
