Иллюзия Реальности

– Надо спускаться, Эмбер, – прошептала я себе и посмотрела на руки, – Выглядишь так, будто уже побывала в бою.

Несмотря на кровь, никто не косился в мою сторону. Люди к такому привыкли.

– Иди! – Требовала я от себя, стараясь сконцентрироваться на происходящем вокруг. Но разум избегал реальности. Я желала только одного – вспомнить! Крохотные осколки прошлого дразнили и свербели сознание. Казалось, если я переключусь на звуки и внешнюю среду, то окончательно потеряю тонкую нить памяти, словно эфемерный сон после пробуждения.

От напряжения я буквально сжала голову руками, свернувшись на корточках. Пыталась воссоздать в памяти образ женщины, которая говорила со мной и Эбеном в детстве. Ее хриплый низкий голос так знаком… Он навевал чувство тоски. Мне хотелось дотронуться до этой женщины, обнять ее и обрести защиту. Но вместо лица, я вспомнила мягкость ее ладоней. Теплые, родные ладони пожилого человека.

– Эй, вы в порядке?

Кто-то аккуратно потряс меня за плечо. Я подняла голову и увидела нависшую надо мной незнакомку. Брюнетка лет двадцати в желтой робе с необычно короткими волосами, что просто невозможно встретить в Андарионе. Девушка сжимала в руках синюю кофту и очень обеспокоенно разглядывала мои руки, – Вижу вам нужна помощь. Проводить?

– Нет, – Спешно выпалила я, а потом огляделась. Сигнализация все еще орала, – Куда все идут?

– Вы новенькая, верно?

Я пожала плечами, взялась за перила и осторожно поднялась на ноги.

– Мой супруг Адам Даттон, а я Эмбер Даттон, – вяло выговорила я, – Простите, кажется, я хорошо приложилась о стену.

– Адам Даттон? Конечно, конечно… Так он уже прошел распределение? —с легкой досадой пролепетала девушка, а затем опомнилась, – Давайте я помогу вам спуститься?

– Вы знаете моего мужа?

– Его многие знают. Идемте.

Адам популярен. Такое происходило не впервые.

– Да, помогите мне.

Незнакомка охотно взяла меня под руку и потащила к лестнице. Мы спустились на первый этаж, а затем на три этажа под землю – в убежище. Это место выглядело как больница. Абсолютно белые стены длинных коридоров, множество дверей и плакаты с напоминанием как себя вести в экстренных ситуациях.

Людей эвакуировали в просторное помещение – зал временного пребывания. По размерам он был похож на стадион. Потолок в высоту достигал не меньше шести метров. Светлое помещение быстро полнилась разговорами, плачем детей и суетой. На входе расположили пару столов с медицинскими приборами, а в центре полукругом ряд к ряду располагались лавочки, возвышающиеся от центра вверх. Между ними в три ряда тянулись лестницы к самому последнему ряду на возвышенности.

– Мы на месте. Осваивайся, Эмбер, – зеленоглазая спасительница подмигнула мне, подведя меня к лекарям, – Еще увидимся.

– Спасибо!

– Не за что. Рада помочь супруге Адама.

Раненных принимали двое лекарей. Люди выстроились в очередь, делившуюся на два ряда. Кто-то стоял с порезом, кто-то с ушибом. Но большая часть женщин и детей обошлись без травм. Это удивляло, если вспомнить каким сильным был удар по Витруму!

Моя очередь подошла к женщине в голубом халате. Она поприветствовала не глядя, сразу принявшись осматривать порезы. Вздохнув, лекарь обеззаразила их прозрачной жидкостью на ватном диске. В нос ударил резкий, неприятный запах, а глубокие раны неприятно защипало. Я сжала зубы, не издав и звука. Даже когда незнакомка грубо прошлась вдоль раны, убедиться, не осталось ли осколков.

– И как вам удалось так порезаться?

–Графин с водой, – иронично усмехнулась я, – Не думала, что рванет в тот момент, когда захочу налить себе воды.

Та в ответ даже не улыбнулась. Вместо этого повторно и более грубо прощупала кожу.

– К ударам не подготовишься. Но ничего, с этой мазью восстановитесь быстро. Главное не снимайте повязку ближайшие пару часов. А после дайте царапинам подсохнуть.

– Перевязки не нужны?

– Нет. Достаточно обработки этим препаратом утром и вечером.

Она еще рассказала про особенность мази и в каком количестве надо ее наносить, а я заметила на ее халате жетон. Тот самый, с волком, какой видела у Эбена. Местные таких не носят, только те, кто прибыл из города.

Тем временем в общем зале приглушили свет и в центре на стене с помощью проектора появилась картинка. Для эвакуированных жителей Витрума включили видеосообщение. В нем рассказывалось о правилась поведения в убежище и о том, как выстраивается жизнь на случай многодневного поселения. Но, на удивление, никому не было до него дела. Это говорило о том, что подобное случается не впервые.

– Следуйте правилам и будьте здоровы, – закончила женщина, выбросив окровавленную вату в ведро.

– Простите, вы ведь из Андариона?

– Верно, – дежурно улыбнулась лекарь, – Как и вы.

– Да. Но, откуда вы знае…

– Ваш код, – женщина покосилась на мое запястье, – Дом Мира, распределение. Все просто. У вас все или требуется еще какая-то помощь?

– Да, – отстраненно ответила я и отступила назад, – То есть нет. Ничего не нужно. Простите.

Как это напомнило Деметру! Холодность и скупость, а еще недовольство, завуалированное показной приветливостью. От воспоминаний по коже побежали мурашки. Увидев лекаря Андариона, я подумала, что могу узнать об Эбене. Но, на деле, не решилась даже спросить.

Потирая перебинтованные руки, я прошла вперед и присела на лавочку подальше от всех. На мониторе показывали Витрум, его внутреннюю схему строения и основные пути к укрытиям на случай чрезвычайных ситуаций. Мужской голос монотонно вещал о том, как прекрасен Витрум, насколько он функционален и безопасен. Со слов диктора, здание способно выдержать десятки ракетных ударов.

– Эй, привет! – меня дернули за плечо. Обернувшись, я увидела Анну, та переступила через лавку и села рядом, – Ужасно выглядишь! Ты вся в крови.

– Да, – я посмотрела на пижаму, – Раскрошился стеклянный графин прям в руках.

– Не повезло тебе, – прошептала женщина, – Целились по базе, а попали в Витрум. Чертовы повстанцы.

– Что теперь будет?

– Да ничего. Пока тут сидим. Идет проверка системы. Потом пару дней будут латать обшивку. Обычные будни в Пустоши, – прошептала Анна, – Повезло, что мы не были на площадке. Ее разнесло снарядом. Он ведь как раз с твоей стороны дал, верно?

– Мне показалось, что прям в наши окна.

– Это из-за непривычки. Но грохнуло не в стену.

– Было громко…

– Ага. Я тоже пока не представляю, как ходить по боксу и не заикаться от страха.

В зале стало совсем шумно. Информационное сообщение закрутилось по второму кругу. Из убежища пока никого не выпускали.

– Мы говорили с Адамом, – пробормотала я невнятно, – Он опасается за мою жизнь. Не допускает и мысли, чтобы отпустить одну. Попросил выждать пару дней, будет решать вопрос о совместном визите в Диалон.

– Не решится это. Эмбер, не надейся увидеть Адама сегодня, – обреченно ответила Анна, – Подруга, твой муж ведь в командующем составе! Этот шальной снаряд – звонок к военным действиям на ближайших границах.

– Что?

– Своего блондина ты увидишь очень нескоро. Теперь нам остается только сидеть и ждать.

– Может обойдется?

– Нет. Эмбер, оставь свои благие побуждения, и не надо пытаться помочь всем. Возьми Диану к себе. Если я не уеду с вечерним обозом в Диалон, то не уеду туда и в ближайшие две десятины. А ты знаешь, я не могу оставить сына без лекарств…

– Если Адам не вернется, то он и не узнает, что я отсутствовала.

Анна недобро покосилась в мою сторону. Женщина замотала головой.

– Мне в любом случае нужно попасть в Диалон. Скажи, когда уйдет обоз и что нужно сделать?

– Эмбер, ты поступаешь безрассудно.

– Знаю, – нервно улыбнувшись, я осмотрелась по сторонам, – Так во сколько отправится машина?

– Пекло.

– Я еду!

Когда закончилось оповещение, нам провели инструктаж и отправили наверх. Но вернулась я не к себе, а сразу к Анне. Бокс подруги оказался больше моего. Расположен на тринадцатом этаже и с видом на базу. Дома творился настоящий хаос, повсюду разбросаны вещи, на кухне гора посуды, а на ковре в зале рыдающая в истерике Диана. Девочка стала очень капризной.

– У вас столько вещей.

– Ага. Половину надо выбросить, но я храню.

– А я свои сумки так и не получила, – прошептала я, оглядывая комнату, – Знаешь, я всего два дня здесь, но уже как будто месяц. В Пустоши мне легче дышится.

– Странная ты, – причитала Анна, поднимая с пола вещи, но ее усилия перечеркивала неугомонная Ди, – Нравится Пустошь?

– Тут небо настоящее, воздух свеж и есть ощущение свободы.

– Да уж. Я не разделяю твоего восхищения. Эмбер, ты лучше скажи мне, что скажешь Адаму, когда вернешься?

– Он не узнает!

– Нет, так не пойдет. Ты должна связаться с ним по коннекту!

– Что это?

– Устройство, – женщина собрала волосы в хвост, подошла к лаковому комоду и передала мне в руки круглое кольцо, в диаметре сантиметров пятнадцати. То самое, по которому связывался супруг в самый первый день, – У наших ребят с собой всегда есть связь. Зачастую они не используют ее, но если сами захотят узнать, как там дома дела, то непременно это сделают.

– Оно ведь могло повредиться после взрыва?

Анна скривилась.

– Да, но устройство будет целым, когда Адам вернется.

– Сломаю.

– Сломаешь? Угу… Сломаешь… А ну идем!

Женщина схватила меня за руку и потянула присесть с ней за небольшим кухонным столиком. Она заговорила тише, подавшись вперед, будто нас могут услышать. В металлическом голосе чувствовалось раздражение.

– Знаешь, я признательна тебе за порыв помочь моему ребенку, но какого черта с тобой происходит? Рвешься в Диалон, позабыв о том, что замужем. Ты идиотка или действительно в Доме Мира ничего не рассказывают о суровой реальности Пустоши?

– Нет, я ничего не знаю о суровой реальности, – сдаюсь, говоря совершенно спокойно, – И я не забываю, что замужем. Адам последний, кого я могла бы обидеть. Я люблю его!

Подруга устало облокотилась на стол и осмотрела засыпанный крупой кухонный пол.

– Ди играла с посудой, а я не в силах даже смести это. Думала разорвет бокс и гори оно все…

Я молча наблюдала, а Анна выдохнула.

– Ты говоришь, что Адам последний кого ты обидишь, но близкие всегда страдают первыми. Даже если ты считаешь, что делаешь все во благо.

– Пожалуйста, не осуждай. Лучше скажи, когда и куда мне подойти?

– К девяти вечера. Будет темно. Освещение у Витрума теперь не работает. Его не успеют подчинить и это тебе на руку. Направляйся по прямой к воротам. Сканер тебя пропустит, а на выезде будет ждать груженый обоз. У него открытый кузов с бортами. Садись туда. Местные в курсе, что Тени ездят так. Они не против. Гнать плетьми из машины не станут, но и ждать тоже.

– Ехать тайком?

– А как ты думала? Наше дело маленькое – узнать время. Не бойся, информация проверенная. Обратно поедешь так же.

Анна замолчала и посмотрела на мои руки. Затем встала с места и вышла, а вернулась с кожаными перчатками в руках.

– Пригодится, – подруга взяла ножницы и грубо срезала верхушки пальцев на перчатках, – Надевай, чтобы сберечь руки.

– Спасибо! Пожелай мне удачи!

– Удачи, Эмбер. Не забудь – обратно обоз уйдет в девять на следующие сутки. Найди, где переночевать и старайся не говорить чья ты супруга. Лучше вообще не поминать, что ты из города.

– Я не буду ни с кем говорить. Давай свой список и жди назад с лекарствами.

– А ты и правда смелая, – подметила Анна, передавая список, – Прям не такой воробушек, как была. Другая Эмбер.

– Я ведь даже не помню, какой я была до города.

– Может оно и к лучшему.

По возвращении в свой бокс мне пришлось и в самом деле разбить коннект. Мы с Анной заготовили целую историю о том, что я травмировалась и осталась жить у нее, приглядывать за Дианой. По легенде Анна сама отправится за лекарствами. На первые сутки этого хватит, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Возможно, Адам и сам не объявится в эти дни. Он не заслуживает подобного отношения. Но у меня не оставалось времени ждать…

Чтобы выглядеть иначе я воспользовалась гардеробом Анны. Ее одежда подошла мне впритык. Повезло, что женщина любила носить вещи на размер больше. Она отдала мне длинную синюю юбку, обувь на тонкой платформе, белую майку и хлопковую белую рубашку. А еще платок, чтобы использовать его в качестве маски на случай песчаной бури.

К девяти вечера совсем стемнело. Над Витрумом загорелись огни космических станций. Холодные и далекие, они восхищали меня. Я то и дело поднимала голову к небу и даже оступилась, пока шла через военную часть к воротам.

Освещения на базе почти не было. В особенности у самого здания Витрума. Поэтому я не смогла рассмотреть какие разрушения нанес снаряд. Только черное пятно в зоне детской площадки напоминало о том, что произошло. Повезло, что никто не пострадал.

Я миновала базу и дошла до ворот. Там работал сканер. Я поднесла к нему руку и двери шумно открылись, а прямо за ними, метрах в десяти, стояла груженая машина. Рядом топтались двое мужчин и чуть поодаль стояла немолодая женщина. Ближе к кузову, где должны ехать «Тени».– Тени едут в кузове, оставаясь тенями даже для водителя. Я заметила, как та суетилась над большой сумкой.

– Помочь? – предложила я незнакомке. Та скромно улыбнулась, – Она тяжелая, дочка.

– Ничего. Я помогу.

Я хватаюсь за ручку, а незнакомка за вторую и совместно мы подкидываем сумку в кузов.

– Спасибо! Вы мне очень помогли.

– Всегда рада.

Мы познакомились. Женщину зовут Хана, ей пятьдесят шесть. Она едет «тенью» к своей дочери. Та работает лекарем в Диалоне.

Попасть в Диалон легально Хана не может. Она не из Витрума и вообще не имеет никакого отношения к Андариону. Хана родилась и всю свою жизнь прожила в Пустоши.

До этого я не встречала местных и была очарована добротой этой женщины и ее заботой. Хана научила меня выбирать наиболее безопасное место в кузове. Там, где на тебя не слетит что-нибудь тяжелое и там, где можно накрыться тентом, чтобы не дышать пылью.

Ехали мы не одни. Помимо Ханы и меня было еще пять человек. Четверо женщин и мужчина в годах. Никто не разговаривал между собой. Почти в каждом лице читалось напряжение. Не от хорошей жизни люди пересекают Пустошь тайно.

К полуночи я задремала. Руки, наконец-то, перестало жечь огнем в месте травм. Мазь от лекаря подействовала. Над головой шумел брезент, а машину раскачивало из стороны в сторону.

Так прошла ночь, а под утро поднялся туман. Он принес с собой низкие температуры. Я стала замерзать, свернулась клубочком в своем закутке и попыталась взглядом найти хоть что-то, чем можно спастись. Но ничего не было. Я увидела Хану. Она тоже не спала. Смотрела в одну точку и долго не моргала. На мгновение это меня напугало, но затем женщина заговорила. Достаточно громко, чтобы я услышала и недостаточно, чтобы разбудить остальных пассажиров.

– Потерпи. Холод не так страшен. Постарайся не высовываться до остановки.

– Это почему?

– Здесь опасно. Туман всегда приносит беды.

– Вы думаете, здесь нас атакуют?

– Все может быть. Если станет шумно, не любопытствуй. Зажмись и не двигайся.

– Ладно.

Я больше не стала задавать вопросы. Хана лучше знает дорогу.

Очередная кочка и на меня припала тяжелая сумка. Я попыталась ее сдвинуть вбок, но поняла, что пока она частично на мне – становится теплее.

Брезент оторвался с угла, как раз надо мной и гулко шлепал по кузову. Благодаря этому я могла видеть небо и станции. Яркие огни над Пустошью не статичны. Иногда они перемещаются и исчезают в черноте, а другие теряются в свете занимающегося рассвета.

Удар! Следом скрипит металл. Затем еще один удар и тут уже россыпь бьет по кузову, отчего машину клонит влево, а затем вправо. На меня падает еще один мешок, закрывая обзор к Хане и остальным. Становится страшно, но все молчат. Я тоже не издаю и звука. Замерев, жду. И удары прекращаются. Ненадолго. Примерно через пол часа все повторяется снова и так несколько раз.

Дорога к Диалону и впрямь опасна! Здесь машины атакуют намного чаще, чем на пути к Витруму. Страшно представить, как живут местные в соседстве с повстанцами.

Пыточная дорога закончилась только около полудня. К этому времени уже очень хотелось есть, пить и посетить уборную. Причем сделать все и сразу. Однако физические потребности отошли на второй план, как только Хана позвала меня и открыла тент.

– Ты жива? Мы приехали, Эмбер. Выбирайся, здесь конечная стоянка.

Женщина подала мне руку, оттянула в сторону с ног тяжелую сумку и помогла встать.

– Что это?

Мы стояли на каменной площадке у небольшой реки. Она больше походила на канаву с ржавой водой, протекающей узкой змеей вдоль пустыни. Вдалеке возвышались ярко-красные скалы. Высотой метров в шестьсот, они, словно стена, встали ровно за широкой площадкой построек, в центре которых острыми клиньями вверх торчали из земли останки когда-то огромного строения.

– Госпиталь Диалона, – вздохнула Хана, – Был им когда-то. А теперь вот руины.

– Ужасное зрелище…

– Грустно видеть его таким. Это было величественное здание.

Мы спустились с кузова и я поспешила уточнить у водителя, когда машина отправится назад.

– Завтра к вечеру.

– Примерно во сколько?

– Не известно. Будьте рядом и ждите.

Быть рядом несколько часов, это непросто. Но других вариантов нет. Мне придется еще где-то ночевать.

Хана стояла со своей сумкой неподалеку. Полнотелая женщина выглядела счастливой. Она предложила сопровождение до стройки нового госпиталя. Именно там будут лекарства, если они есть. А еще там я могу встретить Эбена.

– Что такое Диалон? – Мы с Ханой прошли каменное ограждение, где когда-то был сканер. Я держала одну ручку сумки, женщина вторую. Внутри болтались продукты для ее дочери.

– Интересная ты, – рассмеялась темноволосая женщина, сверкнув карими глазами, – Приезжаешь сюда и ничего не знаешь?

– Так получилось. Все ради ребенка подруги.

– Так ты совсем не местная?

– Да, я из других краев.

– Неужели городская? – как-то даже брезгливо подметила Хана, – Ты на меня не обижайся. Дочь у меня тоже городская и я ей так же говорю. Не люблю я Андарион. Люди там… Ай, тьфу… А Диалон, деточка, место опасное. Хотя раньше тут было спокойно. Здесь работали ученые, физики, а еще программисты. Войной и не пахло. Разве что огромный госпиталь в пять этажей напоминал о сложностях с повстанцами. Любила я это здание. Белого цвета и в каждом окошке свой цвет освещения, но ненавязчивый, оттенками… Мы все там лечились, не только военные.

– Это оно? – я указала в сторону обломков в центре поселения. Хана кивнула.

– В прошлом месяце по нему ударили снарядом. Ваши военные до сих пор разбираются откуда прилетело так мощно. У диверсантов нет такого оружия, это уровень кого покруче. А еще по куполу волна прошлась.

– Знаю. Они напали и на клинику в Андарионе, – мы переглянулись, – Я застала этот момент. Это были мужчины, и они очень жестоко обходились с пленными. Пытались увезти некоторых женщин в клетке. Один из них бил меня.

– Под куполом? Диверсанты пробрались в Андарион и выбрали для нападения клинику? Вот дела! – от удивления женщина вздернула морщинистый лоб и покачала головой. Мы прошли вперед по узкой улице рядом с однотипными прямоугольными постройками. Здесь не было жизни. Вокруг валялось много хлама и металла, а также обгоревшего дерева. Но чуть дальше картина поменялась. Мы вышли к высокому, местами блочно-стеклянному, ограждению с воротами. Рядом, мигая, горело табло сканера. А за оградой, занятые своими делами, ходили местные жители.

– Да, под куполом было неспокойно.

– Значит взрыв и бунт повстанцев коснулся всех, – выдохнула Хана, – Хватит о плохом, дочка! Будем верить в лучшее. Ох… Поставили сканер, не успела.

– Что-то не так?

– У меня к тебе просьба. Сможешь отнести это во временный госпиталь? Для Бри Ронс.

– Но почему вы сами не хотите ей передать?

Женщина вдруг сильно занервничала.

– Не могу. Диалон под присмотром военных с момента разрушения. Раньше я передавала в поселение продукты через солдат, но могла пройти через ворота. Теперь нет. Раз уж ты пройдешь внутрь, облегчи мне задачу? Передай это дочке и попроси, чтобы Бри пришла сюда после смены? Я буду ждать.

Я не могла отказать. Хана зря волновалась.

– Еще увидимся? – я потянулась приобнять попутчицу, и та ответила мне взаимностью, похлопав по плечу, – Держи курс в сторону скал. Временный госпиталь сразу узнаешь. Там шумно.

– Думаю, не потеряюсь.

Сумка тяжелая. Я закинула ее на плечо и подставила руку под сканер. Ворота замигали и открылись, пропустив меня в поселение. Несмотря на то, что был еще день, освещение в Диалоне работало в полную силу. Вдоль дорог возвышались уличные лампы. Они были длинными с небольшим наклоном, ножка металлическая, тонкая. Это пока не вписывалось в общий антураж разрухи. По обеим сторонам от дороги, как грибы, возвышались одно и двухэтажные прямоугольные постройки с панорамными окнами. Штор не было. Я видела, как работают люди, занимаясь какой-то канцелярией, а снаружи были те, кто работал физическим трудом.

На меня никто не обращал внимания. Никто не походил и не задавал вопросов. Даже для военных Диалона я не представляла никого интереса.

В целом поселение выглядело обычным, если не одно «но» – здесь пахло гарью. Я обратила внимание на дорогу. Каменная кладка была припорошена черной пылью и чем дальше идешь, тем ее больше. Где-то там, впереди, находится разбитый госпиталь. Сажа – память о страшном пожаре и разрушениях.

Вскоре я вышла к воронке. Она была огромной и темной. Я поспешила подойти ближе и расспросить кого-нибудь из местных о временном госпитале. Метрах в пятидесяти от сгоревшего здания была протянута веревка с предупредительной табличкой не заходить на объект. В черной дыре от взрыва, похожей на воронку, как муравьи, работали люди. Они поднимали наверх остатки бетона, стекла и мусора. Справа организовала движущаяся лента, а слева растянут щит с планом будущего госпиталя.

У щита, прямо под стойкой, сидел мужчина. Он шипел от боли. Рядом лекарь, припав на колено, уговаривал здоровяка потерпеть. Мужчина бинтовал строителю руку.

Я сразу узнала его. По улыбке, по аккуратности движений и голосу. И я смотрела на него до тех пор, пока лекарь не обратил внимание в мою сторону. Наши глаза встретились. Эбен замер.

– Ну чего ты? Закончи уже и дай что-нибудь от боли… Ноет ужасно!

Карие глаза блестели. Брюнет был взволнован, и я тоже. Не меньше его испытала странное чувство. Радость видеть его живым и здоровым, но в тоже время саднящее чувство боли.

– Да, Горн, держи это. Пару пластин под язык, не чаще одного раза в день. И не вздумай переборщить, – сдавленно процедил строителю Эбен.

– Я работать смогу?

– Повремени до завтра. Ожог даст о себе знать в течение пяти часов, а затем станет легче. Я дам тебе отвод на пару дней, отоспись.

– Сроки поджимают. Некогда.

Мужчина сплюнул в сторону, ругнулся и потянулся за сигарой в карман.

– Все?

– А? – лекарь снова посмотрел в мою сторону, а затем переключился на больного, – Да, да. Береги себя.

– Да куда тут! Столько работы.

Брюнет отпустил бедолагу, поднял свой рюкзак с нашивкой красного креста, закинул на плечо и направился прямиком в мою сторону. Эбен осмотрелся, будто опасался быть замеченным. Это напрягло и меня, но на людях я уверена, лекарь не попытается поддаться чувствам из прошлого.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал мужчина, переступив через веревку. Я сделала пару шагов назад, но брюнета это не остановило. Эбен схватил меня за плечо и привлек к груди, крепко обняв. Стало трудно дышать, а глаза защипало. Я обняла его в ответ, а когда отстранилась, сразу попятилась назад.

– Разве ты не должна быть в Витруме?

– Должна. Но сейчас я здесь.

– Почему?

Эбен выглядел уставшим. На его щеке глубокая царапина, губа разбита, а на подбородке синяк. Что-то случилось и совсем недавно, возможно вчера, ведь одежда лекаря чистая. Медицинская форма отличалась от той, что носили в городе. Мужчина был одет в черные брюки. На коленях защитные пластины, сверху теплая кофта черного цвета и куртка земляного. А еще нагрудный серебряный жетон с изображением волка. Отличительный знак принадлежности к Андариону.

– Я приехала не к тебе, – я поспешила оправдаться, – Мне нужны лекарства. Из города их не дождаться. Самый простой способ получить их здесь.

– Что случилось с Адамом?

– Что? Нет. Почему ты решил, что лекарства для него?

Эбен невесело усмехнулся. Он бегло прошелся по мне глазами. Наверняка оценил не совсем подходящий мне наряд.