скачать книгу бесплатно
Я была ещё ребёнком и вряд ли поняла слова Ангела, однако они запомнились мне. В дальнейшем, когда я была разбита разочарованиями, когда жизнь казалась мне совсем невыносимой, я сосредотачивалась на Солнце и начинала дышать дыханием жизни. В тот момент какое-то непонятное ощущение окутывало меня целиком, ибо я чувствовала свою связь с древними корнями земли, я «слышала», как по ней когда-то ходили славянские рыцари-русичи, поддерживаемые этими глубинными корнями. Они становились непобедимыми, ведь сама земля и небо поддерживали их. В тот момент я уподоблялась этим богатырям, ибо была способна справиться с собственным бессильем.
– Сестра Мария поведала мне о «Святой Троице» и о том ангеле, что нарисован в центре, – сказала я, наблюдая внимательно за своим гостем. Он плавно облетел целиком всю келью, остановился у окна.
– Это был я, – произнёс Ангел, – Несколько раз я приходил к тому живописцу и однажды явил ему образ Святой троицы.
– Но это же случилось очень давно.
– Давно для смертных людей, но для ангелов это подобно мигу.
– Ты бессмертен.
– Да. Я бессмертен, потому что мой мир расположен близко от Источника Жизни.
– Источника?
– То, что я назвал Истиной.
– Каков он твой мир? Расскажи о нём. Где он находится?
– Очень далеко. Мой мир расположен намного дальше, чем человеческая мысль. Он довольно большой, гораздо больше нежели тот, в котором живёшь ты. Твой мир всегда покрыт мраком, мой же светится и призван освещать темнейшие уголки вселенной. Смотри, – Ангел раскрыл ладони, между его руками образовалось некое пространство, и я увидела в потоке света какие-то горящие огненные шарики. Они были миниатюрными, уменьшенными в размере. Некоторые шарики соприкасались друг с другом, и от них отлетали искрящиеся потоки.
– Это и есть мои миры, – сказал Ангел, – их много и все они разные, но миры эти имеют общее сходство, они вибрируют, вечно существуя на небесах.
– Как бы мне хотелось побывать в твоих мирах, – сказала я.
– Знаю, тебе часто без причин тоскливо на душе, ты чувствуешь себя брошенной, потерянной и одинокой на маленьком островке жизни. Но, тем не менее, не отчаивайся, тебя всегда поддержат небеса. Увы, люди не верят, что однажды мечты могут осуществиться, их стоит только отпустить, как птиц.
Ангел умолк, и вскоре я почувствовала, что абсолютно одна, ибо небесный свет больше не сиял в ночной келье. Я не могла приравнять себя к зрячим, которым доступно созерцание, которые способны с лёгкостью ориентироваться в окружающей среде, не боясь натолкнуться на какое-нибудь препятствие. Перед моими глазами вечно замерла чернота. Уходя, Ангел не попрощался со мною, я надеялась, что он ещё вернётся.
– Я одна, у меня нет никого ближе тебя, – прошептала я, – Пожалуйста, возвращайся.
Это было самое главное моё желание, я не хотела ничего: ни вкусной сытной еды, ни отдыха, ни дня, ни ночи. Ангел был мне единственным другом, я знала в глубине души, он никогда не предаст меня и не покинет….
«От сна востав, благодарю Тя, Святая Троице,
Яко многия ради Твоея благости и долготерпения
Не прогневался еси на мя,
Лениваго и грешнаго,
Ниже погубил мя еси со безаконьми моими;
Но человеколюбствовал еси обычно
И в нечаянии лежащаго воздвигл мя еси,
Во иже утреневати и славословити державу Твою.
И ныне просвети мои очи мысленныя,
Отверзи моя уста поучатися словесем Твоим,
И разумети заповеди Твоя,
И пети Тя во исповедании сердечнем,
И воспевати всесвятое Имя Твоё,
Отца, и Сына, и Святаго Духа,
И ныне и присно и во веки веков. Аминь».
«Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу,
Приидите, поклонимся и припадём Христу,
Цареви нашему Богу.
Приидите, поклонимся и припадём
Самому Христу, Цареви и Богу нашему».
Народ крестится, все кланяются, всюду раздаётся стройный хор голосов, по-прежнему слышится треск свечей. Отец Владимир окуривает благовониями церковный зал, запевает начало пятидесятого псалома своим сильным басом, далее мой черёд повторять нараспев. Я дышу так, как обучил меня Ангел. Делая глубокий вдох, я получаю силу от Солнца и Земли. Выдыхаю, и вокруг прямо на присутствовавшую паству разливаются волны света. Я вижу их так явно, что душа моя воспаряет ввысь, и Океан Любви захлёстывает меня целиком. Затем я подхватываю за отцом Владимиром:
«Да воскреснет Бог и расточатся врази Его,
И да бежат от лица Его ненавидящи Его.
Яко исчезает дым, да исчезнут;
Яко тает воск от лица огня,
Тако да погибнут беси
От лица любящих Бога
И знаменующихся крестным знамением
И в веселии глаголющих:
Радуйся Пречестный Животворящий Кресте Господень,
Прогоняясь беся силою не тебе пропятого
Господа нашего Иисуса Христа,
Во ад сшедшаго и поправшаго
Силу диаволю,
И даровавшего нам тебе
Крест Свой Честный
На прогнание всякаго супостата.
О Пречестный Животворящий Кресте Господень!
Помогай ми со святою Госпожею Девою Богородицею
И со всеми святыми во веки веков. Аминь».
Вновь делаю глубокий вдох всеми лёгкими, Солнце поселяется в моём нутре, я ощущаю это, словно струящуюся на меня потоком Радость, от которой на душе становится тепло, свободно и просторно. Выдыхаю. Свет продолжает изливаться во вне.
«Огради мя, Господи
Силою Честного и Животворящаго Твоего Креста
И сохрани мя от всякого зла»…
«В руце Твои, Господи
Иисусе Христе, Боже мой,
Предаю дух мой:
Ты же мя благослови,
Ты мя помилуй
И живот вечный даруй ми. Аминь».
Я прислушиваюсь к хору, всё сливается в одно целое, я представляю, как вокруг меня золотом играют лики святых: и Николай-чудотворец, и Пантелеймон-целитель, и Матерь Божья с Иисусом. Иисус молодой в белых одеждах с животворящим крестом в руках, а крест алмазами сияет, и алмазов тех великое множество. Матерь Божья грезится мне молодою девушкою в золочёной короне и голубом платье до пят с накидкой, лик её добрый, светлый, улыбающийся, глаза же голубые, как небо ясным днём или озёра посреди поля пшеничного.
Меня захватывает волнение, ибо впервые я пою при таком скоплении народа, слёзы сами собою капают из моих глаз, оставляя следы на щеках, я не вытираю их, моё внимание сосредоточено на пении.
«Благодать поселилась в душе твоей», – слышу я внутренний голос, который шепчет мне слишком внятно, доступно моему детскому сознанию.
«Благодать поселилась в душе твоей», – вторит моё сердце.
…Сестра Мария режет только что испечённый хлеб, я с наслаждением вдыхаю его запах, ставит на стол плетёнку с бубликами, сахарными пряниками, привезёнными в прошлом месяце из Московской губернии.
– Кушай, Таня, – говорит сестра Мария, – сегодня всем запомнилась божественная литургия.
– Отчего же запомнилась? – удивляюсь я.
– Оттого, что никто ещё никогда не пел так, как ты, аж до глубины прошибало. Слышь ты, один из прихожан, кажись, тобой шибко заинтересовался. Он к отцу Владимиру затем подходил, и они долго о чём-то беседовали, я краем глаза подсмотрела.
– Кто этот господин?
– Одет хорошо в лисьей шубе с дорогим воротником, с бакенбардами, сразу видно из высших сословий.
– Что он отцу Владимиру говорил?
– Вот бы знать, беда в том, что я ничего не слышала.
Страх сковывает мои плечи, еда уже не кажется такой вкусной, как раньше, и масло на хлеб не мажется. Почему-то представляется мне этот господин высокомерным, злым.
– Да не бойся ты, – успокаивает меня сестра Мария, – Он вроде с первого взгляда человек интеллигентный, начитанный. Но, думается мне, говорил он о твоём чудном голосе.
Ночью сон снится, будто далеко-далеко стоит человек в лисьей шубе и смотрит на меня, скрыться мне невозможно от него, и тогда припадаю я к иконе Чудотворца.
– Сестра Мария, существуют ли ещё иконы краше «Святой Троицы»?
Сестра Мария поспешно крестится:
– Почему не существуют? И такие есть. Видела намедни Святую старицу Пелагею.
– Какая она, та икона? Расскажите, – спрашиваю я.
Сестра Мария делает глубокий вдох.
– Представь, Таня, на золотом фоне стоит святая дева. Одета она в голубую плащаницу, она и голову её обвивает. Одежды же мученицы красные. В правой руке Святая держит Крест Господень, а левая рука словно гладит тебя. В молитве же так сказано: «Агница Твоя, Иисусе, Пелагея зовёт велиим гласом: «Тебе, Женише мой, люблю, и Тебе ищущи страдальчествую, и сраспинаюся, и спогребаюся Крещению Твоему, и стражду Тебе ради, и умираю за Тя, да и живу с Тобою; но яко жертву непорочную прими мя, с любовию пожершуюся Тебе. Тоя молитвами, яко милостив, спаси души наша».
Я с интересом слушаю.
– Сестра Мария, расскажите ещё про мученицу Пелагею.
– Родом святая из Тарса Киликийского, была дочерью знатных язычников. Чистотой и добродетельной жизнью, и рассуждением познала всем сердцем веру во Христа. Когда она отказалась от замужества, мать её выдала императору Диоклетиану. Слыхала о таком?
– Нет, не слыхала, – мотаю я головой.
– Император осудил её на сожжение в раскалённой печи. Святая, осенив себя крестным знамением, сама вошла в печь, где тело её расплавилось, как миро, изливая благоухание.
– Разве может смертное тело благоухать?
– Может, если святой дух обитает в теле том. А есть ещё святая Алла Гофтская. Лик её тоже изображён на золотом фоне в голубой плащанице с крестом в правой руке, только моложе она нежели мученица Пелагея.
Сестра Мария тихим голосом шепчет:
– «Агница Твоя, Иисусе, Алла зовёт велиим гласом: «Тебе, Женище мой, люблю, и Тебе ищущи страдальчествую и сраспинаюся, и спогребаюся Крещению Твоему, и стражду Тебе ради, яко да царствую в Тебе и умираю за Тя, да и живу с Тобою; но яко жертву непорочную приими мя, с любовию пожершуюся Тебе Тоя молитвами, яко милостив спаси души наша». Пострадала она, святая, при короле Унгерихе, преследовавшем христиан. Король приказал поджечь храм во время Богослужения. В пламени пожара среди остальных и погибла мученица Алла.
– А Иисус? Какой он?
– Много написано икон с Его ликом. И в нашем монастыре Владыки Андрея их три: одна в моленной, другая в алькове с распятием, третья – в зале для прихожан. Лик Его светел, черты лица правильные, тонкие, глаза же голубизны неописуемой. Волосы русые до плеч, одежды ветхие, но несмотря на ветхость их Он святой, пожертвовавший жизнью Своей ради всех людей, понесший на Себе их тяжкое бремя.
Я вспоминаю о том, как впервые узнала про Христа от бабушки Дарьи, когда по вечерам, сев возле растоплённой печи, читала она мне страницы из Нового Завета. Я внимательно слушала её и представляла себе красивого юношу с открытым загорелым лицом и волнистыми слегка вьющимися волосами. В моём представлении у юноши были очень добрые глаза, через которые всегда лился неземной Свет и Любовь.
